Петля

      Азула замерла. Не так она представляла первый в жизни поцелуй, да и близость в целом…       Губы сминались, поддаваясь и вторя движениям Тай Ли, но выходило неважно. Впрочем, это не продлилось долго. Чуть прикусив нижнюю губу в последний раз, Тай Ли отстранилась и присмотрелась к Азуле. Кожу пекло и покалывало.       — В вино что-то подсыпали? — сипло прошептала Азула. Сердце стучало на износ, дыхания не хватало. Казалось, постель вдруг расползлась в стороны, за нею кровать, следом пол, потом весь этаж, в конце концов земля, и вот Азула летит в самую пропасть. — Не пон-нимаю, что п-происходит. Все слишком… интенсивно.       Тай Ли не то кивнула, не то стряхнула этим движением зацепившийся за ухо локон.       — Верно, вино со специями, но они вполне безобидные… Чувствую ваниль, какой-то перец… кажется, шафран. Что-то еще, я не уверена, — видя, что Азула тяжело дышит, она попробовала ослабить ворот. — Дело в тех трубках.       Приподнявшись на коленях, она долго теребила застежку сзади шеи Азулы, но наконец смогла расстегнуть. В грудь ворвался долгожданный полноценный вдох. В висках так сладко застучало, что Азула прикрыла на секунду глаза.       — Каких трубках? — рот сушило, и она старалась разговаривать как можно реже, но отказаться от дальнейших вопросов не было никакой возможности. Тай Ли обвела ее мутным взглядом.       — Те самые. Курительные.       Азула недоуменно моргнула, потом прижалась носом к свисающей пряди слева и втянула воздух. Ноздри защекотали отголоски табака и… чего-то еще.       — От Зуко тоже пахнет, но не так сильно. Ты пробыла в том зале дольше.       Слова Тай Ли оседали в голове хаотично, обрывочно, хоть она и не говорила много. Азула испуганно застыла, впервые нащупав догадку.       — Чем я надышалась?       Подруга сокрушенно развела руками.       — Я никогда таким не баловалась. Знала о существовании подобных вещей, но не решалась.       Голова казалась то неподъемной, то совершенно легкой, Азулу кружило, и хотелось хоть за что-то ухватиться. Высвободив оставшиеся заколки на макушке, Тай Ли схватила ближайшую подушку и подтолкнула ее под голову Азулы. Лежа стало только хуже… Все непрерывно вращалось, кровь гудела, кожа зудела, и Азула жадно ловила воздух пересохшими губами.       — Когда это закончится?       Отбросив заколки на шкафчик, Тай Ли переползла на другую половину кровати и уселась так, чтобы положить ладони на пульсирующие виски Азулы. Руки были настолько прохладными и нежными, что она не сдержала вздоха облегчения.       — Будем надеяться, что скоро, — протянула Тай Ли, осторожно массируя кожу. — Вот почему тебе лучше не оставаться сейчас одной. Не запирать же тебя в спальне, в самом деле… Между тем, чтобы ты посидела здесь со мной, и тем, чтобы шаталась непонятно где, Зуко выбрал первое.       Азула облизывала губы, и они пересыхали снова за считанные секунды. Зуко тоже надышался той дряни, но казался более собранным. Ее же сбивало с ног потоком чего-то непостижимого, чего-то совершенно необъятного.       — Ты и так уже сбежала от него и блуждала не пойми где.       Азула приглушенно фыркнула.       — Прости, не поверю, что он бес-спокоился.       Легкий массаж расслаблял, но тело… будто купалось в пламени. Это не было то привычное состояние, что присуще всем покорителям огня. Нет. В жилах раскручивалось что-то очень бесконтрольное и алчное, и Азула не знала, как это обуздать.       — Не беспокоился, но озвучил вполне определенную версию того, что могло с тобой происходить, — ответила Тай Ли, поглаживая напряженные плечи. — С тобой же ничего не приключилось? — осторожно уточнила она.       Азула втянула воздух сквозь зубы. Если не считать неловких попыток ласкать себя на полу в ванной, с ней не случилось ничего возмутительного, но Тай Ли необязательно знать об этом. Чем дольше Азула молчала, тем оглушительнее барабанил стук в голове. Она решила поддерживать беседу до тех пор, пока горло не пересохнет окончательно. Всегда можно выпить воды и продолжить.       — Не переживай, я не бросалась никому на шею.       Кивнув, Тай Ли нырнула пальцами в спутанные пряди и провела несколько раз против роста волос. От этого кожу забили совсем уж томные мурашки, и Азула тихо фыркнула.       — У тебя всегда были такие красивые волосы, — с теплотой в голосе заметила Тай Ли. — Жаль, немного подпалило в День Черного Солнца… Но ничего, отрастут. Если тебе нужны какие-нибудь масла, обращайся.       Азула промычала что-то неопределенное. В текущем состоянии думать о волосах не хотелось вовсе. Ее тянуло на то, чего ни при каких обстоятельствах не стоит упоминать в этой спальне, и она силой затаскивала свое желание в капкан. Туда, откуда оно не сможет вырваться.       В голове толпились самые разные воспоминания, призванные отвлечь ее. Она думала о первом ожоге в четыре года. О нелепой кукле из Царства Земли, которую подарил дядя. О дорожной пыли, что оседала на волосах, ресницах и даже зубах, пока Азула преследовала Аватара. О ноющих бедрах и стертом заде при первой же долгой погоне верхом. О тяжелом, масляном и пряно пахнущем раскрасе воительниц Киоши. Ее тогда сильно обсыпало, но приходилось ежедневно наносить грим, чтобы никто не разоблачил их с подругами во дворце Ба Синг Се. А еще она обнаружила тогда брата с дядей, уже полгода как скрывавшихся в нижнем кольце вражеской столицы…       Азула зажмурилась, едва всколыхнулся в мыслях образ Зуко. Заставила себя думать о невкусном имбирном чае, что подавали тогда во дворце Ба Синг Се. О напыщенных генералах и безмозглом царе Куэе. Об агентах Дай Ли, что перешли на ее сторону и помогли расшатать столицу изнутри…       По груди вдруг что-то плавно заскользило. Не открывая глаз, Азула потянулась вперед и вздрогнула от горячего дыхания на шее. Мысли разрывались, и в их прорехи срывались все те нудные, но такие спасительные картинки. Ожог, кукла, пыль, седло, грим, имбирь… Ничто больше не могло отвлечь ее.       — Твой массаж не помогает.       — Вижу, — подтвердила Тай Ли, по-прежнему не отстранившись от уха.       — Сделай что-нибудь. Все слишком… — она запнулась, боясь поднять веки. — Мне кожу содрать с себя хочется… Я такого никогда не испытывала.       Губы снова обжег быстрый, смазанный поцелуй, и Азула зашипела сквозь зубы.       — Он знает об этом?       — Не думаю, — прошептала Тай Ли. Ее руки мягко проскользнули под спину в попытке ослабить завязки. — Я просто попросила дать нам время.       Неутоленный жар сушил рот, желание нестерпимо ныло. Азуле тяжело было оставаться в сознании. Сгусток истомы хотелось не то выкашлять, не то сглотнуть. Она извивалась и тяжело дышала, надеясь, что кровь очистится, побежит по венам обновленной и позволит вылететь из спальни, пока еще не слишком поздно.       И все же было бы чисто физически обидно так ничего и не получить…       Платье рывком стянулось до талии, холодный воздух царапнул грудь. Не удержавшись, Азула распахнула глаза. Тай Ли замерла, видимо, привыкнув к тому, что она не смотрит, и взялась за юбку менее решительно. Ее щеки заливал румянец, на губах не осталось ни следа от вина, а упавшие на лицо волосы колыхало быстрое дыхание.       — Закрой глаза, — попросила она, и Азула послушалась, хотя в темноте все ощущалось гораздо острее. Она старалась не вздрагивать так очевидно и не хныкать от каждого прикосновения к голой коже. Это был самый безумный вечер на ее памяти. Смешно подумать, что в самом начале пиршества она собиралась быть хладнокровной, как и всегда…       Руки Тай Ли обвели ребра, перетекли к бедрам и робко нырнули под юбку. Казалось, остановись она хоть на секунду, Азула сама бы притянула ее к себе, слишком опаленная ожиданием. Вместо этого она скомкала одеяло, понимая, что теряет опору. Теряет силы. Слишком густо ложились на нервы новые ощущения, и она не могла взять их под контроль.       Существовать без него, пусть даже и на краткий момент, было страшно, но Азула попробовала отпустить себя.       