Скорбь Сатаны

      Вы ожидали этого, не так ли? Что с Птицей ещё не всё кончено. Да, вы знаете, что вся наша история только впереди, но мне очень интересно, догадывались ли вы, что я сдамся ему по собственной воле? В одном вы правы, лучше бы я этого не делал. Но, к сожалению, всё сложилось так, как оно сложилось.       Я пожалел о своём поспешном решении почти мгновенно. Но больше не делал попыток прогнать демона. Несмотря ни на что, тот случай всё же был полезен: он напомнил мне, что нет абсолютно никаких шансов избавиться от его цепей. Ни вербально, ни тем более физически Птица не удерживал меня у своих ног, путы его были невидимы. Они проникли так глубоко в мою суть, что сам я бы никогда не смог выбраться. Раз я не был в силах прогнать Сатану, мне оставался только один путь — стать Сатаной самому. И противиться этому я не мог.       Надежда в моей душе умерла. Я убил её сам. Зачем ей было томиться там в одиночестве, зная, что я больше никогда к ней не обращусь?       Едва я снова услышал глухой голос Птицы за своей спиной, я словно очнулся ото сна. С той самой секунды демон хотел только одного.       ***       Я не был в состоянии вести машину. Ждать водителя я не хотел по двум причинам. Во-первых, это потратило бы около часа времени, которого у меня не было, во-вторых — я не хотел, чтобы хоть кто-нибудь знал, куда я еду. Я беспокоился о приватности ситуации (как выяснилось чуть позже — зря). По следу моей машины могли последовать журналисты и придумать от себя, по какой причине мне понадобилось срочно сорваться в больницу.       А я собирался ехать в больницу к Лёше и Лизе.       Пока солнце скрывалось за верхушками зданий, уступая небо ночи, Птица маячил за моей спиной и на периферии моего зрения. Зная, что я здесь не один, я успокоился.       Я как раз поймал такси, когда зазвонил телефон. Это был Олег, и я даже не придал этому значения, ведь мне нужно было узнать у него нужный адрес, но когда он заговорил, я не сразу понял, в чём дело.       — … везде эти крысы, — уже закончил он, когда я наконец понял, что говорит он совсем не название улицы и номер дома.       — Что? — тупо переспросил я, открывая дверь машины. — Я сажусь в такси, куда мне ехать?       Олег коротко назвал адрес, и я тут же пересказал его водителю.       — Серый, ты слышал, что я сказал? — уточнил Олег.       — Нет.       Я услышал на фоне гул толпы голосов, переругивания Кирилла Гречкина и то, как мягко Олег наставлял Лёшу, куда идти, пока наконец гул не был отрезан. Они вошли в здание, понял я.       — Я говорю, — терпеливо повторил Олег, — что какие-то крысы всё слили.       — Слили что?       — Всё.       Я уже сидел в больнице рядом с Олегом, когда мы восстановили картину произошедшего.       Официантка в кафе, где мы с Олегом допрашивали Лёшу, подслушала, о чём я спрашивал парнишку, и слила кому-то эту информацию. Через неизвестное количество рукопожатий информация дошла до журналистов, которые, унюхав хайп, принялись рыскать в поисках материала. Некоторые из них, не желая упускать сенсацию, поехали за машиной скорой помощи с Лизой с вечеринки Гречкина прямиком к больнице. А увидев Кирилла вместе с Лёшей, ловко сложили два и два и поняли, что именно с ним он и встречается. Судьба бедной Лизы больше никого из них не волновала. Она уже не считалась девушкой знаменитости, и интерес к ней пропал.       Когда я приехал в больницу, Кирилла уже увезла доблестная полиция. Этим были возмущены одновременно и Птица, и Олег: они оба хотели разобраться с несчастным наркодилером, и, к моему ужасу, в этот раз их методы были похожи. Я же был рад, что не застал Гречкина, потому что — в отличие от Птицы и Олега — я не был готов к тому, что хотел с ним сделать.       Когда паника в больнице утихла, и жизни Лизы Макаровой больше ничего не угрожало, уже была глубокая ночь. Я сидел под палатой, напротив её двери, ожидая новостей от Лёши и счёта, который мне вот-вот должна была выставить больница за повышенный комфорт и исключительный уход. Мы с Олегом наперебой настаивали на этих условиях для Лизы. Олег сидел по мою левую руку, Птица расположился на стуле по правую. Но его, конечно, никто не видел.       Пока туда-сюда бегали медсёстры, дверь палаты неслышно открывалась и закрывалась, представляя нам обзор на бледную и ослабевшую Лизу. Но живую. Живую Лизу. Лёша сидел у её кровати и держал сестру за руку, иногда целуя её тонкие пальцы. Он нервничал. После пары десятков замечаний медперсонал потерял надежду прогнать брата из палаты, и просто смирился с тем, что избавиться от Лёши не удастся.       Мне очень хотелось поддержать его. Сказать что-нибудь такое, что успокоит его, покажет ему, что он не один. Но что я мог сделать? Если бы не Птица, нашёптывающий мне ужасные способы решения моих проблем, я бы и сам не смог сейчас взять себя в руки.       