Лабиринт разума

             Если Холден хотел снять стресс, кувыркаясь с Мэтью, то он сильно ошибся. Напротив, от произошедшего у него остался гадкий осадок и острое чувство собственной никчемности. Он хотел спровоцировать Мэтью на агрессию, заставить выйти из себя, а вместо этого только обидел его, не добившись желаемого результата.        Он многое забыл из того времени. Специально выбросил из памяти, чтобы уж точно не жалеть о своем решении расстаться с Мэтью, потому что, кроме несамостоятельности и мечтательности, больше у Кэмпбелла серьезных недостатков не имелось.       Холдену не хватало только мук совести, чтобы нервная система выдала критическую ошибку. Два дня он закидывался успокоительными и старался не думать о том, что натворил. Впрочем, под мощными препаратами он и работать не мог, и на третий день пришлось принять волевое решение и пожертвовать самочувствием в пользу работоспособности. Таблетки Холден отложил, понадеявшись, что сможет справиться со своим взбесившимся «Я» самостоятельно. Он посчитал, что не имеет права жалеть себя в такой момент.       Мэтью так и не позвонил, и это, по мнению Холдена, было даже очень хорошо. Вздумай Кэмпбелл написать хоть одно сообщение, Холден тут же пошел бы на новый круг самобичевания. Но и абсолютное молчание тоже ничего не значило, в характере Кэмпбелла вполне было заявиться в гости без звонка.        Стараясь абстрагироваться от гнетущих мыслей, Холден переключился на работу. Он уже захламил стену снимками и заметками от пола до потолка, глазу стало сложно уцепиться хоть за что-то конкретное, он много раз рассматривал картину собственной головоломки и вскоре уже перестал видеть детали, все слилось в одно сплошное пятно. Лепить туда фотографии новых жертв не имело смысла, особенно после того, как Холден обратил внимание на другие аспекты дела.        В ход пошла давно заброшенная в гардеробной магнитная доска. В прошлом и ее хватало, чтобы собрать все наработки, и лишь когда массив данных разросся, заметки и фотографии перекочевали на стены. Доска снова пригодилась сейчас, когда Холден хотел выделить одного конкретного преступника. Больше всего информации собралось по Доминанту. Здесь имелись данные о жертвах, а значит, можно было проработать профиль более детально. Холден по привычке нарисовал в центре доски круг. Мел мягко скользил по гладкой поверхности, и ощущение настолько понравилось Холдену, что он, внезапно для себя, принялся писать от руки, хотя уже забыл, когда занимался этим – на тех лекциях, которые его все же заставлял читать Ричардс, Холден пользовался проектором и никогда не трогал доску.        Опомнился он только тогда, когда не хватило места, чтобы закончить предложение. Посмотрев на свои записи, Холден присвистнул, потом отошел подальше и окинул все взглядом еще раз. В каком-то трансе он разбил все события на части, разделил круг на две половины, в которых жирными буквами вывел «Похищает Посейдон, но хоронит не Аид». Придуманное агентами название синдиката прижилось, а его неизвестные члены получили имена существ и богов древней Греции. В частности, лейтенантов назвали Зевсом, Посейдоном и Аидом, как детей Кроноса.       К самому Кроносу пока и не пытались подступиться, сейчас агентов больше всего интересовали гонцы Посейдона и слуги Аида. Первые отвечали за поиск и доставку жертв заказчикам, а вторые – за утилизацию, если такая услуга требовалась. По всем признакам Интерпол столкнулся с очень серьезной организацией, поэтому Холден чисто логически исключил возможность их ошибки при захоронении останков. Вероятнее всего, полномочия наемников заканчивались на моменте доставки заказа, а вот избавлялся от последствий буйных игрищ кто-то другой. Очевидно, что Доминант делал это не сам. Не стоило пренебрегать теорией, что он хотел, чтобы его жертв нашли, потому и прибегал к помощи людей с худшей квалификацией, чем члены синдиката.        Вопреки расхожему в среде психологов мнению, что преступники хотят, чтобы их поймали, Холден считал эту теорию несостоятельной. Он верил, что звери такого рода стремятся оставаться на свободе как можно дольше, чтобы наслаждаться своими перверсиями. В тюрьме, что логично, это было невозможно. Он не исключал, что есть процент психически нездоровых людей, которые желают быть пойманными, потому что не в состоянии справиться с демонами в своей голове, но Доминант точно к таковым не принадлежал, однако у него имелась склонность к артистизму, потребности продемонстрировать результат своей деятельности.       Холден прикинул, что преступник может испытывать чувство гнева по отношению к людям из своей среды, ведь они осудили его тягу преступать черту дозволенного в сессиях. А это вело к тому, что Доминант мог бы испытывать тягу к тому, чтобы показать им свои достижения. Пусть без помпы и шквала аплодисментов, но, за неимением другого, можно обойтись и просто выставленными напоказ трупами. Впрочем, резонанса это дело не получило, потому как Интерпол быстро пресек все утечки и оставил Доминанта в забвении, а это ему может очень не понравиться и спровоцировать на новые убийства.       Холден принялся снова марать бумагу. Он покрутил последние мысли так и эдак, пока в голову не пришла одна идея. Вполне вероятно, что в прошлом, до того, как Доминант был изгнан из тематических клубов, он приглашал зрителей на личные сессии.       