Волчий мир для одной ведьмы

Чонгук, по правде, ненавидит город. Там слишком шумно, люди постоянно бегают и от всех пахнет по разному. Легко заблудиться, затеряться между небольшими домиками. Совсем другой разговор о их поселении. Оно хоть и небольшое, но правда дружное, сплочённое невзгодами и тяжелым периодом основания. Все всегда норовят друг другу помочь, если то требуется. В этот раз проблемой дня насущного стал домик с самого края полянки одного из стариков. Конструкция крыши совсем уж прохудилась и грозилась не выдержать сезона проливных дождей. Вот и направились в город за нужными материалами, ну и мелочевкой, чтобы укрепить всю крышу. Чон шипел себе под нос, что это вообще-то дело Намджуна, мол «ты вожак, ты и занимайся этой ерундой» но с другой стороны не мог отказать другу и в принципе «старшему брату», что выходил его и помог влиться в новую семью, когда в далеком прошлом Гук остался один и почти что умер от голода, скитаясь по лесу. Хотя будем честны, ему так же не хотелось оставлять своих ребят. Спустя года он все же научился доверять волкам в их поселении, не просто же живете, но и охотитесь бок о бок, но выпускать все из своих рук на самотек он не мог. Точнее не хотел. Еще и Чимин постоянно вилял хвостом рядом так и просясь его поставить к кому-нибудь в пару на патруль или охоту. Чонгук каждый раз отказывал даже не из собственной вредности, а ради сохранности головы той самой «пары». Намджун им всем пасти разорвет если на его паре будет хоть царапина. С другой стороны, они так же понимали, что вредность в волчонке неубиваемая, так что просто вздыхали слишком глубоко и нервно, когда с ребятами с охоты Чимин шел с гордо поднятой мордой и каким-нибудь кроликом в зубах. Чонгук чувствовал: стоит ему покинуть это место на пару дней и что-то приключиться. Вонхо, руководитель второго «отряда» волков, называл это паранойей, а Чон же кивал лишь в тихом «предчувствие такое». Видимо, не ошибался. — Что-то случилось? — предчувствие не давало спокойно выдохнуть после долгой дороги. Чонгук буквально рычал, бегая глазами из стороны в сторону по нескольким ребятам, опустившим головы. Он вернулся с первыми лучами солнца и планами покупаться в озере, смыть с себя весь запах пыли, и выспаться наконец. Только несколько пар глаз явно дали понять, что дела на сегодня не закончены. — Там твои ребята вернулись…- начинает было Ерин, кивая головой в сторону поляны, куда они все обычно ходят листья погонять, потренироваться, да и отдохнуть на солнышке. Не смотря на это все девушка выглядит нервно. Она без конца закусывает пухлые губы, мнет пальцами подол длинной юбки и смотрит куда угодно, но не в глаза Чонгуку. Настораживает. — Мы думали, что они ранены, но видимых повреждений не нашли, — выпаливает Вонхо, подходя к небольшой компании. Он чувствовал, что в воздухе начинают сгущаться тучи и буквально молнии летать от того как Чонгук злиться. Дальше Чон не слушает. Он срывается с места и быстрым шагом направляется к поляне. Между невысокой травы виднеются три шерстяные макушки разного оттенка. С каждой секундой его пыл остывает, подобно воде в озере с приходом осени. В конечном итоге он совсем останавливается, когда плохо улавливает связь между волками. Эта невидимая нить связывает их всех. Они так общаются или зовут на помощь в случае опасности. Сейчас же эта нить есть, они бы не вернулись домой, если бы волк посчитал это место чужим, но будто бы припыленная, спрятанная от чужих глаз, укрытая, как у совсем новорожденных, что имеют связь только с родителями. Дальше Чон ступает осторожно, боясь уже напугать или спровоцировать. Он заприметил рыжую холку Чимина еще в метрах десяти от, но до последнего теплел в себе надежду, что тут тот просто лежит и пытается выпытать в чем же дело. Все это оказывается кинутым камнем под ноги, когда на него смотрят побитой собакой и поджимают уши. — А ты что тут