Обсудив в участке всё связанное с делом — окно в кабинете директора, гильзы и число выстрелов — Сиканоин сказал, что следующим по их плану должен стать Асаи Мондо — тот самый юноша, имя которого назвал главный подозреваемый по делу Ёсида Эндо. Пробитие по базе данных позволило быстренько выяснить о нём самое общее: 17 лет, ученик старшей школы Синдзюку Ямабуки, живёт по адресу Ямабуки-тё, дом 352. В полицейском управлении Хэйдзо договорился с инспектором, что он сможет допросить Асаи, когда того доставят.
Он также наведался в зону временного содержания и, попросив Куки подождать, уединился в допросной комнате с Ёсидой. Когда Синобу одолел голод, она без стука открыла дверь, чтобы вежливо напомнить о себе. Сыщик ещё говорил:
— Интересные вещи вы сообщили, очень… Они наводят меня на некоторые догадки. Будьте спокойны, благодаря вам у меня есть новые доказательства вашей непричастности, господин Ёсида. Этого пока не достаточно, но я продолжу.
— И на том спасибо. Знаю, как долго идут подобные следствия, но не боюсь. Я старый, свободного времени хоть отбавляй. Единственное, отчего мне грустно, так это то, что работы у меня больше нет, — поглядев на вошедшую, Ёсида удивился. — А кто это? Ваша супруга?
— Соседка… — сквозь зубы процедила Синобу и сжала кулаки. — Сиканоин, поехали давайте!
Детектив на это лишь тихо посмеялся и спешно откланялся.
— О чём беседовали? — кипятилась Синобу.
— О жизни. О том, как она коротка! Он рассказал мне о том пистолете. И о Хьюге тоже. Ёсида не мог его убить, никак не мог. А если там и вправду был замешан мальчик, то выходит ещё любопытнее.
После полиции, они смотались в «Burger King», где по акции продавались три гамбургера по цене двух. Набив брюхо, Хэйдзо и Синобу поехали домой, дожидаться звонка от Камадзи. Такси, которое заказал парень, довезло их, правда, не совсем до дома 12B, а остановилось в паре улиц раньше.
— Вы чего, Сиканоин? — Синобу вопрошающе смотрела на флористический магазин, куда юркнул Хэйдзо, оставив девушку в одиночестве на улице. Как раз дождь собирался, и ей не хотелось стоять здесь и мокнуть. Хэйдзо не стал её сильно задерживать и вернулся уже через две минуты, обнимая большой горшок с красовавшимся там китайским гибискусом.
— Та-дам! Я ж обещал, что куплю вам его. Нам до квартиры недалеко, так что донесу нормально.
Доктор Куки конечно был приятен знак внимания, но само растение, по её мнению, выглядело довольно таки ужасно, о чём она не преминула сообщить, когда двое соседей, слегка подмокшие, вернулись к себе. Хэйдзо ж это совсем не обидело. Посмеиваясь, он бросил «Это растение принесёт нам большую пользу, дорогая доктор» и уселся в своё кресло, просматривать записи дня. Синобу пожала плечами и заперлась в своей комнате.
Позвонили им уже в шесть, когда начало темнеть. Хэйдзо незамедлительно постучался в дверь Синобу:
— Нашли мальчика. Не дома, а в заброшенном строении в северном части квартала Ярай. Ещё рядом с ним оказалась точная копия одежды спектакля «Жадный купец». Сейчас Асаи Мондо в критическом состоянии, доставлен в больницу.
— Его пытались убить? — предположила Куки, срочно собираясь, и собеседник кивнул.
— Три пулевые раны, повреждены печень и лёгкие. Он может не дожить до утра. Если мы сейчас же не получим от него хоть одну, самую малую зацепку, то…
Договаривать он не стал, это было и так понятно. Повезло, что такси докинуло двоих людей очень быстро до нужного места — Медцентр Синдзюку в Цукудо-тё. На всех парах детектив и его спутница доскакали до операционной палаты на четвёртом этаже. Асаи «ремонтировали», и тамошний доктор попросила подождать несколько минут. В коридоре ждали двое полисменов и инспектор Кудзё, который завидев издалека бегущего к нему Хэйдзо утёр лоб.
— Живой вроде. Пацан совсем плох, и я даже не успел спросить его!