Хартман пока не объявлялся, и Холден начинал нервничать. Он понимал, что просьба его не стоит в списке приоритетов Нэйтана, но хотелось бы, чтобы он все же поторопился, пока Холден не умер от информационного голода.       Когда все, что удалось собрать по Доминанту, прокрутилось в голове по сотому кругу, Холден сложил руки на столе и уткнулся в них лбом. Тупик. Ну, или остановка на переезде, в любом случае, дальше двигаться было некуда, оставалось наблюдать за составом до тех пор, пока он не проедет, а шлагбаум не откроется.       В маленькой комнате стало совсем темно, и света настольной лампы уже было недостаточно, чтобы видеть стену и доску. Вообще, кабинет казался сегодня особенно крохотным, на Холдена давили стены, внутри поднималась волна тревоги, а в голову стучалась тихая, пока еще не сильно заметная боль. Уснуть в таком состоянии он бы не смог, а поэтому следовало срочно найти для себя новое занятие, иначе от безделья он уже был готов заняться самоедством. Чтобы избежать нервотрепки, Холден щелкнул выключателем, и кабинет озарился мягким верхним светом.       На стене ничего не изменилось, Холден лениво скользил взглядом по снимкам, пока глаз не зацепился за небольшое пятно. Он внимательнее присмотрелся и приподнял бровь. Да, в том углу он когда-то собрал показавшиеся ему схожими случаи, а точнее, жертв, которых можно было бы приписать одному преступнику. Тоже небольшое достижение, потому что после 89-го года девушки такого типа пропадать перестали, а это значило, что преступник либо мертв, либо настолько стар, что не может больше заниматься своим хобби.       Час Холден мучился. Он бегал на кухню то за чашкой чая, то за печеньем, то бог знает, за чем еще, лишь бы игнорировать очевидную, но вообще никуда не ведущую зацепку. Сдался он только после того, когда его внутренний голос выдал аргумент, с которым Холден уже спорить не мог. Что если по временной шкале удастся понять, кто был заказчиком? Если он еще жив, то ситуация усложняется, и Холден провалится, но если преступник мертв, то найти связь будет проще. Что ж, предложение искать исполнителя через клиентов уже озвучивалось, поэтому, за неимением альтернатив, Холден взялся за дело. И утонул в потоке информации.       Неделю он практически не выходил из дома. Выполнял какую-то рутину, бегая в ближайший магазин за продуктами и общаясь с Кирой, но на большее его сил уже не хватало. Кажется, он разговаривал с Сандерсом по телефону, но даже не помнил, к чему привел их разговор. Зато Холден на полную катушку использовал айтишников Интерпола. Эти ребята были хороши, много лучше, чем Холден мог надеяться. Они отсеивали шелуху и каждый день присылали новый пакет данных. Впрочем, к концу четвертого дня Холден начал думать, что это очередной путь в никуда, и он зря так расточительно использует ресурсы Интерпола. По выделенным признакам его помощники нашли еще пять жертв, кроме тех шести, которых ранее нашел сам Эшфорд. Получалось, что похищения осуществлялись в один и тот же период времени – в декабре, а это значило, что имела смысл определенная дата. Именно идея с временным промежутком и дала результат. Холдену прислали коротенький список из всего лишь двух имен, но каких!       Первым претендентом на роль убийцы стал судья Эйвери Хьюз. Его скрытая от общественности биография пестрела эпизодами, за которые в современном обществе его бы не то что с поста судьи сняли, его бы привлекли к уголовной ответственности, однако в семидесятых на это закрывали глаза. Вторым, к слову – более интересным вариантом, – оказался бизнесмен Ханс Кёльн. О нем поступило в разы меньше информации, но его личность была намного любопытнее Хьюза. Начиная от подозрений в сотрудничестве с Рейхом, заканчивая списком его жен. Вот тут у Холдена глаза из орбит полезли – они все были на одно лицо. Он женился на двадцатилетней красотке, а потом разводился, когда она достигала возраста двадцати пяти лет. Но наибольший интерес вызывала первая жена, с ней он прожил тоже недолго, а все последующие женщины были лишь ее клонами. Она умерла в 43-м году, и документов по этому делу было очень мало. Единственное, что удалось выяснить ищейкам из Интерпола, был факт, что ее застрелили. Холден сомневался, что где-нибудь остались люди, знавшие семью Кёльна в те времена, но не следовало полностью отметать идею. Холден попросил аналитиков порыть в эту строну, а сам углубился в биографию Кёльна. Скончался он в октябре 90-го. Вот тут уже имелось намного больше информации, поскольку человек он был не последний, и на его похоронах собралось множество желающих проститься. Тут уже следовало передавать информацию Берку, в конце концов, организованная преступность – его сфера. Для Холдена же эта толпа была просто очередным размытым пятном.       Холден сравнил дату смерти первой жены с датами похищения и глупо рассмеялся.       – Это не может быть так просто, – утирая брызнувшие слезы, выдавил он. – Сукаа! Шестое января… Твою мать, это же просто классика!       