Пальцы Тай Ли вдруг вопросительно замерли, и Азуле, по-прежнему плавающей в темноте, потребовалось время, чтобы понять, в чем причина.       — В ванной… я оставила в ванной, — судорожно выдохнула она. Живот и бедра наливались напряжением, лишая мысли какой-либо связности. Помедлив, Тай Ли коснулась ничем не прикрытых складок, и Азула дрогнула, дернулась.       — А ты не такая уж и холодная, да? — задумчиво обронила Тай Ли. — Не бойся, я ничего рискованного не сделаю. Твой титул, достоинство… я все понимаю.       Палец скользнул внутрь. От неожиданности Азула свела колени и распахнула глаза. Тай Ли ответила ей немного растерянным взглядом, но просить дважды не пришлось: Азула сама отвернулась, чтобы не смущать. Случайно зацепив взглядом пустое кресло, она охнула и вновь зажмурилась.       Скорость реакций немного пугала, но Азула уже не пыталась притормозить себя или отвлечь. Если честно, думать сейчас не получилось бы, даже если б очень сильно захотела. Пальцы Тай Ли вдруг сложились крючком, посылая удивительную дрожь, и Азулу будто за шиворот потащило в гулкий, слепящий омут. А впрочем, не за шиворот, конечно же…       О Агни! Не время и не место для шуток! Она застонала, приподнимая бедра. Очень жалела о мешавшей сейчас шине, а еще о том, что, кажется, хотелось раскрыться больше.       Постель зашуршала. Склонившись, Тай Ли обдала подбородок шумным дыханием, и Азула приподнялась за поцелуем. Это не продлилось долго, но губы снова остро закололо. Она замычала, когда Тай Ли внезапно отстранилась, но выразить недовольство не успела.       Придерживая одно бедро, Тай Ли вынула пальцы и развела их, обнажая и без того донельзя обнаженное. Азула не представляла, как это смотрится со стороны, но вся подобралась в ожидании. В висках грохотала кровь, даже уши будто закладывало. Она ухватилась за дыхание Тай Ли, как за то единственное, в чем еще теплилась размеренность.       В темноте ярче вспыхнуло то ощущение, что подарило внезапное дуновение. Тай Ли снова слегла подула, и по всему телу побежали мурашки, а мышцы живота просто свело. Азула терпела из последних сил, чтобы не вцепиться в ее руку и не направить в себя. Хотелось снова ощутить хоть какое-то проникновение — быстрое, жалящее… Тай Ли же на вечность растянула предвкушение, оттого так пронзительно рассекла нервы внезапная щекотка языка.       Азула вскрикнула, бедра сами рванули вперед, под веками сверкнуло. Вслед за языком складок коснулись губы, а потом и вовсе плотно сомкнулись. Она старалась не стонать так громко и не открывать глаз, но ее так и подмывало посмотреть. Азула вцепилась в сползший рукав, лишь бы не схватить Тай Ли за волосы и не рвануть на себя так сильно, как того хотелось. Дыхание окончательно сбилось.       Она тлела от оглушительного удовольствия. Такого отчетливого и обнаженного, словно все кости разом покинули тело, нервы выступили наружу и ловили каждое прикосновение, каждое скольжение языка.       Азула представляла это чувство с тех пор, как впервые распознала в себе его отголоски, но ни в какое сравнение с фантазиями реальность не шла. Тай Ли, тем временем, опустилась ниже, вторая ее рука гладила кожу бедер изнутри, и от этих движений в груди плавился осколок самого солнца, не иначе.       В голове действительно не осталось ни одного сомнения. Нега пощипывала губы и обводила сердце гладким дрожащим языком. Таким, каким Тай Ли облизывала снизу. Вновь разбившись о мысли об этом, Азула застонала.       — О Агни… я… — она не удержалась и приподнялась на локте. Положила ладонь на волосы Тай Ли, повторяя движение, не сильно толкая себе навстречу. Где-то на горизонте полыхнуло понимание, что надолго ее не хватит. И когда внутри вновь оказались пальцы, она сжалась с хриплым всхлипом и распахнула глаза.       