Сиканоин Хэйдзо и доктор Куки

      На дворе стояла середина декабря. Ожидаемые по прогнозу погоды холода подступили, температура опустилась до +2 градуса по Цельсию, — холодный показатель для Токио, — и житьё в доме 12В по улице Фунамачи-3 резко перестало быть таким приятным. Укутавшись в толстое одеяло, Куки Синобу сидела за своим столом, составляла отчёт для работы и между делом вспомнила старую квартиру в Саппоро, где зимой всегда включали регулярное отопление. «Это невыносимо…» — думала девушка вздрагивая, но продолжала заполнять бумагу, когда до её уха донеслось громкое «Ку-у-уки-са-а-ан!».       Звал сосед. Отложив ручку, прямо с накинутым на плечи одеялом, Синобу приоткрыла дверь и высунула свою голову в проём. Она ожидала, что Сиканоин предложит ей какую-нибудь глупость, связанную с детективными развлечениями, однако именно в данный момент ей не хотелось уходить из своей зоны комфорта.       — Вам чего? Я занята.       — У меня для вас прекрасный подарок. Вы уже неделю сидите и мёрзнете в своей комнатушке. Ныне это не будет проблемой. Voilà! — Хэйдзо показал рукой в самый центр гостиной. Две большие картонные коробки с изображёнными на них обогревателями для домов от Tokyo Gas. Парень вскрыл одну из коробок, извлёк шланг, затем вынул сам обогреватель и, удерживая его, обернулся к Куки.       — Славное начало дня, верно, доктор?       — Откуда вы их взяли? — обрадовалась Синобу, что аж скинула с плеч одеяло, бросила на кровать и прошла в середину гостиной, дабы рассмотреть оборудование. — Газовый, да? Давайте подключим. Только их же два.       — Один здесь разместим, другой — у вас.       — А вы, Сиканоин?       — Потерплю. Суровые условия закаляют тело, а детектив не должен быть изнеженным сибаритом, — отмахнулся Хэйдзо. — Поблагодарите миссис Канну за этот прелестный дар.       Домовладелица сидела позади сыщика за обеденным столом и пила чай.       — Миссис Канна! — Синобу поклонилась. — Больше спасибо за вашу щедрость!       — Ерунда. Отдаю должок вашему приятелю. Теперь, Сиканоин, мы рассчитались по всем нашим неустойкам, верно? — Капацири строго поглядела на Хэйдзо. — Больше никаких поблажек вам, поняли?       — Так точно, мэм! — и только миссис Канна ушла, парень снова посмотрел на Синобу. — Сейчас мы подключим всё. Расходы на тепло взяла хозяйка, поэтому не беспокойтесь о плате.       — О каких долгах она говорила? — спросила Куки, пока вместе с Сиканоином несла обогреватель в свою комнату. — Вы с ней вечно общаетесь так, словно друзья детства.       — Отнюдь! Мы знакомы меньше года. Нас свело одно дело, связанное с её четвёртым мужем.       — Можете об этом поподробнее? — любопытство захватило девушку. Соседи установили прибор и протянули шланг. Газ ещё не начал идти по трубе, но судя по инструкции через час-другой это начнётся. Достав второй обогреватель из коробки, Сиканоин снова заговорил.       — Судьба помотала миссис Канну по разным уголкам Японии. Четырежды она была замужем, и троих супругов она похоронила с перерывами в один-два года. Роковая женщина! Все её мужья скоропостижно скончались, оставив безутешной вдове немало наследства. И вот, около года назад четвёртый был обвинён в тройном убийстве и сотрудничестве с группировкой Ямагучи-гуми. Совершенно случайно, но миссис Канна решила обратиться ко мне за помощью: её впечатлило, как я убедил Кудзё Сару в том, что она потомственная алкоголичка.       — Вы, значит, спасли мужа миссис Канны? — Синобу не успела восхититься благородством Хэйдзо, как её обломали.       — Нет, я помог упечь его в места не столь отдалённые на пожизненное.       — Оу…       — В знак признательности миссис Канна разрешила мне снять комнату в купленном ею доме за половину цены на полгода. Вы, Куки-сан, очень вовремя появились в моей жизни: шёл восьмой месяц, а за седьмой мне пришлось платить полную цену, поэтому деньги у меня были на исходе.       Синобу лишь сделала фейспалм: «Какой он невыносимый… наглец».       