— Чёрт-чёрт-чёрт, мы не можем упускать такого свидетеля! — напряжённо прошипел Сиканоин и зашагал от стены к стене. — Может, попросим их ускориться?
— Нельзя! — запротестовала Куки. — Без срочной помощи он умрёт. Вы ещё успеете поговорить с ним, — и вошла в операционную, крича «Я тоже врач, дайте посмотреть!». Полминуты спустя Синобу вернулась в коридор.
— Они дадут нам поговорить с ним, но просят не напрягать.
— Прекрасно… — Хэйдзо как-то подозрительно тряхнул своим портфелем и воровато огляделся. — Ждём.
— Что у вас там? — подозрительно спросила Синобу.
— Да так…
Доступ был разрешён, но под присмотром одного из лечащих врачей. Однако Асаи — высокий, худой старшеклассник с некогда красивым, а ныне посиневшим, разбитым в кровь лицом — был обнаружен в таком дурном состоянии, что на несколько прямых вопросов его ответы оказались совершенно невнятными, зато он повторял раз за разом «чёрная борода» и «это всё чёрная борода»: слишком бессвязно, чтобы можно было различить суть.
— «Чёрная борода»… Камадзи, чёрная борода была же в реквизите того спектакля, хм, «Жадный купец»?
— Верно! Исполнитель роли надевал серо-чёрное кимоно, красно-белую маску с густой чёрной бородой. Мы маску, кстати, нашли в урне рядом с театральной школой «Know-Noh» (прим. с англ. "ноу-ноу", букв. "знай Но"). Преступник, убегая, выбросил её. Остальная же форма была надета на Ёсиде. Я уже упоминал, что в его пистолете оставалось восемь пуль из десяти, а ещё один магазин пропал. И оружейный ящик, и слова Ёсиды подтверждают, что у него было четыре штуки магазинов, тогда как помимо вставленного в пистолет дома имелись только два.
— Я тебе уже сказал: этого не мог сделать Ёсида со своим пистолетом.
— Я тебе верю, Хэйдзо, но ты доказательства дай! — Камадзи нервно взмахнул руками. — Мы отдадим суду те улики, какие имеем, а уж они сами решат, Ёсида или нет. Тем более незаконное оружие… Мало ли, что он там ещё упрятал! Его осудят, невзирая ни на наши оговорки, ни на его заслуги.
— На карту посмотри! — Сиканоин тому едва не пихнул экран телефона под нос. — Где театральная школа, а куда ведёт чёрный ход, по которому якобы вышел преступник?
— А, это, ну из окна выпрыгнул, не? И там он спокойно побежал по левой стороне, во! А чёрный ход… Ну так ты что-то про сообщника говорил.
— Газон под окном театра не был измят! — сказала Синобу. — Злоумышленник мог уйти только через складское помещение.
— Но потом сменил дорогу и побежал к театральной школе, хотя по карте ясно видно: нельзя подойти к ней, не минуя основной вход в театр, куда вот-вот ехала полиция, — Хэйдзо издевательски хмыкнул. — Поразительная тупость.
— Он болен ПТСР, — присвистнул Камадзи.
— Убийца не Ёсида!
— Господа, вы напрягаете пациента! — рыкнула врачиха. — Хватит вести себя как рыночные хабалки!
— Ой, я забыл. Доктор Куки, возьмите мой портфель! — когда Синобу приняла в руки сумку соседа, тот достал из неё один из цветков гибискуса. — Следственный эксперимент номер…
И резко прижал цветок к носу лежащего Асаи. Поначалу ничего не случилось, Мондо только инстинктивно принюхался, а далее, постепенно разобрав запах и вдохнув внутрь себя, начал дрожать, пока не задёргался в конвульсиях. Его лицо покраснело, глаза широко распахнулись. Мальчишка закашлял, брызгая слюной.
— О нет! — Куки кинулась к Асаи, прижимая его к койке. — Доктор, принесите воды. И лоратадин! У него аллергия. Быстрее же!
Потребовалось время, чтобы юнец прекратил биться и трястись. Сиканоин стоял у двери, безмолвно наблюдая за реакциями Асаи. Когда Синобу закончила помогать, то бросила такой злобный взгляд на Хэйдзо, что тот аж встал по стойке смирно. Девушка подошла к нему максимально близко, нарушая личное пространство, — и нанесла пощёчину. Звонкий звук удара пронёсся по помещению.