Да, теперь с новыми технологиями это действительно выглядело просто. Естественно, не следовало исключать и того, что все это притянуто за уши, но Холден почему-то не сомневался, что попал в яблочко, а значит, есть огромный шанс, что человек такого статуса мог взаимодействовать с Кроносом напрямую.       Два коротких, но емких письма отправились адресатам. Первое, естественно, Холден отправил Сандерсу, чтобы отчитаться о проделанной работе, а второе Берку – пусть поднимает свои архивы. Если Холден окажется прав, и Кёльн действительно значился в списке заказчиков «Абдукторов Кроноса», то была вероятность сузить круг подозреваемых, и, может быть, обозначить, наконец, самого Кроноса.       Холден вдруг задумался, что синдикат существует уже около пятидесяти лет. Если его лидер не менялся, то ему должно быть уже за восемьдесят, но если представить себе, что такой бизнес передали наследнику, то на фотографиях из 90-х его не найти.       Вот на этой мысли мозг Холдена сломался. Организм переключил какой-то тумблер, подавая сигнал о неисправности. Все, следующего марафона он не выдержит, и если хозяин желает еще немного пожить на этой бренной земле, то ему следует немедленно пройти в спальню и улечься.       Несмотря на азарт, Холден все же подчинился требованиям своего тела, скорее, даже потому, что понимал, насколько далеко в дебри могут уйти его мысли, если он продолжит в том же духе. Душ он принимал уже почти в бессознательном состоянии, привалившись спиной к стене и прикладывая усилия, чтобы держать глаза открытыми.       Ночь прошла спокойно, и Холден даже выспался, чего не было уже довольно давно. Кошмары его не мучили, и создавалось впечатление, что он последние десять часов провалялся в коме. Проснулся сам. Почти. Разлепив один глаз, он лениво перекатился на живот и разблокировал телефон. Обалдев от количества сообщений, он нажал на значок и похолодел, увидев, от кого они пришли. Писала Кира, и начала она это дело в седьмом часу утра. Пролистывая чат, Холден почувствовал, как волосы на всем его теле зашевелились, ситуация выглядела очень опасной. Похоже, Майк действительно пошел вразнос. Прекратила Кира писать около восьми, но потом в девять часов чат возобновился, и она сообщила, что собирает вещи и едет к Холдену.       Звонок в дверь застал его как раз в тот момент, когда он дочитывал последнее сообщение. Выскочив из кровати, Холден схватил первые попавшиеся штаны и, одеваясь на ходу, бросился открывать. Он бы и голым побежал, но даже в сонном сознании проскочила мысль, что на пороге может быть вовсе не Кира. Ее своими голыми телесами он бы смутить не смог, а вот кто-то другой получил бы шок и надолго бы озадачился правилами приема гостей в этом доме.       Распахнув дверь, не удосужившись глянуть в глазок, Холден уставился на свою подругу округлившимися глазами. Сообщения о побоях он читал и знал, что увидит, но все равно зрелище его подкосило. Даже в тени капюшона он видел синяки на ее лице. В этой ситуации был только один весомый плюс – Кира переехала серьезно. Такой вывод Холден сделал, увидев переноску с котом и его приданое. Если бы она приехала без Бена, то можно было бы ставить на то, что через сутки Кира вернется домой.       – Заходи, – опомнился Холден и посторонился, пропуская ее.       – Все было как ты и говорил, – пробубнила Кира. Судя по гнусавому выговору, у нее явно были проблемы с носом.       Кира отказывалась обсуждать случившееся или хотя бы снимать капюшон, пока не устроила своего питомца. Впрочем, устроился он сам – залез под кресло и зыркал оттуда перепуганными глазищами. Видимо, и ему хватило сегодня стресса, а тут еще и внеплановый переезд. Кира же разложила его миски и корм, поставила туалет и только после этого согласилась сесть и рассказать, что случилось. Стоило ей снять капюшон, Холден почувствовал, как кровавая пелена застилает ему глаза. Несмотря на то, что Майк был выше и крупнее его, Холден готов был сию секунду нестись на другой конец города, чтобы начистить этому ублюдку морду. На некогда хорошеньком личике не было живого места, гематомы расползались лиловыми пятнами по обеим скулам и лбу. Губу рассекала алая кровоточащая полоска, а точеный носик стал в два раза шире и напоминал переспелую сливу.       – Тебе нужно в больницу, – выдохнул Холден.       Он быстро убедился, что своими силами с настолько серьезными травмами они не справятся. И вообще, в таких случаях не стоит забывать про возможное сотрясение мозга.       – Бена я одного не оставлю, – вяло возразила Кира.       – Кира, послушай меня, – Холден сел рядом с ней и сгреб ее ладони своими. – Бен будет сидеть под креслом не меньше суток, ты сама мне рассказывала, как он ведет себя при переездах. Я бы понял твои опасения за него, если бы с тобой все было в порядке, но на тебе нет живого места, а это я увидел пока только твое лицо. Если ты хочешь в будущем обслуживать себя и кота самостоятельно, то нужно съездить в больницу, а уже туда вызвать копов и написать заявление…       – Я не буду заявлять! – возразила Кира. От крика подсохшая было рана на губе разошлась и кровь потекла с новой силой.       – Ладно, обсудим это позже, – не стал спорить Холден. Сейчас его основной задачей было уговорить ее поехать в больницу, а остальное приложится. – Давай…       – А если они меня там оставят? – снова заныла Кира. – Как же Бен будет без меня?       