Сиканоин Хэйдзо и доктор Куки

      Вся жизнь Беннета от самого рождения была одним долгим, волнительным приключением. Он не помнил своих родных родителей. Зато он помнит, как было холодно вокруг, когда его, оставленного в переносной колыбели младенца в самом центре заснеженного поля в горной местности северной Шотландии, нашли двое туристов. Эти мужчины, называвшие себя искателями приключений, взяли ребёнка в свой дом в Лондоне, где выходили, вырастили, воспитали. Нарекли его Беннет Ливингстон: имя в честь предка, фамилия же одного из отцов.       Мальчишка с детства рос шебутной, легко поддающийся желанию отправиться в дальний путь, открыть для себя неизведанное. С пяти лет он на регулярной основе гулял по городу один, ввязывался в драки с хулиганами, отстаивал честь более слабых детей, за что зарабатывал тумаки и шишки. Отцы его редко появлялись дома, приучив сына к полной самостоятельности, но новые шрамы беспокоили их, и они научили его основам боя на кулаках, ушу и каратэ, владению ножом и кастетом. Пытались привить ему навыки управления людьми, но ребёнок был слишком добр для этого. Беннет не задавался вопросом, откуда его опекуны всё это знают, и был свято убеждён их же собственной ложью, что они всего-навсего профессиональные приключенцы. Неудачная случайность, в которую попал мальчик, когда прибирался на чердаке, натолкнула его на тайник одного из отцов. Именно тогда он и узнал об их настоящей работе.       Мужчины были агентами MI5 — военной разведки Великобритании, связанной с министерством обороны и ведущей борьбу с организованной преступностью, терроризмом, шпионажем и иными угрозами национальной безопасности. Взволнованный вскрытой правдой, Беннет поговорил с отцами и сказал, что жаждет пойти по их стопам. Озадаченные произошедшим, они решили помочь ему.       Так Беннет Ливингстон стал готовиться к карьере шпиона. Он прошёл через самый лютый ад тренировок, в ходе которых многократно возросли его физическая сила, выносливость, ум, наблюдательность, он приобрёл немало практических навыков, полезных для будущих слуг Короны. Но до уровня MI5 мало было быть готовым морально и физически: Беннету предстояло отслужить в армии и отучиться в академии спецслужб. И здесь свинью мальчику подложила его врождённая невезучесть. На экзаменах в академию ему попались вредные проверяющие, и невзирая на его успешную службу в рядах вооружённых сил, его запороли. От горя Беннет даже не хотел возвращаться в родной дом. Отцы успокоили его и предложили новый вариант — полицейская карьера.       Мальчишка ухватился за эту идею. В школу полиции его приняли с распростёртыми объятиями. К двадцати пяти годам он был на счету как наилучший кандидат для Скотланд-Ярда. Беннет был счастлив, а его старики гордились.       Работа в полиции оказалась проще, чем юнец того хотел. Он желал кровавой битвы против сил зла, столкновения с опаснейшими врагами нации и всех мирных людей. К тридцати годам Беннет, уже старший инспектор, наконец добился возможности уйти с патрульной службы в отдел, где ведают самым тёмным криминалом Лондона и всей Британии. Новичка приняли без энтузиазма, ибо своей активностью он мало походил на человека, коему предназначена битва против невидимого врага. Там требовались дальновидность, терпение, умение внедряться. Беннет, однако, и здесь не оплошал. После первых стычек с коллегами, он вновь вернулся к тому, с чего начинал — со шпионского обучения в доме своих отцов. Ложь, маскировка в социуме, манипуляция, введение в заблуждение и прочее — Беннет схватывал всё это на ходу, но в жизни оставался всё таким же добрым и наивным юнцом. Уже за второе раскрытое дело он получил уважение у сотоварищей, а со временем крепко подружился с одним из них.       