— Вы псих. Он же едва живой, а вы…
— Но не умер же! — попытку второй оплеухи парень прервал, перехватив руку девушки. — Я ничего не делаю просто так, Куки-сан, неужели ещё не поняли? Это был эксперимент, который раскрыл мне новую деталь дела.
— Ну и что вы там нарыли?!
— А ну вон отсюда! — сердитая врачиха выпихнула троих посетителей прочь из операционной прямо в коридор. Им не оставалось ничего, как уйти в комнату отдыха за углом. Заварив себе стаканчик кофе, Сиканоин заговорил:
— Когда я говорил с Ёсидой, то спрашивал об аллергиях, и он сказал, что не имеет проблем ни с какими растениями, разве что с кошками, — Сиканоин говорил это шёпотом, наклонившись к уху соратницы. — Однако на месте преступления была слюна, помните? Рядом с тем окном стоял гибискус. Это растение — чрезвычайно сильный аллерген, и преступнику стало плохо, когда он дышал рядом с ним.
— Выходит, Ёсида и вправду не убивал Хьюгу? — спросила Куки.
— Не мог он там быть. Зато был Асаи Мондо. Скоро слюну проверят в лаборатории, однако результат мне и так известен. У меня на этот счёт имеется предположение.
— Говорите!
— Сначала Асаи Мондо вошёл в доверие к Ёсиде Эндо, узнал про пистолет и расписание выступлений, усыпил снотворным, забрал его форму и в ней был на спектакле. В кимоно внешние отличия двоих человек не будут сильно бросаться в глаза. Итак, по завершении пальбы, мальчишка пришёл в кабинет директора. Его сообщник уже убил Хьюгу. Из театра Асаи должен был сбежать через окно. Через главный вход опасно: его могут заметить зрители, да и был риск, что полиция успеет подъехать. Через чёрный ход также нельзя, так как туда направился сообщник, да и эта дверь была способом обмана следствия. Асаи Мондо хотел было открыть окно, как вдохнул запах гибискуса, и его одолел кашель.
— Вот он и оставил слюну.
— Таки открыв окно, он выглянул туда. Асаи мог спрыгнуть на газон, рискуя оставить следы. Но он и не выпрыгивал вниз, дорогая доктор. Он применил вот это, — Сиканоин извлёк из кармана позолоченный крючок.
— Крючок от плечиков?
— Он заранее учитывал побег через окно, поэтому уходя он сорвал плечики с вешалки гардероба, но по неосторожности дёрнул так, что оторвался крючок. Над окном второго этажа были электрические кабели. Воспользовавшись плечиками как опорой, он скатился по проводам к крыше соседнего одноэтажного здания, а с него уже спокойно перебрался на землю и побежал на запад, где выкинул свою маску в урну около театральной школы и направился домой. Дальнейшие действия были также заранее оговорены. Сообщники встретились, оставили часть денег в доме Ёсиды, положили наградное оружие жертве в руки и направились на заброшенное строение распределять доли от награбленного. Ну и далее, сообщник, не желая делиться, застрелил мальчика и бросил его там умирать.
— Поразительно, Сиканоин! Теперь всё выглядит логично.
— Ага. В любом случае, Ёсида был оклеветан, а план сработал. И тут в дело вступили мы…
— Выходит, теперь мы должны искать сообщника!
— Именно.
Вдруг в дверь отделения ворвалась женщина. Она орала и отталкивала пытавшегося удерживать её охранника.
— Мой сын! Где мой сын?!
— Вы госпожа Асаи? — поинтересовался Сиканоин. — Ваш отпрыск жив и находится под наблюдением врачей. Пожалуйста, сядьте и…
— Я хочу видеть его! Пустите!
— Сядьте, умоляю! — взмолился охранник. — Да помогите же!
Куки подскочила к женщине, и минуты две настойчиво упрашивала её отставить панику. Её слова помогли, и мадам Асаи была усажена на диван.
— Это из нашего отделения ей звонили, — сказал Камадзи, — обязаны были проинформировать родителя о судьбе ребёнка.
