Сиканоин Хэйдзо и доктор Куки

      Первые несколько недель на новом месте рисковали пройти до боли скучно, серо и обыденно, и не живи Куки Синобу в одном доме с Сиканоином Хэйдзо, она могла бы на полном серьёзе забыть о каком бы то ни было существовании соседа, пусть он даже обитает в комнате напротив её: выйди да постучи в дверь. Девушка могла бы и не замечать его присутствия в гостиной каждое утро, каждый день и каждый вечер, будь он самым обыкновенным человеком, каких живёт полным-полно на белом свете. Да будь он даже выдающимся певцом или актёром, он не был бы так интересен для Синобу, если бы не один факт.       Её соседом был именно Сиканоин Хэйдзо.       Ужиться с ним оказалось чрезвычайно просто. Даже произошедшее в первый день их знакомства, это ни с чем не сравнимое открытие всех карт за какие-то две минуты, столь напугавшее Куки, не снизило её любопытства в адрес сожителя. Буквально на второй день она явилась на работу в Больницу Университета Кэйо, где её уже поджидала начальница, желавшая лично ознакомить новую сотрудницу с порядками на рабочем месте и самим рабочим местом. Экскурсия вышла чрезвычайно увлекательной и была прервана лишь появлением пациентов.       — И всё же этот тип… — мысли вслух от Куки заставили госпожу Сангономию посмеяться. К слову, полное имя директора — Сангономия Кокоми, и она попросила Синобу называть её просто «директор», без лишних формальностей.       — О, тебя он уже зацепил, я вижу. Что ж, хочешь понять, кто он такой, то придётся разгадывать его подобно загадке или детективному расследованию. Это будет не так-то легко, и он с высокой долей вероятности узнаёт всё о тебе раньше, чем ты о нём.       «Уже узнал», — чуть было не проговорилась Синобу, вовремя прикусив свой язык, и лишь пожала плечами, делая вид, что ничего такого не было и вообще она знает, как вести себя с подозрительными мужчинами.       Пребывая в доме 12В на улице Фунамачи-3 (третья улица указанного квартала), Синобу только и делала, что исподтишка наблюдала за каждым шагом, каждым жестом Хэйдзо, и каждый день её интерес возрастал в геометрической прогрессии. Уязвлённая тем "поражением" (впрочем, Хэйдзо извинился на следующий день, пообещав более не говорить девушке гадостей или неприятных моментов из жизни), она жаждала взять реванш и найти в багрововолосом нечто, что можно будет в дальнейшем использовать если не в качестве компромата, то по крайней мере для суровой насмешки, мол, «Я знаю вашу слабость». Что же она увидела?       Распорядок дня Сиканоина Хэйдзо редко когда менялся, разве что несколько раз. Он просыпался всегда в одно и то же время суток — семь утра, уходил делать утреннюю зарядку, бегал по улице и возвращался всегда к восьми, вспотевший, но без одышки (видимо, силы и выносливости ему было не занимать), и при этом жутко довольный собой, приговаривал «К подвигам готов!». Садился завтракать в гостиной, трапезу с ним разделяла и Синобу: сама она уходила на работу после девяти, чтобы не опоздать к десяти часам. Куки была рада своему сокращённому рабочему дню и благодарна Сангономии за понимание, что ей надо привыкнуть к гражданской жизни вне тюрьмы.       Сиканоин же либо оставался дома, проводя своё свободное время за научными изысканиями в маленькой лаборатории, часть которой располагалась в его собственной комнатке, а другая — в гостиной, либо что-то писал в блокноте. В иные дни он шёл в университет вместе с Куки. Он мог молчать, думать о чём-то своём, а мог рассказывать истории из жизни — захватывающие и неинтересные, понятные и не очень. Из услышанного Синобу пыталась сформировать представление о том, какой у Хэйдзо внутренний мир. Спустя недели она могла точно сказать, что, обладая высокими и глубочайшими познаниями в математике, геологии, биологии и химии (особенно там, где дело касалось растений или ядов), он совершенно бездарен в литературе, теоретической физике, астрономии и множестве специальных гуманитарных наук. При этом другие дисциплины он явно понимал в прикладном аспекте, мало разбираясь в теории, отчего о медицине Куки могла говорить только там, где дело касается вопросов смерти.       