Однострочники (IPL)

Пришедшие с прошениями покорно, терпеливо ждут у двери до рассвета. Они готовы терпеть зябкую свежесть утра хоть целую вечность. Ради своих бед и драгоценного снисхождения Хозяек это малая цена. Днём Виктория идёт в ближайшую лавку за хлебом и молоком. Городские сплетни разносят слухи о новых жестоких выходках супруги Каина. Настолько захватившие внимание впечатлительных простолюдинов, что никто и не думает по привычке превращать выход Светлой в народ в благословенное событие. Или есть тому другие причины? В любом случае, та даже рада возможности остаться незамеченной. Пусть. Иногда так лучше. С лучами кровавого вечернего зарева и до Сгустка добираются подробности. Больного ребёнка ранней посетительницы, пришедшей к Нине, та оставила сиротой, не рассчитав сил и не сдержав раздражения от того, что хранительницу грёз смеют отвлекать бытовыми житейскими мелочами. И первый же закономерный вопрос, невысказанный никем, но так и дрожащий в воздухе - почему не заступилась защитница-Виктория, не восстановила справедливость, не оградила заранее от безумств ведьмы. Ночь приносит мнимое умиротворение. В соседстве с горящей свечой зеркало отражает бесстрастное прекрасное лицо и ледяные искорки драгоценностей на бледной шее - подарков состоятельного супруга. Тихий щелчок замка ожерелья. - Неужели они и вправду уверены, что чем безрассуднее и охотнее вверяют свои судьбы Каиной, никогда не чуравшейся ломать их в своё удовольствие, тем ничуть не меньше у меня прав препятствовать последствиям? Каждый сам выбирает. Вмешиваться в чужую свободную волю - зло. А она, несомненно, желает лишь блага. - Люди наказывают себя сами. Правда, мой хороший? Маленький сын не отвечает: безмятежно спит в своей колыбели. В глазах его матери блестит холодная снисходительная насмешка. - Но никто и не подумает, что Светлая Хозяйка могла такое допустить. Добрым верят, а потому не допускают зла в них... "Добро вообще не так однозначно, как его видят. Ведь видят его так, как оно хочет выглядеть." - домысливает про себя Ольгимская, задувая свечу. И добавляет вслух: - Но ведь и Нина - не зло. И я - не добро. В погрузившемся в темноту зеркале - уже не усталая женщина, а удаляющаяся тающим в тенях призраком вторая грозная богиня Города.