Петля

      Азула практически сразу уловила подвох.       Она снова оказалась в необъяснимом пограничном состоянии. И не сон, и не явь, и не правда, и не ложь, а все вместе разом.       Первой выдала себя невообразимая легкость походки. Не болела нога, не казалась обузой правая рука, да и тяжести одежды и заколок в волосах Азула не ощущала. Опустив взгляд, она заметила, что идет босиком в той самой ночной рубашке, которую надела совсем недавно перед тем как… что? Азула нахмурилась, остановилась. Здесь память внезапно обрывалась, но не это потревожило Азулу, а то, что шины на руке действительно не было.       Она согнула локоть, покрутила запястье, сжала и разжала кулак — ничего. Провела пальцами по шее и наткнулась лишь на гладкость кожи. Сделав закономерный вывод, что просто-напросто спит, Азула двинулась дальше. По крайней мере коридор до тронного зала выглядел так же, как и всегда, и Азула не стала задаваться вопросом, как она вообще тут оказалась.       Следом за первой странностью выдал себя тронный зал. Отодвинув занавес, Азула очутилась в абсолютно иной обстановке. Глаза сразу ухватились за самый необъяснимый предмет слева от входа — фонтан! — и Азула поспешила к нему. Извечной стены огня перед троном не было, зато тишину нарушало журчание воды, и это совершенно не укладывалось в голове.       Приблизившись, Азула склонилась над чашей фонтана и принюхалась. Брови тут же сдвинулись к переносице. В метре от нее колыхалась не вода, а мятный чай. Какого?..       Это стало третьей и последней причиной ущипнуть себя за руку, но попытка не увенчалась успехом. Азула так и осталась переминаться с ноги на ногу, задаваясь вопросом, что делать дальше.       Подсказкой стал внезапный свист металла и следом — глухой звук падения. Азула резко обернулась. Все по той же левой стороне зала, но уже в непосредственной близости от трона она уловила блеск секиры. Помедлив, Азула решила подойти ближе.       Чем дольше она шла, тем четче проступали в полумраке контуры открывшейся картины. Широкий помост, на помосте горизонтальная скамейка, на скамейке чье-то согнутое, перехваченное ремнями тело, а тело… без головы. Сделав еще несколько шагов, Азула заметила ту на полу. Лицо, правда, было повернуто в противоположную сторону.       Она подняла взгляд. Окровавленная секира покоилась в чьих-то черных руках — гладких, будто слюда. Да и все тело было таким, если б можно было называть его телом. У скамейки стояла плоская фигура без плавных контуров, выступов и изгибов. Без рта, чтобы можно было задать ей вопросы в надежде получить ответы. И без глаз, в которых можно было разглядеть намек на истину.       Азула осторожно обошла эту… тень и поняла, что та тонкая, как лист пергамента. Тем не менее секира в ее руках была настоящая и кровь стекала с лезвия тоже настоящая. Азула подалась вперед, пытаясь разглядеть голову на полу, и невольно отшатнулась. На нее смотрело перекошенное, застывшее лицо Акайо.       Медленно, неотвратимо к отсеченной голове подползали неясно откуда взявшиеся змеи. Не то чтобы они пугали Азулу — просто озадачивали. Впрочем, она окончательно оставила попытки найти хоть какое-то объяснение происходящему и вместо этого решила осмотреться.       Еще когда шла к помосту, Азула заметила, что пространство зала искажается по каким-то неземным законам. Многочисленные предметы, да даже сами стены то приближались, то отдалялись, постоянно пребывая в движении. Оглянувшись, Азула увидела крошечную точку вместо фонтана, словно их разделяли километры, а ведь она совсем недавно вдыхала его запах…       Присмотревшись к стенам, Азула обомлела и здесь. Каменные блоки то сходились, то расходились, и в просветах между ними она видела красное зарево, хвост кометы, выжженную землю на месте колоний. Это зрелище по-настоящему поразило ее.       