Открывшаяся картина лишь сильнее раскалила ее. Она словно впервые видела собственное тело: подрагивающий живот, осыпанную потом кожу, рвано вздымающуюся грудь… и Тай Ли между полусогнутых ног. Облизав губы, Азула убедилась, что с рукой в шине все в порядке, потому что пальцы так и порывало сжать. Она уже почти откинулась на спину, когда заметила приоткрытую дверь ванной и невольно ахнула.       Движения пальцев убыстрялись, язык не отставал. Азула через силу погасила очередной вскрик и попробовала осмотреться. Ничего не бросалось в глаза, разве что света стало меньше, да и дверь эта… Она не могла вспомнить, закрывала ли ее, выходя из ванной. Мысль, что за ними наблюдают, прямо как она за Тай Ли с братом недавно, ошпарила совсем уж первобытной жаждой, и Азула рухнула, подкошенная, на постель.       Ее трясло, в глазах мутнело. Дробящая позвонки похоть не сбавляла оборотов. Не сдержавшись, Азула снова повернула голову к незанятому креслу и чуть не завизжала.       Там, в полумраке спальни, рисовался человеческий силуэт.       Наверное, почудилось. Захлопнув рот, она попробовала приподняться и посмотреть как следует. Язык Тай Ли вдруг как-то по-особенному обвел ее, и бедра непроизвольно сжались. Азула разрывалась между тем, чтобы зажечь свечи и махнуть рукой, соскользнув в набухающее желание. В конце концов победило второе.       Откинувшись, она провела ладонью по груди, ощущая бешенное биение сердца. Так и хотелось скребнуть ногтями по шее, но повязка все также обхватывала кожу… Тогда она, прикрыв глаза, вновь погрузила пальцы в волосы Тай Ли и рассеяно погладила.       За собственными гортанными стонами Азула не сразу уловила, что Тай Ли постанывает тоже: сперва тихо, потом все жарче. Она подумала, что подруга ласкает себя, но пальцы одной руки Тай Ли все также были внутри Азулы, а второй — сжимали бедро все жестче и жестче. Проклиная столь неуместное сейчас любопытство, Азула распахнула глаза, и воздух застыл прямо в глотке.       На нее смотрел Зуко.       Она испуганно дернулась, но кричать не торопилась. Тем более когда он медленно покачал головой, опережая ее порыв. Его глаза тускло блестели, движения были заторможенными, и Азула поняла без лишних объяснений, что он пьян. Пьян сильнее, чем они обе вместе взятые.       Азула запоздало протолкнула воздух в легкие. Собственное тело вдруг одеревенело. Она лежала все в той же распахнутой позе, не осознавая, что надо прикрыться. Что кому-то надо покинуть спальню как можно скорее, пока не случилось непоправимое. Тай Ли вдруг дернулась, не открывая глаза, и Азула заметила на ее бедре руку Зуко. Второй не было видно, но нетрудно было догадаться, где она.       Пульс бился в висках, колени слабели, но она до сих пор не представляла, что делать. Как выйти из этой ситуации. Впрочем, брат решил за всех, вставая с кровати.       Он сейчас уйдет, подумала Азула, и, как оказалось, поторопилась с выводами. Зуко смотрел прямо на нее, снимая штаны и слегка пошатываясь. Глаза при этом зло горели, а возможно, ей просто показалось. Она следила за каждым движением, слишком ошарашенная, чтобы остановить происходящее. Осознание того, что он задумал, наотмашь ударило ее, и Азула не сдержала всхлипа.       Сумасшествие, полнейшее сумасшествие. Она, наверное, напилась до беспамятства, уснула и теперь вынуждена видеть эти дикие сны. Зуко шагнул к кровати уверенно, раскованно. То, что Азула в открытую пялилась на него, его ничуть не смущало. К слову, она сама лежала с так и не снятым, перекрученным на бедрах платьем, которое ничего не скрывало…       Зуко поставил на кровать сначала одно колено, потом другое. Опустив взгляд, Азула закусила губу, видя, как он подрагивает, и ей внезапно захотелось ощутить эту дрожь на языке. Подобная мысль обожгла больше, чем осознание собственной наготы, больше, чем рот и пальцы Тай Ли. Зажмурившись, она попыталась успокоить дыхание, а когда открыла глаза вновь, увидела, что Зуко уже вплотную прижимается к Тай Ли.       «Делала так?»       Это была словно пробитая плотина. Азула и не подозревала, что в ней столько ослепляющей похоти.       