А ещё Хэйдзо любил гулять. И видимо это были не прогулки, а пешие исследовательские экспедиции, ведь как иначе объяснишь доскональное знание любого угла, любого канализационного люка в Синдзюку, а возможно и во всём Токио! Он по запаху, не видя глазами, мог точно сказать, в какой стороне варят карри, а где прорвало трубу. По собственным словам, большинство из таких мелочей он быстро забывал: «Зачем помнить то, что случается единожды и не имеет ценности для меня в будущем?». Куки удивлялась, но не знала, как ему возразить.       Ещё на третий день девушке выдалась возможность узнать о его "суперспособностях". В субботу они вдвоём находились дома. Синобу ожидала владелицу квартиры с часу на час, приготовила конверт с деньгами и мирно попивала кофе в гостиной, когда позвонили в дверной звонок. «Должно быть, это она», — подумала зеленоволосая и спустилась вниз. Открыв дверь, то увидела почтальона, который держал двумя руками посылку.       — Это для Сиканоина Хэйдзо.       — О, моё-моё! — как из под земли в прихожей возник названный товарищ. — Куки-сан, не поможете мне?       Синобу взяла коробку и перенесла в гостиную, пока Хэйдзо расписывался в квитанции о получении. Коробка была несколько тяжёлой, что девушка подавляла любопытство открыть раньше срока и узнать, что же внутри такое. Сиканоин вернулся через минуту и сказал:       — Фарфоровый чайный сервиз из Хунани от доктора Лу Чунъюня.       С этими словами он взял и ушёл. В комнате повисла тишина, и Куки почувствовала сильную неловкость, смешанную с раздражением. Неужели этот фрик не откроет столь ценный подарок? Ему из другой страны прислали настоящий китайский фарфор! Да если ему не нужен, то она себе заберёт. От нахлынувших ярости и возмущения Синобу разорвала коробку, и её взору предстал фарфоровый чайник, довольно крупный, но всё же прелестно выглядящий, с нарисованным на внешней стенке китайским мотивом. Вокруг чайника расположились три чашечки — для хозяина и его гостей. Куки осмотрела чашки и убедилась, что все целые. Хотелось ей глянуть и на сам чайник. Кончиком пальца она уже коснулась крышки, как вдруг её прервал гневный оклик.       — Вы что творите, Куки-сан?!       — Я?.. А, ох! Простите, Сиканоин, я лишь хотела разглядеть получше ваш сервиз. Убедиться, что он целый.       — Я вас остановил, и теперь вы точно останетесь целой.       — В каком смысле?       — В таком! — и тут в руках Сиканоина блеснул большой молот. Подняв его над головой, он опустил орудие труда прямо на чайник с такой мощью, что тот разлетелся на десятки мелких осколков по всей комнате. Ударом оказался пробит столик, разломавшийся на две половинки, с ним погибли и чашечки.       В первые секунды три Синобу не могла и слова вымолвить, а затем как вскрикнула:       — С ума сошли!       — На пол посмотрите.       Куки глянула и побледнела. Среди осколков стекла лежала маленькая змейка, она ещё шевелилась, но было видно, что умирает. Животное двигалось ещё недолго, прежде чем окончательно испустило дух. А Куки продолжала бессмысленно взирать на окровавленный труп посреди руин и потерянно думать о миновавшей её опасности.       — Карликовая африканская гадюка. Змея маленькая, но очень опасная. Конечно её яд не убьёт человека также быстро, как ящерицу, одного из членов пищевой цепочки этого хищника, но, будьте уверены, вам было бы несладко. А так мы потеряли лишь стол да чайный сервиз.       — Сиканоин, вы… Но как вы?..       — Фью, дела прошлого! — спокойно присвистнул парень, поставив молот у стены и пройдя к окну. — Этот Лу Чунъюнь — специалист по герпетологии, мистик, самопровозглашённый экзорцист и племянник женщины, которую я посадил за решётку. Слыхали о банде «Адепты Камня»? Опасные типы. Лу Шэньхэ, та самая, подрабатывала контрабандой животными. Видимо, её племяшка был очень расстроен, раз первым же делом взялся отомстить мне. Только он дурак. Во-первых, Сиканоин Хэйдзо опасность за милю чует. А второе… Кто вообще так мстит?! Да-с, если бы не вы, — молодой человек повернулся к Синобу и ткнул в неё пальцем, — всё прошло бы куда более гладко.       — Простите… Вы спасли мне жизнь.       — Пустяки. Выпейте чайку, успокойтесь. А заодно уберите этот мусор: вы мне теперь должны, хе-хе.       