Сиканоин Хэйдзо и доктор Куки

      Работа в последние дни изматывала Куки Синобу так, как ещё ни разу не бывало. До этого девушка обычно выполняла обязанности в больнице на полставки, чтобы иметь возможность больше времени проводить дома, за компьютером, беседами со своим соседом и обработкой историй о его похождениях.       Увы, сейчас сосед и был причиной, почему Куки работала полный рабочий день, отчего последние две недели она возвращалась за восемь часов, обессиленная и голодная. Случившееся ранее отбило у неё желание общаться с Сиканоином, а он в свою очередь не лез к ней с расспросами и предложениями куда-нибудь сходить. Всего этого, правда, довольно быстро стало не хватать Синобу.       Дома было тихо, как на кладбище. Совсем не этого желала доктор Куки, приходя в измождённом состоянии после долгих часов общения с кучей пациентов. Её голова требовала подпитки новыми делами, которые так и не терпелось напечатать. Вокруг наверняка было столько тайн преступного мира, которые предстояло раскрыть. Синобу чувствовала себя дурой, ведь это она сама отстранилась от Хэйдзо, поддалась обиде.       «Ведь не он виноват в том, что ему клан навязал супругу? — она старалась мыслить логически. — С его-то свободолюбивым характером оно тоже далось непросто…». Зеленоволосая мыслила в правильной ключе. Однако обида и раздражение слишком долго застилали ей глаза. А когда она преодолела себя и постучалась в дверь комнаты своего соседа, ответом ей была тишина.       Комната сыщика не была заперта. Внутри был обычный беспорядок, при этом ощущалось длительное отсутствие обывателя. Записки или СМСки, малейшей подсказки на причины ухода, не имелось. Канна Капацири также не получала от него извещений.       Тупик…       И даже спустя два дня Сиканоин не соизволил явиться. Настроение у девушки было паршивое. От нахлынувшей тревоги она сымитировала болезненность и упросила директора Сангономию дать ей трёхдневный больничный в пятницу. Полученные дни она решила прибраться в их жилье: протёрла полки, посуду и оборудование, кроме того, в которой оставались жидкости, пропылесосила полы, полила клумбу с цветком, выбила круглый ковёр в гостиной — словом, сделала то, чем не занималась уже минимум полгода. В последний раз миссис Канна любезно вызвала на Фунамачи-3 клининговую компанию. Однако в данный момент Куки просто хотела занять себя, а заодно посидеть за чтением черновиков рассказов. Паршивое, предпаникёрское состояние души не давало ей выдавить и единой строчки.       Синобу вспомнился один разговор в креслах перед камином полмесяца назад.       — Доктор, много ли денег приносят вам рассказы обо мне?       — Не то чтобы… Я смогла договориться с журналом "Криминальные улицы Токио", там печатают статистику преступности и всевозможные детективы. По правде говоря, много писателей справляются лучше меня, так что я, в сравнении с ними, графоман. 5 йен за строку мне платят.       — Негусто. Вам ещё приходится цензурировать написанное?       — Да. Редактор говорил, что читателям нужно всё объяснять популярно. Ваши доводы куда умнее детективных сказок.       — Но, моя дорогая доктор, даже если эти рассказики и не несут финансовой пользы, они очень полезны для меня, — взгляд Сиканоина посветлел, и Куки не смогла не посмотреть на собеседника с удивлением. — Вы тем избавляете меня от необходимости лишний раз напрягать память, вспоминая подробности наших совместных дел. Когда я читаю черновики, конечно же. Вы отлично запоминаете уже озвученные результаты, и я действительно могу поблагодарить вас за это!       На душе стало теплее от этих воспоминаний. «Где же ты шляешься, чёртов придурок? — простонала Синобу, падая лицом в стол. — Сходить в гости к Итто, что ли… Нет, не время. Если он не появится завтра, то позвоню его сестре».       