Холден закатил глаза. Рыжий засранец ему нравился, и он был не против присмотреть за ним, но сомневался, что кот вообще обратит сейчас внимание, что его человек пропал.       – Я о нем позабочусь.       Холден отвлекся на звонок телефона. Не глядя на имя абонента, он нажал на зеленую иконку и рявкнул в трубку:       – Эшфорд! – кто бы сейчас ни звонил, Холдену было не до него.       – Доктор Эшфорд, вы можете сейчас со мной встретиться? – в голосе Сандерса проскользнуло удивление. Впрочем, ему это простительно, потому что он явно не ожидал такого ответа на свой звонок. Тем более, что Эшфорда он не трогал неделю, позволяя ему копаться в делах тридцатилетней давности.       – Агент Сандерс, вот прямо сейчас не могу, – почти простонал Холден. – У меня форс-мажор.       – Я могу чем-то помочь? – обеспокоившись, спросил Сандерс.       Холден задумался. Он несколько секунд молчал, рассматривая побитое лицо Киры и что-то прикидывая, потом сам себе кивнул.       – Да, – наконец заговорил он. – Вы можете подъехать ко мне домой?       – Конечно, – быстро согласился Сандерс. – Буду через пятнадцать минут.       Кира засуетилась. Она не знала, кого пригласил в дом Холден, но отчетливо слышала мужской голос в трубке. Что бы ни случилось, она оставалась женщиной, и ей инстинктивно очень не хотелось, чтобы кто-то застал ее в таком виде.       – Кира, успокойся, пожалуйста, – мягко попросил Холден. – Приедет агент, и он видел людей в куда более ужасном состоянии. Я просто хочу воспользоваться его машиной, чтобы быстрее доставить тебя в больницу. А заодно неплохо было бы проконсультироваться с ним по поводу обстоятельств. Я не говорю, что он примет твое заявление, это не его полномочия, но он может подсказать, как поступить в данной ситуации.       Холден немного лукавил, Сандерс действительно нужен был ему как водитель, но, прежде всего, он хотел получить в его лице поддержку, чтобы уже вдвоем объяснить Кире, как важно наказать Майка за его поступок. К сожалению, возбудить дело без заявления жертвы в такой ситуации просто невозможно, а если и удастся, то расследование ни к чему не приведет, если жертва станет выгораживать своего обидчика.       Стоило настоять на своем, пока Кира испугана, и пока побои можно зафиксировать в протоколе. Даже если она начнет отрицать, то у полиции на руках останутся неопровержимые доказательства в виде экспертного заключения, а дальше уже – дело прокурора, как все правильно провернуть в суде.       До приезда Сандерса Холден помог ей смыть кровь и обработал раны как мог. Стоило ей снять верхнюю часть одежды, как у него перекосило лицо. Да, тут точно нужен травматолог, хотя и без него по размерам гематомы на ребрах можно было с уверенность сказать, что они сломаны. На бедрах виднелись отчетливые багряные следы, Холден такие видел, и не раз, их оставляли носки армейских ботинок, и, судя по форме, это не был случайный удар, Майк бил целенаправленно, стремясь причинить как можно больше боли и вреда.       Своих вещей у Киры с собой было очень мало, в основном, она брала кошачьи приблуды, заботясь прежде всего о комфорте питомца. Холден поделился с ней своей одеждой, и хрупкая девушка в ней сразу утонула, несмотря на то, что сам Холден не обладал внушительными габаритами. К тому же подавляющая часть его шмоток была большего размера, как того требовала современная мода, так что результат переодевания был закономерен. В таком виде Кира стала казаться еще более трогательной и несчастной, ее хотелось завернуть в теплый плед, вручить большую вазочку конфет и построить вокруг нее толстую стену, чтобы никто не посмел обидеть.       На периферии сознания всплывали страшные воспоминания из прошлого, Холдена затошнило. Он гнал от себя все, что было связанно с тем эпизодом, и боялся, что не сможет поддержать Киру, если его таки накроет приступ. Пришлось втихаря принять несколько таблеток, это помогло, но, увы, эффект оказался слабее, чем хотелось бы.       Сандерс приехал вовремя, Холден еще никогда не был так рад его видеть. Агент с порога поинтересовался, что случилось. Он был в курсе, что Холден человек нервный, но тот трясся несколько более интенсивно, чем обычно, что натолкнуло на соответствующие мысли.       – Мою подругу избил ее бойфренд, – невнятно пояснил Холден.       Сандерс вскинул бровь и прошел в комнату. Больше вопросов он не задавал, хватило одного взгляда на жертву домашнего боксера, чтобы заткнуться и принять ситуацию, как есть.       – Нужно в больницу, – сказал очевидное Джек.       – Да. Поэтому я и позвал тебя. Заодно обсудим твой вопрос, – умоляющий взгляд Холдена смягчил Сандерса. Сомнительно, что он злился оттого, что его превратили в извозчика, скорее, опешил от ситуации.       – Как вас зовут? – спросил Сандерс, обращаясь к подруге Холдена.       – Кира, – едва открывая рот, ответила она.       – Приятно познакомиться, Кира, – улыбнулся Сандерс. – Меня зовут агент Джек Сандерс.       Холден мысленно похвалил его за удачный ход. Джек представился, указав свою должность, сразу обозначил свой статус в правоохранительной структуре, что в глазах Киры сделало его более приятным собеседником. Непонятный «Джек Сандерс» мог бы ее напугать, а вот «агент», наоборот, успокоил. Да и при размерах Джека она могла быть спокойна, что даже если Майк завалится в эту минуту домой к Холдену, то его встретит достойный противник.       