Только Олег казался достаточно сильным, чтобы разобраться со всем на свете.       Я неосознанно бросил на него взгляд. Волков сидел, сложив руки на груди и оперев голову о грязно-голубую больничную стену. Его тёмные глаза были полуприкрыты — со стороны могло показаться, что он задремал, но я видел, что он внимательно следил за всем, что происходило рядом с палатой.       И всё-таки он был красив. Ровный нос и чётко очерченные линии гладко выбритого подбородка и скул делали его похожим на актёра, а не на охранника. Почему сейчас Олег был здесь, а не клеил в баре девушку с обложки журнала, нежно называя её “жаным” и “алтыным”?       Его длинные чёрные ресницы дрогнули, и он покосился на меня.       — Что? — просто спросил он.       Я открыл рот, чтобы высказать что-то, засевшее осколком в моём сердце, но с губ сорвались совсем другие слова.       — Как ты остаёшься таким спокойным?       Дверь палаты снова приоткрылась, и Олег рассеяно скользнул взглядом по близнецам. Его глаза подёрнулись дымкой ностальгии.       — Когда я только попал в детдом, ты был единственным, кто со мной общался, — начал он вместо ответа. — Не знаю, боялись они меня или невзлюбили. Но я был так рад, что ты — самый крутой мальчик в группе — захотел со мной дружить.       Наверное, я покраснел до самых кончиков ушей.       — Ты был похож на моего лабрадора, — добавил Олег со смехом, и я закатил глаза, цокнув языком. — Но я достаточно быстро понял, что самым крутым мальчиком в группе тебя считал только я.       Я всё ещё был ужасно смущён. Олег так спокойно говорил о своей детской симпатии ко мне, что я мог только слушать дальше, прячась за непослушной рыжей чёлкой, не в силах вымолвить ничего в ответ.       — Тебя задирали постоянно. Теперь-то понятно, что это потому что ты умнее остальных был, — Олег с гордостью посмотрел мне в глаза, — а тогда я вообще не понимал, в чём дело. Знал только, что это — неправильно. И тогда я и решил, что ты у нас будешь умным, а я сильным. Вот ты и остался умным.       Ах, если бы он знал, каким я на самом деле был дураком!       — А ты — сильным, — закончил я с радостной улыбкой, — всем тогда морды в ответ набил!       — И всё благодаря тебе, — по-прежнему расслабленно сказал Олег, и моя улыбка тут же померкла.       — Из-за меня, — поправил я. — Я взвалил на тебя ответственность защищать меня и сделал это твоей чертой характера.       Олег оставался непоколебим.       — Нет, — ответил он спокойно и совсем закрыл глаза, — это был мой выбор. Не присваивай себе мои заслуги.       Молодая худенькая медсестра в халате с мультяшными жирафиками подошла к нам, протянула сложенный пополам лист и нежным голосом защебетала что-то про оплату в кассе. Она говорила вполголоса, и только это напомнило мне, что уже очень поздно.       Только я собрался спросить что-то про оплату переводом, как Олег вытащил из кармана несколько купюр крупного номинала, отсчитал сумму в два раза больше запрошенной и протянул девушке.       — Давайте вот так договоримся, — сказал он тихо, и девушка поспешно приняла деньги. — Без всяких касс, хорошо?       Медсестра зацепилась взглядом за руки Олега, открытые его закатанными рукавами. И я почти ревностно захотел, чтобы она ушла. Руки у него правда были красивые, но зачем было так его рассматривать.       — Тебе нужно перестать позволять ему решать твои проблемы, — недовольно пробурчал Птица, разглядывая медсестру, как красивую игрушку. Не зная этого, она стояла лишь в нескольких сантиметрах от него, и при желании он мог коснуться её носом.       — Конечно, — девушка кивнула, почти поклонившись, и убежала с тихим шорохом, скользя кроксами по гладкому полу больницы.       Когда мы снова остались в коридоре одни, Олег коротко зевнул. Я только сейчас подумал о том, как же он, должно быть, устал.       Вчера он пил со мной допоздна, а с утра уже был на работе раньше всех, и сегодня ночью он тоже не спешил домой. Где он жил? Согласно моим источникам, у него была хорошая квартира с хорошим ремонтом в хорошем районе. Но больше я ничего не знал.       Я не справился с порывом и тоже зевнул.       — Кажется, теперь можно ехать домой, — хлопнув руками по коленям, я встал. — Ты едешь?       Олег нахмурился и взглянул на дверь палаты Лизы.       — Нет, — глухо ответил он и покачал головой. — Я ещё побуду тут с Лёшей. Но можешь не волноваться, завтра мы оба появимся на работе.       Он подмигнул мне, и я вопросительно поднял брови.       — Иди, — посмеялся Олег. — Теперь всё будет хорошо.       Он даже не представлял, как ошибался.       Демон хотел только одного.       ***       Демон хотел только одного, и он шептал мне об этом снова и снова. Постоянно слыша в своих мыслях его холодный голос, я начинал подозревать у себя шизофрению, но это было бы только хорошо, если Птицу я лишь выдумал. Как вы уже знаете, к сожалению, он был вполне реален.       На следующее утро я был так же разбит недостатком сна, как и обычно до этого. Жизнь будто вернулась в привычное русло.       — Гречкин — обыкновенный урод, — жаловался я Птице. — Таких вокруг полно. Неужели вот надо было обязательно доставлять проблемы моим близким людям! Мог же выбрать кого угодно.       — Ты прав, — кивнул Птица. Наслаждаясь моими полыхающими эмоциями, он задрал голову и с довольным прищуром наблюдал за городом с высоты моей башни.       — Никогда его не прощу, — я в очередной раз откатился в кресле от компьютерного стола. Сосредоточиться на работе не получалось никак. — Пусть только попробует подойти к Лёше.       — Проучи его, — предложил Птица, и слова, что так и рвались из меня, вдруг иссякли. Он заметил моё замешательство. — А разве ты сам не хочешь?       Я задумался.       — Ну, он, конечно, заслужил, чтобы ему отомстили, — я принялся кусать губы. — Не сказать, что я этого очень хочу… Но разве я не обязан? Я отвечаю за Лёшу.       — Разумеется.       — Я обязательно приду к нему лично и поговорю с ним. В этом же нет ничего плохого?       Птица довольно прикрыл глаза, и улыбка украсила его идеальное лицо. Он кивнул, будто я правильно решил какую-то его загадку.       — Ничего плохого.       Я пытался обмануть сам себя: хотелось совсем не поговорить с Кириллом, а размазать его по полу. Спустить на него бешеных собак. Взять биту и Олега (он явно был бы не против) и заставить Кирилла молить о прощении.       Я помотал головой, отгоняя мерзкие мысли.       Птица сложил руки за спиной и продефилировал к излюбленному углу дивана. Он сел и сложил ногу на ногу. Я вернулся к работе за компьютером.       Обыкновенно мы могли провести так весь день, иногда перебрасываясь парой слов. Но если бы прежнее спокойствие можно было вернуть, я бы не рассказывал вам сейчас эту историю.       Марго механическим голосом напомнила мне, что я собирался делать “обход”, и я попросил её позвать ко мне Лёшу. Сегодня он должен был прийти после обеда. И хотя я уговаривал его остаться дома и нормально отдохнуть, стажёр настаивал на выполнении своих обязанностей. За такую мотивацию стоило только хвалить, но я неосознанно пытался разгадать, это он сам так любил свою работу или всё-таки Олег подавал ему хороший пример.       Дожидаясь стажёра, я быстро распечатал несколько листов, сгрёб их в стопку и выровнял, постучав краями по столу. Птица игнорировал мою суетливость.       Не успела Марго сообщить мне, что Лёша уже идёт, как он бодрым шагом вошёл в мой кабинет. Он выглядел гораздо лучше, чем этой ночью. Мы пожали руки.       — Вот заверенные переводы для той иностранной компании, — он передал мне папку. — Копии — тебе, оригиналы секретари уже отправили в фирму.       В ответ я передал Лёше пачку распечатанных мною бланков.       — А это для нашего обхода. — Лёша даже улыбнулся, обходы всегда напоминали ему супершпионские операции. Я немного помедлил, но всё же спросил. — Как Лиза?       Парень не помрачнел, и это сразу успокоило меня.       — Я предлагал остаться с ней ещё, но она выгнала меня! — возмутился он, по-детски топнув ногой и всплеснув руками. Мои брови поползли вверх в немом вопросе. — Да! Утром ей позвонил какой-то Алтан, и чтобы ответить на звонок, она буквально выперла меня из палаты.       — Медсёстры, наверное, были только рады? — посмеялся я, пока мы выходили из кабинета.       — Да. Но, в их защиту стоит сказать, что они, как могли, старались это скрыть.       Лёша шёл спиной вперёд, толкнул стеклянную дверь плечом и придержал её для меня. Он был явно на взводе, но в хорошем расположении духа, поэтому спрашивать его, связывался ли он с Кириллом, я не решился.       Вскоре оказалось, что не сыпать соль на рану было верным решением. Весёлости Лёши надолго не хватило, и уже к середине обхода он устал вежливо улыбаться и ходил за мной, опустив голову.       Мой “обход”, как я его иногда называл, на самом деле заключался всего лишь в том, что раз-два в месяц, я заглядывал в некоторые отделы и общался с работниками. И пока я отвлекал подчинённых непринуждёнными расспросами, Лёша подмечал, как они реагируют на мой приход и что делают те, кому удалось ускользнуть из моего поля зрения. Если меня интересовало что-то определённое, оно обычно было вписано в бланки, которые стажёр заранее просматривал по пути.       Обычно обход радовал Лёшу. Но сегодня он часто отвлекался, засматривался в окно и не слышал, когда я звал его идти дальше. Конечно, его состояние было понятно. Как бы я себя чувствовал, если бы моя сестра повела себя так легкомысленно, а бойфренд оказался подонком?..       