День протекал лениво и беззаботно. Сиканоин возился с пробирками в своей лаборатории в самом углу гостиной, Синобу валялась в своей постели и слушала музыку в наушниках. Газ постепенно наполнил обогреватель, и тепло распространилось по квартире, восстанавливая комфорт и уют. Чудесное, мирное воскресенье не предвещала ничего дурного. Впереди ждал обед по расписанию, на который планировался мисо-суп с курицей. Но если хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах. В середине дня из прихожей раздался крик, и миссис Канна влетела в гостиную вся взвинченная.       — Сиканоин, к вам тут пожаловали!..       У Куки мелодия завершилась, и она услышала голос женщины, поэтому решила поглядеть, что стряслось на этот раз.       В помещение вошёл мужчина высокого роста. Его волосы были седыми, а лицо хоть и не совсем морщинистым, но признаки старения были заметны, на что можно было уверенно сказать: ему не меньше пятидесяти пяти лет, может и за шестьдесят. На ногах стоял твёрдо для своего возраста, руки по швам. Он был одет в пиджак, на котором были закреплены разноцветные пластинки, в которых Куки опознала орденские планки. Его взгляд бегло прошёлся по комнате и остановился на багрововолосом молодом человеке, который сам как раз изучал гостя.       Первым молчание прервал Хэйдзо.       — Ваша военная выправка, лицо и то, как вы стоите, выдаёт в вас бывшего солдата Сил самообороны Японии. У вас не менее 25 лет стажа. Поступили по окончании старшей школы в военную академию, после чего посвятили себя служению. Ваша орденская планка говорит о том, что вы состояли в воинском контингенте, участвовавшим в операциях по поддержанию мира за границей, а именно в Афганистане. Но, полагаю, вы не были участником непосредственно боевых действий: все ваши награды принадлежат к четвёртой-пятой, низшим степеням, и, скорее всего, вы были работником сил снабжения. Плюс, вы больше отличились на культурном поприще, о чём говорит планка благодарностей за поддержание высокого духа товарищей: вы не похожи на того, кто занимался музыкой и пением, полагаю, малые театральные постановки. Сейчас вы уволены в отставку, и… — Хэйдзо задумался, — возможно вы работаете в театре.       — Всё, что о вас сказали, правда, господин Сиканоин. Вы — тот, кого я искал, — тихо выдавил гость. — Правда до последнего слова.       — Ещё вы страдаете посттравматическим стрессовым расстройством, без сомнения вызванным годами заграничной «командировки». Это легко различить по вашим глазам: такой взгляд нельзя подделать. Даже обычный страх, который вы пытаетесь скрыть своими отточенными манерами, не таков… — детектив подошёл ближе к посетителю и снова обвёл взором. — Ваши ногти повреждены, поцарапаны. Вы наверняка, когда сидите за столом, скребёте по поверхности, и в вашем мозгу загораются флешбеки прошедшей войны.       — Достаточно, господин… Не напоминайте, — голос мужчины выдал сильное отчаяние, и Хэйдзо положил руку на сердце, извиняясь.       — Мне жаль, привычка. Что привело вас именно ко мне, хм, как вас называть, сударь?       — Ёсида Эндо. Актёр и помощник директора театра «Ярай-Но».       — Но! Вы удивительны: с вашими-то расстройствами выступать на сцене именно этой формы театрального искусства…       — Я люблю театр. По возвращении из Афганистана меня два года держали на складской службе, прежде чем уволили, и тогда-то я исполнил свою мечту.       — Полноте вам ворошить прошлое, господин Ёсида. Прошу вас, поведайте, что случилось.       Клиент кивнул и занял указанное место, после чего начал рассказ:       — Несколько недель назад мой друг Миура Фую порекомендовал мне юношу по имени Асаи Мондо. Он давно убеждал директора разбавить наш коллектив свежей кровью из молодых поклонников театра. Такой нашёлся. Я согласился преподать мальчишке несколько уроков Но, — гость бросил взгляд на графин с водой, явно желая освежить горло, но продолжил. — Юнец оказался смышлёным. Я был готов рекомендовать владельцу театра, своему старому другу, этого молодого человека. Однако…       — Что он сделал? — спросил Хэйдзо, стоило Ёсиде замолчать.       — Вчера вечером он как обычно пришёл ко мне на урок. Я достаточно проникся к нему доверием, и в тогда, после занятия, попросил его налить мне чаю, а когда выпил, то… потерял сознание. Я проснулся сегодня к полудню, и… лежал в прихожей, в своём театральном костюме, хотя я точно заснул в главной комнате и в своей обычно одежде. В руке был… мой наградной пистолет. А ещё рядом лежала несколько пачек денег.       — Это сделал мальчик? — удивилась Синобу и села в кресло, внося всё сказанное в записную книжку. — Какая странная ситуация.       — Вы не в служебном чине, — отрезал Хэйдзо. — Откуда у вас оружие? Говорите честно.       — Это подарок, от друга по службе из Афганистана. Американец. Этот пистолет очень важен для меня, — в глазах пожилого человека заблестели слёзы. — Хранил все эти годы, как напоминание о…       — Не в моих полномочиях вас за это судить, господин Ёсида, успокойтесь. Продолжайте.       — Спасибо… Я не успел осознать всё, как ко мне постучали. Это была полиция. Они предъявили мне обвинение в… — каменная маска начала трескаться, и голос клиента задрожал, — террористическом акте и ограблении театра! Моего театра!       — Вас? Как же так? — детектив пальцами коснулся подбородка. — Прошу, говорите всё!       — В тот день должна была идти постановка, моноспектакль «Жадный купец». Это одна из моих знаковых ролей, которую я исполнял в армии для своих сослуживцев. На этот спектакль я надеваю маску и костюм. Со слов арестовавших меня полицейских, я, выйдя на сцену, выхватил пистолет и открыл беспорядочную стрельбу. Они собирались арестовать меня, но сначала я попросил возможности переодеться. А затем, пока они ходили по дому, я…       — Сбежали, — сказал Хэйдзо и повернулся к доктору Куки. — Наша полиция совсем разучилась арестовывать.       — Я испугался! То, что они сказали… Да, у меня «вьетнамский синдром»! Да, я храню дома нелегальное оружие! Но я бы никогда… Никогда не!.. Это всё поганый мальчишка! Он наверняка украл мой пистолет, решил поиграться в уличного стрелка, а потом вернулся, положил мне в руки и смылся. Найти бы его и выпороть!       — Боюсь, господин Ёсида, пороть будут вас. Те, кто будут вести дело, решат просто: вы сошли с ума и устроили дебош, всё свалят на психическое расстройство, а вас или в тюрьму, или в лечебницу. Никто не будет разбираться и искать истину. Никто, кроме меня, — детектив сцепил ладони. — Я помогу вам.       Скупая радость промелькнула на лице клиента. Тут звонок входной двери снова прогремел.       — Подождите, господин Ёсида, я проверю, кто там, — Сиканоин вышел вниз и отворил дверь, и в него упёрлись несколько цепких, требовательных взглядов. — Здрасти, с чем пожаловали, Сара?       — У вас скрывается объявленный в розыск за терроризм Ёсида Эндо. Сегодня утром он учинил стрельбу в театре «Ярай-Но», убил директора и украл все деньги заведения. Приказываю вам выдать преступника немедленно!       — А то что? — невинно поинтересовался Хэйдзо, и тут же на него нацелились несколько стволов. — Вай-вай, зачем так грубо?!       — Довольно смеха! Передайте мне подозреваемого.       Сиканоин сделал несколько шагов назад, позволяя полицейским вступить в квартиру. Минуту спустя под конвоем они уводили закованного в наручники Ёсиду, который не выглядел подавленным и напуганным, а шёл с гордой осанкой, смотря ровно вперёд. Увидев багрововолосого парня, он лишь помотал головой.       — Я рассчитываю на вас, господин Сиканоин, — и ушёл вместе со своими сопровождающими. Дверь захлопнулась, и Хэйдзо остался один, погружённый в мысли. Синобу незаметно встала рядом и легонько кашлянула.       — Записала его слова. Когда будете выполнять его просьбу?       — Поесть не получится, дорогая доктор. Потерпите до вечера?       — Что ж, впрочем, можно и городе где-нибудь перекусить.       — Собирайтесь! Мы едем на место преступления.

