"Ааа..?"
"Ты ещё в общаге?""Ну да, а что?"
"А то ЧТО ТАМ САНЫЧ С ПРОВЕРКОЙ ИДЁТ ОН ОТ ВСЕГО ШЕСТОГО ЭТАЖА КЛЮЧИ ВЗЯЛ МНЕ ПАЦАНЫ СКАЗАЛИ""БЛЯТЬ"
Макс отбросил телефон на стол, оглядывая масштабы катастрофы. Полы они вымыли ещё позавчера, так что они были плюс минус чистыми. А вот в остальном в комнате был хаос. Вообще они достаточно чистоплотные ребята и не скапливают мусор неделями, но вот именно сегодня, когда оба проспали и собирались впопыхах решил заглянуть комендант. Шустов, уже собиравшийся выходить на пары, бегло заправил кровать соседа, закинув под плед вытащенную из коробок одежду, которая Илье, видимо, не понадобилась. Собрал весь хлам со своей тумбочки, убрал открытую пачку крекеров и арахиса в пакет в шкафу - если Саныч увидит еду, он этого не простит. Мужчина всегда пропагандировал чистоту в комнатах и на этаже в целом, чтобы у их друзей тараканов не было мотивации размножаться. Наскоро вымыв оставленные кружки, пожарный вытащил из мусорного ведра пакет и, завязав, поставил у двери, положив в ведро новый. Всё это было сделано на пару минут и парень, даже не сняв куртки, успел даже немного вспотеть. Он слышал, как несколько раз вибрировал телефон, видимо Илья что-то строчил в порыве паники. А Макс, и так опаздывающий на свою пару, окончательно смирился, что опоздает. Когда кудрявый убирал срач на полках в коридоре, в дверь громко и чётко постучали. Но Шустов даже не успел двинуться, как в замочной скважине зашумел ключ. И смысл был стучаться, если всё равно не планировал ждать, пока откроют? Видимо, надеялся, что в комнате никого нет, будний ведь, утро, все на парах. У Евгения Александровича это любимое - делать обход, пока студентов нет, чтоб уж точно ничего сделать не успели. И плевать, что в комнате могут быть какие-то ценные или конфиденциальные вещи. Шустов оперативно сделал пару шагов назад, оказываясь в комнате, и с огромным усилием изображал дурачка. "Я ничего не знал и нет, это не я только что носился по комнате как угорелый". Комендант, увидев студента, удивлённо замер на пороге. Макс старался так же удивлённо смотреть в ответ. — Доброе утро, Евгений Александрович! — Доброе. Чего не на парах? — Мужчина открыл дверь санузла, бегло его оглядев, и прошёл чуть глубже в комнату. Пожарный предусмотрительно отошёл с прохода. — Так вот, собираюсь. — Парень приподнял руку с рюкзаком, в доказательство своих слов. Саныч осматривал комнату, немного поморщившись при виде мятых кроватей и невпопад расставленной посуде, а после остановил взгляд на мусорном пакете у самого выхода. — А, это я сейчас выброшу, не волнуйтесь! Он ещё вчера вечером забился, не идти же его выбрасывать по темноте... — Ладно. — Комендант одобрительно кивнул, открывая входную дверь и бросив через плечо напоследок. — На столе приберитесь. И вышел. Максим облегчённо выдохнул. Он снова ничего не сказал ни про их тостер, ни про плакаты на стенах, ни про гирлянду. А ведь по уставу кроме чайника ничего нельзя! Но в целом, парням ведь это только на руку. Забрав со стола телефон и увидев там пять сообщений от Третьякова, Макс улыбнулся и написал лишь короткое:"Не ссы, всё хорошо Сказал только на столе убраться"
"Ура, победа!" Шустов хихикнул и, увидев, что до начала пары всего семь минут, вылетел из комнаты, не забыв прихватив злосчастный чёрный пакет.***