Только мне показалось, что день проходит как-то спокойно, неожиданности не заставили себя ждать.       Уже на обратном пути через холл на первом этаже меня окликнул знакомый голос.       — Эй, Разум! Разумовский, иди сюда!       Я остановился, не понимая, кто мог бы так фривольно ко мне обращаться. Сначала я нашёл глазами свою секретаршу Веронику. На её лице была написана такая усталость, что я даже не удивился, когда увидел рядом с ней пятно красных волос — Юлю Пчёлкину. Мы с Лёшей подошли к ним.       — Здравствуйте, — дипломатично начал я. Где-то на заднем плане мелькнула длинная чёрная фигура Птицы, но я и бровью не повёл, давно приучившись игнорировать его.       — Сергей Дмитриевич, — вздохнула Вероника, потирая висок, — вот девушка всё ломится к вам. Я объясняю, объясняю, что по новым правилам посещения без записи не разрешены, но она слышать ничего не хочет.       — Всё хорошо, Вероника, это моя подруга, — успокоил я подчинённую, и от меня не укрылось, как она по-новому оглядела Юлю, примеряя на неё роль моей девушки. Я был вынужден разрушить её воздушные замки, вновь обратившись к Пчёлкиной и уже не так вежливо. — Чего тебе?       Она не обратила внимания на мой грубый тон (наверное, журналисты быстро привыкают к такому обращению) и смотрела больше на Лёшу, чем на меня.       — Молодой человек, — обратилась она к моему стажёру, умоляюще прижав ладонь к груди, — можно у вас интервью взять? Совсем крошечное. Вам же, наверное, хочется, чтобы все узнали, как виноват ваш парень Гречкин в том, что случилось с вашей сестрой?       Лёша колебался. Во мне вскипал гнев. Во-первых, как Юля узнала, что произошло? Судя по всему, ей было вполне подробно известно, что случилось с Лизой, и я не был уверен в методах, благодаря которым ей досталась эта информация. Во-вторых, я понимал её стремление обличить пороки Кирилла Гречкина перед общественностью, но как ей хватало наглости лезть с расспросами к Лёше?       — Я не знал, что Кир… Кирилл Гречкин хранит у себя столько наркотиков, но и Лизу никто не заставлял… — начал было Лёша, но я положил руку ему на плечо и прервал его.       — Не надо.       — Уж я думаю, в такой-то компании твоей сестре не случайно пришла идея попробовать запрещённые вещества, — вмешалась Вероника, не скрывая своего возмущения. Она упёрлась руками в бока и принялась отчитывать. — Или ты считаешь, что в компании богатеньких парней, где у всех крыша слетела от власти, так просто отказаться, когда предлагают выпить таблеточку?       Мне всегда нравилась Вероника, но сейчас я начал уважать её, как никогда прежде, и кивнул в знак полного согласия с её словами. Ненависть к Гречкину новой волной поднялась во мне, когда секретарь напомнила, в сеть какой опасной зависимости попала Лиза Макарова из-за бессовестности Кирилла.       Птица, эфемерно следовавший за мной весь день, положил когтистую руку мне на плечо, копируя мою собственную позу. Ведь сам я по-прежнему держал Лёшу. Демон широко улыбался, любуясь моими гневными мыслями. В дневном свете холла его рыжие волосы горели, как на полотнах великих мастеров.       Оказалось, что Вероника ещё не всё высказала.       — А вы, девушка, — она грозно повернулась к Юле. — Как вам не стыдно? У мальчика сестра в больнице, а вы к нему с интервью лезете. Ещё и про его парня спрашиваете. — Тут она снова зыркнула на Лёшу. — Бывшего парня, я надеюсь.       Совсем стушевавшись, Лёша ничего не ответил.       Птица вдруг оглянулся, вскинул рыжие брови и будто принюхался к окружающей нас атмосфере. Он расправил огромные крылья и взмахнул ими, и я готов поклясться, что вызванный этим движением ветерок коснулся и моих волос, и волос стоявшей рядом Вероники.       Скрывшись за крыльями, он спешно исчез, будто, сделав шаг назад, он сделал шаг в абсолютное небытие. Каждый раз наблюдая за такими действиями Птицы, я сомневался в своей адекватности. А в этот раз я нескрываемо обернулся на него, поражённый его волнением.       Отвлёкшись на демона, я пропустил, как в холл с улицы вошёл ещё один человек.       Подходя к нам, высокий молодой мужчина в кожаной крутке и старомодной кепке развернул удостоверение. Узнав меня, он обратился прямо ко мне.       — Сергей Разумовский? Добрый день. Майор полиции Игорь Гром, — представился он. — Можно вас на пару слов?       И здесь я делаю в своём рассказе многозначительную паузу.       Необходимо проникнуться атмосферой появления этого майора полиции в моей жизни, ведь мы с вами уже знаем, какое огромное влияние он окажет на эту историю.       Я тут же забыл про Птицу, озадаченный появлением Игоря Грома.       Юля с профессионально цепким взглядом впитывала всё, что творилось вокруг.       — О, Лёшка, здравствуй, — пожимая мою руку, Гром вдруг заметил парнишку, — ожил уже?       