Она вздрогнула, когда он приподнял Тай Ли и поставил ее на колени. Сжалась, когда он задрал полы халата одной рукой, а другой рванул ткань с плеча. Ахнув, Тай Ли отстранилась от Азулы и отвела руки назад, чтобы можно было стянуть халат. В ее глазах билась муть из непонимания, огня и вместе с тем принятия. Она тяжело вбирала воздух припухшими губами и лишь раз сглотнула, когда Зуко снова подтолкнул ее к Азуле.       Это совершенно не укладывалось в голове. Азула смотрела на все словно со стороны. Видела себя, полностью обездвиженную. Выхватывала розовый кончик языка Тай Ли на своем же бедре. Замечала примятые волосы Зуко, его руки, разминающие сведенные плечи Тай Ли. Затем они скользнули по спине, свернули к бокам и наконец сжались на бедрах. Отстранившись, Зуко посмотрел вниз, и, представив на секунду, что он видит, Азула тихо охнула.       Тай Ли вдруг вскинулась, вскрикнула и крепко зажмурилась. Зуко рывком потянул ее к себе, широко разведя колени. Голос подруги срывался, и Азула поняла, что ничего связного уже не услышит.       Не выдержав, она спрятала лицо в ладони, а когда отняла, наткнулась на его взгляд. Зуко на нее смотрел. Агни, ни один из них не отвел глаза.       Глупая игра в гляделки, глупая…       Он сразу взял быстрый темп. Тай Ли соскальзывала, все чаще просто хватаясь за Азулу, как за опору. Она то прижимала ладони ко рту, глуша стоны, то сжимала одеяло. Азула чувствовала — доведет. Частыми короткими поцелуями в шею и плечи Тай Ли. Пальцами, потирающими ее взмокшую спину. И тяжелыми ударами бедер, от которых Тай Ли металась не переставая и всхлипывала. Будто хотела вывернуться, слезть с него и закрыться, но не могла.       Кое-как отдышавшись, Тай Ли попробовала снова прильнуть к ней. Азула тяжело сглотнула. Она не могла понять эмоций по выражению его лица. Настолько увлеклась разгадыванием этой загадки, что не сразу ощутила на себе язык и губы, а когда поняла, рефлекторно свела колени.       Тай Ли хватило на минуту, может, даже меньше. Она захныкала, заскулила. Потянула руку назад, чтобы притормозить Зуко, но он перехватил ее и завел за спину. Тай Ли упала лицом в одеяло, и протяжный стон потонул в нем.       Вряд ли ей было больно, но Зуко не был таким в прошлые разы. Что на него нашло?       Сознание лопалось под громкие, будто свои, а не Тай Ли, крики. Зуко рвано дышал, подтягиваясь за подрагивающие бедра. Пальцы соскальзывали, оставляя длинные розовые полосы. Запах тел стал жарким, пряным, и Азулу повело, хоть к ней никто не прикасался…       Где-то под толщей мыслей плеснулось подозрение, в котором она никогда не признается. Она ужаснулась, едва позволила ему просочиться дальше положенного. Сама схватила Тай Ли за волосы, прижала к себе. Нет, она не станет думать о том, как хочет избавиться от мешавшей им преграды. От тела между ними.       Подняв глаза, Азула беззвучно ахнула. Зуко снова смотрел на нее из-под полуприкрытых век. Раздался толчок, отдавшийся эхом в ней, и Азула не сдержала стона. Они — больной, сросшийся организм. И это было чудовищно, просто унизительно чудесно.       — Что же ты не кончаешь, раз так хорошо? — прошептал он одними губами.       Или нет.       Азула ошеломленно моргнула, сжимая бедра. Ослышалась, наверняка ослышалась… После стольких кубков и не такое чудилось, но ее смяло одними лишь словами.       Тело сотряс спазм, ноги непроизвольно дернулись. Она стянула волосы Тай Ли в кулак, пока грудь разрывало от крика. Это было словно запустить молнию самой себе в голову. До сердечного приступа опасно.       Азула откинула голову, с трудом расслабив пальцы, но так и не выпутавшись из прядей Тай Ли. Свои же волосы прилипли ко лбу и вискам так, что сперва она спутала неожиданно выступившие слезы с потом. Зуко с Тай Ли еще двигались, но Азулу слишком оглушили собственные ощущения, чтобы следить за другими. Она безуспешно пыталась взять дыхание под контроль.       