Войди не постучавшись

Печаль Бастиана, которую он пытался скрыть, через неделю сменилась его обычным равнодушным настроением. Он так же спокойно служил, как и раньше, готовил, ухаживал за лошадьми и мной, и дрался. Каждый раз, когда он меня ненароком касался, меня прошибал ток. Я не могла сомкнуть глаз в палатке по ночам. Утром я любовалась его красивыми кистями рук, которые собирали костер. Или которые стругали из веток нам настил для сна в дождливых краях, вроде Гленумбры. Если он убивал даэдра, и на руках оставалась их кровь, я испытывала физическое возбуждение. Вид его тела там, в орочьей палатке, я крепко вписала в свой мозг. Как же мне хотелось еще раз увидеть его! — Ты что-то тише обычного последние недели, — внезапно заговорил он, когда мы шли по морскому берегу к редгарскому кораблю. — Давно ли тебе интересна болтовня? — Я просто хочу понять, в порядке ли ты. Какая забота, ну боже. И все-таки ты тупой, Бастиан. — Если тебе что-то нужно, просто скажи. Мне нужно забыть, как Эвели седлала тебя под лучами заката, вот что. Почему она? Я внезапно ощутила себя предельно глупо, предполагая, что эльфийка-коротышка обладает передо мной какими-то преимуществами. Например, более крутыми формами. Ничего умного больше сказать в этом разговоре я не могла. — Бастиан, просто делай свою работу. Мы шли молча еще несколько минут, переминая сабатонами песок, но тут имперец снова оказался более разговорчивым. — Как думаешь, Дарьен не навредит Эвели? Ах ты скотина. — Он с ней давно знаком, очень давно, понимаешь… — я попыталась поселить в его голову тревогу, просто так, из злорадства. И сработало. Бастиан посмотрел на меня оленьими глазами, выражающими беспокойство, а я испытала прилив покалывающей бодрости. — Да, — продолжила я, чтобы закрепить результат, — ты же знаешь Дарьена. Кин знает, на что он способен. Как только мы дошли до корабля, стало понятно, что без нас тут уже произошла битва маомеров и редгардов: трупами была усеяна вся палуба. Товар был отбит, но второго нападения команда бы не пережила. Завтра груз из шелка и пергамента должен был безопасно быть спущен на сушу и увезен, поэтому наше присутствие тут требовалось как минимум на два дня. Капитан, сильно небритый и довольно потрепанный, пожал мою тощую руку, растрясая ее до плеча. — Сегодня мы выставим защитный купол над кораблем на ночь, а днем придется проворно разгружаться, потому что заклинание в солнечные дни работать не будет, — сказала я, прикидывая размер купола и время на его колдовство. — Кто вы? Я думал, защищать нас придут высокие эльфы, — задумчиво сказал капитан. — Эльфы не смогут выстроить купол размером с корабль, даже если соберутся вдесятером. Я — чемпион короля Эмерика (эта фраза после ранних событий теперь навсегда обрела в моей голове пошлый смысл). Экса. Это мой компаньон — Бастиан. Бастиан отдал честь по-имперски, махнув кистью от лба к макушке, как будто открывал забрало невидимого шлема. — Экса… эй, ты же подруга Разума Дара! — сказал вдруг один из матросов. — Да, откуда ты знаешь? — я на мгновение испугалась, что в королевском городе кто-то пустил о нас слух. — На прошлой неделе был в Алиноре. Он выдавал распоряжение на торговлю в Саммерсете и сказал — «Если когда-то встретишь чемпиона Эксу, скажи ей, что место есть». Не знаю, что это значит. Я про себя улыбнулась, мне все было понятно. В трюме после установки чар нас ждали небольшой ужин от кока и кровати типа нар. Я спала на нижней, Бастиан на верхней. Он любезно спросил, все ли у меня есть, что нужно, затем уснул без задних ног. Его рука до предплечья свисала с нары, а мне не спалось. Полежав так около получаса, я приподнялась и поднесла лицо к пальцам Бастиана, затем аккуратно коснулась их кончиком языка. Он не проснулся. Тогда я обхватила губами один, потом второй, затем отпустила, легла обратно в кровать и опять начала ласкать себя, глядя на эти пальцы, представляя их там. Я довела себя до тихого финала и только после этого уснула. Утром корабль был безопасно разгружен, но сошедшие вечером матросы, решившие дойти до пещер в поисках дорогих раковин, пропали. Когда озадаченный капитан поведал о произошедшем, я ушла по следу и обнаружила отпечатки троллей на песке. К большому сожалению, отпечатки были четырехпалыми, что означало, что полакомились матросами не какие-то, а желтые, чрезвычайно опасные тролли. Живьем в населенных территориях с тропами и лесами их никто не видел, так что послужили нам лишь мои