Где-то за спиной раздался треск внезапного пламени, и Азула оглянулась. То зажглась стена огня перед троном, которой прежде не было. А еще на троне кто-то восседал, и минуту назад его тоже не было.       Поняв, что пространство зала снова играет с ней, и из текущего места ничего не разглядеть, Азула направилась к трону. Сперва казалось, что она идет, но ничуть не приближается к цели. Потом дорога наконец-то поддалась, и Азула смогла разглядеть перед собой мужчину. Ей пришлось сделать еще несколько шагов, чтобы присмотреться к лицу.       Первые несколько мгновений она не могла понять, кого видит. Это было словно какое-то скопище мужчин в облике одного человека. Они все рябились и перекатывались в сосуде его тела, по очереди проступая и разглядывая ее в ответ. Азула узнала в нем отца, брата, дядю, деда. Немного даже Акайо и, кажется, Сокку? Внезапно Аватара… И пару-тройку прочих относительно знакомых мужчин.       Наконец на поверхности этого множественного образа обосновался целиком и полностью Зуко. Он был значительно старше текущего возраста, в самом расцвете сил, а еще его лицо не бороздил шрам. Не было даже намека на увечье.       Только она раскрыла рот, чтобы выпалить вопрос, как слева опять раздались свист, глухой стук и россыпь брызг. Бросив взгляд, Азула поняла, что Акайо вновь обезглавили. Змеи сворачивались в петли возле головы и поверх нее, пока та не исчезала и не принималась расти заново. Это начинало нервировать…       — Где я?       Зуко недоуменно моргнул, будто до этого не видел Азулу и не слышал звуки казни неподалеку. Он нахмурился, присмотрелся и наконец улыбнулся.       — Это ты скажи, где мы. Понятно, что в твоей голове, но где именно?       Азула облизала губы. Похоже, и слова в этом месте — всего лишь образы. Ей и так хватило увиденного, и выцеживать смысл в ответах Зуко не было никакого желания, тем не менее она предприняла новую попытку:       — Что стало с колониями?       — Ты пришла сюда не за колониями.       Слух вновь обожгли свист, предсмертный хрип, грохот. Азула перевела дыхание. Все в этом месте будто старалось задержать ее, отвлечь. Отвратить от правды и от того, что действительно интересовало в эту секунду. Внезапно что-то колыхнулось на краю зрения, и Азула мгновенно отпрянула. С потолка свисала змея, но как?       — Почему он никак не умрет?       Брат перевел взгляд на скамейку и привязанное к ней тело. Понаблюдав толчки крови из разрубленных артерий, он покачал головой.       — Это тоже не причина твоего смятения. Мы можем ходить вокруг да около еще очень долго. Позволь мне ускорить события.       Сказав это, он посмотрел вперед, поверх ее головы, и Азула скорее почувствовала, чем услышала, что занавес шелохнулся. Кто-то шел к ним, но она не стала оборачиваться, полагая, что и так увидит. Вместо этого осмотрелась, опережая падение очередной змеи.       Азула не ошиблась. Мимо прошла по-хозяйски Тай Ли, даже не посмотрев в ее сторону. Пламя у трона расступилось, пропуская ее, и она поднялась по ступеням шагом, от которого любой мужчина потерял бы голову. Азула провожала ее задумчивым взглядом. В подруге тоже мешался круговорот из образов: Мэй, Урса, Тоф, да даже старухи Ло и Ли — все гармонично собранные под кожей Тай Ли. Как и Зуко, она была старше и выглядела так, будто безраздельно владеет положением.       