***

      Договорившись с Камадзи о беспрепятственном доступе, Сиканоин и Куки приехали в квартал Ярай. Старенький театр «Ярай-Но» имел давнюю историю и хорошие отзывы от многочисленных любителей традиционного японского сценического искусства. Опутанный жёлтыми лентами, с охраняющими его людьми в форме, театр смотрелся очень неорганично, и Хэйдзо покачал головой.       — Сто лет я не ходил на спектакли Но. А вы, доктор?       — В детстве с родителями посещали театр в центре Китакюсю. Я не люблю его: очень скучный.       — Но ценен для мудрых, духовно стойких, любящих глубокое погружение в саму истину бытия. А вы даже на опере зевали, — с укоризной он зыркнул на девушку, и та покраснела.       — Вам показалось! И вообще, идите улики выискивайте!       Хэйдзо засмеялся и, приподняв ленты, пролез на территорию. Театр был двухэтажным зданием, на первом располагались касса, гардероб, налево от входа длинный коридор, из которого можно было пройти в единственный зрительский зал, путь вперёд вёл на второй этаж с помещениями для сотрудников. Строение было целиком деревянным, оно пахло седой стариной, чем-то добрым, нежным, глубоко ушедшим в века.       — О, наконец-то! — из зала вышел Камадзи и поприветствовал прибывших. — Будем работать! Я специально попросил ничего не трогать до твоего приезда. Сара, слава небесам, умотала в Тиёду, донимать не будет. Так, передаю общее: жертв среди зрителей нет, все они, двадцать три человека, с началом стрельбы покинули место, именно зрители и вызвали полицию. Убит владелец и директор театра Хьюга Тоору, украдены все деньги из ящика в его кабинете.       — Хьюга Тоору?! — ахнула Синобу. — Он ж известный режиссёр-постановщик, организатор мацури с конца 1980-х годов!       — И под убийцей вы полагаете Ёсиду Эндо, верно? — Хэйдзо вошёл в зрительный зал и начал осматривать. — И он же грабитель?       — Ёсида был выступающим на спектакле. Распугав зрителей, он прошёл на второй этаж, застрелил владельца, и дальше понятно: взял деньги и сбежал. В конце концов, нашли же его в костюме и с денежками, да ещё и дома у него оказался чемодан для хранения наградного оружия американского производства. Взяли с поличным! Будем допрашивать, хотя не вижу в этом смысла.       — Вам уже говорили, что у него ПТСР? — Сиканоин опустил глаза к полу и так ходил между стульями. — Куки-сан, запишите число гильз: одна, две, три, четыре…       — Ещё лучше! Он больной, выходит. Несчастный старик… Его лечить надо, а не в тюрьму.       — …десять. А, и в коридоре ещё одиннадцатая. Что о свидетелях?       — Кассирша театра, которая сидела в туалете на втором этаже, пока здесь царил ад, — сказал Камадзи. — Она сейчас в участке, и мы сможем побеседовать позже. Ты, Хэйдзо, что скажешь вообще?       — Одиннадцать гильз. Хорошо! Куки-сан, всё записали?       — Да, Сиканоин, — отозвалась Синобу и захлопнула блокнот. — Тут ещё отверстия от пуль, вы их посчитали? Около десяти, кажется.       — В зале десять, одиннадцатая в коридоре, на потолке. Тоже запишите. Ага, вот и обойма! — багрововолосый поднял с пола пистолетный магазин. — Minebea P9, он же SIG Sauer P220, швейцарская разработка, стоит на вооружении армий США, Японии, Швейцарии и Франции. Тип патронов — 9х19 мм Парабеллум. Вместимость — 10 пуль. А эти гильзы как раз отсюда.       Хэйдзо поднял с пола одну из гильз и рассмотрел.       — На самом деле не только Minebea P9 использует патрон этого типа. Так, говоришь, что нашли там ящик для хранения оружия.       — Да-да. Minebea P9, в Америке называют SIG Sauer P220. Это уже подсудное дело. Когда к Ёсиде приехали, его пистолет ещё был заряжен, но в магазине недоставало двух патронов из десяти. А в самом ящике лежали два других магазина. Он из своей пушки точно стрелял!       Невнятно буркнул в ответ, Хэйдзо вышел из зала и потопал на второй этаж. У ряда вешалок он остановился и подобрал с пола золотистого цвета крючок.       — Кто-то от плечиков оторвал, неаккуратный какой. А вообще хорошие плечики, а, Куки-сан? Дубовые! — и незаметно убрал найденную вещицу себе в карман. — Хочу себе такие же.       — Кое у кого нет денег даже на проживание, — с иронией в голосе хмыкнула доктор, — а уже о роскоши мечтаете.       Обиженно пробухтев что-то про «злых, бессердечных соседей», детектив пошёл вперёд по лестнице и забрался на второй этаж театра. Перед ним открылся ещё один длинный коридор, в котором было три двери — по левой стене, в самом конце и по правой стороне.       — Куда они ведут? — спросил парень. — В конце будет директорская, верно?       — Да. Слева — туалет. Справа — складское ответвление, там ещё чёрный ход. Преступник ушёл именно туда, — Камадзи постучал по правой двери, — так как когда мы прибыли, то скоро обнаружили, что самая последняя дверь незаперта.       — Сначала к директору, — заявил Сиканоин и зашёл туда, куда вели его ноги. Кабинет был маленьким, в нём имелись стол с креслом, железный сейф с распахнутой дверцей, полка с книгами и материалами театра за все годы, две тумбы, фотографии на стене, большой цветок гибискуса у окна, выцветший уродливый ковёр, на котором лежало тело бородатого, старого, сухонького человека, в клетчатой рубашке и посеревших от времени брюках. Его глаза были открыты, цвет их был светло-серый, нетипичный для японца. Это был сам Хьюга Тоору.       У трупа копошились два санитара, пытавшиеся уложить его на носилки.       — Стоп-стоп-стоп! Верните его в положение в котором лежал! Спасибо. Разойдитесь, всего на минуту, — Хэйдзо встал на одно колено и наклонил голову к телу. — Когда был убит директор?       — В последнюю очередь. Злоумышленник ворвался в помещение и застрелил владельца.       — Ага… Все вон, вы мешаете мне! — под крик сыщика остальные люди вжались в стены, затем тот встал и обернулся вокруг себя, тыкаясь глазами во все углы. — Гильза! Стрелял, стоя у двери. Но рана на теле… Будто стрельба велась в упор.       — Хьюга мог просто выйти ближе к двери, разве нет? — высказала идею Синобу. — Хотя тогда его поза неправильна.       — Развиваетесь, доктор Куки! Он бы действительно упал в другом направлении и… как поточнее, он получил бы мощный удар разогнавшегося тарана, его бы сильно толкнуло. А так он слишком мягко рухнул с учётом его худобы. Запишите!       — И то верно… — открытие озадачило Камадзи. — Я пока что пойду, подожду тебя у выхода. А вы, лодыри, — сказал он санитарам, — забирайте тело!       — Эта гильза уже двенадцатая, — зелёноволосая девушка чиркала ручкой в книжке. В кабинете остались только она с Сиканоином. — Больше тут ничего интересного.       — Ошибаетесь, доктор, ошибаетесь… — детектив стоял у окна, что-то обследуя. — Вы же взяли мою сумку?       — На-те, — Куки протянула портфельчик товарищу, и тут принялся рыться в нём. — Зачем это?       Но Сиканоин не ответил и достал 2,7-миллилитровую пробирку и ватную палочку. После этого он кивком подозвал к себе соратницу.       — На подоконнике и под ним капли слюны. Она ещё не высохла. Убийца подходил к этому окну и, я так понимаю, сильно кашлянул, что не сдержал брызг. Хорошая улика, мы не можем её упустить! — Хэйдзо собрал слюну и закрыл пробирку, а затем показал на цветок. — Славный гибискус. М-м, вы только понюхайте! Ароматный какой. Домой поедем, куплю вам такой же.       — Спасибо, не нужно…       — Хе-хе, да бросьте! Ух, душно. Проветриться бы!       Он поднял окно и выглянул наружу. Уличный воздух подействовал на детектива освежающе, и он повертелся туда-сюда, надеясь, что и здесь уловит что-нибудь ценное. Он посмотрел вверх, и увидел несколько толстых электрических кабелей, что тянулись от крыши театра до соседнего, одноэтажного здания. Спальные районы японских городов в принципе опутаны множеством проводов: поднимешь голову — а в небе всюду чёрные линии. Посмотрел Хэйдзо и вниз: там был чудный подстриженный газон.       — Вы думаете, мог ли убийца спрыгнуть из окна? — Синобу пыталась пристроиться сбоку, чтобы самой узнать.       — Из внутреннего двора на основную дорогу выйти — не трудно, — детектив вполоборота посмотрел туда, где недавно было тело. — М-да…       — Хьюга Тоору был выдающимся человеком. Сиканоин, я вообще слышала, что раньше он был якудза.       — Факт! Якудза до сих пор остаются основными спонсорами народных праздников. У меня про Хьюгу есть пара заметок в моей библиотеке, — багрововолосый извлёк из портфеля записку. — Якудза, театрал, бывший контрабандист, семьи нет, но у него было много женщин и предположительно парочка незаконнорожденных детей, опять же со слов претенденток на место у его кормушки.       — Могло ли случиться так, что по его душу явились… давние знакомые?       — Гипотетически. Но в этом нет смысла. В полиции знают, что он не контактировал с мафией с конца 1990-ых, зато он все эти годы помогал опустившимся встать на ноги и влиться обратно в общество. Этот театр был местом их возвращения в наш мир. Для якудза это убийство — рискованный шаг, который не даст им никаких дивидендов. Никто, особенно сейчас, не простит им этого.       Хэйдзо оставил окно и подошёл к столу, выдернул ящики, вытащил бумаги, пролистал и кинул обратно. Затем он подошёл к большой тумбе, порылся в ней, комментируя поиски словами «Их нет» и «Почему их нет?»       — Чем вы занимаетесь, Сиканоин?       — Ищу квартальные отчёты. Лучше помогите мне, не стойте над душой!       Поворчав, Синобу присоединилась к поискам, но ни в шкафу, где были одни книги, тексты выступлений, награды и деловые заметки, ни в другой тумбе, ни тем более в пустом открытом сейфе нужные детективу документы не были найдены.       — Нету их! Довольны? — раздражалась Куки. — Ну разве что нотариальные выписки…       — Дайте-ка! — Хэйдзо забрал документ. — О как интересно! Это скан-копия, оригинал хранится у нотариуса. Ещё посмотрим, пригодится ли оно нам… А теперь уходим. Надо бы покалякать со свидетелем о насущном.

***

      Свидетельница преступления, — женщина тридцати семи лет, нервная и дёрганная, словно у неё вот-вот откажет сердце, в уродливых круглых очках, с никак не идущим её впалому лицу глубоким декольте на безобразном, болотного цвета платье, — вылупливала глазёнки то на Сиканоина, то на Кудзё Камадзи. Смотря на её большие груди, которые, казалось, могут выпасть наружу, Синобу еле удерживалась от того, чтобы не посмотреть на свою собственную для сравнения. Хэйдзо ж распутный вид девицы ни на йоту не привлёк.       — Ну-с, мадемуазель…       — Баба Майка. Хотя можете звать меня и… мадемуазель.       — Вижу-вижу… — Сиканоин, кажется, чуть не заржал, и Синобу посмотрела на него как на ненормального. — Простите, я так… Вспоминал старые уроки по русскому языку. Кхм, Баба-сан, вы были на месте преступления, когда всё произошло. Полицейские допрашивали вас, и я понимаю, что вам не хочется повторять одно и тоже…       — Для тебя я хоть десять раз повторю, пупсик.       — М… — Хэйдзо хлопнул веками и, заставляя себя вежливо улыбаться, вздохнул. — Куки-сан, записывайте. Итак, вы работаете бухгалтером?       — Всего один месяц. Я только один раз получила зарплату… И вот я снова безработная! А ведь пароль от сейфа знали только директор и его заместитель, они говорили, что никто не вскроет его, у-у-у-у!!!       — Вы были в туалете и всё слышали?       — Я пудрила носик, когда с первого этажа начали доноситься выстрелы. Мне было очень страшно, и я вжалась в стену, я слышала каждый выстрел отчётливо, отсчитывая их, как секунды до появления этого ужасного накачанного мужлана.       — Вы видели убийцу?       — Ой, нет, я так…       — В общем, преступник стрелял. Будьте добры, в подробностях опишите мне всё.       — Ну вот говорю, я услышала первый выстрел, второй, испугалась, побоялась выходить из туалета. И всё считала эти выстрелы, с каждым бабахом хотелось хвататься за голову и кричать. Но я молчала, чтобы себя не выдать! Он выстрелил одиннадцать раз, а потом тишина.       — Одиннадцать… — повторила Куки. — Вы точно уверены в числе?       — Точно-точно! Я ж бухгалтер театра, считать умею. Ну короче, настрелявшись, он прекратил, и дальнейшую судьбу убийцы я не скажу. Сидела полчаса, не выходила, пока не услышала звуки… нашей храброй полиции! — она подмигнула Камадзи. Тот отвернулся, поджав губы.       — Вопрос о характере пальбы, Баба-сан, — Хэйдзо глянул в блокнот Синобу и снова обратился к этой женщине. — Злоумышленник стрелял быстро или медленно?       — Ну-у… я бы не сказала, что медленно или быстро. Ну так, сначала пять выстрелов по секундам, а остальные с разрывом в две секунды.       Сиканоин всё это время слушал свидетельницу очень внимательно, почти не отрывая глаз от неё. Как бы ни напрягало его эта манерность, сыщик безустанно отслеживал каждую эмоцию, каждое движение. Куки вносила показания в блокнот, изредка посматривая на вызывающее декольте и думала: «Явно ж фальшивые у неё сиськи… Проститутка!».       Опрос закончился по команде из динамика: «Время вышло!». Но Хэйдзо успел добыть всё нужное, а потому резво поднялся из-за стола и хлопнул в ладоши.       — Очень жаль было прерывать нашу содержательную беседу, Баба-сан. Но увы…       — Ой, я тут вспомнила! — женщина сморщила физиономию в мыслительных потугах. — Понимаете, директор всегда защёлкивал свою дверь на замок, когда работал, и выходил лишь тогда, когда хотел сам. Но пока я сидела в туалете, то не слышала, чтобы дверь ломали… Поэтому не понимаю, как его могли убить!       — Безмерно благодарю за помощь следствию, — Сиканоин сложил ладони и поднёс к нижней половине лица, постоял так, и лишь когда вторично потребовали освободить допросную, убрал руки в карманы и кивнул. — На прощание… могу ли я вам дать добрый совет?       — Я готова!       — Проявляйте больше внимания к своему мужу, а не к чужим мужчинам, Баба-сан, — с этими словами Хэйдзо засвистел мелодию из некоего фильма и оставил помещение для допросов. Он дошёл до кофейного автомата и задумался.       — Эта дура… — почти прорычала Синобу, но взяла себя в руки. — Она вообще адекватная? Ну и тупица.       — Ещё как. Говорила естественно, слова не были выучены заранее или придуманы на ходу, иначе она бы себя выдала. Её страх и её память здесь работают отдельно.       — Тогда если всё поведанное ею — чистая правда, то вы заметили несостыковку, Сиканоин?       — Заметил. Ещё как, заметил.       Доктор Куки открыла книжечку и перечитала заметки, оставленные в течение дня. И где она описывала процесс обыска театра, чёрным по белому было написано: «Двенадцать гильз». Тогда как недавний ответ свидетельницы был иным: «Выстрелил одиннадцать раз».       — Он не мог выстрелить бесшумно, — подумала вслух зелёноволосая.       — Либо у стрелявшего был глушитель, которым он решил воспользоваться вдруг в кабинете Хьюги, либо… — детектив повернулся на 180 градусов и уставился вдаль коридора, — он действовал не один. Но это не единственное примечательное тут, доктор Куки.       — В её словах было ещё что-то странное. Когда она сказала про темп стрельбы, то я вспомнила ваше описание пистолета убийцы, ну этот… Minebea.       — Вы молодец, что вспомнили! — вяло осклабился Хэйдзо. — Его магазин вмещает максимум десять патронов. А из полученного нами описания выводы. Первое, стреляли одиннадцать раз без перерыва на перезарядку. Второе, между убийством Хьюги и стрельбой в зале определённо есть временной промежуток, а характер стрельбы в двух местах разительно отличается, и это создаёт вероятность применения в первом случае пистолета с глушителем. Хьюгу несомненно застрелил некто иной. Сообщник.       — Мне видится важным и то, что женщина упомянула про привычку директора запирать дверь. Она ведь была целая, когда мы пришли?       — Да. И это не был взлом отмычкой: слишком долго, и есть риск оставить повреждения. Убийца Хьюги должен был иметь ключ от кабинета, либо Хьюга открыл ему дверь сам.