академические знания. Мы с Бастианом решили, что следует заняться этим вопросом более пристально, раз уж следующего задания от короля не планировалось. Мы обсудили ближайший проход, пока груз, красиво стоявший на берегу, ждал повозок. Из ближайшего мешка торчало что-то блестящее. Кольцо в прозрачном футляре. До того, как успела сообразить, что у моей кражи будет свидетель, я выудила коробочку и надела кольцо на палец. Моя привычка воровать, начавшаяся с подсвечника из дома ярла Ульфрика, превратилась в подобие хобби. То, что я не сбывала в воровских кварталах, хранилось в подвале моего большого дома. Я оставляла только особенные или душевные вещи. Цена не имела значения. Воровство не было частым событием, но оно мне добавляло какой-то злости, а злостью питалась страсть, к жизни и вообще. Но Бастиан, увидев действо, вышел из себя. Он прочитал мне целую лекцию об аморальном поведении и практически приказал вернуть кольцо. Я разъярилась в ответ, сказав ему, что он может катиться к бесам, если считает, что имеет право указывать дочери ярла и чемпиону как жить. Той ночью я дрожала от страха, что он действительно решит уйти. Я плакала в кровати, носом в подушку, кляня свою резкость. От этого страха я практически была готова стоять на коленях, если потребуется, но он остался. Ничего не припоминал, но стал холоднее и еще молчаливее. Пещеры желтого тролля были поблизости, но, исследовав их, мы не нашли ничего, кроме костей моряков. Тролли ушли дальше. Спарк и Агат были рады размять ноги. Мы оставили опустошенный корабль и пустились в путь, останавливаясь тут и там, чтобы найти зацепки. На второй день выбрать место для ночлега решил Бастиан. Настроение его вовсе не улучшалось, хотя по пути мы нашли пару зарытых в земле сундуков и старую книгу заклятий. Он ставил палатки, пока я собирала крабов на ужин в нескольких метрах у воды. Когда вернулась, застала его переодевающим тунику. Несколько змеевидных татуировок предстало перед взором. Я забыла, куда шла, и сетка с активничающими наловленными крабами повисла в моей безвольной руке. Но любоваться долго не пришлось. «А-ах!» — вдруг вскрикнул он и одернул руку. На ней висела гадюка. Оценив в три моргания век местность, я осознала, что он выставил палатку прямиком на гнездящихся змеях. Змея, видимо, выпустив достаточно яда, ослабила хват, и Бастиан оторвал ее от кожи и отбросил. Мы отбежали от палаток на несколько метров. Лицо Бастиана побледнело в испуге, мое, вероятно, тоже, просто себя я не могла видеть со стороны. Лекарств от таких серьезных ядов у нас, конечно же, не было. Был только один выход — трансгрессировать домой в Алинор, где у меня лежали все противоядия, но это означало бросить коней и всю поклажу на судьбу этого пляжа. Это было очень рискованно. Галликс, всё прекрасно понимая, печально посмотрел мне в глаза. — Брось меня, — сказал он. — Ты что, крышей поехал? Мы трансгрессируем в Алинор. — У тебя не останется трансгрессии на обратную дорогу, как же лошади и все наши вещи? Это было сложное решение, и выбирать, что потерять — Бастиана или Спарк с Агатом, я не могла. Стараясь не дать эмоциям себя захватить, я взяла Бастиана за руку и, не глядя прощальным взглядом на коней, произнесла заклинание на трансгрессию. Вспышка фиолетового света, яркий всполох, и вот мы на пороге дома в Алиноре. Я сразу побежала к алхимическому столу и нашла бутылку, практически влила ее в рот Бастиану, потому что он уже не стоял на ногах. Теперь он не умрет, но это не конец. Я потащила его по лестничному пролету на второй этаж в гостевую комнату и положила на кровать. Рана пенилась. Бастиан был в сознании, но не мог говорить, только смотрел большими растерянными глазами. Мазь! Нужна мазь, а потом только ждать. — Лежи! Я приготовлю мазь. Я практически летала между столами, готовя мазь от укуса гадюки. Через двадцать минут у меня была готова мазь, и осталось еще время сделать что-то поесть. Я пожарила мясо птицы с овощами и сделала мясной рулет на завтра. Обработала его раны и накормила практически с руки. Цвет стал немного возвращаться в его лицо. Добраться до коней и вещей без трансгрессии я могла в лучшем случае через сутки. Заряд на трансгрессию набрался бы примерно в то же самое время. Я пыталась вспомнить, отвязала ли я коней, переживая, чтобы они не умерли от жажды. Скуластое лицо Бастиана мерцало в пламени свечи. Постельное белье под ним пропотело насквозь, дыхание стопорилось. Я провела в гостевой комнате всю ночь. Он