Она уселась рядом с Зуко и что-то прошептала ему на ухо. На лицах обоих проступили глумливые улыбки. Воздух разрезал очередной удар секиры, и Азула воспользовалась заминкой, чтобы еще раз незаметно осмотреть себя. Ее злило, что они выросли, а она все та же: и не девчонка, и не женщина. Застывшая перед ними, как нищенка, в одной лишь длинной ночной рубашке.       Как именно Зуко собирался ускорить события, Азула не понимала. Они были увлечены беседой и не придавали ей ни малейшего значения. Азула покосилась на плаху — прямо на ее глазах у Акайо снова отрастала голова. Он был в себе, он дышал и пытался вырваться из хватки ремней, а Тай Ли его совсем не замечала, будто не ее отец раз за разом умирал и болезненно возрождался…       Пока Азула разглядывала Акайо, она пропустила момент, в котором Тай Ли соскользнула с трона и опустилась перед Зуко. Тай Ли зачарованно смотрела на него, и тот взирал с ответным интересом. Присутствие Азулы их не смущало. Она почувствовала себя той плоской черной тенью, что стояла у скамейки с секирой. Безмолвная и ненужная. Вот только, в отличие от тени, у нее были глаза и она видела все.       Руки Тай Ли, будто молодые побеги, побежали по ногам Зуко. Остановились у пояса, неторопливо его ослабили. Внезапно на рубашку Азулы брызнула кровь. Она поняла, что помост со скамейкой оказались ближе, и постаралась отодвинуться. Необъяснимый фонтан с мятным чаем теперь казался ей нормальным…       Слуха коснулся первый стон, и, пересиливая себя, Азула обратила все внимание на постепенно растущую голову. Ей хотелось докричаться до Акайо, растормошить его. Сказать, что тут творится полное безумие, но, едва она выпаливала первое слово, секира тут же ее опережала. Никаких шансов.       — Это не может быть моя голова. Я не могу думать о таком!       Зуко оторвался от разглядывания Тай Ли, продолжая, впрочем, перебирать пряди ее волос. Свисающие повсюду змеи его ничуть не заботили.       — Еще как думаешь. Ты далеко не так безупречна, Азула. Это, — он обвел рукой темный зал, полный крови и тихих стонов, — самое безобидное из того, что приходило тебе в голову.       Взгляд Зуко обдал ее алчным огнем, какого в реальности никогда ей не явит. Азула тряхнула волосами, недоуменно поглядывая на Тай Ли. Она не представляла, как так можно — делать все то, что та делала под мерный звук отсекаемой головы. Думая об этом, Азула отбилась от повисшей прямо перед носом змеи. Шипение, казалось, раздавалось отовсюду.       — Ты же смотрела, ты всегда за нами подсматривала. И теперь продолжишь только смотреть? — вопрос вынудил вернуть взгляд к Зуко. К тому, как он одаривал ее понимающей и потому издевательской улыбкой. — Трусиха.       Азула сжала кулаки. Злоба ринулась к горлу и просочилась едкими словами сквозь искривленные губы:       — Не только Акайо — вы все тут потеряли головы! Моя же на плечах. Давайте, продолжайте веселиться! Вы ослаблены. Вас легко ударить.       — Здесь некого бить, кроме тебя и твоей уязвленной гордыни, — Зуко хохотал. Он открыто над ней смеялся. Да будь он проклят!       Громкие, чавкающие звуки отзывались в ней не просто эхом — ощущались почти настоящими прикосновениями. Медленным, распирающим проникновением. Азула тяжело сглотнула и сфокусировалась на плахе. Акайо снова отсекли голову, и та отросла… снова. Агни, что одна сцена, что другая гнали прочь. Непонятно, где остановить взгляд.       — Делала так?       Азула приподняла бровь, нехотя поворачиваясь к трону. Признавать свою неискушенность было унизительно даже во сне. Они не смогут устыдить ее. Не позволит.       — Делала.       Грудь Зуко затряслась от смеха, но губы остались плотно сжатыми. В полумрак зала не выскользнуло ни единого смешка. Только хлюпающие, голодные звуки. Там, на уровне трона. Азула незаметно свела ноги.       — Какая бесталанная ложь. Надо же, впервые тебе не далась. Теряешь хватку.       Его рука поощряюще легла на голову Тай Ли. В это время голова ее отца со стуком скакала по плахе. Сумасшествие…       — Ясно же, что не делала. Ты холодная, как рыба. Это видно.       «Неправда!» — хотелось закричать ей, но Азула промолчала. Все равно это место не принадлежало ей. Где-то на периферии вновь лязгнуло заносимое над головой лезвие, но стоны, мычание там, на троне, перечеркивали все прочие образы. Азула закусила губу и осторожно потерлась одним бедром о другое. Ха! Будто это потушит пожар. Так… скудные капли. Посмешище. И — вот же унижение! — Зуко заметил это движение. Понимающе улыбнулся.       — Хочешь, научу? Понравится.       Азула покачала головой и даже отступила на шаг. Смешанное шумное дыхание, лавиной стекающее по ступеням от трона, щекотало все чувствительные места. Хотелось скулить. Она заплачет, если все закончится вот так. Ничем. И Зуко явно видел все ее суетливые метания.       — Ну-ну. Зачем терпеть? Иди. Помогу.       Азула сделала еще один шаг назад. Самое время уйти, пока не поздно. Обернувшись, она не застала занавеса — вместо него тянулась глухая стена. Бегло осмотрев тронный зал, она не обнаружила выхода и только снова наткнулась взглядом на отсекаемую голову. На плечо вдруг упала змея, и от неожиданности Азула взвизгнула. Гладкая тушка тут же приросла к рубашке, не желая отцепляться, как бы Азула ни стряхивала ее.       Зуко в это время поднялся с трона, мягко отстранив Тай Ли. Та недоуменно обернулась, прижимая пальцы к припухшим губам. Сам же Зуко не торопился что-либо делать. Стоял на вершине лестницы, поглядывая на Азулу свысока, с нескрываемой насмешкой. Он приподнял штаны, не торопясь, впрочем, их застегивать — благо полы рубашки скрывали его возбуждение. И вдруг он неторопливо зашагал вниз. К ней.       — Ты беспомощная, Азула. Ни трона, ни смысла жизни без него.       Пресловутый трон расплывался перед глазами, но Азула продолжала смотреть только на него, пока пыталась спихнуть змею еще свободными пальцами. Сжав кулак, Азула не обнаружила в себе огня. Не удавалось создать ни малейшей искры!       Зуко меж тем приближался. Второе плечо дрогнуло под тяжестью еще одной змеи, и Азула чудом подавила вопль. Она задергалась в попытках освободиться, и руки потянуло вверх, точно ее оплели веревками.       Зуко уже стоял прямо перед ней и разглядывал с таким интересом, какого по отношению к Тай Ли не было. Высунув языки, змеи, ластясь, извивались у его плеч и головы, но Зуко от них не отмахивался, а только протянул руку к Азуле.       Пальцы легли на грудь, сминая дыхание.       — Ты говорила, у тебя ни сердца, ни совести. Но вот же оно. Бьется, бедное. А совесть? Что ж, проверим.       Он неспешно кружил около нее, не давая понять, что собирается сделать. Ослаблял бдительность. Его рука вдруг туго стянула волосы, и голову дернуло назад. Азула уставилась в утопающий в змеях потолок. Такой черный. Такой необъятный. Лучше бы просто опрокинулся на нее, и все закончилось.       Но не закончилось. Даже близко не подобралось к завершению. Горячее дыхание Зуко окатывало болезненные мурашки на шее, дразня, усугубляя. Другая рука поползла по ее бедру, задирая, расплавляя ткань рубашки.       — Ну же, всего одно, — подбадривал голос Зуко и вместе с тем совершенно чужой. Ноздри резал горелый запах, но на бедре не расползалось ожогов. Только осыпалась клочьями подпаленная ткань. — Простое, доступное. Одно слово.       Азула повела головой, насколько позволяла крепкая хватка. Ухо ошпарил смешок. Она заерзала, пытаясь стряхнуть с себя руки, и Зуко наконец-то разжал пальцы в волосах, вот только легче от этого не стало.       