— Он мой единственный сын. Я только узнала… Спасибо! — она приняла стакан воды от Синобу, выпила и продолжила. — Только услышала про Мондо, и сразу сюда. Понимаете, у него слабое здоровье, и новость о пулевых ранениях меня, казалось, убьёт саму. Он может не пережить!
— Ну пока что живой… — мадам зарыдала «Уа-а-а!!!», а Хэйдзо получил тычок в бок. — За что?!
— Ещё одна такая шутейка, Сиканоин, и я за себя не ручаюсь! — хрипло издала угрозу Синобу. — Кхм, Асаи-сан, скажите, чем обычно занимался ваш сын?
— Он очень любит театр Но: вы знаете, такое традиционное искусство… В школе состоит в клубе театралов. Недавно Мондо стал брать уроки у актёра, вроде бы у господина Ёсиды, спасибо господину Миуре, он отец школьного друга Мондо. Я сегодня утром узнала из соцсетей, что в «Ярай-Но» совершено убийство. Хотела позвонить сыну, но он не брал трубку. А теперь… Теперь вот что! — мать снова заплакала. — Уби-и-или!
— Тише-тише, — Куки вошла в образ заботливого врача. — Его подлатают, вылечат.
— А потом в тюрьму-у-у! — настолько злодейски Хэйдзо это произнёс да ещё потёр ручонки, что у Камадзи и Синобу глаза на лоб полезли, а мадам Асаи утонула в слезах пуще прежнего. — Ваш сын, Асаи-сан, подозревается в совершении террористического акта, и я имею основания утверждать это.
— Могли и промолчать! — огрызнулась зелёноволосая. — Ей не до этого.
— Да, да… — в ту самую секунду, когда все замолчали, острый слух Хэйдзо уловил свист, который он не мог перепутать ни с чем. За ним раздался ещё свист, сопровождаемый женским воплем, и сыщик сорвался с места в сторону операционной. — Скорее!
У самой операционной лежала врач, из отверстия на её лбу вытекала кровь. Дверь была приоткрыта, и Сиканоин, осторожно перешагнув через тело, вбежал внутрь. Асаи Мондо весь трясся, но это была агония. Раненная шея была вся залита кровью, красная жидкость вытекала и изо рта. Мальчишка умирал.
— Зажми ему рану! Пальцами! — проорала Синобу, ища бинты и кровоостанавливающие средства. — Да где эти долбаные ингибиторы?! Вот он!
Куки подбежала к койке, где Сиканоин уже ладонью придавливал артерию раненому. Приложив несколько сложенных в толстый пучок стерильных салфеток, девушка принялась приматывать их к шее бинтом. Хэйдзо же смотрел в глаза юноше, который уже уставился в никуда. «Мы теряем его…» — произнёс детектив.
— Миура… — это прохрипел Асаи. Сиканоин наклонился ближе.
— Кто?! Повтори имя!
— Миура… Ми…
Он замолчал, движения его тела прекратились сами собой. Асаи Мондо умер.
— Куки-сан, всё, не нужно больше мотать… — сказал Хэйдзо. Синобу продолжала накладывать бинт, в упор не видя бессмысленность своих действий. — Остановитесь!
— Пошёл к чёрту! — с надрывом крикнула та, но отпустила бинты. — Это был… второй раз.
— Что второй раз?
Синобу не ответила. Струи слёз потекли по её щекам. Она плакала, не отрывая взора от покойного мальчишки, и, попытавшись прикрыть лицо ладонями, измазала щёки в крови, а затем убежала из операционной.
Позади выла мать Асаи, на коленях ползя к центру помещения и хрипя «Мой сын! Мондо!», а охранник и Камадзи пытались её поднять, и кое-как увели её. Хэйдзо недвижно стоял, усмиряя страсти в своей душе, а как полегчало, подошёл к стоявшей в углу раковине помыть руки.
Он повернул краники и оторвал одноразовое полотенце. Надо было успокоить Синобу, и парень направился в коридор, как в тот самый миг всё его сознание перевернулось от удара металлом по голове, и ноги перестали удерживать его. Как Хэйдзо злился, что не видит, кто посмел сделать это. Тревожный голос Камадзи привёл его в чувство.
— Это убийца… — выдавил детектив. — Оставь меня, догони его!