Синобу тут не могла возразить. Это не большая плата за случившееся. Она аккуратно подобрала большую часть крупных осколков и частиц древесины в мусорный пакет, дабы потом вынести его. Девушка думала уложить туда и тело змеи, но багрововолосый помешал, заявив «Это для опытов!», и унёс змейку прочь, а затем как ни в чём не бывало вернулся в гостиную и уселся в своё любимое кресло слева от декоративного камина. Достав телефон, он принялся там что-то набирать. Что именно, Куки не видела, полагая, что он позвонит в полицию.       — Кому пишете? — спросила она.       — Инспектору Кудзё Камадзи. Узнать, нет ли у него интересных дел.       — Что вы имеете в виду? — узнать ей не дал громкий топот из-за двери, с первого этажа. При этих звуках Сиканоин заметно нахмурился и схватился за лоб, а всякая весёлость пропала с его лица.       В комнату вошла высокая статная женщина в пурпурном пиджаке и похожего цвета брюках, на высоких каблуках, с ярко-красной помадой и золотыми серьгами. Её осанка, её бледно-карие глаза захватывали возвышенной гордостью: женщина-вамп, как говорят в киноиндустрии. Суровым взглядом она буравила сидевшего в кресле Хэйдзо.       — А вот и Манифестация Грома пожаловала… — буркнул парень. — Будет сейчас метать гром и молнии.       — Я вам, Сиканоин, электричество отключу, если сейчас же не заплатите за следующий месяц, поняли? А вы Синобу, верно? — она посмотрела на девушку, которая встрепенулась и уважительно поклонилась.       — Куки Синобу, врач! Рада вас видеть.       — Что ж, и мне приятно познакомиться, доктор Куки. Меня вы уже знаете, я — Канна Капацири. Можете называть меня миссис Канна. Этот чудик, может быть, рассказывал обо мне.       — Только и размышляю о вас, мадам! — Хэйдзо поднялся из кресла и направился прямо к Капацири. Она была выше него, и ему приходилось поднимать голову, чтобы посмотреть ей в лицо. — Ведь как можно не воздыхать по такой женщине, что одним видом своим затмевает всех небесных богинь. О, я бы смотрел в эти прекрасные глаза-океаны целую вечность и рисовал бы раз за разом полотна, подобно великому Хокусаю.       — Деньги, Сиканоин, деньги.       — Будь вы мужчиной, а я — женщиной, дал бы вам без резинки.       — Нахал. Я приеду через два дня, и чтобы деньги лежали в прихожей на тумбочке, — миссис Канна сказала это усмехаясь, без какого-либо смущения. Сиканоин заулыбался и открыл рот, чтобы сострить ещё что-нибудь напоследок, когда зазвонил его мобильник. За секунду Хэйдзо вернулся к креслу, схватил трубку и ответил.       — Сиканоин слушает! (...) Хм? (...) Опиши мне его. (...) Ты будто забыл, что я не люблю дела с волшебными исчезновениями! (...) Ладно, уговорил… А там не будет Сары? (...) Хвала богам! Ну, Камадзи, жди меня.       Закончив разговор Хэйдзо помчался прочь из гостиной в свою комнату. Синобу смотрела тому вслед и задумчиво хмурилась.       — Он всегда себя так ведёт?       — Поверь, дорогуша, это его нормальное поведение! — заявила миссис Канна. Минуту спустя Сиканоин вернулся, одетый в джинсы, староватое пальто, некогда бывшее чёрного цвета, а теперь скорее тёмно-серого, и изношенные белые кроссовки. В таком неопрятном виде он прошмыгнул мимо домовладелицы и побежал в прихожую.       — Эм, Сиканоин, вы куда? — спросила Куки.       — Работа. Работа ждёт! И я на крыльях мчу к своей судьбе.       Синобу не поняла, о какой работе он говорит. На тот момент она ещё не воспринимала его как сыщика, а потому решила, что он вдруг решил наведаться в университет ради очередного безумного эксперимента. Молча девушка уселась на стульчик перед горой останков в центре гостиной. Канна Капацири присоединилась к ней и теперь, осматривая последствия удара молотом, высчитывала убытки для своего домовладения, соответственно и штраф для "преступника". Хэйдзо уже схватил свой походный портфель и щёлкнул замком входной двери.       — Стоять, а кто мне это оплатит?! — рявкнула она вслед уходящему Сиканоину.       — Миссис Канна, будьте добры, помогите Куки-сан убрать этот мусор! Ах, да, вернусь поздно вечером, очень голодный.       — Я вам не домработница, Сиканоин! Ещё раз услышу это, и вы вылетите отсюда! — дверь захлопнулась, и остаток яростной тирады разбился об стену.