Жизнь стала полосой из сменяющих друг друга сложных, опасных похождений, где Беннету не раз грозила смерть. Он видел гибель коллег и боль их родных. О нём изо дня в день думали два вышедших на пенсию старика-разведчика, к которым он наведывался всё реже и реже. Они не обижались, ведь знали как занят их сын. А Беннет думал о них, присылал поздравления и подарки на праздники и дни рождения.       Ему тридцать семь лет, он старший комиссар, заместитель начальника отдела и один из самых чтимых агентов Скотланд-Ярда. Влиятельные люди обратили на него свой взор (как оказалось, отцы замолвили словечко), и Беннет принят в «Орден четырёх основ» как представитель «ветви стражи». С учётом же реальных заслуг, неудивительно, что к тому моменту его пригласили в Интерпол. Впереди ждала ещё более крышесносная карьера, на этот раз в международном масштабе. Беннета поглощали мысли о том, с какими делами он столкнётся за пределами Англии. И тут на миссии погибает его лучший друг, оставив сиротой своего ребёнка. Рэйзору шесть лет, у него задержка в развитии и проблемы с речью, он боится чужих людей, что однако не мешает Беннету усыновить мальчика. Окружённый заботой, тот постепенно привыкает к новому отцу, а сам новоиспечённый папаша рад тому, что ему есть, о ком заботиться.       Но работа не покидает. И Рэйзор вынужден, подобно Беннету в своём детстве, учиться жить одному. Это не расстраивает мальчика, ведь его Бенни приезжает, кушает с ним, читает книжки, водит гулять. Приходится нанять экономку, чтобы приглядывала за Рэйзором и водила в школу. А вообще всё идёт замечательно. Так проходят четыре с половиной года…       Крупный теракт против лондонской полиции. Беннет Ливингстон, сам того не ожидая, повышен до комиссара Интерпола и командирован в Южную Америку. Оттуда как раз в Лондон временно вернулась Розария Ли Фридрихсон. Мужчина хорошо знал её: вместе учились в школе, дружили, он грезил о приключениях, а она слушала его, иногда критиковала, но, будучи отстранённой от всех остальных, всегда была с ним. Их дороги разошлись после школы, однако они не разрывали контакты, общались письмами и электронной перепиской. Так Беннет знал, что Розария довольно неплохо управляла сетью домов для нуждающихся в Южной Америке и теперь её направляют в Азию, в Японию. А ещё она в одном Ордене с ним, только состоит в «ветви веры» и вот-вот войдёт в «Союз четырёх» на правах «столпа». И он не находит ничего лучше, как отдать ей своего подопечного.       Мальчишка был подавлен и расстроен тем, что Бенни бросает его. Но он всё понимал и обещал дождаться.       Шесть лет… Расставание с Рэйзором, казалось, растянулось на целую вечность. Нескончаемая битва против терроризма не давала Беннету и месяца без работы, отпуска он проводил там же, потягивая пиво в барах и слушая дерьмовую попсу по радио. Он скучал без своего приёмного сына, писал ему письма, отправлял по почте деньги, чтобы мальчишка ни в чём не испытывал нужды. Ответы ему писала Розария, и, уверенный в надёжности своей подруги, до недавней поры Беннет и не подозревал о том, как было плохо Рэйзору все эти годы.       Вот Ливингстон в Лионе. Ему сорок шесть лет, он — генеральный секретарь Международной уголовной полиции. Работы непочатый край, но теперь на административной должности. А ещё он теперь сам «столп стражи» и член «Союза четырёх» наравне с Розарией Ли Фридрихсон и ещё двумя людьми — Грегуаром Леонидоффом (Панталоне) и Рамакришной Ламбалмаюмом. Они ещё не собирались все вчетвером, но решили избрать символом своей четвёрки крест с загнутыми углами — четыре буквы «L», по их фамилиям.       Однажды, разбирая завалы дел в Азии, Беннет получил обрывки сведений о проблемах «Домов спасения» в Японии. Его сдавливает смятение, он чувствует злость и обиду на Розарию, которая скрывала от Ордена своё плачевное положение. Но куда сильнее он зол из-за Рэйзора. Его мальчик в беде! Беннет решается созвать «Совет четырёх» в Японии и назначает его на 6 января.