Инспектор Кудзё мигом понёсся на лестничную клетку, что была напротив операционной. А Сиканоин вложил все силы, чтобы встать и не упасть снова.
Куки сидя пряталась за торговым автоматом за углом коридора, где они всей компанией пребывали до того, как это случилось. Потирая шишку, Хэйдзо позвал Синобу, а когда та проигнорировала, то, скрестив ноги, опустился на пол перед ней.
— Вы не виноваты, доктор Куки. Каждый врач рискует потерять жизнь пациента.
— Когда я работала в тюрьме Ханамидзака второй год, поднялся бунт. Один буйный подросток подбил других, и началась куча мала. Другой мальчишка со своим приятелем уговаривал всех разойтись. Дело бы ограничилось дракой, но вмешались охранники. Какой-то из сторожей решил припугнуть детей, намереваясь выстрелить поверх голов. Он промахнулся, пуля попала в шею приятелю того, кто хотел прекратить бунт.
— «Второй раз». Он погиб?
— Принесли в лазарет слишком поздно. Он истёк кровью… — всхлипнула Синобу. — В тот день я пообещала себе, что всегда буду внимательна к людям и в любой день приду на помощь своевременно. Что же я за врач такой, что уже второго теряю по той же причине!
— Это не ваша вина, Куки-сан! Послушайте меня… Синобу, — Хэйдзо улыбнулся и подсел ближе к девушке. — Вы не были готовы к роли врача именно сейчас. Здесь вы детектив, и это я, будучи вашим наставником, отвечаю за смерть свидетелей и подозреваемых. Вините меня, не себя.
— Скольких людей вы, Сиканоин, так в могилу свели из-за своей нерасторопности? — грубо спросила зелёноволосая, всё же подавив слёзы. — Вы часто нелепо и зло шутите, будто смерть ваш лучший друг.
— Много кто умер на моих глазах, доктор, — ровным голосом изрёк парень. — Первый раз был в двенадцать лет. Я помогал своей… Кхем, я помогал в расследовании ограбления «Tokyo Shinkin Bank» в Итигаяянаги-тё. Моя… Человек, отправивший меня на дело, приказал переговорить с ценным свидетелем, дорожным рабочим, который по счастливой случайно кое-что видел. И мне почти удалось поговорить: дядька, понятно, вначале не доверял мне, однако я убедил его, что являюсь детективом. Однако когда мы собирались зайти в дом, мимо нас проехал велосипед, и некто с ножом нанёс молниеносный удар свидетелю. Он умер. А некоторые мои вопросы остались без ответа.
— Как ужасно… Кто мог отправить вас, ребёнка, вести расследование?!
— Мне было весело. В конце концов, тогда я уже знал свою судьбу, — сказал Хэйдзо без тени улыбки. — Смерть свидетеля едва не поставила мою карьеру под вопрос. К счастью, мои серые клеточки заработали как надо, и через два дня убийца был пойман.
— Вас послушаешь, так всё в вашей жизни сплошная удача.
— Поверьте, дорогая доктор, боли испытал я немало. Горевать я разучился. В моей профессии слёзы неуместны, — Сиканоин встал на ноги и протянул руку, — да и в вашей тоже. Хотя сейчас впору злиться мне на себя: я упустил убийцу.
— Что?
— Ублюдок прятался в операционной, а когда я остался один, то… — Хэйдзо показал на свой затылок, — крепко приложил. Пойдёмте, Куки-сан, нам ещё Миуру брать. Несчастный Асаи Мондо успел произнести его имя.
***
Сквозь дождь и невесёлое настроение после свершившегося, сыщики и полицейские под вой мигалки добрались до обители Миуры Фую, бывший якудза, отсидевший двенадцать лет в тюрьме строгого режима, ныне театральный работник, проживал в тесной квартирушке в доме №148 на 4-й улице Ярай-тё вместе c женой и сыном.
— Получается, он рецидивист… — изрёк Хэйдзо. — Отягчающий фактор. Но его членство в якудзе, как минимум, объясняет наличие у него оружия.
Инспектор Кудзё Камадзи постучал в дверь и громко огласил: «Миура Фую, откройте! Полиция Синдзюку!». Изнутри донеслась возня, и дверь была открыта юношей-старшеклассником.
— Вы к кому?
— Позови Миуру Фую.