Лёша, весь побелевший от переживаний, словно в трансе, тоже пожал руку майору.       — Ладно, Лёш, идём, — Вероника мягко потянула стажёра за локоть куда-то к лифтам. — Мальчик же вам не нужен?       Майор Гром покачал головой.       — Мы с ним уже утром поговорили. В больнице.       Юля обиженно прикусила щёку. Видимо, её в больницу к Макаровым не пустили.       Вероника и Лёша ушли, а я пригласил майора Грома пройти в какое-нибудь более удобное для разговоров место. Юля потопталась на месте, затем вдруг изменилась в лице, будто решив что-то у себя в мыслях. Я понимал, что если сейчас она напросится пойти с нами, спорить с ней у меня уже не будет сил. Но Юля не настаивала.       — Разумовский, майор Гром, — Юля пожала нам руки. — Ещё увидимся.       Она попрощалась и, как мне показалось, слишком уж бодро вышла из здания.       Мы с майором переглянулись и пожали плечами.       Парой минут позже мы заняли небольшой зал для совещаний.       — В чём всё-таки цель вашего визита? — спросил я, наконец отвлекаясь от пустой и незапоминающейся светской беседы, которой мы занимали себя по дороге.       — Ничего серьёзного, — покачал головой мужчина, усаживаясь напротив меня за кипельно белый стол.       Сколько ещё раз нам предстояло сидеть вот так лицом к лицу в ближайшем будущем.       — Полиции просто интересны детали происшествия в доме Кирилла Гречкина, — майор фальшиво-добродушно склонился ко мне через стол. — Я знаю, как вы близки с Алексеем Макаровым. Наверняка вы много знаете о его отношениях с Гречкиным.       — Почему бы вам не спросить у него самого всё, что вас интересует? — я закрылся от собеседника, откинувшись на спинку мягкого кресла и сложив руки на груди.       — Мы уже спросили, — просто улыбнулся Игорь Гром. — Еле его от кровати сестры отодрали, правда. Сначала думали, что он мог быть в курсе, откуда у Гречкина наркотики и что он с ними делает… Кроме как принимает их внутрь, естественно. Мало ли, вдруг это помогло бы нам в поимке наркобарона или ещё где…       Майор полиции говорил немного наигранно. Так со мной говорили взрослые в приюте, когда хотели, чтобы я — самый тихий — заложил одноклассника, который украл мел по всему этажу школы, или задиру, который поставил мне фингал, или Олега, который поставил фингал вышеупомянутому задире. Но я никогда не стучал.       — Но, к сожалению, Лёше ничего не известно. Даже при условии его… — майор выдохнул, — нетрадиционных отношений с Гречкиным. — При этих его словах я даже не стал скрывать, как неодобрительно поджались мои губы, предупреждая полицейского держать свои ремарки при себе. Но он уже сменил тему. — Вот мы и решили узнать у вас, Сергей, не желаете ли вы сообщить полиции что-то полезное? Или вообще — что-нибудь сообщить?       Я покачал головой.       — Я не был знаком с Гречкиным, — разъяснил я. — И Лёша до последнего не рассказывал мне, как он сам с ним связан. Я думал, Лиза просто проводит богатым парням игры в покер (она работает в казино, вы же в курсе), и иногда присутствует на их вечеринках, за красивые глазки.       Гром усмехнулся моей мягкой формулировке, и мне снова пришлось приструнить его взглядом.       — Но девчонка она нормальная. В любом случае, — завершил я, — я не знаю Кирилла, но знаю Лёшу. Он хороший парень. Он не причастен ни к чему противозаконному. Отстаньте от мальчика.       Я почувствовал, что говорю словами Вероники, и прервал себя раньше, чем договорил то, что хотел. Но майор Гром прекрасно понимал мои мысли и договорил сам.       — Вы правы, на него сейчас много навалилось, — тут полицейский встал и залез во внутренний карман куртки. — Если что-то интересное вспомните — или обнаружите — звоните сразу мне.       Гром протянул помятую жизнью простую визитную карточку. Я принял её, посмотрел на неё пару секунд, как предписывал бизнес-этикет, и убрал в нагрудный карман рубашки.       Мы попрощались, и майор ушёл. Один из моих подчинённых вызвался проводить его, и я, вздохнув с облегчением, вернулся к себе. Там я первым делом поместил визитку под стекло на своем рабочем столе и принялся отрешённо разглядывать её еле заметные трещенки и заломы. Видимо, не часто Игорь Гром раздавал визитки.       — А девчушка твоя собирается выведать у полицейского информацию, — вдруг раздался голос Птицы. Я встрепенулся от неожиданности, но фраза меня так заинтересовала, что я и не обратил внимания.       — Юля Пчёлкина? — уточнил я. — У Грома?       — Да, — Птица облокотился о стол рядом со мной. — Сейчас она притворяется, что не может разобраться со своей машиной, чтобы встретиться с ним на парковке. Неглупая девочка. Мне нравится.       Я хохотнул, восхищённый махинациями журналистки. Восхищённый, конечно, не в самом хорошем смысле.       — А Игорь Гром — Белая Ворона, — как бы невзначай бросил Птица.       