Парни ввалились в комнату, смеясь и громко шутя над их смурной вахтёршей. Надежда Игоревна хоть и была очень строгой, порой даже злобной, но это порождало много идей для шуток. Время близилось к одиннадцати вечера, они шатались по городу около трёх часов. Илья показывал Максу город, иногда что-то рассказывая о нём или о событиях связанных с тем или иным местом. Пару раз они проходили бары, которые психолог очень нахваливал и обещал сводить друга туда. А ещё много-много разговаривали. Конечно, вечер в конце сентября не самое лучшее время, чтобы беседовать сидя на набережной, но вот место было идеальным. Они прятали руки в карманы, изредка шмыгая носом, но никто не решался прервать диалог, словно в их комнате не получится говорить столь же откровенно. Как будто стены подслушивают их разговор, секреты и личные переживания просачиваются сквозь бетон, позволяя посторонним услышать, дать повод для сплетен. Илья много болтал, а Макс был готов слушать его часами. Наблюдать, как горят его глаза, когда он говорит о чём-то важном для него, слышать хрипловатый смех и смотреть на улыбку и ярко выраженные ямочки. Но совершенно не был готов признаться, что влюбился. Первый раз в жизни. Чтоб вот так, по-настоящему. Признаться честно, Третьяков был симпатичен ему ещё с первых недель сожительства. Симпатичный ведь, засранец. И ещё ведь ходит по комнате без футболки после душа. Максим мог лишь отводить взгляд, надеясь, что парень не заметит его покрасневших ушей. Но чем ближе он начал узнавать соседа, чем больше времени они проводили вместе, тем больше Макс им проникался. Он прекрасно видел недостатки Ильи, и он всё ещё учится с ними уживаться, и всё ещё пытается привыкнуть, что тот порой читает его как открытую книгу (психолог хренов). Но ведь и это отчасти являлось причиной его восхищения. Третьяков нравился таким, какой он есть. Воспитательница в дет доме говорила, что это и есть та самая любовь. Шустов лишь качал головой и изо всех сил старался не пялиться и не думать. Может, само рассосётся как-нибудь. Потому что рассчитывать на что-то он не мог. Да, он в курсе, что Илья может "играть" за обе стороны, но легче от этого не становилось. Отчего-то была уверенность, что у него кто-то есть. Хотя другая часть была уверена, что если бы это было так, он бы уже сказал. Переодевшись в домашнюю одежду, Макс упал на кровать, потягиваясь. Илья хихикал, говоря, что дед из них двоих он, но почему-то устал Максим. Шустов прыснул. Включив гирлянду, что теперь висела у них чуть ли не по всему периметру комнаты, пожарный сел, доставая из чехла гитару. Третьяков бросил заинтересованный взгляд через плечо и поймал чужую ухмылку. — Пожелания есть? — Не-а. Доверяю твоему изысканному вкусу — Хохотнул парень и ушёл чистить зубы, предусмотрительно оставив дверь в коридор открытой. Шустов слышал, как зашумела вода и, прикрыв глаза, попытался сфокусироваться на инструменте. Хотелось сыграть что-то лирическое, безнадёжно влюблённое. Пальцы сами собой начали наигрывать заезжанную "Вахтёрам". — Тебе не нравится дым и чёрт с ним, Он убивает слова, кругом голова. Уже разносит молва по дворам Что между нами чивава. Максим напевал давно заученные слова, стараясь не играть слишком громко - время позднее, люди спят и разборок не хочется. Тело само по себе слегка покачивалось в такт незамысловатой мелодии. Кудрявый краем глаза видел, что Илья тоже пританцовывает, не в состоянии подпевать из-за набитого пеной рта. Но ко второму куплету юноша уже вернулся в комнату, тихо подпевая. А Шустов опять пытается не глазеть, потому что точно знает - собьётся. У Третьякова сейчас растрёпанные волосы, немного мокрые на висках и чёлке, и абсолютно блаженный вид. Он садится на стул, светя своими острыми щиколотками и замолкает на пару строчек, позволяя себе просто слушать мелодичный голос и наблюдать за спокойными, уверенными движениями чужих пальцев. Они вместе поют припев, улыбаясь, пританцовывая и явно наслаждаясь моментом. Устраивать такие мини квартирники стало уже своеобразной традицией. Макс часто играл