— Отец занят, говорит по телефону.
— Не препятствуйте полиции! — агрессивно гаркнул Камадзи. — Сейчас же позови…
— Да слышу я! — на зов в прихожей появился и искомый, средних лет мужчина с тёмно-каштановыми волосами и татуировкой дракона на левой руке. — Уже пришли?
— Ч-что всё это значит? — спросил сын.
— Ничего, — ответил Фую и потрепал мальчика по макушке. — Иди в комнату, с папкой всё будет в порядке.
— Где оружие, которым вы совершили убийство Асаи Мондо? — спросил Хэйдзо, слегка подвинув полицейского и заглядывая в квартиру. — Я вас где-то видел… Точно, вы были на одной фотографии Хьюгой Тоору в его кабинете. Нам предстоит долгий разговор. Сначала я проведу краткий осмотр.
Сиканоин выхватил из кармана телефон и оббежал квартиру, фотографируя то там, то сям. Миура провёл пришедших по его душу в спальню, где выложил на кровать большой серый чемодан с семью толстыми пачками йен, между которыми поблёскивал пистолет SIG Sauer P220 с удлинённым стволом, рядом был и глушитель.
— Вот и всё… — хмыкнул багрововолосый детектив. — Преступник найден и взят с поличным.
— Одевайтесь! — грозно сказал полицейский. — Мы едем в участок.
***
— Расскажите, как вы спланировали своё преступление?
На беду из временной отлучки вернулась Кудзё Сара и быстро прибрала к рукам «театральное дело», почти раскрытое, что пахло очередным вкладом в копилочку блестящих побед наиболее успешного детектива Токио в XXI веке, коим конечно же, без прикрас, была Сара. Она и приступила к допросу задержанного Миуры Фую. Сиканоина она попросила выйти за дверь и наблюдать процесс допроса через стекло.
— Два месяца назад я задумался о финансовых неурядицах, что сотрясали мою семью. Денег всегда было мало, а образование сыну дать хочется. После долгих сомнений мне в голову пришла мысль ограбить собственный театр. Денег у директора должно было быть полно, и они покрыли бы все наши желания. Однако я осознавал опасность быть обнаруженным. Мой друг, Ёсида Эндо, старый вояка, он страдает психическими расстройствами, и я знал, что у него бывают припадки агрессии или паники, которые он всегда скрывал. Я решил совершить преступление, но так, чтобы свалить всё на Эндо.
— И тогда вы выбрали себе в соучастники Асаи Мондо?
— Мой сын, Мичио, сказал, что в их театральном кружке есть один талантливый парнишка. Я сходил к ним в школу, посмотрел на игру, а потом, разговаривая с ним о перспективах на будущее, понял, что он тот, кто мне нужен. Этот мальчик, Мондо, сильно мечтал о театральном училище, но для этого нужны были деньги. Я так разговорил его, что понял: он сделает что угодно ради денег. Это была отличная находка! При нашей следующей встрече я проверил его на готовность поучаствовать в ограблении, и только потом посвятил в свой план.
— Подробнее про план.
— Я решил взять на себя самую грязную часть дела, избавить Мондо от необходимости марать руки. Несколько недель он, по моей рекомендации, ходил на уроки Но к Эндо, втираясь в доверие к этому дураку, а заодно выяснял, чем и как он живёт. Так я и получил информацию про пистолет. Вечером последнего дня Мондо подсыпал мощное снотворное в чай Эндо, и тот уснул. Мальчик переодел его в форму для завтрашнего выступления, копию которой ему дал я. Не забывайте, что я имею доступ к складу театра. Потом Мондо взял ключи от его дома, пистолет и две обоймы, после чего вернулся к себе. Утром наш план вступил в силу… Я прошёл в театр через склад, ворвался в кабинет к директору и, пользуясь его испугом, схватил за плечо, прижал пистолет к животу и выстрелил. Далее я открыл ящик, забрал деньги в чемодан и должен был уходить, как обратил внимание на гильзу и переложил ближе ко входу. Ушёл я через склад.
— Что в это время делал Асаи Мондо?
