Лабиринт разума

             Генри Олсен встретил Джека прямо в аэропорту. Уже по походке и взгляду начальника он мог сделать первые выводы, и они ему однозначно понравились. Сандерс учуял добычу, он, как гончая, подобрался, готовый к рывку, в глазах появился блеск азарта, однако при этом он был чертовски зол. Жуткая комбинация, Генри терялся в догадках, как лучше себя вести с ним, чтобы не раздраконить еще больше, но при этом удовлетворить свое любопытство в кратчайшие сроки.       В зале прилета они успели только поздороваться, обменявшись короткими фразами и рукопожатием, и только в машине Генри рискнул спросить:       – Как съездил?       – Сумбурно! – выдал Джек. – Но продуктивно.       – Герр фон Виттельсбах дал тебе хорошую наводку? – снова осторожно задал вопрос Генри.       – Да, но я сам этот кусок пирога не прожую, – качнул головой Сандерс. – У нас, оказывается, проблем еще больше, чем мы думали. Одно скажу точно – если все вскроется, тряхнет всю Европу и Штаты вместе с ней. Люди, чьи имена назвал Виттельсбах, занимают очень высокое положение в обществе, и я удивлен, что наше расследование до сих пор не закрыли.       – Хочу тебе напомнить, что официально мы все еще расследуем дело «Мути», и именно оно значится как основное. Второе – побочное, и о нем в официальных отчетах очень мало информации.       – Да, но странно, что информация еще никуда не просочилась, – качнул головой Джек.       – А это потому, что у нашего идейного вдохновителя пока хватает ума ни с кем не делиться своими умозаключениями. Он не болтает, а ту информацию, которая таки просачивается, я маскирую в отчетах, – пожал плечами Генри.       – Кстати, ты с ним говорил? – переключился Джек.       – С Эшфордом? – бросил удивленный взгляд Генри. – Он был в офисе позавчера, но с тех пор мы не связывались. А что?       – Он замолчал и не отвечает на звонки, – нервно дернул уголком рта Джек.       Джек не находил себе места, проклиная свою идею поехать в Германию, несмотря на прорыв в деле. Расследование обещало ему дивиденды, продвижение по службе и прочие бонусы, и в начале это был довольно серьезный стимул, чтобы работать шустрее, но за эти долбаные сутки, пока Холден не выходил на связь, Джек кристально ясно осознал, что ему плевать на любые подвижки в карьере.       Он оставил Холдена в Лондоне, искренне надеясь, что тот не встрянет в неприятности, но совершенно упустил из виду, что, кроме самого Холдена, в уравнении есть еще и его друзья. На счет Колина Джек не беспокоился, максимум, что тот мог учудить – втянуть друга в загул, а после попойки обычно настроение у Эшфорда поднималось. А вот Кира имела все характеристики бомбы замедленного действия. С первой минуты, как Джек ее увидел, он внутренне ждал детонации, ситуация, в которую она попала, вызывала искреннее сочувствие, но психика Холдена была важнее. Джек очень хотел, чтобы эта дама решала свои проблемы, не втравливая в них Холдена, однако прекрасно осознавал факт, что это просто физически невозможно.       – Давай заскочим к нему, – попросил Джек, когда автомобиль выехал на широкополосное шоссе, ведущее в сторону города.       – Что, не в офис? Даже не домой? – искренне удивился Генри. – Я тебя не узнаю!       – Я сам себя не узнаю, – пробурчал себе под нос Джек.       Мало того, что он был перевозбужден от важной информации, так еще и перенервничал за Холдена и теперь, чтобы успокоиться, должен был его увидеть, или, на крайний случай, услышать.       До города оставалось каких-то пару километров, когда зазвонил мобильный Джека. Он мельком взглянул на имя абонента и испытал первую волну облегчения.       – Сандерс, – по привычке бросил он в трубку, тут же спохватившись, что рявкнул слишком грубо. – Да, Холден.       – Привет, Джек, – послышался тихий и немного заторможенный голос. – Я увидел не отвеченные вызовы и решил набрать.       Холден тихо хихикнул, настроение у него явно было хорошее. Это стало причиной второй волны облегчения.       – Как ты? – спросил Джек, дивясь собственному голосу. Кажется, так нежно и ласково он разговаривал… Никогда.       – Все в порядке, – сообщила ему трубка. – Меня уговорили полежать под капельницей, чтобы восстановить силы. Как оказалось, это отличный способ поправить здоровье, так что у меня и правда все хорошо. Завтра планирую наведаться в офис.       – Где ты? – насторожился Джек. Холден склонен был многое скрывать, и сейчас явно что-то недоговаривал. Вот только понять, что именно, Джек не мог, он разговаривал с профессиональным лжецом, так что его было бесполезно ловить на ошибках, следовало задать вопрос в лоб, а дальше уже искать мимолетные признаки неправды, надеясь, что после капельницы Холден не особо следит за интонацией.       – Сейчас я в клинике, собираюсь домой потихоньку, – в голосе явственно слышалась улыбка.       