Итак, приободрив себя надеждой, зеленоволосая потянулась и пошла налить себе чаю, чтобы затем с кружечкой бодрящего напитка вновь усесться за ноутбук. Среди множества текстов, которые она по тем или иным причинам не отправила в редакцию и не выложила на личный сайт, была одна странная история, которую она набросала под вдохновением небольшого расследования в начале марта, связанным с крушением американского военного корабля у берегов Японии из-за ошибки лоцмана. Случай оказался столь вопиющим и тянущим на международный скандал, что даже Хэйдзо не смог остаться в стороне и отправился в Йокогаму, прихватив с собой соседку. Итог дела пришлось тщательно скрывать от общественности, а Куки лично сыщик настоятельно попросил держать в секрете. Поэтому девушка напечатала краткую повесть с иным ходом действий и иной развязкой, вплетя отдельные элементы оригинального события. Жаль, она не успела показать Хэйдзо новый рассказ…       Завершив прочтение, девица полезла на Ютуб, чтобы дать мозгам отдохнуть. Уже по привычке она открыла канал криминальных сводок столицы. Престарелый джентльмен, именитый телеведущий и корреспондент "Japan Times", со знанием дела и страшным голосом вещал о кровавой поножовщине 11 апреля, буквально вчера, в квартале Роппонги, что в очередной раз подняло тему об "опасном Роппонги — зоне якудза". Куки фыркнула: «Всё говорят, что якудза ушли оттуда, а теперь снова за старую шарманку?». Старик ещё толковал о происшествии, когда в дверь позвонили.       «Это наверняка домовладелица», — подумала Синобу, открывая дверь. К её изумлению, за порогом стояла Яэ Мико.       — З-з-здрасти-и… — проблеяла от секундной растерянности зеленоволосая, но мигом взяла себя в руки. — Кхем, с чем пожаловали?       — М-м, не пустишь меня внутрь, дорогая? — какой же наглый был взгляд у гостьи, Куки аж позеленела от злости.       — Ещё чего! Говори и проваливай.       — Грубиянка. Ладненько, я всё равно не за тобой, а за моим дражайшим женихом. Он ведь там?       Куки помрачнела и немного опустила голову. Есть ли смысл умалчивать? Она не стала:       — Сожалею, его нет дома.       — Ах, как так?! — лисица театрально схватилась за щёки. — Ведь мне так важно было с ним поговорить именно сегодня. Ты точно не прячешь его от меня, а? — её глаза сверкнули молниями. — Ведь не скрываешь?       — Зачем мне это нужно? Ты тупая? — Синобу отвечала практически без ненависти. — Могла бы и позвонить ему, раз так нуждалась.       — Тц, не всё можно обсуждать по сетям массовых коммуникаций. Мы вообще-то не простые люди, — Яэ сказала это искренне, без издёвки, словно реально считала себя по статусу выше той же Куки. Синобу могла и сама похвастаться происхождением (дочка министра, внучка министра — это вам не хухры-мухры), однако терпеть не могла уподобляться высокородным ублюдкам.       — Приходите позже, Яэ-сан, — доктор толкнула дверь вперёд, как вдруг своей туфлёй Яэ Мико не дала проходу закрыться. Пришлось открывать обратно. Куки была близка к пониманию природы серийных убийц.       — Только один вопрос, — спросила розововолосая женщина. — Сколько времени отсутствует?       — Я не знаю. Когда в среду я заглянула к нему, его не было дома. Видимо, ушёл ещё раньше.       — Вот как… — Яэ вздохнула и покачала головой. Быстро её взгляд с удивлённого сменился спокойным. — Впрочем, я так и полагала. Значит, он мог пойти только в одно место. Хм, и снова это случается.       — Да, подождите-ка! Что вы тут забыли? — спросила Синобу в возмущении. — И зачем он вообще вам понадобился?       — Ревнуешь?       — Нифига подобного! Куда хочет, туда пусть и пропадает.       — И всё же, ты за него волнуешься, — хитрая лисица видела Куки Синобу насквозь. Что уж греха таить… Она была взвинчена фактом необычайно долгого отсутствия соседа в доме. После появления Яэ Мико всё как-то расстроилось в отношениях детектива и доктора. Между ними появилась сильная неловкость. Девушка стала чувствовать постоянное присутствие посторонней личности в их жизни, а парень, пока тот не исчез, ходил мрачнее тучи. Плюс не появлялось новых дел, и он без конца проводил за чтением и экспериментами.       Последний раз, когда Синобу его видела, тот был совсем в удручающем состоянии. Сидел в кресле с рюмкой, на полке камина стояла бутыль коньяка. Куки подумала, что ей вероятно стоит прервать затянувшуюся игру в молчанку и вырвать Сиканоина из его глупой "депрессии". Но чувство раздражения ударило ей в голову, и она просто прошла мимо. Это было в конце прошлой недели. А потом… исчез в неизвестном направлении.       — Да, волнуюсь! — прошипела Куки. — Ну и что дальше? Может, хоть вы знаете, куда он мог пойти?       — Догадываюсь. Запиши адрес…       Продиктовав название места и повторив для точности, Яэ Мико с улыбкой помахала рукой:       — Найди его живым, Куки Синобу. И ничему не удивляйся, когда встретишь! Такое с ним регулярно бывает.       — Ага, проваливайте уже, — на том разговор завершился захлопнувшейся дверью. Неужели Хэйдзо на самом деле по адресу, написанному на бумажке? Почему чёртовая лисица вообще об этом знает? Невеста, оно и ладно, только разве багрововолосый не избегал её целый год? «Они всяко знакомы больше, чем я с ним…» — пожала плечами девушка, прислоняясь лбом к дверце гардероба в своей комнате. Ехать за ним через весь Токио до самого моря! Что это значит «Найдите его живым»?       И почему улыбка Яэ Мико была столь натянутой при прощании…       Облачившись в свою прогулочную одежду, Синобу вышла из дома. Солнечный свет ударил в глаза Куки, заставив её зажмуриться. Она помотала головой, испытывая ощущения проведшего взаперти не меньше недели, хотя и сидела дома лишь день. В ноздри ей ударил грубый запах автомобильного дыма, и девушка закашлялась. Синобу протёрла глаза и посмотрела вперёд. Ей на автовокзал, оттуда — по установленному адресу.       Всю дорогу от дома зелёноволосая чувствовала, будто выпадает из реальности: ей мерещился какой-то неведомый мир, не очень знакомый. Но там был Хэйдзо. И она вместе с ним, расследовала общее дело.

*** В далёком 1895 году… ***

      Район Йоцуя, что в городке Синдзюку рядом с Токио (бывший Эдо). Гостиная непримечательного жилого дома пребывала в такой кромешной темноте, что вероятно случайный человек подумал бы: «Это точно обитель самой тёмной силы в этом городе!». Мало кто знал, кто здесь проводит свои дни и чем некий жилец тут занимается. И владычествовало бы уединение здесь ещё очень долго, если бы не донеслось со стороны входа лёгкое потаптывание.       — Опять сидите здесь, как лесной демон в своей прóклятой каморке! — воскликнул строго женский голос. — Я многое способна вытерпеть, но не на регулярной основе же.       Младший медицинский сотрудник Первой больницы Синдзюку по имени Куки Синобу чихнула от попадания пыли в нос и высморкалась в платочек. Она только вернулась с работы, где принимала жертву семейных разборок, которого пытались убить боккэном.       — Кажется, будто нет никаких преступлений, кроме попыток бытовой мести или драк между родственниками. Только вы, Сиканоин, вечно находите какую-то дичь. Ах, завидую госпоже Сангономии! Её клиенты — все как на подбор богатые и родовитые, жалуются только на серьёзные болезни вроде сахарного диабета. Заходила к директору перед уходом, она принимала русского военного атташе. Представьте, этот идиот сказал, что обжёг руку при уничтожении посольских документов!       — Об… обычное… дело для… ДЛЯ ДИПЛОМАТОВ, бр-р-рэ! — прятавшийся в глуши собеседник издал звук, словно его вырвало на пол. Запаха не было, кроме тех дурацких химикатов, поэтому его вероятно просто мутило.       — Вы там не сдохли? Ау-у-у! Двадцать минут третьего.       — Я п-почти дошёл до своего с-самого важного открытия в жиз-зни, д-дорогая дохтор Кики! — пробухтели откуда-то из угла. В густой темноте, где не видно ни зги, разглядеть владельца голоса было нельзя.       — Конечно-конечно, я вам верю, — Синобу прошла через всю комнату, рискуя неудачно наступить на валявшуюся непонятно где тушку (о чём не стала бы жалеть), и положила ладонь на штору. — Только ещё неделю-другую, и вы окончательно превратитесь в заросшее мхом чудище, что вас сестра родная не узнает. Дайте-ка я…       — Нет-нет, мне нужно ещё немного времени! — взмолился тот. — Вы можете уничтожить…       Игнорируя эту просьбу, Куки резким движением отодвинула одну штору, и в комнату влился луч солнечного света. Раздался душераздирающий вопль.       — А! А-а-а-а!!! Вы убиваете меня-а-а!       — Да. Я бы сделала это раза три минимум, Сиканоин, — и вторая штора пошла прочь. Наружный свет свободно проникал через ныне освобождённое окно в помещение, рассеивая мглу и открывая взору заставленную столами, шкафами, полками и изрисованной сверху донизу доской гостиную, которую неправомерно в качестве спальни использовал заросший густою щетиной молодой мужчина. Он полёживал среди беспорядочно раскинутых тут и там книжек, исписанных вдоль и поперёк бумаг, а также кучи других, «жизненно важных» для его научных открытий вещей.       — Ай, больно-больно! — завыл он, закрывая глаза ладонью. Синобу скрестила руки и покачала головой, смотря на жалкие потуги своего соседа подняться с грязного футона. Он махал руками, рискуя опрокинуть два ряда осушенных и недопитых бутылок дешёвого рисового вина или подставочку для колб и пробирок с уже протухшими химическими реагентами.       — И вы мне серьёзно говорите, что стоите на пороге великого открытия? О Небо, да вы это наверняка во сне увидели, дурья вы башка!       — Не-е-ет, вы не правы. Я раб… работал! — запротестовал парень, проводя пальцами сквозь неряшливые волосы багрового цвета. — Вы пришли слишком поздно, вот и всё.       — Я пришла вовремя, Сиканоин. Вставайте! И выбросьте к чёрту всю эту дрянь, — соседка брезгливо пнула одну из бутылок, и сакэ вылилось на пол. — Идите-ка лучше помойтесь.       — Какое нынче число, Куки-сан?       — Семнадцатый день третьего месяца 29-го года эры Мэйдзи.       — Ого… Ровно пять месяцев с… э-э-э, потопления "Джона Бутчера".       — Точно. Я помню, — Синобу не забыла тот случай с американским торговым кораблём, затонувшим в паре километров от берега полуострова Босо по причине взрыва двигателя. Заголовок газеты так и полыхнул большими иероглифами. — «Совместными дружескими усилиями японских и русских моряков американский экипаж был от смерти спасён! Во славу дружбы народов Тихого океана!». Много людей погибло…       — Ха-ха, офицеры нашего морского ведомства так кланялись «дорогим друзьям», как самому императору, ах-ха-ха-ха! — утерев слёзы смеха, словно не было и речи о смерти, Хэйдзо икнул и принялся подниматься с пола. — Бедный закупщик! Он ждал судостроительную сталь из Америки, а эти дураки утопили судно и потеряли целых две тонны… Ай!       — Что такое?!       — Ничего. Наступил на стекло…       Помимо прочего хлама, на полу лежал шприц и опустошённые ампулы для опиума, который великий детектив, а по совместительству учёный, принимал в свободное время, которого у него было очень и очень много.       Куки вздохнула. За год жизни, проведённой вместе с этим недоразумением, она привыкла к любой странности, которую тот вытворял. Как сосед, он был всяко лучше её собственной семьи из Китакюсю. С содроганием девица вспоминала, как пыталась вырваться из оков старинных церемоний и правил, как её едва не отправили служить в храм жрицей. О, Синобу понимала, что ей грозило! Годы жизни взаперти от внешнего мира, полное отсутствие настоящей свободы и лишь смиренное исполнение обрядов и жертвоприношений… Она была благодарна своему отцу, которому было не всё равно на собственную дочь.       В 1890 году отец отправил Синобу в Англию, учиться в медицинский колледж. В отличие от Японии, в далёкой заморской стране женщинам было дозволено посещать высшие учебные заведения. А ей очень хотелось быть врачом. Четыре года тяжких трудов и мучений, криков и ругани на чуждом языке, практики в лондонской больнице — и вот на родину возвращается уже не забитая, лишённая надежды девушка, а уверенная в себе молодая специалистка. Отец, интересовавшийся её успехами и присылавший ей деньги на проживание, помог ей устроиться врачом в армию.       Этот год юная Куки вспоминала без энтузиазма. Работы ей было не занимать. Страна объявила войну Китаю, и многие японские воины проходили через полевой лазарет, раненые и просящие помощи. Многим было в диковинку видеть женщину-врача, но, услышав её фамилию, они предпочитали помалкивать. Никто не хотел иметь дело с рассерженной дочерью заместителя министра здравоохранения.       