— Мальчишка вышел на сцену, когда я уже убил владельца. В кимоно и маске его бы не узнали. Зрители в панике разбежались. Он расстрелял весь боезапас и пустой магазин оставил в коридоре. Зная театр со всех сторон, я приказал Мондо сбежать через окно директорской по проводам при помощи плечиков. Это было не очень трудно, но очень запутанно, не так ли?
— Не отвлекайтесь. Он ушёл, а потом где вы должны были встретиться?
— Сначала дома у Ёсиды. Он сладко спал, спасибо снотворному, и мы положили на место пистолет, разбросали часть денег и бросили его так. Эндо должен был стать главным подозреваемым в деле, ведь у него ПТСР и наличествует легальное оружие. Я сильно рассчитывал на тупость полиции. Что ж, мы пошли дальше в заброшенное здание. После того, как всё было кончено, я не желал оставлять Мондо в живых, ну и убил. Все деньги я унёс с собой, хе-хе. И всё бы ничего, но я как-то запоздало понял…
— Что поняли?
— Я плохо проверил, хорошо ли прикончил своего напарника. Поэтому отправился к той заброшке, желая проверить. Удивительно, его нашли раньше меня и повезли в больницу. Санитары, дебилы, вслух назвали место, куда повезут его. Вот я и, хе-хе, следом за ними. Ну а дальше… вы там что-то мандели долго-долго, я устал ждать. Когда дурак-инспектор и сопровождавшие его супруги-детективы свалили, я вошёл в операционную и пальнул в шею Мондо. Тут появилась врачиха, я и её убил. Потом прятался в соседнем помещении, ждал, пока все не свалят. Там был вот этот… — он покачал головой, — с багровыми волосами. Ну я его жмякнул по башке и ушёл. А потом опять он с полицией, у моего порога! Отпираться было глупо. Я решил не сопротивляться.
Сиканоин и Куки всё это слушали в молчании. Детектив думал, сопоставлял и сравнивал, копался в глубинах разума, пытаясь понять, где истина, а где ложь. Синобу бесилась в очередной раз от того, что её назвали женой Хэйдзо. Допрос ещё длился какое-то время, но сыщик покинул комнату и бродил по коридору полицейского управления, почёсывая подбородок.
— Он во всём сознался, — зевнула его соратница. — Успокойтесь.
— Нет-нет, всё не так. Здесь есть ошибка! О, Сара, — комиссар Кудзё вышла из допросной и первым делом пошла к Сиканоину. — Как вам?
— Можно закрывать! Поезжайте домой. Мне ещё заполнять рапорт.
— Для начала могу ли я попросить вас поучаствовать в одном следственном эксперименте? — лукаво спросил Хэйдзо. — Идёмте в тир.
На стрельбище багрововолосый выпросил себе два заряженных пистолета Minebea P9 (SIG Sauer P220) — один конфискованный у Миуры Фую, второй — у Ёсиды Эндо. Эти два оружия были идентичны по конструкции, с той разницей, что пистолет Ёсиды был позолоченным. Хэйдзо взял первый.
— Знаете, в этой пьесе всё прекрасно. Логично и последовательно господин Миура выложил нам всю правду о ходе совершённого преступления. Происшествие, к которому он имел определённое отношение. И не придерёшься ведь, когда говорят с таким честным лицом! — Сиканоин отсоединил магазин, проверил и всунул обратно. — Но в этой истории до сих пор есть два неясных момента, один из которых гробит прекрасную картину. Имя ему — оружие.
— Он ведь уже всё сказал! — отмахнулась Сара. — У Ёсиды забрали его Minebea P9, расстреляли боезапас, вернули на место. У Миуры тоже был пистолет, с глушителем. Им он убил владельца театра до того, как Асаи Мондо совершил свой теракт.
— Вы всегда умудряетесь забыть важное, Кудзё-сан! — фыркнул детектив, наводя пистолет на мишень у стены. — Как это было в театре? Ба-бах!
И Хэйдзо совершил серию выстрелов, повторяя их ровно в том порядке, какой им ранее описала свидетельница Баба Майка. Когда парень всадил в картонную мишень весь магазин, то вновь обернулся к Саре.
— Доктор Куки, скажите ей!
— В магазине этого пистолета всего десять пуль. А стреляли одиннадцать раз.
— Он перезарядил оружие! — комиссар нервно цокнула. — Это вы забываете про улики! Как же те магазины, украденные из дома Ёсиды?
