Все утешенные, кроме меня

ㅤㅤㅤИзнутри бочка казалась тесной и неудобной. Габариты Карамона не позволяют ему легко и непринуждённо проводить время в столь закрытом и ограниченном пространстве. На дне ещё осталось вино; теперь повсюду за Маджере будет тянуться винный аромат, который намертво прилипнет к подошвам его ботинок. Запах внутри кружит голову ещё больше, чем вчерашняя пьянка. Голова отяжелела, а сверху ещё, как назло, весь кабак встал на уши и давай орать. ㅤㅤㅤСнаружи стучали кружки и клацали столовые приборы. Чьи-то сонные голоса то рычали, то стонали в ожидании новой порции вина с утра пораньше. Звонкий и слегка властный голос Тики прорезался сквозь людские мычания: солдатская жена завела тихую утреннюю песню. Карамон невольно высунулся и покачал головой в такт в своей бочке в углу – мелодия стала ему уже настолько близко знакомой, даже родной, что противиться её звуку было бы кощунством. Кабак заполнился пением просыпающихся от пьянки деревенщин и приятным запахом горячей картошки с зеленью. ㅤㅤㅤИ вдруг посреди «Последнего приюта» появилась она: чужеродная, как бельмо на глазу, белая фигура. ㅤㅤㅤСлишком воздушная для пьяниц, одетых в распотрошённые картофельные мешки, и слишком чистая для их немытых рук. ㅤㅤㅤНезнакомка назвалась жрицей из храма Паладайна. И для Маджере всё встало на места. ㅤㅤㅤТика, запрокинув полотенце на плечо, принялась отговаривать жрицу, которая пришла за проводником в Рощу мёртвых. А та ни в какую: принялась расхаживать по кабаку, спрашивала каждого зеваку, который остался здесь ночевать. Не боялась брать их за пропахшие вином руки, подходила вплотную и заглядывала в их полупустые, затянутые пьяной пеленой лица. И шаг за шагом получала отказы – один, другой, третий… ㅤㅤㅤЖрицу отвергали все. Приди она с каким попроще предложением – да запросто! А в Рощу, конечно, даже самый отчаянный дурак не согласится пойти. ㅤㅤㅤ– А Вы мужа дождитесь! – громко заявила Тика, хватая развернувшуюся жрицу за руку. ㅤㅤㅤ– Да-да, нашего воина Маджере! ㅤㅤㅤКабак вновь загоготал, заставив Карамона спрятать голову в бочку. Да только поздно уже было – внутрь заглянула односельчанка и разразилась визгливым смехом, пальцем тыкая в неудачно спрятавшегося Маджере. Бочку опрокинули, Карамон прикатился к двум парам ног и, шатаясь, вылез, весь пропахший вином. ㅤㅤㅤВо взгляде напротив не было ни капли надменности. Жрица гордо держала голову, но не смотрела на Карамона свысока. Другое чувство Маджере прочитал в её взгляде – разочарование. Весь её облик был настолько светел и чист, что приподнятые в нескрываемом огорчении брови тотчас привлекли внимание запойного воина. Ладони она сложила перед собой, не протянула даже для рукопожатия. Не достоин что ли Карамон её руки? ㅤㅤㅤДевушка, развернувшись на каблуке, пошла прочь из таверны. Нет, всё-таки она слишком много о себе возомнила: пришла, вспомнила чистое имя Паладайна и подумала, что каждый бросится ей ноги целовать, наверное. Ишь какая! Карамон глупо улыбнулся, чуть не выкрикнув ей вслед, чтоб не возвращалась больше в Утеху. А пусть лучше вообще в Роще потеряется! ㅤㅤㅤТика толкнула Карамона в плечо. ㅤㅤㅤ– Ты пойдёшь? ㅤㅤㅤМаджере вскинул брови. ㅤㅤㅤ– С чего это я должен? ㅤㅤㅤ– Значит, я пойду. ㅤㅤㅤЖена скрылась на втором этаже, вернувшись с Карамоновым мечом наперевес. Мужчина отобрал у неё оружие и поцеловал в лоб. ㅤㅤㅤЧёрт бы с ними, с женщинами – у всякой характер тяжёлый. Ещё одну Маджере как-нибудь переживёт. ㅤㅤㅤТем более, что Карамон и сам был тем ещё отчаянным дураком.