***

      5 января. Самолёт Boeing, на котором генсек Интерпола летит в Японию, должен приземлиться в одиннадцать тридцать. На четыре часа назначена рабочая встреча с министром внутренних дел. А в одном из коридоров аэропорта Нарита его прилёта ждали детектив и его соратница.       — Нас пропустили без документов! — воскликнула Куки, смотря вдаль. — Кто такая ваша сестра, что она способна провести нас прямо к такому важному человеку?       — Способна, ещё как!       — Но она ж не министр и не начальник полиции!       — Она лучше, дорогая доктор! — посмеялся Сиканоин и глянул на часы. — Он скоро появится.       Томительные десять минут эти двое стояли в коридоре, через который, по словам Кано Наны, будет выходить Беннет Ливингстон. Здесь также расположились с десяток сотрудников полиции, половина из которых наряжены в тяжёлую броню и вооружена автоматами. Синобу сдавливало от дискомфорта, тогда как Хэйдзо хоть бы хны.       — Успокойтесь, Куки-сан! Я буду говорить с ним, а вы молчите и ожидайте, — сказал детектив. Прямо после этого двери в конце коридора разъехались, и внутрь вошёл пепельноволосый высокий мужчина, коего сопровождали люди с его вещами. Зелёными глазами прибывший посмотрел на свой эскорт, кивнул начальнику конвоя и затем его взгляд остановился на незнакомом ему Сиканоине. Тот вытянул вперёд руку для приветствия.       — Good morning! Are you from ministry? [Доброе утро! Вы из министерства?] — спросил Беннет, беря его за ладонь.       Хэйдзо не ответил и улыбнулся. Одно рукопожатие — и глаза Ливингстона из непонимающих становятся удивлёнными, но лишь на секунду.       — What do you need? [Что вам нужно?] — Беннет пытливо уставился на Сиканоина.       — It’s about Razor. [Это касается Рэйзора.]       — Please go with me, Sir. [Пожалуйста, идите со мной, Сэр.]       У лимузина, на выходе из аэропорта, Беннет беспокойно оглянулся на Синобу и спросил:       — Is this lady with you? We don’t need extra audience. [Эта леди с вами? Нам не нужны лишние уши.]       — I do not have any secrets from my dear friend Miss Kuki, [У меня нет секретов от моей дорогой подруги мисс Куки,] — сказал Сиканоин. — Aber wenn Sie etwas Wichtiges erkennen möchten, Wir sollten besser vom Englisch in eine andere Sprache wechseln. Ich traue Ihren Begleitenden nicht. [Но если вы хотите узнать кое-что ценное, что нам лучше перейти с английского языка на другой. Я не доверяю вашим сопровождающим.]       — Okay, Herr! [Окей, господин!] — втроём они сели в авто. Ливингстон закрыл окошко стенки, отделявшей пассажирский салон от кабины водителя. — Bitte sprechen Sie. [Хорошо, господин! Пожалуйста, начинайте.]       Следующие полчаса Куки присутствовала при разговоре на непонятном ей языке, неоднократно различая в речи лишь имена «Рэйзор» и «Розария» из уст обоих. Хэйдзо похоже высказывал собеседнику суть дела. Беннет хмурясь слушал, с тревожностью в глазах читал предложенные ему письма, повторял краткое "Ich habe Sie verstanden" ["Я вас понял"]. Потом они какое-то время молчали, почти не обмениваясь репликами.       Машина остановилась у гостиницы «Hotel Century Southern Tower», в северной части района Сибуя. Трое пассажиров покинули лимузин. К Беннету подошли его люди с чемоданами. На том он распрощался с Сиканоином и пошёл в здание.       — Вы всё рассказали ему? — уточнила Куки.       — Да. Он мне поверил. Ждёт нас завтра здесь же.       — Зачем?       — «Совет четырёх» соберётся на этом самом месте.       — Как вы убедили его, Сиканоин? — недоумевала зелёноволосая, когда они вдвоём шли к станции метро. — Ведь не мог же он поверить совсем без доказательств! Или он так сильно хотел узнать о Рэйзоре?       — Пришлось задействовать особое рукопожатие. После этого он позволил мне говорить с ним на равных.       — Что за рукопожатие?       — Ну… — видок у Хэйдзо стал каким-то неуверенным, он замялся. — Жест, которым один мастер легко узнает другого.       — А-а-а… Стоп! Погодите, Сиканоин. Вы что, тоже один из… этих?!       — Я мастер Великой ложи Японии.       — А?!       — Вас что-то напрягает, Куки-сан? — беззаботно свистнул детектив. — Подумаешь, проблема.       — Но… Так вот почему вы столь легко выявили тайну Ордена!       — Отчасти. Но знаете, доктор, моё членство в ложе нужно исключительно ради расследований. В моей организации состоит множество политиков, и знакомство с ними чрезвычайно полезно.       — Теперь я боюсь вас ещё сильнее… — вздрогнула Синобу, отодвигаясь от парня.       — Эй!