Джек очень бережно поднял ее на руки, но Кира все равно кривилась. К сожалению, поднять ее так, чтобы не причинять боли, было попросту невозможно, но Джек держал свою ношу очень аккуратно, и Кира даже прижалась к нему в неосознанной попытке найти защиту.       Как назло, когда они выходили из квартиры, в коридоре показалась любопытная мордашка соседки, она ахнула, увидев компанию, но закрывать дверь не спешила, силясь запомнить все в деталях, чтобы потом разнести по дому сплетни. Холден закатил глаза. Его уже называли наркоманом, что, в общем-то, было не так уж далеко от истины, а теперь могут повесить клеймо домашнего драчуна. Хотя сплетня получится в некоторой степени несуразная, поскольку в эту теорию никак не вписывается Сандерс. Впрочем, Холдену было плевать, что там подумают соседи, главное – довезти Киру до больницы и уговорить написать заявление.       Дорога заняла чуть больше запланированного времени. Сандерс вел машину плавно, стараясь не трясти пассажиров, Кира порывалась то заснуть, то вырвать, но по счастливому стечению обстоятельств не случилось ни того, ни другого. По приезде Сандерс взял организационные вопросы на себя, быстро переговорил с врачами, приказав им задокументировать все травмы и отснять их для заявления. Заверив, что все сделает, как того требует протокол, доктор отправил Холдена и Джека из больницы, объяснив это тем, что пациентка будет спать, и присутствие посторонних в палате нежелательно, да и ненужно.       – Как это произошло? – уже в машине спросил Сандерс.       – Долгая история, – устало отмахнулся Холден.       – Такое раньше случалось?       – Нет. Это в первый раз, – по крайней мере, раньше Холден ни о чем подобном от Киры не слышал, хотя она вполне могла это утаить, чтобы не выставлять Майка в совсем уж плохом свете. – Но я ожидал, что рано или поздно он распустит руки. Говорил же ей, чтобы уходила, пока цела.       Холден почувствовал, как на грудь словно плиту положили, дышать стало совсем трудно. Нарастающее чувство тревоги, стиснутые виски – он ощущал приближение приступа.       – Холден, у тебя с собой есть лекарства? – Сандерс крепко сжал его ладонь, отчего сразу стало легче, волна паники немного отступила. – Если хочешь, мы можем выйти из машины и пройтись, на свежем воздухе тебе должно стать лучше.       – Я сейчас приму таблетку, – Холден сунул руку в карман ветровки и достал пузырек из зеленого пластика. – И да, наверное, стоит пройтись немного. У нас есть время? Мне показалось, ты торопился.       – Это подождет, – заверил его Сандерс.       – Нет, давай разберемся сейчас, – вымучено улыбнулся Холден. – Я хочу переключиться, это поможет мне быстрее успокоиться.       – Конечно, – без особого энтузиазма кивнул Сандерс.       Впрочем, выбор у него был невелик – либо стравить Холдену информацию, либо ждать, пока он успокоится сам, а это могло занять время. В любом случае, такое потрясение не пройдет для него даром. Сам Холден уже ощущал, как сложно ему становится успокаивать нервы, и дело было вовсе не в расследовании, а в том, что он достиг критической точки, организм не выдерживал такой нагрузки. Холден считал, что благодаря молодости сможет стойко противостоять своим проблемам, но со временем становилось все более очевидным, что серьезный стресс может добить любого.       – Линда Баркли сейчас отслеживает черных трасплантологов. Их немного, и все в розыске. Вероятно, есть и те, о ком мы не знаем, но полностью скрыть такую деятельность невозможно. Самостоятельно этому не научиться, как ты понимаешь. Я не буду вдаваться в подробности, но вся суть в том, что мы нашли некоторые совпадения по пропавшим донорам и возможным реципиентам.       – Поподробнее, пожалуйста, – оживился Холден. – По какому принципу искали?       – Ну, смотри, как я уже говорил раньше, скрыть медицинский след очень сложно, есть официальные документы, свидетельствующие об образовании врача и его квалификации, также есть бумажный след у реципиента, потому как почти любой человек, имей он хоть все деньги мира, сначала попробует получить орган официально, то есть встать в очередь. Для обычных людей, ждущих пересадки, формируются списки по месту обращения в медицинский центр, то есть, если орган нашелся, допустим в Уэльсе, а реципиент находится в Лондоне, то прежде, чем его предложить человеку в Лондоне, сначала пробьют списки на месте. Это больше обусловлено даже не тем, кому нужнее, а риском при транспортировке органа и поддержании его жизнеспособности, – начал Сандерс.       Они шли по длинной набережной Темзы, привлекая внимание случайно услышавших разговор людей. В полдень возле станции прогулочных катеров набралось много туристов, и Холден неосознанно жался ближе к Джеку, желая избежать столкновения со случайным прохожим, а если этого не удавалось, он нервно передергивал плечами, словно короткое прикосновение обжигало его огнем. Плохой признак. Несмотря на припекающее с утра солнце, Холден кутался в толстовку и все время норовил накинуть на голову капюшон. Это можно было списать на прохладный ветер из-за близости воды, но дело было в другом – Холдена из-за всего пережитого бил нервный озноб.       – Хорошо, уже интересно, – кивнул Холден, стараясь сосредоточиться на информации. – Я так понимаю, вы нашли документы, которые касаются именно нашего дела?       – Да, и немало, – подтвердил Джек. – Мы сопоставили запросы на пересадку, и последующие отказы от таковой среди состоятельных людей. Большую часть случаев объединяет одна общая черта – выезд за границу, чаще всего, в Восточную Европу, на операцию.       – Неужели уже сам этот факт никого не натолкнул на мысли? Даже если выезд был официальным, то я сомневаюсь, что орган добыт законным путем, – возмутился Холден.       – Для того, чтобы начать расследование, нужно пройти бюрократический ад, да и не факт, что та сторона стала бы нам помогать, – с легким раздражением пояснил Джек. – Тупик, из которого не выйти.       – Тогда сама ситуация нам ничем не поможет, – поджал губы Холден. – Дорога в никуда.       – И да, и нет, – прищурился на солнце Джек, он несколько секунд раздумывал, потом снова заговорил. – Мы собрали все эпизоды за последние десять лет, отсеяли только крупных игроков и проверили. Дело в том, что почти никто из них в действительности никуда не вылетал. Все операции проводились в городах, в которых они живут. Это была длинная и довольно сложная проверка, но в итоге по косвенным признакам аналитикам удалось сделать вывод, что органы они получили вовсе не от тех доноров, которые значатся в официальных документах.       – А что заставило сделать глубокую проверку? – спросил Холден.       – Группы крови, – улыбнулся Джек. – Четвертая группа – самая редкая, найти донора с такой практически невозможно, а тут сразу два человека почти в одно и то же время получают органы от донора. И это совпадает со временем исчезновения Ника Трэя…       – Подросток пятнадцати лет, пропал три года назад, – по памяти воспроизвел Холден. – Я вписал его в список вероятных сексуальных рабов. У меня не было тогда доступа к медкартам.       – А сейчас есть? – вскинул бровь Джек, намекая на незаконность получения такой информации.       – Проехали, – виновато опустил глаза Холден.       – Ага, – кивнул Джек. – Так вот, через полторы недели после его исчезновения двое очень уважаемых людей выходят из очереди на трансплантацию в Мадриде.       – А парень пропал в Лондоне, – вздохнул Холден. – Ужасно.       – Согласен, – подтвердил Джек. – Но есть еще один получатель, как я понял. Пока это лишь догадки, но Берк сообщил, что примерно в это же время один колумбийский босс тоже резко пошел на поправку. Его уже списывали со счетов, и преемники стали делить бизнес, а он внезапно возвращается к делу и устраивает кровавую баню предателям. Собственно, вот тут и появилась нить – логистические каналы. Мы знаем, что жертву переправили в Мадрид, к двум основным получателям, третий приехал сам, хотя является разыскиваемым преступником.       – Я тебя понял, – задумался Холден. – То есть сейчас нужно отследить транспортные узлы, понять, как и кто переправляет жертв.       – Да, – кивнул Сандерс. – Мы нацелились на Посейдона. Попробуем через него выйти на Зевса и Аида.       – Хорошо, а моя задача какова? Ты же явно непросто так мне все это рассказываешь, – Холден, наконец, остановился и тяжело оперся о перила.       Он устал от прогулки, затратил много сил, пока занимался Кирой, и не позавтракал, все это давало о себе знать. Сандерс окинул его внимательным напряженным взглядом и кивнул в сторону.       – Пойдем, уже время обеда, – он аккуратно потянул Холдена за плечо, предлагая идти за ним. – Я объясню свои мысли в более спокойном месте.       Маленький ресторанчик был почти пуст, его приятной особенностью был малый поток посетителей и полное отсутствие гомонящих туристов. Сандерс выбрал столик равноудаленный и от двери, и от барной стойки, чтобы никто случайно не услышал, о чем они будут беседовать, и позволил Холдену забиться на диванчик в угол, понимая, что сейчас ему будет там комфортнее.       – Я хотел поговорить с тобой о Кроносе, – сделав заказ, Джек вернулся к их главному разговору.       – Ого! С ним будет непросто, – вздохнул Холден. Он с тоской посмотрел на пробежавшего мимо официанта с подносом, полным тарелок. Желудок выдал трель, и он смутился.       Сандерс не сдержал улыбки.       – Я пришлю тебе отчет аналитиков, но в двух словах сейчас расскажу, что им удалось нарыть. Поскольку мы не знали, с какой стороны подступиться к этому чудовищному делу, пришлось пробовать разные варианты. В итоге аналитики заметили изменение активности. После 99-го года резко возросло число похищений людей, которых ты условно определил в группу секс-игрушек. Это и те, кого, как мы считаем, похищают для специфических борделей, и те, кого отдают в личное пользование всяким извергам. То есть раньше он довольно редко исполнял такие заказы, а сейчас, если судить по твоей выборке, их стало больше половины от общего количества пропавших.       – Кронос сменился, – выдал первое, что пришло на ум Холден. Потом задумался над собственными словами, недавно эта мысль уже посещала его голову. – Мне кажется, старый Кронос ушел на покой и передал свое дело кому-то более беспринципному. Сложно сказать вот так, наобум, нужно углубиться, но то, что ты сказал сейчас, очень походит на переход дела к преемнику.       – Ты не думаешь, что это связанно с финансовым вопросом? – по лицу Сандерса было заметно, что он сам не очень верит в эту версию, однако близость 98-го года и память о финансовом кризисе вполне могла натолкнуть на такую мысль.       – Нет, мы же оба понимаем, что деятельность синдиката не ограничивается исключительно человеческим траффиком, я бы даже сказал, что он, скорее, побочный способ заработка, хобби или способ поддержания связей, – прикинул Холден.       – Честно говоря, я тоже так думаю. Я говорил с Берком, и он предположил, что наше дело перекликается с его собственным расследованием. Он, как ты помнишь, занимается организованной преступностью, а именно траффиком оружия. Его основная цель – некий поставщик оружия под кодовым именем Бельфегор. В отличие от других подозреваемых, он неуловим, и у Берка закралось подозрение, что он тоже ходит под Кроносом.       – Не могу пока ничего сказать, нужно посмотреть наработки по этому человеку.       – Да, было бы неплохо тебе переговорить с Берком, – подвел его к еще одной щекотливой теме Сандерс.       Холден скривился. Он до сих пор не мог простить Берку бездействия в деле четырехлетней давности, испытывал явную неприязнь к нему, но терпел в команде, потому что не имел иного выхода. Сейчас же Джек хотел, чтобы он вступил с Берком в личный контакт. В противовес инфантильному нежеланию взаимодействовать с неприятным для Холдена человеком проснулся здравый смысл. Берк, по сути, виноват только в том, что не смог противостоять Полсону, да и за четыре года многое изменилось. Холден вполне отдавал себе отчет, что сделал неверные выводы об этом человеке, и стоило бы дать ему второй шанс.       – Хорошо, – вдруг пожал плечами Холден.       Сандерс даже немного удивился, видимо, он ожидал, что придется уговаривать вредного сотрудника не один час. От его прищура Холден не удержался и засмеялся, столько там было подозрительности и скепсиса.       – Но у меня есть условие, – непроизвольно облизнул губы Холден. Сандерс замер, уставившись на промелькнувший кончик языка.       – Какое? – сбросив секундное оцепенение, настороженно спросил Джек.       – Еще один ужин, – с максимальной серьезностью, на какую был способен, заявил Холден.       Сандерс расплылся в хищной довольной улыбке. Понятливый человек, это было очень кстати, потому как Холден пытался намекнуть ему, что очень не против попробовать повторить их прошлое спонтанное свидание.       – А для этого не обязательно ждать, – сказал Сандерс. – Мы можем сходить поужинать в любой вечер.       – Договорились, – кивнул Холден.       Лекарства наконец начали работать, как надо. Холден втихаря от Джека проглотил еще одну таблетку, и эффект наступил. Отстраненно он подумал, что следует подкупить лекарств, потому как такими темпами он очень скоро израсходует весь свой запас. Не хватало еще, чтобы в самый ответственный момент под рукой не оказалось спасительной пилюли.       Обед прошел за обсуждением теорий, ничего другого пока не оставалось. Везти Холдена в офис Джек наотрез отказался, аргументируя это тем, что они уже все обсудили. Холден заверял, что с ним уже все в порядке, и он способен работать наравне со всеми, но Джек посчитал, что это нецелесообразно, и Холден отступил. В сущности, ехать в офис он не горел желанием, да и разговаривать сейчас с Берком настроен не был.       Джек предлагал отвезти его домой, но Холден отказался, пожелав прогуляться на своих двоих, и поскольку его поведение более не вызывало у Джека опасений, он согласился оставить Холдена в центре.       Едва автомобиль Джека скрылся за поворотом, Холден повернул к стоянке такси. Он все сильнее сжимал в руках телефон, предвкушая интересные новости. Во время спора с Джеком по поводу поездки в офис Холдену написал Хартман, сообщив, что у него есть информация, и Холден, если того хочет, может подъехать к нему домой. Холден придирчиво осмотрел себя в отражении витрины и, состроив недовольную мину, сел в ближайший черный кэб. Жаль, что и сегодня он не удосужился одеться как следует, пожалуй, больше всего ему хотелось выпендриться именно перед Нэйтаном, услышать его вердикт. Вкусу Колина Холден доверял, но это было нечто иное, ведь друг всего лишь подбирал строгий гардероб для мужчин, сам предпочитая носить совсем иной стиль, Хартман же сам одевался строго и со вкусом.       Магазин Хартмана был закрыт. Холден даже не удивился, привык, что торговля здесь идет по какому-то своему, известному только хозяину графику. Холден поступил как обычно – набрал Хартмана и сообщил о своем приезде, после чего дождался, пока ему откроют дверь.       Сегодня Нэйтан выглядел неважно, каким-то осунувшимся и потрепанным. Лицо бледнее, чем обычно, походка с заметной хромотой и плотно сжатые в полоску губы.       – С тобой все в порядке? – обеспокоенно спросил Холден, пристально разглядывая хозяина магазина.       – Всего лишь небольшая авария, не обращай внимания, – отмахнулся Хартман.       