— Допустим. Но здесь-то и начинается самое вкусное…
Хэйдзо прошёл к столу, на котором лежали пистолеты, убрал первый и поднял второй. Показав присутствующим, что магазин полон, Сиканоин отступил на несколько шагов, отдалившись от Куки и Кудзё.
— Оружие господина Ёсиды, которое было взято из его дома и из которого якобы стреляли в зале театра…
В одно мгновение детектив поднёс оружие к своему виску. Время для Синобу остановилось. Она ринулась на своего соседа, в отчаянном желании остановить его от безумного поступка. Хэйдзо, не переменившись в лице, надавил на курок. Ответом послужил щелчок, столь отчётливый и громкий, что Куки остановилась как по команде, видя перед собой живого Сиканоина.
— …неисправно! Упс! Наградной пистолет Ёсиды Эндо, какое диво, не может стрелять. Ни одна пуля не могла вылететь из него, — Хэйдзо беззаботно пожал плечами. — Это я узнал по оброненным господином Ёсидой словам, что он однажды, чистя пистолет, выронил в воду, и у него испортились некоторые детали. Вам, Сара, нет смысла говорить, что произойдёт с оружием в таком случае. Добавляем факт наличия одиннадцати гильз вместо ожидаемых десяти, и, делаем вывод: в деле фигурирует ещё один пистолет.
— Сиканоин, вы… — комиссар Кудзё давилась воздухом. — Какого чёрта?!
— Придурок… — Куки слабо стукнула кулаком по груди сыщика. — Только и делаешь, что издеваешься над всеми вокруг.
— Юмор лучшее средство против стресса. А чёрный юмор — это ещё и стероиды, — Хэйдзо отнёс пистолет ко столу и снова попросил внимания. — В ответах Миуры не было и слова о лишнем пистолете, а Асаи Мондо не мог сам добыть себе оружие. Миура лжёт. Что-то из сказанного не есть правда. Сара, не позволишь мне задать ему один вопрос?
— Задавайте, Сиканоин. Скоро я постарею с вами…
***
Подозреваемый всё ещё сидел в допросной комнате, когда к нему вернулась Сара, с нею были детектив и его спутница.
— О, какие люди! — весело просвистел Миура Фую. — Я вас помню. Частная ищейка, да? Ну-с, и чё вы, сударь, желаете узнать от меня лично?
— Вы говорите, что отправились в больницу вслед за каретой скорой помощи, так?
— Так!
— Честно-честно? Не лжёте?
— Да что вы прицепились ко мне! Я убил этого Мондо.
— Кто такой «Чёрная борода»?
— Что, простите?
— Ну или «чернобородые». Можете рассказать нам о них?
— Не знаю! Какая-то банда?
Хэйдзо усмехнулся и быстрым шагом унёсся из допросной. Синобу и Сара догнали его в середине коридора.
— Что вы узнали, Сиканоин? — Куки сгорала от любопытства. Она уже предчувствовала, что тот выяснил нечто чрезвычайно важное, и уже не думала про то самоубийственное шоу в тире.
— Миура не мог лично убить Мондо. На улице дождь! А когда его арестовывали, то я точно видел: его одежда сухая. Вдобавок к тому, «чёрные бороды». Куки-сан, помните, как бедный Асаи Мондо бредил «Это всё чёрная борода»? Нелепица. Но вдруг речь идёт не как бороде как таковой, а о «бородаче» или «бородачах»? Реакция Миуры наглядно подтверждает, что он не знает ни о каких «чёрных бородах».
— Значит, — закончила эту мысль Синобу, — пытаясь о чём-то нас предупредить, мальчик называл или чьё-то прозвище.
— Что-то, что для Миуры так и осталой тайной. Отныне круг подозреваемых ширится до неизвестности: Миура Фую, покойный Асаи Мондо и некто «Чёрная борода», либо ж неизвестный «союз чернобородых», — объявил Сиканоин. — Новый вопрос, кого покрывает господин Миура, да с таким завидным рвением? Он искренен в стремлении выгородить истинного преступника. Так можно защищать только одного человека.
— Очень близкого, — догадалась Куки, посматривая то на Сиканоина, то Кудзё. — Члена семьи.
— Миура Мичио, — мрачно выдала Сара. — Только он.
