хХх
В следующий раз, когда Перри проснулся, он снова был в сознании. Однако вернулась жгучая боль. Та, которая, казалось, отовсюду исходила изнутри — как будто его телу что-то было нужно, а он просто понятия не имел, что. Он издал резкий вопль, после которого его довольно внезапно окутал успокаивающий аромат машинного масла и миндальной крошки... — Карл! Всё начинается снова, нам понадобится успокоительное! Перри подавил ещё один крик, превратив его в мягкое рычание, вцепился в рукав Хайнца и решительно покачал головой. Больше никаких наркотиков. Что бы, чёрт возьми, это ни было в его организме, от этого нужно было избавиться. Он не хотел, чтобы его снова заставляли подчиниться и уйти на задворки сознания. — Перри, пожалуйста, не двигайся, — умолял Хайнц, очевидно, приняв всё это за очередной приступ ломки. Перри молча схватил мужчину за рубашку. Было странно видеть ученого без лабораторного халата, но он вдруг понял, что не видел халат с тех пор, как очнулся в первый раз. Хайнц носил его в том сне о своем спасении, хотя… В воспоминаниях определенно были пробелы… Позор… Перри нравился лабораторный халат. Хайнц издал несколько шипящих звуков, пытаясь толкнуть его обратно на кровать, и Перри стал немного более настойчивым, сумев подать мужчине знак: — Никаких наркотиков. Последовала долгая пауза: Перри всё смотрел на Хайнца, который казался немного удивленным. — Подожди, Карл, он в здравом уме. — сказал, наконец, Хайнц, и Перри глубоко вздохнул с облегчением. По крайней мере, хоть кто-то его слушал. Перри стиснул зубы, когда вновь поднялась волна адской боли и помутнения, но всё же повторил: — Никаких наркотиков. — Перри, Марк подсадил тебя на несколько довольно сильных препаратов, которые мы не совсем понимаем… Мы не можем отучить тебя от них, это нужно просто пережить. Успокоительное поможет тебе расслабиться. — Хайнц пытался объяснить, но Перри не хотел ничего слушать. Через мгновение Хайнц вздохнул и закрыл глаза, кивнув. Карл выскользнул обратно из комнаты, когда Хайнц запрыгнул на кровать. Он поднял Перри в сидячее положение и устроился так, что Перри теперь оказался между его длинными ногами, а затем притянул агента к себе, чтобы обнять и держать его крепко-крепко. — Если станет совсем плохо, я дам тебе успокоительное. Ты можешь ненавидеть меня за это, но мне просто нужно, чтобы ты пережил это, щатц. Это была одна из самых длинных ночей в жизни Перри… Казалось, время тянулось вечно, и Хайнц шептал тихие молитвы всем, кто мог его услышать, хотя слово своё он сдержал — больше никаких успокоительных.хХх
—Перри? Молодой человек резко проснулся, быстро выставив руку вперёд, чтобы отразить удар любого нападавшего, но её тут же поймали. У кого-то тоже были молниеносные рефлексы… Потребовалось мгновение растерянного моргания, чтобы понять, что это Хайнц разбудил его. — Прости. Пришло время сменить повязки. Давай, шатц, нужно сесть. Перри удалось кивнуть, и, вздрогнув, он медленно сел. Снятие было абсолютно изнурительным: он задавался вопросом, как люди, которых отправляли в реабилитационный центр, делали эту… Громадную работу. Хайнц скользнул обратно к изголовью кровати, усаживаясь позади Перри, чтобы агент мог прижаться к нему спиной, пока Карл раскладывал новые бинты. В основном там были медицинские принадлежности, расфасованная марля и другие вещи, хотя Перри заметил несколько банок, которые, как он чертовски хорошо знал, не найдешь ни в одной аптеке. Учитывая, насколько хорошо сработало домашнее средство Хайнца от похмелья, он не собирался подвергать сомнению действие народной медицины Друссельштейна. — Прости, Перри, тебе это никогда не нравилось… Уверен, что не хочешь чего-нибудь, что поможет расслабиться? — Спросил Карл, и Перри упрямо покачал головой, заставив Карла вздохнуть и кивнуть. Всё было так же плохо, как и предполагалось в его слегка одурманенном состоянии. Молодой человек напрягся, молча схватив первое, что попалось под руку, когда Карл ножницами срезал старую повязку. Это было именно то, как он и представлял — словно с него снимали кожу. Его пальцы впились в то, что, черт возьми, он схватил, ещё крепче: судя по резкому вздоху, который издал Хайнц, на самом деле это было бедро Хайнца… Перри тут же отпустил, быстро извинившись… Ну, или по крайней мере пытался