Спорим

      Солнечный свет постепенно начал заполнять маленькую уютную комнату, в которой слышалось только тихое умиротворенное сопение и тиканье настенных часов. Он освещал все пространство крошечного помещения и даже немного грел через стекло, насколько это было возможно для зимнего времени года. Чимин поморщился во сне, пытаясь прогнать неприятное ощущение ярких лучей на своих закрытых глазах. Лучи, словно специально, напали на парня, желая поскорее его разбудить. Не собираясь сдаваться так просто, Пак нехотя пододвинул к себе край хлопкового одеяла и уткнулся в него лицом, чтобы снова погрузить себя в темноту. И с каких это пор солнце слепит его с потолка?       Немного повертевшись, блондин уже собирался снова отключиться от реальности, как вдруг со второй половины кровати послышался приглушенный шорох и тихое сонное ворчание. Все еще спрятанный под одеялом, парень медленно открыл свои глаза и стал прислушиваться к звукам, намереваясь убедиться, что ему не показалось. И стоило Чимину позволить своему организму уловить эту каплю бодрости, как воспоминания со вчерашнего вечера и ночи врезались в его сознание, напрочь отгоняя желание спать.       Блондин осторожно выглянул из-под одеяла и тяжело вздохнул. Напротив, как он и ожидал, лежал спящий Чонгук, совершенно не укрытый. Благо на нем были теплые домашние штаны и толстовка, поэтому Чимину было почти не стыдно за то, что он забрал себе все одеяло, не оставив младшему даже краешек, чтобы накрыться. Чимин не привык делить с кем-то постель.       Видимо художнику тоже не давало покоя утреннее солнце, так как лежа на спине, парень прикрывал свое лицо правой рукой, пряча глаза в сгибе локтя. В отличие от Пака, Чонгук смог сохранить остатки сна и продолжить беззаботно спать, не подозревая, как в данную минуту на него пристально смотрел танцор.       Чимин скользил взглядом по спящему парню и не до конца верил в то, что видел перед собой. Весь вчерашний день от первокурсника нельзя было и слова дождаться. Да что там слова, Чон даже не смотрел в его сторону, словно блондина и вовсе не существовало. Кто бы мог подумать, что после такого, они будут делить одну кровать на двоих? Их отношения уже становятся похожи на американские горки. Это конечно прогресс, но немного не тот, который надеялся достичь Чимин.       Воспоминания о прошедшей ночи крутились в голове Пака. Они были туманные и даже немного обрывчатые, несмотря на то, что в тот момент парень был абсолютно трезв. Видимо, в какой-то степени, он все же был опьянен, но совсем не алкоголем. Он помнил, как прижимал Чонгука к двери, как выцеловывал каждый сантиметр его вытянутой шеи, периодически возвращаясь к полуоткрытым губам, не желая надолго оставлять их без внимания. Приглушенные стоны, которые издавал младший, заполняли всю комнату, смешиваясь с музыкой, доносившейся с первого этажа. Его красные щеки и зацелованные губы не хотели выходить из памяти Чимина, проносясь яркими картинками в его голове.       Он помнил ощущение горячего тела под своими ладонями. В тот момент, запуская руки под толстовку первокурсника, Пак не знал, какую реакцию получит в ответ. Он просто хотел продолжить изучать такое желанное тело, не до конца осознавая, как далеко заходит. Чонгук тогда лишь на секунду замер, громко выдыхая воздух из своих легких, и пылко притянул Чимина ближе, позволяя ему переходить черту. Такой чувствительный и несдержанный, прямо как при их первом поцелуе в клубе.       Как они оказались на кровати Пак помнит смутно. Просто в какое-то мгновение он начал утягивать художника на мягкую поверхность, укладывая того спиной на хлопковое покрывало. Глаза Чонгука слипались и его тяжелое дыхание постепенно замедлялось, тем не менее, он продолжал держаться за Чимина и отвечать на поцелуи, которые становились только медленнее и нежнее.       