To you, 2000 years in the future

Дорогая Ханджи! Как ты и просила, отсылаю тебе это письмо первым делом. Мы захватили крепость Слава и вплотную подбираемся к столице Марлии. Марлийское правительство готово к переговорам и, так понимаю, это означает, что война, наконец, окончена. Можешь ли ты поверить, Ханджи? Спустя восемь долгих лет… Спустя восемь лет я, наконец, вернусь домой, к тебе. Я так скучаю по твоим ласковым рукам и нежным губам! Не было и секунды, в которую я не думал бы о тебе и не хотел бы вернуться. Ничего, совсем скоро я буду дома. Как там Сашка? Наверное, теперь уже совсем взрослая, женихи вокруг так и крутятся, а? Передавай, что отец скоро вернется с победой. Целую обеих! С любовью, твой муж Моблит. P.S. Представляешь, прошел слушок, что Леви хотят дать какую-то там государственную награду за то, что он в одиночку вызволил целый батальон из гетто Ребелио! Ты можешь себе представить, чтоб наш Леви — и государственная награда? Вся улица, наверное, обхохочется! Ханджи хмыкнула, дочитывая послание от супруга, а затем, на мгновение, пока никто не видит, прижалась к потертой бумаге губами. Письмо, должно быть, добиралось очень долго — вести о том, что Элдийская Республика одержала победу в войне, а Марлия подписала акт капитуляции дошли до Парадиза еще три недели назад, а значит, бойцы были уже на пути домой. Ханджи перевела взгляд на окно, перед которым возилась компания детей: Саша визжала, отмахиваясь от Эрена, который, громко смеясь, совал ей под нос что-то на своей ладони. Из нечленораздельных выкриков дочери ученая вынесла, что соседский мальчишка выловил неизвестно где ящерицу и теперь с энтузиазмом демонстрировал ее всем желающим, да и нежелающим тоже. Микаса пыталась хоть как-то угомонить друга, но Ханджи знала: на Эрена это не подействует. На Эрена действовала либо грубая сила в виде его матери, которая регулярно трепала его по ушам, либо авторитет человека, которого он уважал. К счастью, Ханджи была именно этим самым авторитетом, так что, высунувшись в окно, она гаркнула так, что вся мелюзга мигом рассыпалась по разным сторонам улицы, словно горох. — Рядовой Йегер, живо освободил несчастное животное из плена и шагом марш играть в нормальные игры! — и Эрен тут же вытянулся по стойке смирно, выпуская ящерицу на мостовую. Это была их игра: с тех пор, как Эрен узнал, что Ханджи Зоэ была майором королевской армии в отставке, он не переставал смотреть на нее с восхищением и требовать, чтобы та обращалась к нему не иначе как «рядовой Йегер». «Когда я вырасту, — с восхищением глядя на парадный мундир Ханджи, висящий в кладовой, говорил он, — я обязательно стану военным! Буду тем, кто закончит войну с Марлией! А потом у меня тоже будет такой парадный китель, и награды, и жена из офицерского состава, как Вы, товарищ майор!» — и Ханджи каждый раз ухмылялась, слушая эти наивные рассказы. Она-то знала, что война — это кровь, и боль, и смерти, и молитвы о надежде встретить завтрашний день каждую ночь, а парадного и красивого там ох как мало… Из размышлений вырвал возбужденный гвалт ребят, и Ханджи уже было приготовилась разогнать их всех во второй раз, если бы не прорезавший воздух высокий голос Микасы, на разные лады повторявший «братик! старший брат!», и женщина остолбенела. Если брат Микасы здесь… В ту же секунду она выбежала из дома, мгновенно попав в водоворот из счастливых, плачущих женщин, стариков и детей, приветствующих своих воинов, вернувшихся с войны. Микаса повисла на шее Леви, который сгреб ее в объятия левой рукой, правой еле удерживая всунутую туда кем-то из женщин охапку роз. Рядом замер командор Смит, сияющими глазами смотря на бегущего к нему Армина, и Ханджи, кажется, впервые увидела мальчишку настолько оживленным и радостным. Краем глаза отметила, какими восхищенными, влюбленными глазами Эрен пялится на Леви, и как тот, увидев пялящегося на него мальчишку, присаживается рядом, протягивая одну розу и что-то рассказывая. А потом она увидела Моблита, услышала громкое Сашино «папа!» и весь остальной мир перестал для нее существовать. Остались лишь она, ее муж и их дочь. Осталась лишь их в конце концов воссоединившаяся семья.

8 лет спустя

Эрен с любовью огладил свой лейтенантский китель, мимоходом поправил белую повязку, показывающую, что он принадлежит к сухопутным войскам, щелкнул по блестящей пряжке ремня и отошел, любуясь. Сто четвертый выпуск военного училища Элдийской Республики был богат на таланты: десять самых лучших бойцов удостаивались чести быть представленными королеве Хистории и войти в число элитных войск под командованием генерал-лейтенанта Леви Аккермана, и только ради этой возможности Эрен тренировался сутками. Он не был особо одарен в воинском деле, как, например, Микаса, и его познания в тактике и стратегии не могли сравниться с познаниями Армина, но его настойчивость помогла ему добиться своей мечты: стать одним из воинов отряда Аккермана. И если другими двигало желание стать уважаемыми и знаменитыми, то перед глазами Эрена стояла та самая роза, протянутая ему самым красивым, самым замечательным мужчиной на свете. Перед глазами Эрена стояли бледные руки с длинными, тонкими пальцами, серые глаза, усталые, но не потерявшие какой-то задорной искры где-то там, глубоко внутри и тонкие губы, изогнутые в слабой ухмылке. Колени Эрена подгибались каждый раз, когда в его голове раздавался бархатный низкий голос, обещающий много-много новых встреч, если он, Эрен, сможет стать одним из лучших выпускников военного училища. Сердце Эрена начинало биться чаще, когда он вновь и вновь ощущал фантомное прикосновение грубоватых от оружия подушечек пальцев на своей щеке. Сейчас, гипнотизируя глазами большой красный рубин в центре особой награды за особождение того самого батальона из гетто Ребелио, висевшей на груди генерал-лейтенанта, Эрен Йегер, лейтенант сухопутных войск Элдийской Республики, новоявленный член отряда особого назначения Леви Аккермана, сжимал обтянутую кожей перчатки руку этого самого Леви Аккермана и не мог поверить, что он, наконец-то, добился своей цели. Кинув смущенный взгляд на замершего перед ним Аккермана, Эрен как-то кокетливо заправил длинную прядь челки за ухо, а затем медленно стянул с генеральской руки перчатку и прикоснулся губами к тыльной стороне ладони, оставляя нежный поцелуй. Серые глаза изумленно расширились, когда из-за спины Йегер достал одну розу, а затем протянул Леви. — Я выполнил свою часть сделки, господин генерал-лейтенант. Не пора ли и Вам выполнить свою? Забытая перчатка так и осталась лежать на полу дворцового зала приемов.