Опустив голову, Азула заметила копошение змей на полу. Оно нарастало и сковывало ноги петлями их скользких тел. Азула задергалась, и прожженная рубашка треснула и повисла на ней изодранным флагом. Не белым, но кричащим о капитуляции все равно.       — Какое рвение, — очередное непрошенное замечание не то шепотом, не то рокотом в самое ухо. Она попробовала свести голые, беззащитные бедра, но комок змей напирал, опутывая ноги. Азула прошипела ругательство, вынудив Зуко усмехнуться. — Слово.       Одна рука поднялась с бедра на талию. Вторая пропала из поля зрения, но вскоре стало понятно, где она. Азула ощутила скольжение головки члена по чувствительным складкам. Туда-сюда. До всхлипа, до плотно сомкнутых век. Она забилась, пытаясь уйти от прикосновения. Желание плавило мысли, прямо как Зуко ее рубашку совсем недавно. Тянуло, правда тянуло. И в голове крутился лишь один способ избавления, о котором и голос вот уже сколько твердил:       — Слово.       Она, кажется, даже плакала. Не от страха или боли — от бессилия. От осознания, что не сможет остановиться. И Зуко остановить не сумеет тоже. Он вплотную стоял, склоняясь, чтобы разница в росте сильно не мешала. Ощупывал, гладил, нашептывал все то, чего и в мыслях повторить бы не решилась. Принадлежность. Первая в жизни. И такая дикая.       — Сло-во.       Непонятно, почему еще не толкнул на пол, не пристроился сзади и не натянул. И как она терпела — тоже. Он снова провел по набухшим складкам… и снова не в ней, а змеи все опутывали руки…       — Да?       — Нет!       — Да-а, — гнул он на своем, скользя горячим, будто драконьим языком. По виску, по уху, по шее. Уже вовсю щекотал. Могла ведь согласиться. Могла, и языком бы он не ухо терзал. Далеко не ухо.       — Войти?       — Сдохни!       Безумие расхохоталось ей в лицо хрустким голосом Зуко.       — О Агни, так и быть. Еще увидимся, маленькая сука. Ломать тебя — умопомрачительно.       И он не соврал. Хватка тут же исчезла. Сам отошел на шаг или два, поглядывая на нее с плохо скрываемым весельем. Оплетавшие ее змеи вдруг рассыпались в одночасье. Можно было бежать, можно было свободно дышать. Где-то сбоку свирепела секира, отсекая бесконечные головы Акайо. Одно радовало — долго наблюдать этот ритуал не пришлось. Все вдруг заклубилось в густой темноте. Сон отпустил ее в привычный контроль. Домой. На сегодня.       Открыв глаза, Азула рванула из постели и чуть не опрокинула кубок с водой на прикроватном шкафу. Раздался хруст пергамента, но она помчалась к столику, на котором привычно поджидала умывальная чаша. Набрав жалкую горсть воды, Азула плеснула ее в лицо. Повторила, тщательно втирая холод в лихорадочно горячие щеки.       — Держи себя в руках. Держи себя в руках.       Вода стекала с губ и, казалось, ничуть не остужала, а только валила паром. Прижавшись к столику бедром, Азула прикрыла глаза.       Ей и раньше снилась всякая ерунда, в последние дни так особенно, но это… Это был полнейший провал. Никогда еще Азула не чувствовала себя настолько неподконтрольной самой себе. Все будто происходило без ее участия, воля просачивалась клочьями сквозь пальцы. И тело… оно жило своей жизнью.       Открыв глаза, она выдохнула сквозь сложенные трубочкой губы. Сладкая судорога внизу живота не собиралась униматься. Замечательно. Только этого не хватало.       Даже с такого расстояния Азула видела причину своего состояния. На смятой постели выглядывал из-под одеяла кончик рукописи. Будь пергамент живым, уже бы оглашал спальню своим мерзким хихиканьем. Азула с радостью бы спалила рукопись дотла, но она ей не принадлежала.       