***

      К назначенному времени, 6 января, Хэйдзо и Куки приехали к этому же самому отелю. Перед зданием была просторная прогулочная улица с бутиками одежды, рестораном и парой закусочных. Небо было белое от облаков. Туда-сюда сновали прохожие, издалека доносился шум большого города. Сибуя, самый оживлённый район Токио, наравне с Синдзюку.       Когда детективный тандем прибыл, здесь уже ожидали двое человек. Рамакришна Ламбалмаюм сидел на каменной оградке и пожирал большую шаурму, обляпав соусом свой жёлтый пиджачок. Рядом с ним был статный, приятной наружности мужчина-брюнет с витой причёской, глаза которого в больших закруглённых очках казались вечно прищуренными, одет он был в длинное чёрное пальто с мехом. Грегуар Леонидофф, он же Панталоне.       — В сторону, — шепнул Хэйдзо и оттащил Синобу за собой, чтобы не попасться в поле зрения индийца. — Подождём Беннета.       Тот явился через три минуты и поздоровался с гостями. Они весьма заметно были недовольны. Сиканоин кивнул своей спутнице и пошёл навстречу троим. Дальнейший разговор шёл на английском.       — Здравствуйте, мистер Ливингстон! И вы, мистер Ламбалмаюм и мсьё Леонидофф.       — Ты! — Рамакришна вскочил, роняя своё блюдо. — Как ты сметь сюда прийти?       — Он со мной, — ответил Беннет. — Успокойся, брат Рама!       — Ты хуже, чем Розария! Нарушать тайну Орден!       — Полегче, дорогой профессор, — добродушно изрёк Хэйдзо. — Я сам узнал тайну вашего Ордена и ваши роли в нём. Лекарь, Жид и Цербер. Теперь ждём Оракула.       — Какой… умный молодой человек, — хмыкнул Панталоне. — Умнее некоторых.       — Брат Грегуар, я прошу тебя! — взмолился Беннет. — Ведь это Розария начала!       — Я не виню тебя. Но, боюсь, дела нашего Ордена совсем плохи.       — Действительно плохи… — взвыл Ламбалмаюм. — Я пачкать свой одежда!       — Кто вы такой, м? — снова подал голос Леонидофф. — Лицо знакомое.       — Сиканоин Хэйдзо, детектив-консультант.       — А! Детектив… Хм, как иронично. Вы напомнили мне одного агента из Китая, из-за которой я утерял контейнер с дорогими мехами. А они, позвольте, стоили целое состояние.       — Мне жаль, уважаемый господин! — без тени сожаления хихикнул Хэйдзо. — Но давайте сосредоточимся на нашей проблеме.       — Розария! — крикнул Беннет, и остальные обернулись. Издалека к группе шла монахиня с мальчиком. — Рэйзор…       — Почему ты собрал нас здесь, а не в более приличном месте? — раздражённо шипела Розария. — Я ведь собиралась принять вас в «Обители». И он тоже здесь?!       — Господин Сиканоин рассказал мне всё, что ты делала последние годы. Я поражён! — возмущению Беннета не было предела. Он кинулся к мальчику и встал перед ним на одно колено. — Рэйзор! Рэйзор, это я, Беннет. Как ты?       — Рэйзор! — к ребёнку также подскочил Хэйдзо. — Вспоминай! Ты написал мне это письмо. Ты просил о помощи. Говорил мне про Беннета. Помнишь? Помнишь, как ты сбежал из приюта, когда узнал, что Беннет не забывал тебя, ну?       — Я… Я помню! Я всё помню! — громко сказал Рэйзор и увидел своего опекуна. — Бенни!       — Всё хорошо. Я больше не оставлю тебя, — пепельноволосый поднялся и обнял ребёнка. — Боже, ты… Розария, неужели я должен был поверить, что с Рэйзором всё в порядке, когда он такой худой и болезненный? О чём ты думала?!       — Беннет, не кричи… — шмыгнул Рэйзор.       — Да, Беннет, не пугай ребёнка, — шикнула сестра. — С ним всё хорошо! Я могу доказать.       — Бенни, я не хочу, чтобы ты уезжал, — продолжил мальчик. — В приюте всегда грустно. Я не хочу там быть.       — Ты… — поняв неминуемость разоблачения, монахиня вздохнула. — Аргх, ладно! Я виновата.       — Брат Рама, — обратился Беннет к Ламбалмаюму, — ты же гипноз делал?       — Да. Но я всегда говорить, что этот дело проигранный! Сестра Розария, лучше ты сейчас всё рассказать.       — Если вот этот, — женщина кивнула на Хэйдзо, — уже всё тебе поведал, Беннет, то мне говорить нечего. Я пыталась решить проблемы своей организации без вашей помощи. Я ошиблась, думая, что справлюсь.       — На что тогда Орден, если тебе он оказался не нужен? — покачал головой Панталоне. — Ведь я мог бы дать льготный кредит.       — Поздно уже ссориться, дорогие друзья, — перебил их Сиканоин и подошёл к Розарии, пока Беннет отводил Рэйзора в сторону, чтобы поговорить. — Я не собирался доводить дело до полиции, поэтому вам не о чем волноваться. В конце концов, спор внутри Ордена — проблема самого Ордена. Только вы должны дать честное слово.       — Какое?       — Полагайтесь в дальнейшем на своих товарищей. Теперь у меня к вам другой вопрос, ради блага вас и вашего Ордена, — сыщик кашлянул и сделал взгляд максимально серьёзным. — Это связано с кредитором. У кого вы брали деньги? Я знаю, что коллекторская контора, которой вы платили по счетам, уже закрылась.       — Знаю… Я сообщала, что заплачу по истечении месяца, но мне ответили: «Мы более не нуждаемся в вас». Слишком мрачно, не находите?       — Словно вам поставили чёрную метку. Так всё-таки?       — А, кредитор — это…       Она не успела. Её перебил протяжный гулкий звук издалека. Лёгкий свист раздался вблизи них двоих, и тут же фонтан крови из головы Розарии забрызгал пальто и лицо Сиканоину, а сама женщина упала замертво. Хэйдзо вздрогнул и схватился за сердце:       — Боже мой…       Окружающие люди в панике кинулись, куда глаза глядят, лишь немногие остались, чтобы вызвать полицию и убедиться, что есть пострадавшие и им нужна помощь. Рэйзор снова кинулся в объятия Беннета, который утешал его, а Ламбалмаюм и Панталоне шокировано взирали на свою погибшую соратницу.       — Сиканоин! — закричала Куки, бросаясь к детективу, который слегка согнулся, прижимая руку плотно к груди. — Сиканоин!       — Попал, — выдавил Хэйдзо. Правой ладонью он прикрывал кровавый развод рядом с сердцем. Синобу отодвинула его руку, чтобы посмотреть на рану. Окровавленной ладонью Хэйдзо указал на небоскрёб NTT Docomo Yoyogi Building, с громадным часовым механизмом. — Оттуда стреляли.       — Вызовите скорую! Помогите мне посадить его! — требовала девушка. Члены Ордена подхватили его, пронесли в отель и расположили на длинном сиденье, на котором можно сидеть в полулежачем состоянии. — Сиканоин, вы меня слышите?!       — Слышу, доктор. Живой… пока что.       — Не вздумайте тут умирать! Вы нужны мне живым.       — А что так? Хе-хе… — он хрипло усмехнулся. — Круто, не правда ли? Мы раскрыли ещё одно дело, и оно закончилось воссоединением отца и сына. Можно и отдохнуть.       — Замолчите! — девушка сняла с Сиканоина пальто. Ей принесли аптечку, после чего, расстегнув парню рубашку, Куки наложила толстый слой бинта на рану, чтобы остановить кровотечение, и принялась обматывать, чтобы бинт держался.       — З-зачем вы меня раздели? — уже бредил тот. — Вы что, вуайеристка?!       — Потом спасибо скажете. Вы хотели отдохнуть? Отдыхайте. Только не смейте спать!       — Не лучше ли нам сходить во французский ресторанчик, заказать петуха в вине? Изысканное блюдо, Куки-сан! Вы когда-нибудь ели его?       — Поедим, если вы сейчас же прекратите драму устраивать.       — А потом гулять по парку, травить дурацкие байки и, хе-хе, думать о нашем будущем.       Сиканоин опустил веки, но от оплеухи мигом открыл.       — Вы что творите?..       — Я же сказала вам, не спите!       — Хочу спать. Мне холодно, — лицо детектива было бледным, он весь покрывался потом. — Меня тошнит, бх. Ох, неужто дождь начался?       На грудь Сиканоину опустились капли. Это были слёзы доктора Куки, которая в те секунды еле-еле удерживала себя от паники и отчаяния.       — О, Синобу, вы знали, что если один человек спас другого от смерти, то спасённый навечно становится его должником, и лишь таким же подвигом можно искупить свой долг?       — Знаю…       — Спасите всех, кого можете, моя дорогая доктор. Вы ведь не просто врач-замухрышка из провинциальной больнички, а… партнёр самого лучшего детектива Токио.       — Да.       — Обещаете мне?       Куки заплакала ещё сильнее.       — Обещаю!       Появилась скорая. Санитары уложили раненого на носилки и потащили в карету. Синобу уселась с ними. Когда её не захотели пускать, то сказала:       — Я его супруга.       Мёртвое тело сестры Розарии было взято в оцепление полицейскими. Скорая помощь же уносилась с места происшествия, ей вослед смотрели трое из «Совета четырёх» и один мальчик.

***

      Карета мчалась к клинике Университета Кэйо. Она находилась в соседнем районе, и это было несколько не по правилам, но, во-первых, случай был экстренный, во-вторых, Синобу показала удостоверение сотрудника больницы и попросила везти в указанную точку.       В дороге Сиканоин окончательно потерял сознание. Его уже подключили к аппаратам для эхокардиографии, и на мониторе высвечивался сердечный ритм. Со временем он становился всё реже и реже.       — Нужно ускорить! — потребовала Куки.       — Он ещё не в критическом состоянии! — огрызнулся другой доктор, на всякий случай доставая упаковки с адреналином. — Следите за ним.       Но через пять минут ситуация ухудшилась. Прямо на глазах аритмия сердца входила в финальную стадию, пока монитор не запищал ровно и протяжно.       — Адреналин! — крикнула зелёноволосая.       Врач посмотрел в аптечку и в ужасе простонал:       — Здесь нет игл для укалывания в сердце… Забыли взять, остолопы! Тогда подадим электричество, — и на этих словах из коробки был извлечён дефибриллятор. Когда аппарат разогрелся, доктор приложил обе части к груди Хэйдзо. — Раз, два, три!       Вспышка! Сердце сделало удар, но далее ровная полоса.       — Ещё. Раз, два, три!       Снова! Два удара прошли в сердце, пропуск, ещё удар, снова пустота.       — Давай!       И вновь неудача.       — Эта рухлядь сейчас отключится… — с тревогой сказал врач скорой. — Один заряд, и всё… Он покойник.       В этот момент перед глазами Куки Синобу пронеслась два с половиной месяца её жизни в доме на Фунамачи-3 вместе с Сиканоином Хэйдзо. Его шутки и подколы, связанные с ним весёлые ситуации, разговоры за чашечкой чая у камина, опасные расследования и просто спокойные дни — всё это грозило рухнуть в одночасье, стать прошлым, которое никогда не повторится.       Синобу задумалась: «Что я могу сделать?»