Заодно Синобу пришлось повидать много мёртвых тел, из раза в раз слышать взрывы и стрельбу, чтобы раз и навсегда возненавидеть войну и желать спокойной практики где-нибудь в безопасной обстановке в тылу. И вот, после конфликта она вернулась в Японию, где её направили в больницу Йоцуи — одного из западных районов города Токио. Именно там, в 1895 году Синобу и познакомилась с Сиканоином Хэйдзо, частным сыщиком, распутывающим самые сложные дела этого города.       К сожалению, сейчас она видела этого парня не в самой лучшей форме. Страдая от скуки, он отправлялся в Йокогаму, где покупал у частных дилеров-иностранцев несколько пачек опиума, и с этой дрянью он мог проводить целые недели почти без нужды в еде, в прекрасной стране грёз, где живут маньяки, воры и террористы.       — Когда вы наконец прекратите употреблять эту мерзость? — раздражённо прошипела Синобу, подбирая мусор с пола. Как врач, она жалела Сиканоина, а как сосед злилась на него. Её уважение к детективу в такие моменты сильно проседало и сглаживалось лишь осознанием того весомого вклада, который он вносил в мир на улицах столицы. — Оно убивает вас.       — Что ещё прикажете мне делать? Мне скучно! А люди, чтоб их там чёрт побрал, не хотят ни грабить, ни убивать! Лишают меня работы, негодяи. Одна экономика в новостях! За неделю в два раза подорожали деловые бумаги акционерного общества "Гайкай Усо". Забастовка рабочих на строительстве дворца Токийской фондовой биржи. Ремонт дороги Йоцуя-Канда привёл к нарушению межрайонной торговли. Банк Японии советует вкладывать в долгосрочные облигации… Бе-е-е!       — Так это ж хорошо, что никто не убивает и не грабит! — возмутилась девушка. Она отнесла остатки шприца и ампулы в корзину для мусора, чтобы позже выкинуть. — Разве не в избавлении общества от зла ваша цель?       — В этом, в этом… И я как законопослушный гражданин рад, что постепенно порядок приходит на площади, улицы и в наши дома, — Сиканоин зевнул и пошёл к столику в другом конце гостиной. Весь чай уже испортился, чему мужчина был явно не рад. — Однако как детектив я прихожу к тому, что мне становится просто не с чем работать. Мне нужны факты, события, громкие скандалы! О-хо-хо, без них я словно без любви… Хоть я и не верю в любовь.       — Наука вас чем не устраивает? Вы ж всесторонне одарённый человек!       — Да, пожалуй, я мог бы заняться ею сполна. Как и пытался сейчас, пока вы, доктор, — он обвиняюще зыркнул на девушку, — не прервали мой прекрасный опыт! Увы, одной наукой сыт не будешь! Кстати, пить нечего… Нет, я не про сакэ, не смотрите на меня так! Давайте-ка сходим на рынок.       — Я только отдохнуть надеялась…       — Даю вам полчаса, Куки-сан! И ни секундой больше.       Проворчав что-то вроде «С вами невыносимо», Синобу ушла в свою комнату, отлёживаться и переодеваться. Через указанные тридцать минут, почти ровно, она вышла из своей скромной обители и спустилась в холл, где уже её ожидал сосед.       — А вы хорошо выглядите, mademoiselle! — присвистнул Хэйдзо. Куки была одета в чёрно-жёлтое приталенное платье длиной до пола, с широкими плечами и высоким воротником, на голове её была шляпа с искусственными цветами. В руках она держала чёрную сумочку. Всё это был подарок от её отца на день рождения. После жизни в Англии Синобу ни разу не надевала традиционное кимоно и предпочитала только европейскую одежду. — Не боитесь косых взглядов?       — Сиканоин, я так одевалась тысячу раз уже. А вы сами разве не франт? — и окинула взглядом его коричневый костюм из пиджака, жилетки и брюк, жабо, шляпы-котелка, белой рубашки в серую вертикальную полоску, чёрных туфель. — Откуда у вас взялись деньги на это? Месяц назад жаловались на пустые карманы.       — Я всегда найду способ заработать. Не надо меня недооценивать, хе-хе.       — Судя по пухлому кошельку из шёлка, что лежал на вашем лабораторном столе, — язвительно изрекла Синобу, — к вам наведывалась госпожа Кано, пока меня не было.       — Кхм-кхм!.. А вы зачем решили взять с собой медицинский набор? — парень повёл носом. — Я чую запах спирта.       — Вы же сами велели носить его с собой! Для непредвиденных случаев.       — Уели, — Сиканоин примирительно поднял ладони. — Давайте пойдём.