***

      Спустя недели после такого цирка Синобу начала было думать, что поняла Хэйдзо. Собеседник он всё ж таки был в достаточной мере эрудированный и знающий, чтобы говорить про сложные вещи. Только одно теперь не давало покоя юному доктору: кем же работает этот чудак?       Когда они (если сосед в принципе вылезал из дома) приходили в Больницу Университета Кэйо, то расходились по разным сторонам: Сиканоин уматывал в химическую лабораторию, Куки — в терапевтическое отделение. Работа с людьми давалась ей нелегко, поэтому круг её обязанностей приказом директора Сангономии ограничили максимально возможно. Сидя в комнате отдыха с кружкой свежезаваренного кофе, зеленоволосая думала о Хэйдзо, уверенная, что сейчас он лупит плёткой труп из морга в попытках определить, можно ли вызвать шрамы и синяки на человеческом теле после его смерти. Столь неэтичное поведение казалось девушке такой дикостью, и она надеялась, что он вправду просто экспериментирует, а не вымещает на ни в чём не повинном трупе напряжение будних дней.       «Если бы он ещё и работал…» — усмехнулась Куки и уставилась в потолок. Она бы так и погрузилась в глубокий сон. Но реальность захотела помешать её планам.       — Куки-сан, чего спим?       — Сиканоин, вы?! Что вы здесь забыли? — Синобу была напугана резким возникновением Хэйдзо в своём личном пространстве, и едва не выронила кружку. Тот вытянул вперёд руку с двумя разноцветными бумажками. — Это что?       — Билеты на оперу «Свадьба Фигаро». Друг оставил, сказал, что сам не хочет, а отдать некому. Вот вас спрашиваю, пойдёте ли вы со мной?       Лицо Хэйдзо стало таким упрашивающим, что Куки почти даже умилилась.       — Я, в отличие от вас, работаю. Извольте пойти в оперу с кем-нибудь другим, — и гордо вздёрнув свой носик, Синобу поставила кружку на столик и вышла из комнаты. Сиканоин, однако, не пожелал оставить её в гордом одиночестве и увязался следом.       — Ну доктор Куки! У меня больше нет близких знакомых, с которыми я мог бы прекрасно провести время.       — А этот ваш Камадзи? Вы уже несколько раз созванивались с ним и говорили, как мне думается, очень по-товарищески. Я бы даже сказала, с искрой настоящего мужского взаимопонимания.       — Ха, вы на что намекаете, мисс?! У него жена! И вообще, давайте поговорим о чём-то более приятном. К примеру, — парень почесал подбородок, — что вы скажете о статье «Ультрадедукция» во вчерашнем выпуске «Вечернего Токио»?       — Хм, да, я читала. Большего бреда пока не видела. Определить судьбу человека по внешности и случайным фразам!       — Неужели? — только тут Куки ощутила подвох. — Эту колонку составил я, а вы, Куки-сан, плохо имитируете первую стадию отрицания.       — Я поняла, что вы разбираетесь в психологии, Сиканоин! — с раздражением бросила девушка, остановив ход и обернувшись к Хэйдзо. — Но я проговорилась, выдала себя вполне конкретными словами, связанными со мной лично, а вы утверждаете, что способны читать человека по абстрактным вещам! Я требую доказательств вашим заявлениям.       — Пожалуйста, — багрововолосый окинул взором зал больницы. — Какого из этих персонажей вам прочесть?       Синобу остановилась на первом попавшемся: сорокалетний мужчина в деловой одежде и с рюкзаком на плече плыл мимо них прямо к стойке регистрации. Закинув учебник себе в сумку, он пробормотал под нос мысли вслух, которые долетели до ушей двоих молодых людей:       — Где ж кабинет профессора Сангономии?..       — А, вам в №370, там ещё табличка с именем, — подсказала Синобу.       — Большое спасибо! — тот поклонился и пошёл дальше. А Куки впилась глазами в Сиканоина, ожидая от него подробного анализа. Собственно Хэйдзо промычал, шмыгнул носом, зажмурился, поднял веки и выдохнул.       — Студент второго курса кафедры клинической фармацевтики медицинского факультета Университета Кэйо, здесь на практике впервые. В прошлом работал в крупной компании, то есть "белый воротничок". В браке.       На такой разбор Синобу только мысленно посмеялась. «Как можно понять о человеке что-либо, когда увидел его в первый раз, да ещё и не говорил с ним?» — поражалась она выводам Хэйдзо. Сей мужчина задал один вопрос и больше не слова не говорил в их присутствии. Подтверждение правоты или опровержение можно получить только от него самого… ну или от директора. Что ж, расспросы о личной жизни — вещь наглая и непозволительная, однако девушка уж очень хотела посрамить своего соседа.       — Сейчас и выясним, — и пошла к кабинету Сангономии, за ней следом двинулся и виновник спора. Мужчина, которого они обсуждали, был в кабинете директора, и несколько напряжённых минут двоим молодым людям пришлось ждать. Синобу пребывала в святой уверенности, что сейчас правда всплывёт на поверхность. Однако Хэйдзо выглядел беззаботным, что люто бесило зеленоволосую.       Наконец приём завершился, мужчина ушёл довольный. Не теряя и секунды, Куки вошла в помещение, с нею и Сиканоин.       — Какие гости! С чем пожаловали? — директор Сангономия приветствовала вошедших и предложила им присесть, но те лишь помотали головами.       — Директор, всего один вопрос. Кто этот человек, которого вы только что приняли?       — Ах, Синобу, неужто Хэйдзо подбил тебя на свои развлечения? Это был один из студентов с направления клинической фармацевтики, в Кэйо на медфаке учится, пришёл обговорить будущую практику в нашей больничке.       Пока Кокоми всё это проговаривала, Синобу чувствовала, что то бледнеет, то краснеет. Сиканоин же расплывался в широкой улыбке. А директор всё говорила:       — Студент, да, хоть и старый. Как его жена терпит? Покинул прекрасную работу в офисе «Мицубиси», променял на учёбу. Мечтать не вредно… Но не в таком же возрасте!       Двое покинули кабинет директора в гробовом молчании. Куки была в готовности наброситься на Сиканоина с кулаками, требовать объяснений, ибо она подозревала того в жульничестве. «Наверняка знал его, вот и сказал!». Выговориться ей не дали.       — Куки-сан, я даже имени его не знаю, если вы вдруг подумали. Тем более знай мы друг друга, то он хотя бы взглянул на меня. Хотите знать, как я его прочёл?       — Да. Сейчас же!       — Это было несложно. Принадлежность к классу "белых воротничков" выдавала его прекрасно выглаженная, накрахмаленная белая рубашка и не менее опрятные, строгие брюки. В крупных фирмах с офисами только такое и носят, не забывайте про корпоративную культуру и дисциплину. Но он не клерк, а студент. Я это понял по словам «профессор Сангономия». Раз, зачем человеку, идущему на приём в больницу, главврач? Два, не «директор Сангономия» и не «госпожа Сангономия», а именно «профессор». Он чётко выделил её статус по отношению к себе: она — профессор, он — ученик.       — Он мог так сказать из обычной вежливости!       — Дослушайте до конца. Я успел заметить у него учебник «Продвинутые задачи по фармацевтике», такой истёршийся, с наклейкой университетской библиотеки Кэйо. Значит, во-первых, взял в нашей библиотеке, а во-вторых, взял для учебных целей. Зачем офисной крысе читать специализированную литературу не по его профессии?       — А второй курс откуда?       — Известно ли вам, Куки-сан, что больничную практику всегда начинают проходить на втором курсе? Ну и зачем ему на практику в больницу, спросите вы? А профессор Сангономия кто у нас по образованию? — Хэйдзо поднял палец вверх. — Правильно, клинический фармацевт. Отсюда, этот мужчина с направления клинической фармацевтики, то есть фармацевтики в больничных условиях, и практика у него в университетской клинике, у профессора Сангономии! Что касается его семейного статуса, то это я понял по следу от кольца на безымянном пальце левой руки. (примечание: в Японии обручальные кольца носят на левой руке, хотя и это в целом редкость)       Рассказ был окончен. Синобу лишь оставалось признать своё полное поражение.       — Вы невероятны, Сиканоин. Ваша дедукция — это настоящий дар.       — Вы мне льстите, Куки-сан. Кстати, если уж блюсти правду, то не дедукция, а индукция. Моя ошибка!.. Так или иначе, любой способен развить в себе талант. В каждом человеке заложен изначальный потенциал, вот только наши способности спят внутри нас беспробудным сном. Достаточно иметь старательность и быть любознательным plus ultra. И, — Хэйдзо снова помахал двумя билетами, — покуда я победил в споре, то вы сходите со мной в оперу.       — Я подумаю…       На этот неуверенный ответ Сиканоин не отреагировал, а быстро выхватил из кармана зазвонивший мобильник. Это был Камадзи.       — Здорово! Что опять? (...) Так-так… (...) Ну я подъеду, так и быть. Кстати, у меня сопровождение, ничего? (...) Договорились, жди, — он убрал смартфон и поглядел в очи своей спутнице. — Снова работа.       — Уже уходите?       — Хм… Как насчёт того, чтобы составить мне компанию? В закрытой для обслуживания нужд полиции части морга клиники Токийского Медуниверситета лежит тело, надо осмотреть, а потом — на место преступления.       — Погоди-ка, вы же не работаете в полиции, так почему?..       — У-у-у, я ведь уже говорил вам, что являюсь частным детективом! — нетерпеливо ответил багрововолосый парень. — Если точнее, детективом-консультантом. Ко мне обращаются в тех случаях, когда полиция не способна раскрыть какое-то дело своими силами, и, поверьте, это происходит весьма часто. Поэтому я помогаю им как добрый самаритянин, преисполненный желания принести пользу родной стране.       — Ну и с чем конкретно вы там им помогали?       — В новостях говорили о двух громких случаях: первый, пропал без вести Пан Хвигук, японский резидент корейского происхождения, известно лишь то, что перед пропажей он полностью обчистил свой счёт и взял крупный кредит в банке; второй, подтвердились опасения о контрабанде в порту Йокогамы, осведомитель сообщил о партии наркотиков, которая была упущена полицией при попытке перехвата на главной дороге Йокогама-Токио. В обоих случаях меня сначала привлекали к участию, а потом, правда, старший инспектор оба раза вежливо просила меня на выход… Ну и чёрт с ними, Куки-сан! Скажите, вы хороший доктор?       — Эм, я умею лечить. И очень хорошо! — ответила Синобу. Хэйдзо подумал немного. Его очи травяного цвета пристально разглядывали её, словно разбирали как какую-то пластиковую игрушку, дабы изучить содержимое, или вовсе раздевали, убирая всё лишнее. «Неприятный взгляд», — Синобу едва не дрогнула, но она уже слишком привыкла к странностям соседа, что сейчас могла называть себя бывалой.       — В делах с убийствами всегда важно иметь под рукой кого? Правильно, врача! Скажите, была ли работа в тюрьме простой?       — Нет. Эти дети… — Куки вспомнила мальчишек, попавших в колонию за различные правонарушения. Там были и мелкие хулиганы, были и опасные рецидивисты, вселявшие трепет. Молодой врач вызывала неимоверный интерес у этой почтенной публики, и даже охранники позволяли себе иногда поглядывать на неё. Такая обстановка почти убила в девушке всю её человечность, и теперь, став нормальным врачом для нормальных людей, она желала очистить свою душу от собственной "тюрьмы".       — Ваше присутствие может оказаться в помощь следствию. Мне, по крайне мере, не хотелось бы ехать туда одному. Так вы составите мне компанию, доктор Куки? — вопрос Сиканоина звучал слишком заманчиво, попахивал чем-то новым. Неизведанным приключением. И это чертовски щекотало нервы.       — Поехали!