To you, 2000 years in the future

Эрен смотрел на Аккермана непонимающе. Да, если честно, Леви, наверное, и сам бы ничего не понял из своих путанных объяснений: он настолько волновался, что то и дело заикался, путал слова и сглатывал окончания. Эрен ему нравился. Нет, правда, очень нравился, и Леви даже думал, что он, возможно, впервые в жизни влюбился. Он действительно очень хотел встречаться с Йегером, хотел ходить на свидания, смотреть дома фильмы, просыпаться в одной постели, он хотел всю эту милую, романтичную ерунду, которой занимаются все парочки. Но… Существовала проблема. Даже не так — проблема. И из-за этой самой проблемы он сомневался, сможет ли у них что-то получиться. Достоин ли он вообще каких-либо отношений? Не убежит ли в ужасе этот мальчишка с глазами цвета моря, едва услышав о его, Леви, диагнозе? Аккерман прочистил горло, крепко-крепко сжал руки в замок и снова вскинул глаза на Эрена. Вдохнул поглубже, будто перед прыжком в воду, опустил голову, закрываясь челкой. — Эрен, у меня ВИЧ. Тудум. Тудум. Было ли это его глупое сердце, так громко бьющееся в полной тишине? Леви не мог заставить себя поднять глаза на Эрена, не мог видеть его реакции, он, всегда такой храбрый и решительный, сейчас внутренне дрожал от страха, от ощущения, что вот-вот услышит хлопок входной двери и больше никогда в своей жизни не увидит Эрена. Увязнув, утопнув в своих черных мыслях, Леви даже не сразу почувствовал, как щеки коснулась горячая рука. Горячая… Какая же горячая! У Эрена всегда такая обжигающе-раскаленная кожа, что казалось, будто он самим солнцем рожден, и вечно мерзнущий Леви обожал чувствовать ладони Эрена на своей коже. Но сейчас даже пламенные ладони не могли растопить ледяную корку ужаса, покрывшую все внутри Аккермана. — Леви… Посмотри на меня. — Но Леви лишь сильнее клонил голову, так, чтобы за челкой скрылись не только глаза, но и половина ровной переносицы. — Пожалуйста. Тишина. Леви слышит, как Эрен звучно сглатывает, прежде чем отнять ладони от его щек и схватить в полыхающий захват его обледеневшие бескровные пальцы. По рукам ползет тепло. — Неужели ты думаешь, что мое отношение, мои чувства к тебе изменятся из-за этого? Неужели ты такого низкого обо мне мнения, Леви? — Йегер шепчет, но для Леви каждое слово будто выстрел около уха. Оглушающе, одуряюще, так, что и поверить невозможно. Аккерман, наконец, вскидывает голову, ошарашенно глядя на Эрена. Тот сидит у его ног на коленях, сжимает в ладонях его пальцы, растрепанный, расхристанный, в глазах стоят слезы, и в них, в этих глазах, вся боль этого мира — боль за него, за Леви, за то, через что ему пришлось пройти, за то, через что он проходит и через что ему нужно будет пройти. И ни капли отторжения или отвращения, того, чего Леви боялся больше всего. Он сдавленно выдыхает — сам не заметил, как не дышал, и дергается навстречу. Эрен приветствует его в своих объятиях на полпути. — Эрен… — шепчет Леви сорванным голосом, и Эрен успокаивающе поглаживает его по голове, уверяя в том, что никуда не уйдет, что останется рядом. И Леви прорывает. — Ты первый, кому я говорю об этом. Ты не думай… Не думай, я не наркоман и по притонам не шляюсь, просто… Как оказалось, в больницах не всегда работают те, кто выполняет свою работу качественно. Помнишь, я рассказывал, как на мотоцикле разбился? Когда мне мышцы на ноге разнесло? Много крови потерял, нужно было переливание, а у меня группа крови распространенная, и они даже не стали заморачиваться — взяли первую попавшуюся кровь из хранилища и… Я ведь даже сам не понял, что произошло. А потом для работы проверялся и… — Леви замолчал, горло сдавило спазмом, и Эрен отстранился от него лишь на секунду, чтобы тут же прижаться длинным поцелуем к его лбу. Леви удивлялся этому бесстрашию: в обществе так часто стигматизировали зараженных ВИЧ, что он уже привык к тому, что в больницах, когда он сдавал анализы, лаборантки старались не задерживаться рядом с ним подольше, будто боясь заразиться. Хотя казалось бы, медики… — Но я лечусь, Эрен! Я пью таблетки и не заразен, плюс, ВИЧ не передается через слюну, так что не думай, что ты теперь тоже болен из-за того, что мы целовались, потому что это не так, но если хочешь, ты можешь провериться и… — Леви, не тараторь! — прервал его Эрен, и Леви захлебнулся всем воздухом, что умудрился набрать в свои легкие во время пламенной тирады. Он глядел в бирюзовые глаза Йегера и видел там лишь бесконечную любовь и принятие. На сердце стало хорошо-хорошо, и Леви даже на секунду испугался, что его измученный орган не выдержит всей той любви, в которой сейчас купал его эренов взгляд. А Эрен, даже и не зная, что сейчас происходит с его сердцем, вдруг наклонился и поцеловал Леви. Крепко. Прямо в губы. Совершенно не боясь. И Леви понял: с этим мужчиной он хочет не только всех этих романтических глупостей. С этим мужчиной он хочет семью.