Перед тем, как уснуть Азула хотела прочесть всего один лист — ну, ладно, максимум два. И, кажется, увлеклась настолько, что заснула вместе с рукописью, а потом еще увидела нелепый сон в довесок.       Осознав это, Азула ощутила холод в животе. Судя по кубку у кровати и наполненной умывальной чаше, слуги уже были здесь. Могли ли они разглядеть рукопись?       Подлетев к кровати, Азула собрала листы и попробовала их упорядочить. Подумав, перетянула стопку лентой для волос и спрятала под ковер. Все ее шкатулки с замками и так были заняты определенными мелочами. Следовало заказать еще одну. Азула сделает это, как только дворец вернется в относительно привычный вид.       Велев подать обед, ведь завтрак напрочь проспала, Азула продолжила умываться. Она намеренно не звала служанок, приучая себя справляться одной рукой. Предстояло жить с шиной целый месяц, и Азула не хотела быть беспомощной.       Тем более времени теперь было предостаточно. Не желая гулять повсюду в сопровождении стражников, Азула решила провести ближайшие дни в покоях. Отдыхать, восстанавливаться, ждать, когда снимут повышенную охрану после побега Айро. Даже не хотелось гадать, кто помог ему сбежать: настолько Азула измоталась за последние дни. Она успеет обдумать эту ситуацию позже.       Одеться одной тем не менее так и не удалось, и Азула задержала подавшую обед служанку. Закончив с туалетом, она уселась прямо у распахнутого окна, то и дело бросая долгие взгляды. И хоть с высоты мало какие детали получалось разглядеть, Азула видела, как постепенно оживает столица. Работы по расчищению завалов не прекращались ни на миг.       Она провела в добровольном затворничестве еще три дня, удивляясь тому, как проясняются в тишине мысли и как, оказывается, приятно хоть иногда не волочь на себе непомерный груз задач. Сделать паузу, выдохнуть — все это явно было ей на пользу.       Азула сознательно избегала рукопись, посвятив все время чтению последних сводок с передовых и диктовке своих докладов о Дне Черного Солнца. Странные сны нет-нет да посещали ее, но до того мимолетные и блеклые, что с пробуждением она едва ли могла воспроизвести их образы.       Иногда к ней приходила Тай Ли, иногда Азула сама заявлялась к ней — благо покои подруги были расположены прямо за ее собственными. В первый визит ее уколола случайно замеченная деталь. Едва ли прислушиваясь к щебетанию Тай Ли, Азула дожидалась подачи чая и оглядывала заметно изменившуюся спальню, но кое-что все же осталось нетронутым.       Ее подарок.       Тот самый, что вручила Тай Ли после брачной ночи. Холщовый мешочек с набором успокаивающих и обезболивающих трав, собранных Ло и Ли. Он выглядел набитым до краев, и даже ленточка покоилась в том положении, в каком ее свернула Азула.       Вот оно как? С Зуко, значит, ей хорошо… Или подобный подарок оскорбляет?       Ее пальцы тихо постукивали по поверхности стола — лицо, впрочем, оставалось собранным и ничего не выражающим. Азула словно испила саму себя и не могла понять, в какой момент это произошло. Ей совершенно не хотелось ни дразнить Тай Ли, ни выяснять подробности, ни отыскивать слабые места, чтобы кольнуть побольнее. Тупое безразличие разливалось внутри вязкой патокой, и она не пыталась его остановить.       Может, причина была в том злополучном сне, что ткнул ее лицом в мерзкую правду. Красноречиво показал: она девчонка и только зря цепляется к тем, кому до нее по большей части нет дела.       — Мэй возвращается, ты ведь знаешь?       Азула нехотя кивнула, все еще поглядывая на мешочек.       — Бедная, наверное, в Омашу было страшно. Если люди земли устроили такой разгром здесь, я не представляю, каково было там.       — Ты успела позабыть характер Мэй? Ее не испугает даже конец света, — возразила Азула.       В дверь тихо постучались, и Тай Ли позволила служанкам войти. Азула безразлично наблюдала их выверенные движения, пока перед ней не опустилась чаша с… мятным чаем. Не выдержав, Азула коротко хохотнула и прикрыла глаза ладонью. От нервов, наверное…       — Что такое? — оживилась Тай Ли: наверное, думала, что ее ждут свежие сплетни. Вот только Азула совершенно точно не собиралась обсуждать сон с кем-либо. Не планировала даже перебирать его в памяти.       — Да так… кое-что вспомнила. Не бери в голову.       Тай Ли тактично промолчала, хотя видно было, как ее распирает желание знать подробности. Какое-то время они молча потягивали чай, и Тай Ли бросала в окно тоскливые взгляды, будто в ожидании кого-то.       — Не бойся, Зуко не успеет с ней пересечься.       Тай Ли странно покосилась на нее, а когда до нее наконец-то дошел смысл слов заметно смутилась.       — Я беспокоюсь не из-за Мэй, — тихо ответила она, хотя Азула была уверена, что Тай Ли явно не договаривала. Вероятно, лгала даже самой себе… — А из-за экспедиций Зуко.       — Ну, он еще только готовится к отправлению. Столичной армии прилично досталось, знаешь ли. Мы ждем подкрепление из Города Огненного фонтана, — пояснила Азула. — У вас еще будет время проститься.       Тай Ли покраснела еще больше. Это так не вязалось с тем образом подруги из сна Азулы, с той уверенной в себе, властной женщиной, что Азула, сама не зная почему, поддалась смутному раздражению.       — Агни, Тай Ли! Ну сколько можно смущаться? Он твой муж в конце концов!       Тай Ли сделала быстрый глоток чая, явно чувствуя себя неловко.       — Я знаю, просто все развивается так быстро! Он… Он то подпускает меня ближе, то снова отдаляется, и я не могу понять, что его провоцирует. Все… — Тай Ли тяжело вздохнула, не находя слов. — Непросто.       — А когда с Зуко было легко? — закатила глаза Азула. — Слушай, я уверена, что дело не в тебе. У Зуко свои… сложности. Всегда были. Не принимай близко к сердцу.       Тай Ли вдруг ласково улыбнулась и коснулась лежавшей на столе руки Азулы.       — Знаешь, иногда твои советы довольно едкие, но они здорово ставят мою голову на место. Спасибо!       Азула благосклонно кивнула, пряча улыбку в чашке чая.       Знала бы Тай Ли, что вытворяла ее голова в снах Азулы! А что вытворяла голова ее отца… Безобразие. Полнейшее безумие! И ведь они тут были ни при чем. Все это — целиком и полностью — порождение разума самой Азулы. И ей жить с этим, двигаться дальше с этим. Азула могла отдать вторую руку на отсечение, что это только верхушка айсберга.       — Жаль, Мэй не успеет прибыть к пиру.       — К какому пиру? — отозвалась Азула без особого интереса.       — Ты не знаешь? — изумилась Тай Ли, как будто не она все это время старательно выдергивала Азулу из-за рабочего стола, захламленного горами свитков. — Наверное, ты пропустила известие, но ничего страшного. Членам семьи и придворным доставят дополнительное приглашение, я уверена. Хозяин Огня хочет отпраздновать победу и пленение Аватара. Ну и благословить в добрый путь карательные экспедиции, само собой…       — Значит, он объявит всем об Аватаре, — рассеяно повторила Азула, убеждаясь, что отец решил последовать ее плану: использовать Аанга как приманку. — А как же повышенная охрана после побега Айро?       Подруга потянулась за темным глиняным чайником и предложила подлить чаю, на что Азула покачала рукой. За весь разговор она успела сделать от силы два глотка, витая далеко-далеко в мыслях. Тай Ли наполнила свою чашу.       — Ло и Ли думают, что Хозяин Огня объявит об этом тоже, ведь на пиру все на виду. Охмеленные музыкой и выпивкой, они могут случайно выдать себя, — объясняла она. — Хозяин Огня ищет пособников, как ты знаешь.       — Ты виделась с Ло и Ли? — ухватилась тут же Азула. Шаги отца были понятны и не требовали пояснений, но ее личные советницы… когда они успели сблизиться с Тай Ли?       Та задумчиво потерла запястье, оттягивая момент истины, будто ей непросто было говорить об этом.       — Мне потребовалась их помощь, — замялась Тай Ли, растерянно поглаживая ободок чаши. — Зуко не нужны дети.       Чай Азулы чуть не хлынул обратно через рот и нос, но она пересилила удивление и шумно сглотнула остатки. Она прочистила горло, сама не зная, почему последовала такая реакция. Все эти мелочи в очередной раз намекали о том, насколько она далека от этой стороны жизни. Насколько поверхностная, непосвященная, обделенная.       — Справедливо, — нашлась она с ответом. — Отцу было тридцать, когда родился Зуко. Ему же только исполнится семнадцать… Еще далеко до отцовства.       Тай Ли поджала губы, перестав наконец теребить чашу.       — Он не думает, что когда-либо будет готов. Ни сейчас, ни потом, — обронила она. — С его слов, разумеется.       Азула невольно прыснула.       — Не думала, что когда-нибудь скажу это, но он озвучил здравую мысль! — она покачала головой. Сдавленный смех сходил на нет. — Сейчас не самое подходящее время, Тай Ли, вы оба слишком юны. То, что у тебя такая плодовитая семья вот уже сколько поколений, не повод думать, что у всех дела обстоят так же. Нет ничего страшного в том, чтобы какое-то время попить особые травы.       — Я понимаю! — с жаром ответила та. — Просто иногда я задумываюсь… а видит ли он вообще себя в будущем.       — В каком смысле? — нахмурилась Азула. Если это очередная заброшенная удочка в море кармы, ауры и во что еще Тай Ли так усердно верит, Азула была готова тут же перевести разговор в иное русло.       — Как будто дальше прибытия кометы Созина он не заглядывает. Не знаю, может, мне так показалось… Может, это просто отговорки. Маска. Повод не заводить ни с кем нежелательные беседы, — заключила Тай Ли. — В конце концов мы не особо близки и редко говорим на подобные темы.       Азула отстраненно кивнула, с удивлением для себя обнаруживая что-то похожее. Что-то плотно утрамбованное и давно похороненное. Что-то, куда сама нечасто заглядывала. Ее жизнь была расписана, заточена на военные достижения. Вот Страна Огня захватила ненадолго Омашу, вот Ба Синг Се, вот пленила Аватара. Захватит с появлением кометы Созина последние неподконтрольные территории, а дальше что? С кем воевать? Весь мир отныне будет принадлежать только им.       Было еще крошечное поселение Южного Племени Воды, но там давно не осталось никого, кроме стариков и меньше десятка детей, ведь всех покорителей воды и воинов взяли в плен или истребили. Единственным независимым оплотом отныне будет Северное Племя Воды, но для Страны Огня там нет никакой выгоды.       Клочок вечных льдов посреди Северного моря. Охотники и рыболовы, промышляющие дарами моря и арктической пустыни. Неприветливая зима на протяжении каждого дня каждого года. Там не за что было бороться и проливать кровь…       Азула быстро допила чай и попросила подлить еще, хотя оставаться дольше не было никакого желания. Незаметно для себя она окунулась в смутное чувство непонимания, как будто вся привычная и распланированная еще до ее рождения жизнь вдруг резко полетела под откос. Так бывает. Наверняка так бывает, успокаивала она себя. В конце концов жизненные ориентиры созданы для того, чтобы их пересматривать.