Объяснение логичное, но Холдену показалось, что Нэйтан врет. Добиваться более внятного ответа смысла не было, их отношения не предполагали подобного уровня откровений. Если Хартман назвал это «небольшой аварией», то не стоило добиваться от него большего. Однако несколько обескураживало то, что Нэйтан, зная, что, скорее всего, интимные игры в таком состоянии невозможны, все равно вызвал Холдена к себе. Конечно, причиной визита была собранная им информация, но за нее должна была взыматься плата, и Холден был уверен, что Нэйтан захочет секса. Другого вида расчетов между ними быть не могло, Холдену просто больше нечего было предложить взамен.       Дом нисколько внешне не изменился с его прошлого визита, но Холден буквально кожей ощущал сгустившееся в комнатах напряжение, его можно было сравнить с предчувствием, некой приметой, когда перед грозой воздух становится влажным и вязким.       – Я узнал то, что ты просил, – тяжело опустившись в кожаное кресло в гостиной, Хартман взял со столика уже наполненный стакан с янтарной жидкостью.       Резкий торфяной запах подсказал Холдену, что Нэйтан пьет виски, однако и это можно было записать в список странностей, потому что за все время их знакомства он пил только красное вино и ничего больше. У него была потрясающая домашняя коллекция алкоголя, но предназначалась она для гостей, сам хозяин ее никогда не трогал.       – Но я хочу теперь знать, куда ты влез? – взгляд Хартмана пригвоздил Холдена к месту.       Холден успел устроиться кресле напротив и теперь вжался в спинку, в первый раз почувствовав себя по-настоящему неуютно в этом доме. Что удивительно, маска на лице Нэйтана не дрогнула, не было привычного эффекта, что она вот-вот отслоится. Он контролировал себя, и эта его странная личность давила всей своей мощью.       – В смысле? – сглотнул Холден. – Я же тебе рассказывал.       – Я помню, но я хочу подробностей, – Хартман отхлебнул из стакана и поморщился. Только тут Холден заметил, что его нижняя губа опухла.       – Да какие подробности? – возмутился Холден. – Я ищу убийцу девочек, что еще тебе нужно знать?       – Я пытаюсь понять, насколько глубоко ты влез в нору белого кролика, – сощурился Хартман. – Знаешь ли, ты пытаешься заглянуть в Зазеркалье.       – Перестань говорить загадками, – нахмурился Холден. Разговор ему не нравился.       – Холден, я знаю, как зовут этого человека, – подумав, сказал Нэйтан. – Но прежде, чем тебе что-то рассказывать, хочу понять, насколько у тебя крепкий тыл. Если ты самостоятельно начнешь все это копать, то довольно быстро окажешься там, где эти несчастные девочки. Так что, у тебя есть тыл?       – Ты ради этого меня выдернул? – поджал губы Холден. – Ты мог бы промолчать, сделать вид, что ничего не нашел, если так переживаешь за меня. Но я склоняюсь к другому – ты хочешь, чтобы кто-то прижал убийцу к ногтю, и проверяешь, смогу ли я это сделать.       – Отчасти ты прав, – Нэйтан не удивился, речь Холдена и его догадливость его не проняла. – Я действительно мог смолчать. И да, я хочу, чтобы этот человек попал под суд. Но ты должен понимать, что если ты начнешь открыто под него копать, то не сможешь его арестовать, потому что те, на кого он работает, предпочтут избавиться от опасного подельника.       – Ты хочешь сказать, что он не один? – поднял бровь Холден.       – Ой, прошу тебя, актер из тебя паршивый, Холден, – фыркнул Хартман. – Ты лучше меня знаешь, что дело не только в этом человеке, и понимаешь, что как только ты пойдешь по следу одного, то тут же зашевелятся и другие. Если окажется, что ты один, то они без раздумий ликвидируют тебя, а если ты заручился серьезной поддержкой – его, чтобы не дать тебе и твоим людям подойти к ним близко.       – Ладно, – вздохнул Холден. Хартман знает, что дело не только и не сколько в Доминанте, и это действительно пугало.       В этот момент Холдену хотелось задать лишь один вопрос: «Кто ты? Кто ты на самом деле?», но он понимал, что никогда не получит ответа. Тот, кто скрывается под маской, намного опаснее личности, которую пытается показать. И, кажется, маска там не одна.       – Я думаю, что действует большая группировка. Сфера влияния охватывает Европу, США и Азию, последнее, как мне кажется, в меньшей степени. И да, у меня есть тыл.       – Интерпол? – вопросительных интонаций почти не слышалось, Хартман, похоже, просто подтвердил для себя догадку.       – Да, – кивнул Холден.       – Хорошо, – Хартман прошил его тяжелым, очень колким взглядом. – Тот, кого ты ищешь, плотно связан с прокуратурой. Пока ты не найдешь на него достаточно веских улик, убедись, что о твоих подозрениях на его счет в курсе лишь узкий круг людей.       – Откуда ты все это знаешь? – опешил Холден.       – Я продаю то, что нужно его окружению, – улыбнулся Хартман, поселив в сердце Холдена еще больше сомнений. – Ты ищешь Артура Белла.       У Холдена отвисла челюсть. Богатый и очень влиятельный человек, справиться с ним будет непросто. Но к кому еще ведет этот след?       Ставки повысились.       – Спасибо, – едва слышно выдохнул оглушенный этой новостью Холден.       – Мне кажется, ты предполагал, что это может быть настолько серьезная фигура, так чему ты удивился? – смягчившись, спросил Хартман.       – Понимаешь, за долгое время это первая по-настоящему серьезная зацепка.       – Я так понимаю, ты все же готов пойти за белым кроликом?       – Да, – кивнул Холден. – Я много лет хочу понять, что происходит.       – Я боюсь, результат тебе не понравится.