Тогда-то сознание Пака и начало проясняться, возвращая его в реальность. Все еще нависая над Чоном, танцор бережно прислонялся губами к шее парня, оставляя на ней парочку мелких поцелуев. Постепенно он начал переходить на его щеку, совсем осторожно касаясь ее, чтобы утихомирить парня и дать ему расслабиться. Его ласки действовали как своеобразная колыбель, приносящая пьяному сознанию Чонгука покой. Его эмоции и чувства били через край, выматывая и без того уставшее тело, поэтому, ощущая мягкие нежные губы на своем лице, художник позволил себе раствориться в моменте. Количество выпитого алкоголя дало о себе знать, и уже через пару минут Чимин услышал умиротворенное дыхание, уснувшего парня, а через какое-то время заснул и сам.       Прокручивая все эти воспоминания в голове, блондин не отнимал от младшего взгляд. Он смотрел, как мирно тот лежал рядом, как безмятежно спал, пряча лицо от солнца. На его шее не было никаких следов, за что Чимин себя мысленно похвалил. Несмотря на то, что вчера он себя практически не контролировал, парень все равно старался быть осторожным, так как где-то глубоко внутри, его сознание кричало, что так будет лучше. И действительно, если бы танцор оставил засосы на Чонгуке, то у них двоих были бы большие проблемы. Ставить младшего в неловкое положение перед хенами, Паку совсем не хотелось.       Осторожно вставая с кровати, Чимин старался не разбудить художника. Он аккуратно поднял край одеяла и все-таки накрыл им парня, а затем вышел из комнаты, бесшумно закрыв за собой дверь. Блондин не мог понять свои чувства в тот момент. С одной стороны, он был взволнован и, вроде как, даже счастлив после всего, что произошло этой ночью. Но с другой стороны, он совсем не знал, чего ожидать от художника, когда тот проснется.  Будет ли он паниковать или, может быть, снова примется игнорировать танцора? Захочет ли он обсудить то, что произошло или сделает вид, что ничего не было? Слишком много вопросов, на которые Пак боялся получить ответы.       В этот раз инициатором был именно Чонгук. Все, что произошло между ними этой ночью, было исключительно по желанию Чона, но ответственность все еще лежала на Чимине и он это понимал. Художник был пьян. Сильно. В нем было именно то количество алкоголя, при котором совершают наиглупейшие ошибки, а затем жалеют о них. И мысль о том, что он позволил младшему совершить эту ошибку, Пака совсем не грела.       В какой-то степени, блондин даже надеялся, что Чонгук обо всем забудет. Он же практически не соображал этой ночью, говорил вещи, которые в трезвом уме побоялся бы произнести вслух. Если его мозг вычеркнет из памяти эти моменты, то, наверное, так будет лучше для всех. По крайней мере, Чимин пытался себя в этом убедить.       Отгоняя лишние мысли и не до конца угасшие эмоции, Пак спустился на первый этаж, чтобы отвлечь себя от тяжелых размышлений. К его удивлению, на кухне уже кипела жизнь, а вместе с ней и чайник, около которого стоял бодренький Юнги.       - Ну наконец-то хоть кто-то в этом доме проснулся, - заметив танцора, сказал парень, - я уже думал идти вас будить.       - Почему ты уже встал, разве еще не слишком рано? – сонно отозвался Пак и подошел к другу на кухню, чтобы достать кружку и заварить себе кофе.       - Во-первых, сейчас десять часов утра, - ответил Мин, - А, во-вторых, какая наглость с твоей стороны, не догадываться почему я так рано проснулся.       Юнги указал в сторону дивана, на котором были разбросаны подушки и лежал скомканный плед.       - Не самое удобное место, знаешь ли.       Чимин напрягся, понимая к чему ведет парень. На самом деле, на этом диване должен был спасть именно он, так как Чонгук и Юнги приехали раньше и, соответственно, заняли лучшее место. Была еще одна комната, которая принадлежала Сокджину, но Чимин даже претендовать на нее не собирался, так как было очевидно, что туда заселится Тэхен. Так и вышло, что еще вчера все негласно решили, что диван на первом этаже будет занимать танцор. Кто же мог подумать, что парень заснет вместе с Чонгуком? Такого он и сам от себя не ожидал.       - Не представляешь, как я вчера удивился, когда зашел в свою комнату. Вы с Чонгуком, конечно, были там достаточно долго, чтобы я успел напридумывать, чем вы занимаетесь, но увидеть, как вы всего лишь сладко спите, я не ожидал.       - Поверь, я сам не планировал там засыпать. К слову, ставить кровать прямо под мансардным окном, явно, не лучшая идея, так что я тоже не выспался. - как можно обыденнее произнес Чимин, мысленно придумывая теорию, которую будет рассказывать, если хен вдруг спросит, почему он оказался в одной комнате с художником.       И Юнги, конечно же, спросил:       - Слушай, я не знаю, что между вами двумя происходит, и не совсем уверен, что это мое дело, но вы ведете себя как-то странно. Как ты вообще оказался с ним в одной постели?       Чимин начал судорожно перебирать в голове варианты ответов, которые будут звучать более правдоподобно. Ему не хотелось врать или что-то утаивать от одного из своих лучших друзей, но парень не мог себе позволить рассказать правду. Для начала, ему бы самому во всем разобраться. Да и что тут расскажешь, если их странные отношения несут в себе слишком много откровений, к которым Чон пока не готов. Для своих друзей, Чонгук стопроцентный натурал и Чимин не имеет права рушить этот образ, пока младший сам не захочет это сделать.       - Ну…мы, вроде как, были знакомы с Чонгуком. Еще до той встречи у тебя в квартире, - пояснил Пак.       По крайней мере, это не ложь. Он выдал первое, что пришло в его голову, стараясь звучать невозмутимо.       - Это было очевидно, - закатил глаза Мин и усмехнулся, - Когда он разбил тебе губу в первый же день вашего знакомства, я сразу подумал, что здесь что-то не то.       Точно. Чимин совсем и забыл о своей ранке на губе, которую оставил ему художник. Она уже стала заживать, а вот синяк на подбородке, в свою очередь, полностью прошел. Да, было бы странно, если бы хен выкинул этот инцидент из своей головы, ничего не сказав. Хотя, Чимин сам-то особо не вспоминал про тот случай на кухне, не желая снова видеть перед глазами этот взгляд, наполненный ненавистью. Тогда Чонгук еще не знал, что его сестра, всего-навсего, наговаривала на танцора.       Пак поморщился, вспоминая Мэй и ее обвинения. Когда же этот дурацкий случай из его жизни останется в прошлом? Но видимо не скоро, так как блондина вдруг резко осенило, и он почувствовал, что нашел теорию, за которую можно зацепиться.       - Мэй! - Как-то слишком быстро он произнес имя девушки, смотря на своего друга. В ответ Юнги лишь приподнял брови, не понимая внезапную эмоциональность младшего.       - Чего?       - Мэй, - спокойнее произнес Пак, чувствуя, как в голове складывается идеальный сюжет, - Сестра Чонгука. Мы с ней встречались какое-то время, вернее не то, чтобы прямо встречались…скорее просто виделись пару раз…       - О Боже, Чимин, ты что переспал с сестрой Чонгука?       - Нет! Вернее, да, но…Я же не знал в тот момент, что он ее брат. В общем, Чонгуку не понравилось, что я, грубо говоря, бросил его сестру…       - Грубо говоря? А на самом деле ты что сделал? – усмехнулся Мин.       - Я даже не встречался с ней… – страдальчески выдохнул Пак, смиряясь с тем, что эта история будет следовать за ним по пятам на протяжении всей жизни, - Но это не важно, - отмахнулся он, - Главное, что с Чонгуком у нас были свои разногласия, но сейчас мы, вроде как, друзья. Вчера он напился и зачем-то вышел ко мне на улицу, кстати, это вы должны были его остановить. Когда я увидел, как сильно он пьян, то сразу решил увести его спать. Вот и все. Я сам прилег всего лишь на секунду, прости, что в итоге заснул на твоем месте…       Юнги лишь расслабленно потянулся на стуле, выслушав весь поток слов танцора.       Чимину казалось, что он идеально выкрутился из ситуации. Можно даже сказать, что он практически не врал, ведь все, что он рассказывал было неоспоримой истинной. Да, возможно, он утаил самое главное, но Юнги это знать не обязательно.       - Почему-то я даже не удивлен, вы, действительно, еще дети, - вынес свой вердикт Мин. Он не смеялся, но в его глазах были видны смешинки, словно он сдерживал себя, - К слову, я рад, что вы оставили свой конфликт в прошлом. Чонгук хороший парень и мне бы хотелось, чтобы вы сдружились.       - Я бы тоже этого хотел, - слабо улыбнувшись, ответил Пак.       - Может тогда отнесешь ему стакан с водой и таблетку? Думаю, когда он проснется, его голова не даст ему покоя.       Чимин отложил свой стакан наполненный кофе и кивнул, доставая с полки лекарство от похмелья. Он был рад, что ему самому оно не понадобилось сегодня.       Поднимаясь на второй этаж, Пак позволили себе окончательно расслабиться. Он и не заметил, как напряжен был все это время, оправдываясь перед Юнги. Старший не мог что-то заподозрить, это было просто невозможно. Тем более, он не тот человек, который будет глубоко анализировать чужие отношения и Чимин мог не переживать на этот счет.       Если бы на месте Чонгука был кто-то другой, то Пак без проблем бы поделился с хеном своими чувствами и переживаниями. Ему бы хотелось услышать мнение старшего или получить его совет, но на кону стояло слишком много. Блондин ждал, когда Чонгук тоже будет готов к откровениям. Если это, вообще, когда-нибудь произойдет.       Когда он осторожно приоткрыл дверь, то надеялся увидеть еще спящего парня. В его планах было просто оставить стакан с таблеткой на столике рядом с кроватью и спуститься обратно к Юнги, чтобы, как ни в чем не бывало обсудить с ним планы на день или покурить на улице. Но, конечно, его встретила другая картина.       Чонгук, кажется, только что проснулся. Он сидел на кровати спиной к двери и медленно массировал пальцами свои виски, пытаясь унять боль. Его волосы были растрепаны, а одежда помята. Парень выглядел таким домашним и мягким, что у Чимина екнуло сердце. Он едва слышно постучал в уже открытую дверь и зашел в комнату.       Пак медленно приблизился к художнику и заглянул в его глаза. Взгляд Чона был нечитаемым, немного даже пустым, но танцор списал это на очевидное похмелье. Младший продолжал смотреть куда-то вперед, собираясь с мыслями, когда Чимин первый нарушил тишину:       - Я принес таблетку. Выпей и тебе станет легче.       Парень медленно перевел свой взгляд на содержимое в руках танцора и сделал так, как тот ему сказал. Каждый глоток словно возвращал его к жизни, поэтому художник выпил полный стакан, после чего отложил его на тумбочку.       - Дурацкое солнце, - проворчал Чон, пряча свое лицо в ладонях.       Чимин не знал нужно ли ему что-то отвечать или лучше просто уйти, оставив младшего наедине с собой. Пак был даже не уверен, что Чонгук помнит о том, что происходило в этой комнате между ними. Скорее всего, тот даже и не знал, что этой ночью они спали вместе.       Неожиданно, Чонгук поднялся на ноги и слегка пошатываясь побрел в сторону выхода, проходя мимо стоящего около кровати парня. Он вышел из комнаты так ничего и не сказав, оставляя Пака одного.

***

      Художник долго принимал душ, в надежде смыть с себя это ужасное состояние. Он не хотел слишком много думать, но в голову то и дело врывались непрошенные воспоминания, которые мучали его сильнее, чем головная боль. Он помнил все, каждую мелочь, которую он сказал и сделал этой ночью.       Прислонившись лбом к стеклянной стенке душевой кабины, он прокручивал в своей голове все моменты, которые вспыхивали в его памяти ярким пламенем. Чону было стыдно за себя, за свои действия и желания, окутывающие его в тот момент, когда танцор прижимал его тело ближе к себе. Мысли, которые охватывали пьяное сознание Чонгука, когда Пак зацеловывал его обласканные губы, были настолько для него непривычными, что он сам до конца не воспринимал их как реальность.       Стараясь выкинуть из головы очередной поцелуй Чимина, художник понял, что сегодня их ждет очень важный разговор…