Я тут же посерьёзнел. Белые Вороны встречались крайне редко, и, кроме себя, я ещё ни одну не знал лично. Теперь было понятно, почему Птица так спешно исчез перед появлением Грома.       Хорошо, что Белой Вороной был не Олег.       Вспомнив друга, я решил выбраться из своего логова и отправиться к нему. Не знаю, зачем. Насыщенный день вымотал меня, и я хотел поймать Олега до его ухода домой. Я тщательно отвлёкся от того, как меня радовало возвращение Олега в мою жизнь. Если бы Птица заметил эти мысли, он бы снова разозлился.       Было приятно действительно хотеть увидеться с кем-то, а не просто прятаться от демона. Птица со мной не пошёл. Он остался в моём кабинете, уселся в моё кресло и, сверля визитку Грома едко-жёлтым взглядом, задумался, будто обдумывая какой-то свой злодейский план.       Бесцеремонно войдя в кабинет начальника охраны, я увидел Олега, склонившегося над своим рабочим столом спиной ко мне. Я не произнёс ни слова, не выдавая себя, и подошёл ближе, ожидая, когда он повернётся.       — Здравствуй, Серёж, — спокойно поздоровался он ещё до того, как оторвался от бумажек на столе (теперь я видел, что это были подписи за проведённый инструктаж) и повернулся ко мне.       — Ты даже не посмотрел, кто вошёл! — возмутился я в шутку и напомнил: — Первое правило леса — никому не доверять.       — Второе правило леса — всегда держи нож в кармане, — подхватил он.       Олег отодвинул полу чёрного пиджака, и я увидел в наплечной кобуре пистолет. Я никогда осознанно не находился так близко к настоящему огнестрельному оружию и сам не заметил, как отшатнулся. Друг упустил мою тревожную реакцию, снова глянув на документы.       — Серьёзно, как ты понял, что это я? — я загородил Олегу его стол, заставляя смотреть на меня, а не на что-нибудь другое. Хотя в его необжитом кабинете пока и не на что было смотреть.       Он вздохнул, смирившись с моей прилипчивостью, и позволил мне присесть на стол перед ним. В его глазах на этот раз виднелась усталость. Я оставил себе мысленное напоминание сегодня не позволять другу ни на что отвлекаться после работы и дать ему поспать.       — Я мог бы сказать, что никто не ходит так тихо, как ты. И не соврал бы, — Олег посмотрел на меня как будто с нежностью. Я несколько раз моргнул, прогоняя это наваждение. — Но на самом деле я просто увидел тебя по камерам.       Он кивнул на свой монитор, где действительно красовались несколько окошек, в реальном времени демонстрирующих происходящее в коридорах компании. Я почувствовал себя полным дураком.       — Как всё прошло с Алексом в больнице? — сменил тему я. Лёша уже рассказал мне, что почти всю ночь провёл в больнице, а утром Олег отвёз его домой.       — Без происшествий. Кстати, он заходил сегодня, — отрешённо протянул Олег. Он хмурился и смотрел на меня, склонив голову, словно взвешивая, рассказать мне или нет. — Просил не трогать Кирилла. Я же ему пообещал разобраться с ним потом.       — Неужели он ему всё простит? — я покачал головой, не веря.       — Вряд ли, — сказал Олег, но у него это прозвучало, как “конечно, нет”. — Лёшка клятвенно заверил меня, что не хочет никогда общаться с Кириллом.       Мы выразительно помолчали.       Оставалось надеяться, что Лёше хватит мозгов больше не связывать себя ничем с Гречкиным.       Олег потёр глаза. Он старался не выдавать свою усталость, но это движение сдержать не мог, и я улыбнулся краем рта. Мы всё ещё располагались друг напротив друга, слишком близко, но никто не решался отойти.       — Нужно проведать Лизу, — после недолгих раздумий проговорил Олег. Его притихший голос показался в бледном офисе чем-то чужеродным, чем-то слишком личным для его стен.       Я положил руку другу на плечо раньше, чем понял, что делаю.       — Тебе нужно отдохнуть, — запротестовал я. — Сегодня с Лёшей поеду я.       Волков приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, но остановил себя. Он тяжело выдохнул и всё же кивнул согласно.       — С нами всё будет хорошо, — пообещал я.       Опомнившись, я слез со стола, пока никто не вошёл в кабинет и не заметил, в каком неподобающем виде я сижу перед Олегом. Тот отошёл, пропуская меня.       — Мне нужно ещё кое-что закончить до конца рабочего дня, — сказал я вместо прощания и направился к выходу.       — Серёж, — позвал Олег.       Я вопросительно хмыкнул и обернулся, успевая заметить, что Олег смешно морщит нос, как часто делал ещё в детстве. На секунду я увидел перед собой маленького детдомовского мальчика, единственного, сумевшего стать моим другом. Но я не дал воспоминанию обмануть меня. Олег изменился. Сейчас он был совсем другим человеком. Он вырос. В отличие от меня.       — Я уже сто лет по Питеру не гулял, — продолжил Волков. — Тут наверное столько всего изменилось… Может, устроишь мне экскурсию? Завтра уже пятница. Как насчёт субботы?       