от переизбытка чувств, будто радость, тоска или раздражение. А Третьяков просто любил музыку, петь и дурачиться, пока Шустов поёт что-то из попсы двухтысячных, то и дело пропуская пару строчек из-за смеха. Они даже успели устроить нормальный квартирник, всем этажом, на лестничной площадке между шестым и седьмым. А сейчас они просто были в прекрасном настроении и в полном доверии. Максим по чужим взглядам, действиям и прикосновениям понимает - ему доверяют, не боятся и не стесняются. И это было ценнее любого дорогого подарка и интимнее любой эротики. И где-то внутри загорался огонёк надежды на взаимность. Может быть, он всё же может нравится. — Ладно, трубадур, откладывай свой инструмент, а то весь этаж перебудим. — Смеялся сосед, когда партия была окончена. Макс на это прозвище лишь тихо хихикал. Его искренне забавило сравнение с персонажем советского мультика. "Ну а что, здоровенный, со светлыми волосами, поёшь, на гитаре играешь. Всё сходится!" - смеялся Илья. На резонный вопрос, кто тогда он из этой шайки, парень отвечал, что пёс - потому что такой же сутулый. За что чуть не получил по голове от Макса за плохие слова о себе. Шустов послушно начал убирать гитару в чехол, и пока он ставил её на место, Третьяков оперативно занял освободившееся на кровати Макса место. Кудрявый удивился, но против ничего не сказал. Когда пожарный вновь обратил на соседа внимание, он начал показывать смешные фотографии с сегодняшней пары, где они с одногруппниками надевали костюм химзащиты, а ещё фото с сегодняшнего вечера. Получилась эта прогулка, кстати, спонтанно. Илья собирался до одного магазина в центре, чтобы купить сигарет себе и Серёге, и позвал с собой Шустова, чтобы не было так скучно. Макс не отказал ни в начале, ни в последующем предложении продолжить шествие. — Во, вот эта красивая, скину тебе. — Психолог довольно улыбнулся, мол: "видал как могу". На фото Максим стоял у перекрёстка, освещённый фонарями, светофором и какой-то неоновой вывеской, кудри развевались из-за небольшого ветра. Он сам попросил Илью его где-нибудь сфотографировать, парень выбрал это место. И Максу его выбор нравился. Он одобрительно кивнул, но в последующие размышления вникнуть уже не смог. Он смотрел не на фото, а на парня сидящего напротив. И понимал, что скорее всего уже выдал себя с потрохами. Потому что человек не может не заметить на себе постоянные взгляды от своего соседа по комнате. Илья хорошо играл в дурачка. Или действительно был настолько невнимателен. Что вряд ли. Третьяков заметил неладное почти сразу, отрываясь от телефона и смотря прямо в глаза. Макс сглотнул. Илья смотрел несколько растерянно, но потом по его глазам можно было прочесть полное понимание ситуации. Он знает. Блять. Шустов кончиком языка облизнул пересохшие губы, просчитывая, насколько уместным будет поцеловать. Но решиться так и не успел - Илья отвёл взгляд, тихо кашлянув и поднимаясь с чужой кровати. — Спать пора, время позднее... — А... Ага... Шустов мысленно дал себе пощёчину раз пятнадцать и был готов поклясться, что у него горят уши. А судя по тому, как Третьяков старательно прятал лицо, краснеет не он один. Они погасили свет, пожелали друг другу спокойной ночи, но уснуть не могли. Макс слышал, как парень ворочался около получаса, а потом всё же затих. Сколько времени провёл он, глядя в темноту, неизвестно. Известно лишь, что пожарный хотел уткнуться в подушку, и либо знатно проораться, либо задушить ей себя к чёртовой матери. Понимая, что ни один из этих вариантов воплотить не удастся, Максим завернулся по уши в одеяло, стараясь заставить мозг подумать о своём положении завтра. Нехотя, но тот согласился, позволив всё таки заснуть.