В разговоре наступила пауза, а потом Холден продолжил с нотками ехидства.       – Чтобы успокоить твои нервы, скажу, что моего лечащего врача зовут доктор Эмиль Шиллер, можешь его проверить, если хочешь. А ты явно хочешь.       – Нет, – мотнул головой Джек.       Да, он хотел! Он хотел немедленно набрать офис и потребовать досье на этого доктора Шиллера. Впрочем, фамилия показалась ему знакомой, однако неслабо беспокоил тот факт, что Ричардс таки добился своего и отправил ученика к своему специалисту. Хотя, по словам Холдена, его не собирались класть на курс, а всего лишь прокапали лекарством, что несколько не стыковалось с тем, что говорил Холден о Ричардсе и его требованиях. От Холдена постоянно кто-то что-то требовал, считал, что ему так будет лучше, Джек и сам относился к этой категории людей, но последнее время себя одергивал, опасаясь слишком сильно надавить. У него складывалось впечатление, что давление со стороны – один из ключевых факторов, приведших Холдена к нынешнему нездоровому состоянию.       – Ладно, ты в офис? – спросил Холден.       – Нет, я планировал заехать к тебе, – не стал больше врать Джек. – Когда ты будешь дома?       – Полагаю, что через пару часов, но у меня есть кое-какие дела, и я хочу решить их сегодня, так что давай отложим визит на вечер?       – Конечно, – согласился Джек. – До встречи.       – Пока.       Холден дал отбой, а Джек тупо уставился на экран своего смартфона.       – Я не хотел бы прерывать твои раздумья, но мы сейчас на перекрестке, и мне надо знать, куда поворачивать, – подал голос Генри.       – В офис, – приказал Джек. Он взял себя в руки и снова превратился в холодного и расчетливого лидера группы. – Проработаем кое-что, пока Холдена нет рядом. Это даже к лучшему.       – Все так плохо? – нахмурился Генри, стараясь одновременно смотреть и на дорогу, и на Джека. Получалось так себе, но Генри очень хотел видеть лицо шефа, чтобы понять его настроение, от этого зависело, как пройдет их сегодняшний день.       – Откровенно говоря, у меня вообще нет приличных эпитетов, – сообщил Джек. – У меня есть список имен без подтверждения их причастности и отчет патанатома, а вот там уже все намного интереснее. Дело в том, что изъят протокол забора биологических следов, а сами образцы пропали из лаборатории. А это говорит нам…       – Что преступник есть в базе ДНК, – кивнул Генри.       – Да, а еще это значит, что первый раз жертву скидывали без особых предосторожностей, преступники не знали, что биологические следы могут к ним привести. Но во второй раз их кто-то просветил… И вот еще что, – протянул Джек. – Я так понял, что тот, для кого совершают ритуал, присутствует во время обряда, что если след принадлежит не преступникам, а заказчику?       – Это, конечно, круто, но без образца нам эта информация до лампочки, – пожал плечами Генри.       Джек хмыкнул и достал из кармана запаянный пакет из плотного пластика с нанесенными на него белыми графами для записей. Через стенки просматривался клочок оранжевой ткани. Зажимая его угол между средним и указательным пальцами, Джек поднял его повыше и ощерился в хищной улыбке.       – О! Я так смотрю, в Дрездене своя атмосфера, и все у всех тырят вещдоки. Невероятно! – рассмеялся Генри.       – Да, есть такое дело. Герр Шнайдер был так любезен, что передал мне припрятанный материал. Что самое забавное, так это то, что у него имеется копия отчета полиции, где этот вещдок числится среди улик. На самом деле, образцов было больше, но этот клочок ткани Герр Шнайдер вытащил до того, как пропали остальные. Говорит: чуял, что дело нечисто.       – И насколько нечисто дело?       – Считай, что там Авгиевы конюшни. Виттельсбах сообщил мне, что подозревает начальника городской полиции в пособничестве клубу. Полагаю, он недалек от истины, – ответил Джек. – И еще, я все думал, зачем Кроносу столько оружия? Причем конкретного. По имеющейся у нас информации Бельфегор поставлял ему специфический товар, такое на улицах не толкают, это профессиональная техника. Кроме того, Виттельсбах настаивает на том, что его брат имеет дело со взрывчаткой, а как мы с тобой знаем, Бельфегор недавно заполучил в свои руки какие-то особые детонаторы.       – Есть такое, но, чтобы быть точными, нам необходимо поговорить с Берком.       – Ладно, мы и так едем в офис, – махнул рукой Джек. – Там и поговорим.       – А я бы предпочел поговорить о Бельфегоре где-то в другом месте, – фыркнул Генри.       – Думаешь нас «слушают»?       – Я не исключаю этого, – нахмурился Генри. – Я четко знаю, что писал в отчетах, но вчера директор Морис заходил узнать, как продвигается расследование Мути, и в разговоре упомянул деталь, которую я не вносил в отчет.       – Вот как? – приподнял бровь Джек. – Это кое-что объясняет. Тогда проведем совещание в штатном режиме, а потом поедем куда-то выпить пива и поговорим более основательно.       – Идея, конечно, огонь, но это будет подозрительно, потому что ты никогда не пьешь пива после работы. Ты даже никогда не ходишь с коллегами на ужин, только ланчи, так что нужен другой план.       – Хорошо, – улыбнулся Джек.                     Холден отложил телефон в сторону и снова взялся за планшет. Он валялся в кровати под последней перед выпиской капельницей и от нечего делать читал новости. В кои-то веки он отказался от идеи просмотреть криминальные сводки, а поскольку планшет принадлежал Мэтью, то и браузер автоматически выбросил его на страницу с финансовыми изданиями. Чтобы занять мозг и не скучать, Холден читал статьи одну за другой, пока кое-что не привлекло его внимание. Он вбил в поиск информацию и стал отслеживать динамику, не вполне понимая, за что зацепился его разум. Думалось намного легче, Шиллер не обманул, в голове прояснилось, тело больше не трясло мелкой дрожью, и Холден первый раз за долгое время почувствовал, как полностью расслабились его мышцы. До этого момента он даже не осознавал, как его скручивало от постоянного напряжения, не мог сбросить его ни днем, ни ночью и поэтому сейчас ощущал свое тело ватным. Надо отметить, это было довольно приятно. Но мозг так расслабить не получилось, а может, не в этом была задача доктора Шиллера. По крайней мере, препараты, влитые в вены Холдену, не делали из него зомби, наоборот, казалось, что скорость передачи информации через нейроны возросла, и именно это позволило обратить внимание на статьи о новом типе батарей. В общем потоке данных это была лишь крупица, но акции компании, которая выкатила на рынок прототип, росли.       В палату постучали, и Холден отвлекся от чтения.       – Войдите, – он натянул на лицо дежурную улыбку. Пусть посетитель видит, что он чувствует себя хорошо. Кто бы ни пришел, все эти люди принимали непосредственное участие в лечении Холдена и имели право знать, что их старания не пропали зря.       – Привет! – в палату вошел Мэтью.       Холден улыбнулся шире, рассматривая его с нескрываемым интересом и поражаясь тому, как из агрессивного студента-спортсмена мог вырасти такой эталонный трейдер. Легкий светло-серый костюм и черная рубашка делали только половину дела. Мэтью можно было хоть сейчас поместить на обложку журнала, глядя на такого человека, каждый в душе хотел быть им.       – Выглядишь ты намного лучше, – внимательно разглядывая Холдена, вынес вердикт Мэтью. – А как чувствуешь себя?       – Не помню, когда было лучше, – искренне признался Холден. – И пока я снова не попал в фазу отрицания, хочу сказать, что вы с Колином и доктором Шиллером были абсолютно правы, что настояли на лечении.       – Рад это слышать, – улыбку Мэтью можно смело назвать оружием массового поражения, сомнительно, что кто-то смог бы противостоять его обаянию. Холден вот не смог.       Тут же в душе всколыхнулось неприятное чувство. Он только что беседовал с Джеком, а теперь заигрывает с Мэтью.       «Да, Эшфорд, ты – та еще блядь!» – мысленно обругал себя Холден.       – Мэтью, а что ты знаешь о компании «Афа»? – быстро перевел тему Холден.       Мэтью вытаращился на него в недоумении. Он ожидал почти любого вопроса, но никак не того, что Холден заинтересуется сферой финансов.       – Эм… – замялся он, подбирая слова. – Молодая компания, они заявили патент на новые батареи, сейчас их акции растут, как на дрожжах.       В его голосе проскочили такие нотки, что Холден мигом сделал стойку.       – А ты ими запасаешься?       – Хм… «Запасаюсь»? Нет, я играл на них в начале, но потом решил скинуть.       – А почему? – протянул Холден. – Не думаю, что дело в инсайдерской информации, но тебя что-то заставило избавиться от пакета на пике роста.       – Интуиция, – пожал плечами Мэтью. – Я давно к ней прислушиваюсь, поэтому нутром чую, что с акциями что-то не так. Хотя, если я ошибся, то можно смело закрывать компанию, потому что в этом случае как трейдер я несостоятелен. С одной стороны, выход на рынок такого игрока сразу переделит сферы влияния.       – Каким образом? – спросил Холден.       – А ты представь себе, что ты получишь аккумулятор, который держит заряд дольше, но стоит намного дешевле современных носителей. Изменится рынок гаджетов, автомобилей и так далее. Я уже не говорю о том, что у нас мало что сейчас работает без батареек, – пояснил Мэтью.       – Значит, пострадают компании, которые на данный момент занимают центральную позицию на рынке? Их акции падают?       – Немного, – скривился Мэтью. – Это не крутое пике, поскольку патент еще не представлен общественности, но они терпят убытки. Как раз прошлый квартал показал снижение.       – А что будет, если патент так и не появится?       – Будет буря, те, кто вложился в «Афу», потеряют деньги. Но скоро уже станет ясно, прав я или нет.       – Хм… А это интересно.       – Что именно? – спросил Мэтью. – Ты же вроде никогда не интересовался вопросами экономики, или я ошибаюсь?       – Не ошибаешься, – махнул рукой Холден. – Я просто пытаюсь понять, как работает эта система и как она влияет на больших игроков. Мне показалось, что это важно для моего расследования.       Мэтью закатил глаза. Даже сейчас Холден думал о работе.       – Не злись, – сдвинул брови Холден, стараясь казаться милым и покладистым. Не хотелось лишний раз расстраивать Мэтью. Он и так натерпелся. – Но я столько лет этим занимался, что сросся с делом. Пока я не закончу его тем или иным способом, оно будет со мной, как опухоль, которую и удалить бы нужно, а нельзя пока – опасно для организма.       – Интересное сравнение, – вздохнул Мэтью. Он уселся в кресло рядом с кроватью Холдена и внимательно уставился ему в глаза. – Хорошо. Если, как ты говоришь, для тебя критично важно завершить расследование, то я попробую тебе помочь.       – Это как же? – сощурился Холден.       – Я знаю двоих парней со снимков на твоей стене. Пока ты спал, я на нее пялился от нечего делать.       – Кого? – насторожился Холден. – Кого ты знаешь?       – Михаэля Калгери и Остина Куро. Мы знакомы шапочно – встречались в зале.       – Странно, – Холден задумчиво потер подбородок. – Мы проверяли связь между ними, и по нашим данным они посещали разные заведения. Скажем так, победнее твоего клуба.       – А они и не были членами клуба. В нашем комплексе действует система приглашенных тренеров. Тот, кто хочет привести своего помощника, просто заказывает ему пропуск, и его прикрепляют к карте пригласившего их клиента. Таким гостям доступно многое, но не все.       – И у этих парней были постоянные клиенты такого рода?       – Да, были. Куро, например, помогал одной даме за сорок и довольно неплохо подтянул ей фигуру за пару месяцев. Он часто с ней появлялся, а потом резко пропал. Та же ситуация была и с Калгери, только в его задачу входило привести в божеский вид одного бизнесмена перед свадьбой. Я не задумывался о его пропаже, потому что клуб он перестал посещать примерно тогда же, когда и счастливый молодой муж, а вот дамочка явно была огорчена потерей хорошего тренера и, помыкавшись в зале самостоятельно, решила обратиться к местным тренерам.       – Да? – удивился Холден. – А я думал, в таких клубах и тренера лучшие. Странно, что клиенты приводят тренеров со стороны.       – Ну, вообще, тренера в клубе хорошие, но ты же сам понимаешь, что не все люди способны найти общий язык с кем-то малознакомым. Дама привела своего помощника из прошлого клуба, я так понял, ей его кто-то порекомендовал. Со вторым парнем также, его услугами пользуются как в общем зале, так и в приватных домашних комплексах, – пояснил Мэтью. – Лично я не люблю тренироваться дома, но если бы менял клуб, то тоже бы попытался сманить за собой своего человека. Мне с ним комфортно, и он хорошо знает, чего я жду от тренировки.       – Я тебя понял, – кивнул Холден. – А ты не знаешь, как обычно происходит выбор вот такого вот тренера? Бизнесмен, судя по твоим словам, до свадьбы и не помышлял о том, чтобы начать тягать железо, а значит, и не мог знать о том, какого тренера выбрать. Я бы на его месте искал в клубе, а он вот привел постороннего. Почему?       – Вероятно, это была рекомендация от знакомого, – пожал плечами Мэтью. – А к чему вопрос?       – Пытаюсь понять, как и когда они могли пересечься с убийцей и нагадить ему в душу, чтобы стать жертвой.       – Хм… Я бы не сказал, что ребята сильно разборчивы в плане выбора клиентов. Обычно они берутся за тех, кто готов платить. Но бывают и случаи отказов, ссылаясь на занятость и так далее, но по факту, те, у кого сложилась репутация, могут завернуть клиента по личным мотивам. Все будет чинно и вежливо, но такой отказ бьет по нервам людей, которые привыкли к иному отношению. Думаешь, парни отказали кому-то, и он обозлился? – Мэтью картинно приподнял бровь и усмехнулся. По взгляду Холдена он сразу понял, что именно так он и думает. – Ну, в таком случае, это должна быть одиозная личность, настолько неприятная, чтобы даже внушительная сумма не могла перевесить его заскоки.       – М-да… Исчерпывающая характеристика, – хихикнул Холден. – Но уже что-то.       Мэтью не ответил. Он на некоторое время задумался, разглядывая изножье больничной кровати, нахмурился, моргнул пару раз как сова, а потом перевел изумленный взгляд на Холдена.       – А знаешь, Холи, я, вероятно, знаю, кому они могли отказать, только очень сомневаюсь, что этот человек смог бы кого-то убить. Он, скорее, себя зарежет ножом для масла, у него идет наперекосяк все, за что бы он ни брался.       – Мне именно такой и нужен, – оживился Холден. – Я считаю, что таким образом он компенсирует свою нереализованность в жизни.       – Ну, раз так, то я бы обратил внимание на Грэма Остина. Я учился с ним в одной школе – он был на пару лет старше. Человек-катастрофа! У него не получалось ни с девушками сойтись, ни с парнями подружиться. Вечно где-то в тени прозябал. После выпуска я с ним иногда пересекался, и, насколько могу судить, он не изменился. Последний раз он затевал какую-то авантюру с инвестициями, но его партнер погорел на инсайдерской информации. Самого Остина не зацепило только силою отцовского влияния.       – Эм… А это не министерский сынок, случаем? – прищурился Холден.       – Он самый, – кивнул Мэтью.       Холдену поплохело. Еще один.                     Во второй половине дня Мэтью отвез Холдена по указанному адресу. Просить о помощи было немного неловко, поскольку Холден собирался посетить Хартмана, и сама мысль, что один бывший любовник везет его в гости к другому бывшему любовнику, заставлял его нервничать. Однако Холден оправдывал себя тем, что ничего романтического в свидании с Хартманом не было, по возможности он хотел оставить их взаимодействие исключительно в деловой плоскости. Он готов был пообещать что угодно, лишь бы удержаться в рамках приличия и не изменять Джеку даже в случае острой необходимости. Надежда была на благородство Хартмана и их общую историю в прошлом.       Холден дождался, когда автомобиль Мэтью скроется за поворотом, и только тогда зашагал в сторону магазина. Разглядывая квартал, он задумался, прокручивая в голове будущий разговор, а вместе с ним на подкорке сознания начала зудеть еще одна мыслишка. Хартман занимался антиквариатом давно, он держал дорогой элитный магазин, но масштаб его деятельности выходил далеко за пределы торговли всякими приятными сердцу безделушками. Так почему же Нэйтан продолжал сидеть в своем магазине? Почему не сбросил дело на кого-то другого? Стоимость некоторых его личных аксессуаров превышала стандартный месячный доход подобного магазина, как и раритетное авто, на котором гонял Нэйтан. В таких условиях было бы логично заниматься тем, что приносит больше денег, и играть в магазин только когда левая нога захочет, но Хартман почти всегда сидел именно там, редко отлучаясь куда-то на пару дней.       В своих мыслях Холден добрел до нужного места, заглянул в салон через витрину и немного удивился, увидев в зале помощницу Нэйтана. О встрече они не договаривались, но Холден надеялся, что Хартман окажется на месте. Потоптавшись у входа, Холден решил сначала позвонить ему, а уж потом вламываться в магазин.       Звонок не потребовался, Хартман окликнул его как раз в тот момент, когда Холден взял в руки смартфон.       – Привет, не ожидал увидеть тебя сегодня, – по лицу Нэйтана всегда было сложно понять, рад он встрече или нет.       Нэйтан имел одну страсть – ледяной кофе с мятой из Старбакса, и не ленился сходить за порцией в ближайшее кафе. Вот и сейчас он беззаботно сжимал в руке высокий стакан с русалкой на логотипе. Холден про себя усмехнулся. Нэйтан, стоило температуре немного упасть, сразу надевал кожаные перчатки. Они добавляли в его строгий образ немного опасного шика, а буйная фантазия пускалась во все тяжкие, с учетом того, что Холден знал о его скромных пристрастиях.       – У меня несколько вопросов по твоему профилю, – прокашлявшись, сказал Холден.       Он не был уверен, что Хартман ему поможет, в конце концов, не весь антиквариат в Британии проходил через его руки, но была крохотная надежда, что из-за уникальности лота он имел хоть какое-то представление о кулоне, который засветился на видео Харальда.       – Конечно, – улыбнулся Хартман.       Его улыбка показалась Холдену уставшей, но теплой. Что-то последнее время происходило с Нэйтаном, интуиция подсказывала, что задавать лишних вопросов не стоит, а вот некоторая форма человеколюбия требовала проявить участие. Холден сделал себе пометку аккуратно подступиться к щекотливой в их положении теме, но не с наскоку, а как-то между делом.       Поздоровавшись с Клариссой, Холден проскочил на второй этаж, где обитал сам Хартман. Нэйтан отвел его в кабинет и, дождавшись, когда Холден устроится, вопросительно приподнял бровь, предлагая перейти сразу к интересующему вопросу. Они внимательно рассматривали друг друга, не стоило этому удивляться, Холден давно заметил, что Хартман читает людей, не хуже самого Холдена, а то и лучше. Он не мог не заметить перемен в его поведении. Впрочем, Холдену тоже было на что посмотреть – неуловимо изменилось выражение лица Нэйтана, маска больше не давала трещин. Конечно, иллюзия кракелюров появлялась только в подсознании Холдена, но дело было в другом – лицо Хартмана закаменело в выражении усталой решимости, скрывая его эмоции. Сейчас их подавила железная воля, а ее подпитала необходимость, и тут любопытство предпочло ретироваться, потому что Холдену резко расхотелось узнавать причины разительных перемен.       – Ты можешь взглянуть на одну вещицу? – Холден протянул свой смартфон с загруженным из сети фото. Показывать скриншот из видео он бы не рискнул.       Они с Харальдом убедились, что это один и тот же лот, прежде чем Холден принял решение связаться с Хартманом. Естественно, они внимательно прочли описание лота, но там не было некоторых характеристик, которые их интересовали.       Нэйтан смотрел на фото довольно долго, а Холден вытягивал шею, пытаясь как следует рассмотреть выражение лица Нэйтана, но, к его огорчению, оно оставалось непроницаемым. Если бы сейчас была возможность заглянуть этому человеку в глаза, Холден мог бы сделать хоть какой-то вывод, а так был вынужден лицезреть статичную картинку, которая ему ни о чем не говорила.       – Это фото с аукциона, неужели лот за такие деньги описали недостаточно подробно? – спросил Хартман, отрывая взгляд от телефона.       – Его описали в полной мере, однако не указали объем внутреннего хранилища. А это интересует меня больше всего.       – Понятно, – поджал губы Хартман. – Тебе повезло, я был одним из экспертов, которые готовили сертификат для продажи. Но мы так уж точно не замеряли объем. Амулет предполагался как сосуд для жидкости. В теории туда влезет около сорока миллилитров.       – А если это порошок? – стараясь изобразить безразличие, спросил Холден.       – Смотря какой, но объем очень мал, поэтому расхождения будут незначительны, – сузив глаза, сказал Хартман.       «Он знает», – пронеслось в голове Холдена. Хартман понял, почему Холден задает эти вопросы, это можно было списать на разыгравшуюся паранойю, но интуиция подсказывала, что Нэйтан догадался, к чему эти вопросы. Но тогда напрашивался совсем неприятный вывод, и Холден машинально шагнул назад.       Нэйтан сделал вид, что не заметил этого, и как ни в чем не бывало, продолжил.       – Сказать тебе, кто приобрел амулет, я не могу, поскольку покупатель участвовал в аукционе анонимно через посредника. За лотом охотились несколько коллекционеров, но, мне кажется, ни один из известных мне ценителей не выиграл – на торгах взвинтили цену.       – В описании говорится о том, что в старину считалось, что эта вещь обладает целительскими свойствами, – пошел ва-банк Холден. Если Нэйтан знает, что именно интересует Холдена, и не попытался его немедленно захватить, то есть шанс, что он не играет на стороне заказчика ритуалов Мути. – У тебя есть более подробная информация об этом?       – Ты в эзотерики подался? – рассмеялся Хартман. – На самом деле, я знаю мало. Украшения – не совсем моя сфера интересов. Однако эти кулоны всколыхнули сообщество коллекционеров, и, так или иначе, мне пришлось кое-что разузнать, чтобы отличить новодел от оригинала. По факту, эти побрякушки стали популярны в Европе в XIX веке, как раз когда пошла мода на всяких медиумов. Люди, посчитав себя достаточно прогрессивными, чтобы осудить охоту на ведьм в прошлом, ушли в противоположную сторону, потакая шарлатанам в надежде на чудо. Собственно, сначала появились работы неизвестного мастера, и они действительно были великолепны, с учетом того, что их создали еще в XV веке, потом один ушлый торгаш привез нечто похожее из восточной Европы. Побрякушек на всех не хватало, и цены на них взлетели. По законам рынка все логично. Потом случился спад, а после и XX век грянул. На современных аукционах ценятся только те первые кулоны, и, так как их происхождение до сих пор остается загадкой, то вещицы обзавелись мистическим флером.       – Неужели мастера до сих пор не вычислили? – удивился Холден.       – Вычислили, – усмехнулся Хартман. – Но это единственные его достижения. Поэтому продавцы предпочитают пользоваться загадочной формулировкой «неизвестный мастер». Полагаю, их просто считают сейчас занятным объектом коллекционирования, не более, хотя есть и те, кто искренне верит в их силу. Особенно, когда официальная медицина поставила на человеке крест.       Тут уже настала очередь щурить глаза Холдену. Нэйтан что, вот сейчас, таким странным образом дал подсказку? Похоже на то. А еще все говорило в пользу того, что иной информации от него Холден не добьется. Впрочем, Хартман уже наговорил достаточно, и Холден ждал, как дальше пойдет их общение. Сам он прыгать в объятья Нэйтана не спешил, но и тот не делал никаких поползновений в сторону Эшфорда.       – Тебе есть над чем подумать, – пауза затянулась, и Нэйтан сам прервал ее. – Но, Холден, я бы не советовал тебе сильно увлекаться этим предметом. Я знаю, что в твоей голове крутятся шестеренки, и очень скоро ты сам ответишь себе на поставленные вопросы, но, может, лучше передать все в руки профессионалов, и самому отступить?       – Нэйтан, я не настолько дурак, чтобы делать все самостоятельно, – улыбнулся Холден. – Но мне необходимо собрать все детали воедино. С момента, как картина соберется, я снимаю с себя полномочия, и буду чинно и смирно сидеть дома, дожидаясь, когда появится результат.       – Хорошо, – устало вздохнул Нэйтан. – Очень надеюсь на твое здравомыслие.              Домой Холден добрался быстро. В дороге он размышлял, почему Нэйтан не попытался уложить его в постель, но быстро списал это на общее состояние своего знакомого. Следы аварии исчезли, но Хартман все равно выглядел довольно плохо, словно именно он, а не Холден страдает от ночных кошмаров и постоянных стрессов. Этого исключать, конечно, не стоило, но резкое ухудшение его внешнего вида наталкивало на некоторые нехорошие мысли.       Оказавшись в кабинете, Холден принялся снова заполнять стену, пытаясь составить более-менее понятную схему. Теперь у дела Мути появился намного более зловещий шлейф, особенно с учетом информации, всплывшей совсем недавно. Так он сделал вывод, что болезная дама с видео и есть человек, ради которого Бубакар Сидибе провел последний ритуал. Женщина из высшего общества, и ей доступен более обширный список возможностей. Она неизлечимо больна, и, похоже, официальная медицина не в силах ей помочь. Желание вырвать у смерти еще несколько лет заставило ее отринуть нормы морали и здравый смысл, но для того чтобы она захотела обратиться к неизвестному малийскому колдуну, должны были произойти некоторые события, заставившие ее поверить в его силу.       – Третья жертва… – прошептал Холден. – Вот причина.       Об этом пока можно было лишь гадать, но, скорее всего, по стечению обстоятельств человек, который воспользовался услугами колдуна ранее, каким-то образом исцелился. Сомнительно, что ему помогли темные силы, скорее всего, роковое стечение обстоятельств, которые измученный болезнью мозг воспринял не как совокупность эффектов от официальных процедур, а списал на магию Сидибе. Значит, он порекомендовал метод, который ему помог, а женщина или ее муж ухватились за соломинку.       В замке повернулся ключ, и Холден отвлекся. В квартиру ввалился мокрый, несмотря на зонт в руках, Колин.       – Уф… – сообщил он Холдену, бросил изящный малиновый зонт-трость в подставку и принялся раздеваться. – Там потоп! Я серьезно, по улице сплошным потоком идет вода.       – Да, синоптики обещали дожди эту неделю, – с улыбкой кивнул Холден.       Колин был похож на мокрого цыпленка в своем ярко-желтом плаще и таких же штанах. Выглядел он уставшим, но в целом достаточно хорошо, чтобы Холден не насторожился.       – О! Совсем другое дело! – Колин избавился от туфель и наконец подошел к другу поближе. – Тебе явно на пользу пошел небольшой отдых. А как себя в целом чувствуешь?       – Намного лучше, спасибо, – Холден сразу двинулся в сторону кухни и включил чайник. По заверениям Колина, лучшим средством от простуды был и остается чай с лимоном. Холден имел другое мнение, но сначала решил подыграть другу. – Как дела у Киры?       Он стоял спиной к Колину и не видел, как того передернуло от вопроса. Если бы не это, он распознал бы обман, понял бы, что случилось непоправимое, но мироздание сжалилось над ним и уберегло от очередного стресса.       – Без изменений, – невесело ответил Колин. Но и до этого он не был особо радостным, когда разговор заходил о Кире, так что это не вызвало никаких подозрений.       Если задуматься, проанализировать его слова, то он и не врал даже. «Без изменений» – ответ, который соответствует реальности, Кира действительно все еще лежит в больнице, кома необратима, и врачи не дают никаких положительных прогнозов. Сообщать этого Холдену вовсе было не обязательно, достаточно дать общую картину.       Мозг Холдена обрабатывал информацию быстро, много быстрее, чем на старых препаратах, но все же не был компьютером, бесстрастно воспринимающим всю информацию. Часть мелких подсказок он игнорировал, стремясь сохранить с таким трудом обретенное равновесие. Это не было эгоизмом в чистом виде, скорее, спасительным неведеньем и отсутствием желания повторить прошлый срыв.       Зато разум, настроенный на расследование, очень точно распределял все полученные данные, скрупулезно раскладывал по полочкам и создавал блоки, готовые соединиться в одно целое, как только недостающие детали встанут на свои места. Так в процессе размышлений Холдену пришла в голову одна мысль, и он тут же ее озвучил:       – Колин, ты же следишь за светскими хрониками, сплетнями там и тому подобным?       – За кого ты меня принимаешь?! – притворно возмутившись, распахнул глаза Колин. – Я? Сплетни? Да ни в жизни!       – Хорош придуриваться, – с усмешкой попросил Холден. – Мне нужны твои знания для расследования. Сам я потрачу уйму времени, копаясь в интернете, и не факт, что найду хоть что-то.       – О! Неужели доктора Эшфорда заинтересовали светские львы и львицы? Давай! Профессор Колин Хозорн будет рад помочь коллеге своими энциклопедическими знаниями и незаурядным умом!       – О как! – рассмеялся Холден. – Тогда, доктор Хозорн, а не расскажите ли вы мне о внезапных исцелениях в кругу власть имущих и тех, кто сейчас неизлечимо болен.       – Фига! Я думал, тебе какие-то адюльтеры нужны! Ладно, ща… – Колин задумался, а потом, покопавшись в телефоне, протянул его Холдену. – Виктор Бронсон – сынок одного очень крутого воротилы. Не уточнялось, чем он болен, но ходили слухи, что неизлечимо, мол, что-то аутоиммунное. Парень, думая, что скоро отдаст богу душу, творил совершенную дичь, а потом пропал на месяц и по возвращении объявил себя полностью исцеленным.       – Эм… Ну, так, аутоиммунное же не лечится, – удивился Холден. – Или… Оказалось, что это было что-то другое, я прав?       – Вероятно, – пожал плечами Колин. – Я подробностей не знаю. Передаю, как есть.       – Хорошо, спасибо! А скажи, есть ли кто-то, кто страдает очередным неизлечимым недугом?       – Среди молодежи – нет, – поджал губы Колин. – По крайней мере, в кругу моей клиентуры нет никого с таким диагнозом… А вот среди их родственников вполне может быть. Говорили, что чья-то тетушка готовится на тот свет, и некоторые племяннички уже тайком делят ее капитал, несмотря на наличие муженька, который тоже претендует на все блага супруги.       – Муженек, я так понимаю, не далек по возрасту от твоей клиентуры? – усмехнулся Холден.       – Ага, – кивнул Колин. – Лично я его не знаю. Но, вроде, мне как-то говорили, что он хочет со мной пошопиться, но тогда у меня было расписано все до минуты.       – А ты можешь сделать вид, что ищешь клиентов? Такого помощника, как ты, обложат со всех сторон, ты – король в этой области.       – Ой, спасибочки! – расцвел Колин. – Да, могу. Тем более, что последнее время я отдыхал и стоит снова взяться за дело.       – Прости, – Холден сразу понял причину, по которой Колин бросил работу.       – Да с чего вдруг? – округлил глаза Колин. – Мне нужен был перерыв, да и с друзьями хотелось пообщаться побольше. А раз я могу помочь тебе с твоим шизанутым клубом извращенцев, то я готов!       – Колин, я тебя очень прошу, не спались, пожалуйста! – взмолился Холден. – Ничего не выясняй, просто уточни, кто болеет. Не выказывая лишнего интереса, не…       – Я помню, чему ты меня учил, – погладил его по плечу Колин. – В частности, благодаря этой науке у меня такая толпа клиентов.       – Колин!       – Я все понял и буду хорошим мальчиком, – хлопнул ресницами Колин.       И хотя его интонации вкупе с позой говорили о том, что он вполне серьезен, Холден опасался, что случайно втянул друга в адский котел. Нужно попросить помощи Сандерса.       – Кстати! – Колин покосил в коридор, где грудой были свалены принесенные им бумажные пакеты. – Я принес тебе новых шмоток!       Холден закатил глаза, но улыбнулся. Все было не так уж и плохо пока.              ***              – Они обеспокоены, – сказал высокий мужчина, подкуривая сигарету.       – Не удивительно, – ответил ему собеседник, не отрывая глаз от планшета. Его черный зонт покоился на заднем сидении, рукоять поблескивала серебром, ловя блики с приборной панели. – Сандерс подключил немецкое отделение, и, я думаю, скоро пойдут чистки.       – Чистки? – курильщик приподнял бровь.       – Да, – уверенно кивнул хозяин зонта. – Король понимает, что его могут сдать, поэтому тех, кто не защищен в полной мере, ликвидирует, невзирая на положение в обществе и статус. Он готов устроить кровавую бойню, лишь бы прикрыть свою шкуру. Смелый он только когда его не задевают напрямую. В остальном же он трус. Еще и психопат в маниакальном угаре. Последнюю партию рабов он не продал.       – Мне страшно спросить, что он с ними сделал, – дернул щекой курильщик.       – Правильно, что страшно. Он, скажем так, снял стресс.       – Ты присутствовал?       – Нет, иначе мои и так потрепанные этим делом нервы не выдержали. Единственное, что мы можем считать удачей в этих обстоятельствах, это то, что он теряет над собой контроль и ошибается, а вместе с ним и его ближайший круг. Он больше не натягивает поводки, и его миньоны почувствовали свободу.       – Это дорого им обойдется, – курильщик одной затяжкой добил сигарету и затушил в пепельнице.       – Надеюсь, – опустил голову хозяин зонта. – Иначе это просто не будет иметь никакого смысла.       – Это всегда будет иметь смысл. Его так или иначе остановят, кошмар закончится.       – Да, ты прав. Но я боюсь, что количество жертв превзойдет все допустимые пределы.       – Ты знал, что такое может быть, – холодно заметил курильщик.       – Да, я осознанно шел на риск, понимал, к чему все идет, но и ты должен понимать, что я испытываю, находясь в эпицентре.       – Я понимаю, друг. Скоро все закончится, и ты улетишь туда, где белый песок целует бирюзовая вода океана.