Олег приподнял брови: притворно жалобно, но при этом насмехаясь над своим заискиванием.       Это было вполне безобидное приглашение. И, если бы Олег произнёс его своим обыкновенным немного скучающим тоном, я бы вообще вряд ли запомнил этот эпизод. Но ловко вплетённое им в будничную беседу заигрывание, навело меня на мысли.       Предательская улыбка расползлась по моему лицу. Я был одновременно тронут и бесился, что не мог контролировать своё выражение лица.       — Конечно! — ответил я, более воодушевлённо, чем собирался. — Конечно, давай куда-нибудь сходим.       Олег довольно кивнул напоследок.       Я заставил себя прекратить улыбаться и вышел из его кабинета.       ***       — Серж! — восторженно взвизгнула Лиза Макарова, когда я вошёл в палату, пафосно набросив на плечи белый халат.       Я скривился в ответ на привычную кличку.       Лиза, сидевшая на больничной койке, отбросила в сторону свой айфон, звенящий сообщениями в чате “Вместе”, и подорвалась с места, чтобы приветственно обнять меня. Кажется, она и вовсе вскочила бы с кровати, если бы не катетер в её руке. Так что она просто привстала на колени, протягивая ко мне одну руку, а вторую, занятую капельницей, предусмотрительно отставляя в сторону.       С Лёшей Лиза стукнулась кулачками. Сейчас, когда ей заметно полегчало, брат охладел к сестре, демонстрируя таким образом всё своё неодобрение. Лиза не спешила извиняться или оправдываться, но я понимал, что в конце концов им придётся обсудить случившееся.       — Я так давно тебя не видела! — не могла нарадоваться Лиза. Пока я усаживался на стул рядом с её кроватью, она не выпускала мою руку из своей. Лёша затормозил у входа, разбирая рюкзак.       — А я вот видел тебя вчера, — ответил я, и Лиза пристыжённо отвела глаза. Вчера она была слишком уж без сознания, чтобы осознать нашу встречу.       Лиза Макарова была очаровательным созданием. Её длинные кудри оставались светлее, чем у брата, и были скорее блондинистыми, чем русыми. И несмотря на всю её неуёмную энергию, излишнюю подвижность и полное отсутствие скромности, Лиза выглядела элегантно, и каждый её жест привлекал внимание своей женственностью.       При этом я знал, что Лиза хорошо умеет за себя постоять. Она занималась какими-то восточными боевыми искусствами, а поработав и официанткой, и крупье, она знала, как поставить на место разошедшегося мужчину. Мне казалось немыслимым, что при таких данных, моя маленькая подопечная умудрилась попасть в беду. И теперь я неосознанно переосмысливал все свои взгляды на безопасность близких.       Телефон Лизы в очередной раз возмущённо звякнул. Звук уведомления “Вместе”, который я самолично одобрил, теперь казался мне отвратительным. Надо бы сменить его.       — Кто тебе пишет так настойчиво? — спросил я, стараясь улыбаться, чтобы моё намерение допросить Лизу не спугнуло её.       — Друг, — ответила она уклончиво, просматривая смс.       — Дру-уг? — протянул я с наставническим тоном и бросил взгляд на Лёшу, но он даже не обернулся на упоминание таинственного поклонника Лизы.       — В этот раз — хороший друг, — едва слышно добавила Лиза, и на её бледных щеках наконец появилось что-то наподобие румянца.       За моим плечом материализовался Птица. Он отбросил невидимую никому, кроме меня, тень на койку Лизы, затем обогнул её у изножья и встал с другой стороны. Он опёрся руками о кровать где-то возле колен девушки. Чёрные перья, казалось, поглощали весь свет и на фоне белого постельного белья выглядели, как прорези в пространстве.       Мой взгляд поймал взгляд демона. Он нетерпеливо вздёрнул острую бровь. Я понял его намёк.       — Алекс, сбегаешь мне за кофе, пожалуйста? — попросил я как ни в чём ни бывало. Смотрел я при этом прямо в глаза Лизы. Она поняла, что я хочу поговорить наедине.       Лёша, по-прежнему разбиравший вещи, которые Лиза просила его привезти из дома, обиженно поднял глаза. Его не удивляла моя кофейная зависимость, но рабочий день уже закончился, и сейчас он не был моим ассистентом. К тому же, я думаю, он понял, что выгонял я его совсем не из-за кофе.       — И мне, и мне тоже чего-нибудь принеси, — подхватила Лиза весело. — Здесь так уныло кормят.       Просьба сестры убедила Лёшу. Он тяжело вздохнул, взял предложенную мной кредитку и вышел из палаты.       Когда дверь за ним закрылась, я и Лиза сурово посмотрели друг другу глаза. Девушка прерывисто вздохнула и утёрла лоб свободной рукой, облокотившись на подушку у себя за спиной. Она была ещё слаба.       — Что ты хочешь знать? — спросила она голосом, вмиг прибавившим пару лет к её задорному образу. — Я надеюсь, ты пришёл сюда не ругать меня. С этим прекрасно справляется Алекс. Да и врачи не все смотрят на меня с сочувствием.       — Гречкин тебе что-то сделал? — спросил я.       Птица замер у кровати вытянутой чёрной угрозой. Рыжие волосы и моё лицо сейчас не прибавляли ему ни капли человечности.       Лиза удивилась.       — Кирилл? — она расширила глаза. — Ничего не сделал, Серж. Мы дружим.       Под моим взглядом она осеклась.       — Мы дружили, — исправилась Лиза.       — Ты правда сама вызвалась прикрывать их отношения с Лёшей? — продолжил я. Лиза энергично закивала головой и сразу после этого поморщилась, то ли от головной боли, то ли от головокружения.       — Кто заставил тебя принять столько наркотиков?       Я держался холодно: не позволял себе перебирать пальцами, заламывать руки и кусать губы. Но мой пристальный взгляд не пугал Лизу.       — Я работала на трешовых двенадцатичасовых сменах, — развела руками Лиза. — Без выходных. А потом ехала к Кириллу и компании проводить им их приватные игры.       Она остановилась, подбирая слова. Я не стал торопить.       — Кофе и энергетики перестали помогать. Пространство и время стало для меня просто шуткой. И однажды, не зная что ещё поделать, я спросила у Кира, нет ли у него волшебного средства для бодрости. Спросила я по приколу. Но оказалось, кое-что у него было.       Я сжал челюсти, подавляя все обороты речи, которыми мне хотелось назвать Гречкина.       Лиза продолжала.       — Кир предложил мне попробовать таблеточку, — она скривилась. — И, конечно, мне понравилось. И он щедро угощал меня ещё пару раз.       Девушка обняла свои худые колени.       — Я начала думать только о комоде в его комнате, где прятался заветный пакет с таблетками. С этой мыслью я просыпалась, выходила на работу и ездила к Кириллу, — Лиза потерла лицо рукой. Под стирающимся консилером угадывались тёмные круги под глазами.       — А потом он стал требовать за них деньги? — предположил я.       Я сжал кулак так сильно, что переставал чувствовать пальцы.       — Нет, — Лиза помотала головой. — Какие деньги, боже. Для Кирилла деньги ничего не значат. Он даже как-то предлагал полностью содержать и меня, и брата. И я бы согласилась, если бы не принципы Алекса.       — Тогда что случилось?       Птица бесконечно медленно шагал в мою сторону, пока мы говорили. И наконец, встав по мою правую руку, положил лапу мне на плечо. Вся тяжесть его силы в одно мгновение навалилась на меня.       Губы птицы не двигались, но я слышал его прямо в своей голове. Демон хотел только одного.       — Однажды он вспылил и сказал, что я перегибаю палку, — Лиза раздражённо откинула от себя одеяло. — Мол, он обещал Алексу, что не даст мне ввязаться ни в какую дичь, а тут я, видите ли, разошлась. И тогда он придумал гениальный план и просто перестал давать мне таблетки. Я лезла на стены. Не могла спать и есть. Даже думала рассказать всё Алексу, но не хотела портить своими проблемами его успехи в учёбе и у тебя в компании. Несколько недель Кирилл и слышать ничего не хотел про таблетки. А дальше ты всё знаешь. Он уехал из дома, и я воспользовалась шансом.       Во внезапно повисшей тишине дьявольские перешёптывания с моей совестью заполнили мой мозг полностью. Я не сразу смог продолжить беседу.       — А зачем ты выпила столько таблеток сразу?       — Не знаю, — Лиза незатейливо пожала плечами. — Так получилось.       — Хорошо, что тебя быстро нашли друзья Кирилла, — всё-таки отчитал я. — Если бы они не отвезли тебя в клинику, ты бы так легко не отделалась. Могли ведь и не отвезти, ты понимаешь?       Лиза горько усмехнулась.       — Конечно, понимаю. Они, наверное, и искали меня не по доброте душевной. Просто заметили, что никто их не развлекает давно.       Я снова взял руку Лизы в свою и осторожно сжал.       — Всё будет хорошо, — твёрдо уверил я. — Судьба всё расставит на свои места.       В беспорядочном шепоте я разобрал слова.       убей убей убей       Лиза улыбнулась мне. И когда в палату вернулся Лёша с тремя стаканами кофе и бумажным пакетом с глазированными пончиками, она была так же весела и энергична, как и всегда.       Я хотел быть хорошим.       Наверное, потому что меня с детства почти никто не любил. Я всегда боялся совершать ошибки, чтобы меня за них не отругали. И каждый раз, когда Птица заставлял меня ходить по лезвию ножа между честностью и хаосом, я корил себя за каждый шаг не туда.       Но смотрите, как интересно получается. В детстве Олег защищал меня рукоприкладством. Лиза Макарова защищала брата ложью о своих отношениях с Гречкиным. А Юля Пчёлкина рассказывала людям правду, добывая её не самыми чистыми способами. Может быть, и я мог быть хорошим человеком и демоническими методами?       Но раз так, оставалось кое-что, что я должен был сделать.       Выйдя из больницы, я сел в машину и назвал своему водителю адрес Кирилла Гречкина.