забыл? — Чонгук может и пытается сделать голос спокойнее, но недовольство свое выдает, заваливаясь рядом на траву. С Чимином сейчас контакт установить проще всего. Этого волчонка Намджун давно принял в семью, обходил как себе равного, не смотря на разницу в возрасте. Как-то так неожиданно связь построилась и между ними. Чим даже частенько говорил, что чувствует недовольство Гука еще на пути к поселению, не говоря уж о более близком расстоянии. На направляющее «ну?» слышит лишь непонятное бурчание и слишком тяжелый выдох. Наверное, там его любимое «Я тоже могу охранять!» Ага может, а как же. Чонгук понимает, что тому сейчас не до него, точнее так они друг друга не поймут. Так что стягивает с себя свободную одежду и перекидывается волком, ложась рядом. В обычное бы время он потягал бы Чимина за уши, возможно лапой дал бы по спине, но сейчас ложиться рядом и только задает бесконечно повторяющиеся вопросы. Не жалеет, но и не «возмущается так громко» Сказать, что Чонгук был зол это вообще промолчать. Он был в бешенстве от всего и сразу. Коктейль противоречивых чувств мешался внутри, зарождая бурю, что приходила с тучами на небе. Непонимание, смятение, опасение, агрессия — мешались в одно и выплеснуть было не на кого. Не на побитых волков точно. Он знал, что тэ не дождались его разрешения как раз таки из-за радикального отношения Чона к людям и посторонним на границе их территории. Они знали, что и нового «лесника» им не нужно. Голова гудела от количества вопросов, что не давили на затылок и вырывались пыхтящим звуком из пасти. Как один человек, что априори слабее, мог справиться с тремя огромными волками? Хотя, настораживало другое: Чимин сказал, что у парня будто бы светились глаза. Чонгук был не сильно то и умен в знании существ, уж тем более понятия не имел, что было в несчастном венике, которым обогрели его друга. Разобраться нужно было, но идти туда одному — почти что дурость, смешанная с отвагой. Как умереть так героем? Нет, это не про него. Но, и подставлять своих, что уже поджимали хвосты только при взгляде на кандидатов — кощунство.

***

Чонгук не признает, но у него самого вставали волосы на холке и больно кололись камни под пятками, пока он шел тропой. Медленно, осторожно, будто бы в любую другую минуту был готов обороняться и нападать. Не был готов только так же свалится на пол подобно его ребятам. Это было бы низко с точки зрения внутреннего стержня и образа, который он так долго себе выстраивал. На удивление, никого у домика не оказалось. Там нещадно пахло терпким чаем, что забивал ноздри до озноба, а у дверей чудилось чем-то домашним. Так не пахнет свое поселение или свои люди, так пахнет в обжитом месте, которое любят, которым дорожат и возможно совсем немного магией. Так не пахло от прошлого лесника, с табачной отдушкой, пыльной, потной одеждой и невежеством к лесу. По каким-то причинам это успокаивало внутренний порыв развернуться и уйти, это давало надежду на что-то большее чем диалог. Компромисс? Они щурят глаза смотря друг на друга, жалко обманываясь, что это из-за солнца. Между комом застывает понимание. У каждого оно свое, у каждого по-особенному стопорящее, но такое долгожданное. Чонгук инстинктивно принюхивается, завидев парня в накидке, цвета древесной коры. Знакомая ведьмина сущность всегда сопровождается особенным шлейфом. Волк внутри шипит, проситься вырваться наружу, напомнить, что может сделать особа картинками в памяти и что сделал конкретно эта недавно. Чон не позволяет. Лишь держит дистанцию, пытается рассмотреть подвох сразу и отбивает ногой свой ритм. Всегда так делает, когда глазам попадается кто-то новый. — Я тоже рад видеть вас в хорошем расположении духа. — парень откровенно язвит на такое быстрое раскрытие его второй личности. Понимает, что и сам не лучше. Что-то внутри будто бы уже предполагало наличие ведьмы на границе, уговаривало пойти именно