Последний всхлип Тай Ли вспышкой пронесся в голове и растворился без следа. Краем глаза Азула ухватила, как они падают на кровать, но не предприняла попыток отодвинуться: настолько ее припечатало к постели. Даже когда, по ощущениям, прошла минута, она все еще пыталась успокоить сердцебиение. Затем повернулась набок и закрыла глаза.       Слух вылавливал самые разные звуки: шуршание постели, смазанный шепот, шаги, стук, журчание воды… Азула и сама бы не отказалась выпить, но ее сморила такая томная расслабленность, что она заснула моментально, будто не спала вечность до этого.       Во сне впервые за почти семь лет привиделась мать. Она сидела на полу в какой-то охваченной туманом комнате и собирала платком фрагменты зеркала. Заметив в одном из осколков рубленное отражение Азулы, мать подняла голову и растерянно уставилась на нее.       — Что ты пытаешься доказать? — спросила она прерывающимся голосом. Хотела бы Азула ответить, но слов не было…       Вздрогнув, Азула открыла глаза и сперва ничего не увидела: до того густой была ночь. Вытянув шею, она прислушалась, но уловила только колыхание занавесок. По всему телу струилась настолько приятная усталость, что не хотелось двигаться вовсе. Вот только память не стояла на месте и гнала Азулу прочь из спальни.       Она зашевелилась, когда глаза привыкли к темноте, и обнаружила, что лежит под одеялом. Спящая рядом Тай Ли — тоже; наверное, она их и укрыла… Сев, Азула принялась одеваться, но поломанная рука не желала просовываться в рукав. Азула испустила длинный выдох и попробовала отыскать жар свечей. Увы, они успели остыть, чтобы можно было зажечь их не глядя.       Она осторожно поднялась и двинулась вперед, стараясь не шуметь. Стянутое на бедрах платье укорачивало шаг, Азула теряла терпение. Пройдя еще немного, она нащупала столик, а на нем покрытый воском канделябр. Пламя подчинилось в считанные секунды.       Едва она зажгла свечи, как сбоку раздался слабый шорох, и Азула оглянулась. Зуко прятал рукой глаза; он, похоже, спал все это время прямо в кресле. Когда он наконец проморгался, стал выглядеть более осмысленным, чем секундами ранее, и уж тем более часы назад. Однако Азула не рискнула бы долго его разглядывать. Она тут же отвернулась, пытаясь прикрыться.       Пальцы ног нервно шевелили ворс ковра, рукав с треском натягивался на шину. Впрочем, Азулу уже не волновали ни платье, ни брошенные где-то ленты. Смахнув волосы на правую сторону, она взялась за застежку на шее. Спустя какое-то время стало понятно, что без зеркала она не справится.       Скрип кресла заставил напрячься, но Азула не шелохнулась. Молча ждала, когда Зуко приблизится и отведет ее руку, чтобы застегнуть самому. Она едва дышала, превратившись в сплошной натянутый нерв, и не сразу разобрала слова:       — Повернись к свету.       Сдвинувшись, она позволила Зуко затянуть завязки на спине. Напрасно дрожала: он так ни разу к ней и не прикоснулся. Но вот его дыхание ощущала сполна, и от этого так по-дурацки потели ладони. Азула молила Агни о том, чтобы поскорее наступило утро и безумию пришел конец.       Оправив мятую юбку, Зуко обошел Азулу и посмотрел так, словно ждал ответа, причем давно.       — Туфли твои где, говорю?       — А?.. Не… помню. В ванной, наверное.       Сказала и тут же пожалела, но постаралась ничем не выдать себя. В ванной осталось сброшенное вечность тому назад исподнее. Она теребила рукав все то время, что Зуко не возвращался. Наконец он приблизился с туфлями.       — Не могу найти чулки, — сказал он и осмотрелся еще раз, хотя спальня практически утопала в ночи. — Хочешь в кресло? — задал очередной вопрос, смысл которого долетал до Азулы крайне медленно. Моргнув, она покосилась на кресло в полном недоумении. А ведь так рьяно стояла на том, что ей не нужна нянька… Не выдержав, Азула прыснула, чем, похоже, еще больше убедила Зуко в собственной неадекватности. Во всяком случае его взгляд говорил именно об этом. — Присесть, — уточнил он.       — А-а… нет, — Азула тряхнула волосами, не зная, куда деть руки. — Могу так.       Кивнув, Зуко опустился, и от неожиданности Азула уперлась в столик. Канделябр опасно закачался, но не упал. Брат поднял озадаченный взгляд.       Агни, она совсем спятила! Видела себя будто со стороны: изумленную, нервную, неловкую… Ясно же, что он собрался надеть туфли, и все равно отшатнулась, как от огня. Выдохнув, Азула кивнула.       — Я готова.       Зуко предельно медленно поднес туфлю, пока другой рукой приподнимал край юбки совсем чуть-чуть. Азула держалась за столик, боясь потерять равновесие. Туфля оказалась на ноге не с первой попытки, и Азулу уже вовсю бесила собственная внезапная неуклюжесть.       «Хочешь удержать меня? Придумай что-нибудь получше».       Она дышала через раз, пока Зуко пытался справиться с застежкой в слабо рассеянной темноте. Казалось, это длилось так долго, что на коже снова выступил пот. Азула сжала кулак, вонзаясь ногтями в ладони. Пытаясь отвлечься, забыться. Не помогало… Пальцы Зуко невесомо задевали щиколотку. Он словно не соображал, что творит.       Азула уже знала, насколько легко это сделать. Заметила, что с Тай Ли брат заводится с пол-оборота. Что стоит ей зажечь его с одного щелчка пальцев? Возможно, совершенно ничего. Но до чего же это сомнительное решение…       Оставив одну ногу в покое, Зуко взялся за другую.       Азула же прикрыла глаза и отдалась воображению. Все же в реальности она никогда не предпримет такого. Дело ведь даже не в Зуко было, а в желании постичь саму себя… с кем-то. Полностью, до конца. Она видела, как толкает кого-то без лица, без четкого образа и садится сверху. Ослабить пояс штанов, приспустить — прямо так, не тратя время на раздевания. Вцепиться в его плечи и раскачиваться, то опускаясь до упора, то почти выпуская из себя. Это несложно. Первая минутная неловкость быстро схлынет.       Чуть шершавые пальцы на коже все равно тянули обратно в спальню. Они соскальзывали, двигались скованно и невообразимо медленно. Настолько, что хотелось топнуть ногой в нетерпении. Азула не открывала глаз. Ее охватила темнота, из которой не хочется возвращаться. Полная вседозволенности и страсти. Азула облизала пересохшие губы, и в ногу резко впились ногти. Негрубо, но сбивая сердце с ритма. Вынуждая распахнуть глаза.       Брат сглотнул, поглядывая на нее снизу вверх. Ее мысли явно были ему очевидны. Плавали на поверхности радужек, неприкрытые.       — Зуко, — предостерегла она и не узнала собственного голоса. Даже он в огне. Брат поддался вперед, и застежка в его пальцах звякнула. Азула сильнее вцепилась в столик, боясь пошатнуться. Это происходило не с ней. Не с ними. Какие-то другие люди, не отягощенные запретами. Пол проваливался, точно трясина, и Азула знала только один способ удержать равновесие.       Агни… Он на коленях перед ней. Вплотную. Позволял ощутить жар собственной кожи. Азула уронила ладонь на его плечо, закачавшись. Он может просто обхватить ее за бедра и потянуть на себя. Посадить на… Азула прочертила глазами дорожку вниз и с шипением втянула воздух сквозь зубы. Его желание теперь тоже было очевидно.       Она затрясла головой. Просто слишком много выпила за сегодня, вот и выдает желаемое за действительное. Моргнув несколько раз, Азула чуть не выдохнула с облегчением: наваждение растворилось. А Зуко по-прежнему возился с застежкой.       — Кажется, сломана, — отозвался он. Азула безразлично махнула рукой, забыв, что он не видит, и попыталась отстраниться.       — Ничего, дойду так, — вздохнула она. — Не нужно меня провожать.       Кивнув, Зуко поднялся и отступил на шаг.       — Я и не предлагал, — ответил он таким тоном, будто ничего сейчас не происходило. А может, и правда не было, просто затуманенный разум в очередной раз обвел ее вокруг пальца.       Заправив прядь за ухо, Азула двинулась к двери на нетвердых ногах. Нужно как можно скорее заснуть, чтобы проснуться от всего этого.