спал урывками по полчаса. Утром я все же уснула головой на столе и проспала, возможно, часа три. — Жарко, — сказал он сиплым голосом, когда я проснулась. Его веки были полузакрыты, волосы слиплись на лбу. Я подошла и сняла накидку с груди. Он все еще был в брюках. Все было мокрым. — Тебе надо ополоснуться, — сказала я. Бастиан сел в кровати и спутанно посмотрел по сторонам. — Я приготовлю воду и принесу, а ты пока переоденься в полотенце. Я достала полотенце из комода и подала ему. Тяжелый таз с водой без магии я бы точно никак не затащила на второй этаж. До возможности трансгрессировать осталось около трех часов. На нас с Бастианом ушел весь заряд, потому что он был человеком, к тому же, слаборазрядной магии. Когда я вволокла таз, Бастиан едва закончил переодеваться в полотенце и сидел на краю кровати. Его сил было так мало, что на это занятие ему потребовалось пятнадцать минут. Он устало и вопросительно посмотрел на меня. — Полезай в таз. — Я не осилю этого, Экса… — сказал он с явным усилием. Я вздохнула. Ну раз кровать и так вся мокрая, чего уж тут. Я взяла чистое полотенце из того же комода, прошла к тазу и намочила его. Первым делом провела им по лбу и щекам. Они горели, Бастиан тяжело дышал и едва держал глаза открытыми. Это была по всем фронтам страшная, но чрезвычайно красивая картина. Вода стекала вниз, по губам и ключицам, ниже, на колени и кровать. Я ополоснула полотенце и перешла к шее. Там начинались его татуировки. Никогда еще я не была так близко к его телу, лицу… Инфернальная красота создала вокруг меня кокон как будто альтернативного мира. Мне хотелось прижаться губами к этой горящей коже. Мышцы груди были напряжены, все тело словно находилась в состоянии сжатия. Я проходила по ним полотенцем, и их отпускало. Наверное, я могла бы остановиться на талии, но я, перескочив повязанное вокруг бедер полотенце, перешла к ногам. Мышцы бедер были рельефны и загорелы. Я прошлась до икр и стала подниматься обратно. Когда я закончила, Бастиан дышал уже значительно лучше. Внизу я услышала стук открывающейся двери, пришла служанка. Я сбежала по ступеням: — Смени постель в гостевой! — Будет сделано, Госпожа! — Хельга сделала книксен. Когда я поднялась наверх, Бастиан пытался надеть свои взмоченные штаны, но я вырвала их из рук. «Неси халат, да побольше!» — крикнула я в проход. Через две минуты прибежала служанка. Ее глаза расширились при виде полуголого и практически полуживого имперца. — Все нормально, не пугайся. Галликс надел халат. — Отведи его в мою кровать, тут больше нельзя лежать, — сказала я. Направляясь на выход, я заметила поднятую бровь Бастиана. — Эту кровать нужно просушить, спи там, пока меня не будет, я пошла за лошадьми. Хельга, дай ему всё, что он попросит. Я вышла из дома. До трансгрессии оставался еще час. Мысль о том, что Разум Дар может быть в городе, неприятно меня кольнула, но я не смогла идентифицировать свои чувства. Стыд? До дворца и его комнаты так близко, всего-то шагов двести направо… В уме стояло мокрое горячее тело Бастиана. Мне хотелось вбежать обратно домой, накрыться одеялом и оставаться там с ним до конца дня. Я дошла до рынка, минуя площадь у дорожного святилища, где мы с Разом впервые встретились. Прикупила ингредиентов для нового зелья против гадюк и решила отныне всегда иметь его при себе. Когда с покупками было покончено, я трансгрессировала обратно к коням. Они были чрезвычайно рады меня видеть. И нет, я не успела их отвязать, так что почти сутки они не пили. Я напоила их из фляги, собрала палатку, которая стояла подальше от гнезда (второй пришлось пожертвовать) и трансгрессировала на свой задний двор, в конюшню. Когда я вернулась в дом, Бастиан уже стоял на ногах и выглядел значительно лучше. Не только здоровее он стал, но и мягче. Его глаза выражали благодарность, компенсируя привычную немногословность рыжеволосой души. Мы сели есть приготовленный Хельгой ужин. Его губы были пересохшими от недавнего озноба, я не могла от этого отвлечься и меня тянуло перегнуться через стол, чтобы увлажнить их своим языком. — Завтра купим тебе новое обмундирование и выдвигаемся назад, — сказала я, оглядывая позже в гостевой комнате остатки его брюк. Все было в плохом состоянии, которое я до поры игнорировала. А кирасу и вовсе пришлось оставить у палатки. — Но… у меня почти нет денег, — растерялся Галликс. — У меня есть. Это подарок. И никаких возражений. — Спасибо, — сказал он и скромно улыбнулся куда-то вниз.