днем а не под взором лунного друга. Чонгук бы заведомо проигрывал, беря первоначало именно под жарким летним солнцем. — В этот раз без друзей? — Тэхен откровенно нервничает. Внутри у него бьется пташка о стены желудка, заставляя ежится, хмурить брови и сжимать пальцы до побелевших костяшек. Ему снова страшно. Понимание, что себя и защитить в этот раз не сможет окатывает холодным потом, перебивая совсем недавний жар. Показывать только это не намерен. Он не опустит голову, не будет молить о пощаде. Слишком уж велика вредность и предчувствие, что смерти ему не желают. Ведьма склонна доверять лесу, что в этот раз отвечает легким ветерком, обволакивающим плечи. — Прошу простить, моих ребят. Они не знали, кого пугали, — простая правда и учительный кивок. Волк внутри упертый, но понимающий в своих рисках. Лучше отдать дань уважения тому, кто дал отпор страшному кошмару. Глаза раскрываться в искреннем удивлении, зеленую радужку опаляет осознанием. Это так… неприятно что ли. Знать, что твой страх был лишь реакцией, которую хотели вызвать. — Пугали?! — недовольство слышится в каждой нотке. Ведьма откидывает напускную вежливость и учтивость, вкидывая руками, что уже не сковывает плетеная корзина. — Верно, — кивок. — я извинился за них, — второй. Чонгук окидывает образ перед ним. Без этой «манерности» впереди мальчишка, от которого не веет опасностью. Возможно, он просто еще не знает на что способен и почему ведьм гонят именно волки. — Вы живете в домике лесника. Прошлый был не очень то и уважителен к нашему дому. Они просто хотели вас изжить, — «но, не вышло» вторая часть остается не озвученной. Не гоже принимать собственное поражение. «Изжить?!» «Напугать?!» да у Тэхена самого сейчас этого желания выше крыши. Он сам готов гнать за пазуху волка тем самым веником сухоцвета, что так просто это ему говорит истину. Не скрывает, не утаивает, рубит с плеча факт: ему здесь не рады. Давно не ощущалось этим едким чувством, что ядом по пищеводу спускается с рваным глотком воздуха. — Вы меня чуть не убили! — к черту того лесника. Мысль, что парень напротив прав придёт потом. Первые эмоции, на которые все существа падки и которым противоречить не могут, часто идя на поводу. — Дверь мне снесли! — будто бы в театральном представлении указывает на предмет, что слегка имеет наклон. Тэхен его хоть и подчинил, но неумело. Опыта не было. Чонгук смотрит на это с неким снисхождением. Возможно, все сделал именно запах, что постепенно оставил крепкий чай и заменил тем самым уютом, возможно, понимание, что его парни отделались малой кровью, ведь потенциал у каждого велик, просто раскрыть его могут не все. От парня напротив магии исходит мало, а вот недовольство по каким то дурацким причинам смешит и Чон пропускает смешок в кулак с недовольным фырканьем в звуке напротив. — Давайте услугу за услугу? — предлагает Чон, зачесывая свои темные пряди пятерней. — Я вам сделаю дверь, а вы вылечите волков, которые пострадали от вашей магии. — им все еще нужно изжить эту несносную ведьму из своих территорий, все еще не дать ей здесь пустить корни и укрепится на уроне нормы. «Оборотни не могут жить с кем-то еще» — четкое собственное утверждение. Но, так же понимание, что именно сейчас им нужна магия ведуньи. Волки не смогли восстановить связь за эти два дня, а дальше тянуть смысла нет. Можно лишиться семьи. У Гука нарастает чувство «паранои», но в этот раз он готов заткнуть свое чутье. — Какая еще услуга? — продолжает ерепениться Тэ. Он не согласен лечить тех, кто подверг его опасности. Это их заботы — никак не его. — Я не стану этого делать. — отсекает. — Все же подумайте над моим предложением. — Просит. Волк никогда не повторяет дважды, но и это он сейчас затыкает. — Меня зовут Чонгук и я навещу вас завтра. — на само деле до тех пор пока он не передумает. Сейчас им нужен кто-то получше лекаря и ведьма тут единственный вариант.