извиниться… — Прости, шатц. Сейчас будет хуже. — Предупредил Хайнц, и Перри издал что-то похожее на хныканье. Позже он будет отрицать это, но в данный момент было трудно думать о чём-то, кроме агонии. К счастью, Карл работал быстро; тем не менее, казалось, что это продолжалось несколько часов, а на самом деле весь процесс занял чуть больше двадцати минут, но Перри ни на секунду не поверил бы в это. Хайнц сжал его руку, что-то тихо говоря, хотя всё было, как в тумане. Перри смутно осознавал, что Карл размазывает какую-то густую субстанцию по его груди. При обычных обстоятельствах он, возможно, был бы немного взволнован, что Карл находится так близко к его личному пространству, но в данный момент просто не мог найти в себе сил для беспокойства. В какой-то момент молодой человек, должно быть, потерял сознание. Он не мог вспомнить, как заснул на самом деле.хХх
Когда Перри проснулся снова, разбуженный чем-то, что он не совсем понимал, было уже утро. Агент несколько раз моргнул, пытаясь понять, что это было. Кто-то говорил… Голос, которого Перри не знал. Дверь открылась, и он напрягся, увидев лицо, которое было смутно знакомо из сна… Он протянул руку и надел очки, нахмурившись. — Ах, так они правы, — сказал этот смутно знакомый голос. Хайнц вошел вслед за мужчиной. — Перри, это доктор Шмидт, — тихо представил мужчину Хайнц, и Перри кивнул. Вот почему он узнал это лицо… Оно было над ним несколько раз. — Перри, они говорят, что ты больше… Пробужденный, — сказал доктор на ломаном английском. Язык, очевидно, не был его родным. — Мне нужно на тебя взглянуть, ладно? Перри кивнул, и старик вышел вперед и подвинув стул к кровати, чтобы сесть; его медицинская сумка лежала чуть ниже на постели. Хайнц молча обошёл кровать с другой стороны и сел так, чтобы он мог поговорить с Перри, если агент решит, что более не собирается сотрудничать. Осмотр был довольно стандартным: доктор послушал сердце и легкие. Проверил его рефлексы. Спросил Перри, как он себя чувствует… Доктор был очень добрым человеком, отчего Перри почувствовал себя немного спокойнее. Вплоть до того, что его бинты снова пришлось снять, чтобы доктор мог лучше рассмотреть и должным образом промыть и перевязать раны. Хайнц вздохнул и молча запрыгнул на кровать позади Перри, и, действительно, агент не мог быть более благодарен за это. — Ты хорошо исцеляешься. — Наконец сказал мужчина. — Скоро вы сможете путешествовать. Но не раньше, чем через одну неделю. — Твердо заявил он, бросив взгляд на Хайнца. — Ты говорил, частный самолет? — Он спросил, и Хайнц кивнул. — Хорошо. — Произнёс доктор и серьезно посмотрел на Перри. — Никаких оживленных аэропортов. Сохраняй спокойствие и отдыхай. Я не хочу ничего об этом слышать… Потом будешь бегать, как маленький киндер! А сейчас ты должен отдыхать. Перри слабо улыбнулся и кивнул. Старик поднялся на ноги и жестом пригласил Хайнца идти за ним. Перри немного напрягся, когда Хайнц вышел, но в остальном не жаловался. Через мгновение вошел Карл с женщиной, в которой молодой человек узнал мать Хайнца. Перри поднял руку и нервно помахал, но она бросила на него строгий взгляд. Да, всё такая же приятная, как он и помнил. Единственным, на кого она бросила счастливый взгляд, был Роджер. Как бы Перри ни был благодарен этим людям за то, что они приняли их… Ему было трудно смириться с тем фактом, что они были так невнимательны к Хайнцу… — Перри, Хайнц сейчас вернется, — объяснил Карл. — Миссис Фуфелшмерц хочет сменить постельное белье, могу я помочь тебе встать, или хочешь подождать Хайнца? Сколько бы они ни платили Карлу теперь, когда он стал полноправным агентом, этого всё равно было недостаточно. Этот человек был святым. Перри кивнул и попытался сесть. Он всё ещё чувствовал себя… Тяжело… Хотя он знал, что прошло шесть месяцев, он был удивлен, что не стало хуже. По-видимому, он всё же двигался… Просто он не мог вспомнить. Сначала Карл помог ему пройти в ванную… Это было немного неудобно, но Перри достаточно быстро справился с этим чувством… Между ними больше не было никаких секретов. Он был уверен: то, что Карл помог ему сходить в ванную, было даже близко не самым худшим, что ему пришлось сделать за последние шесть месяцев. А ещё Перри демонстративно избегал зеркала, а затем позволил провести себя в гостиную. После даже такой маленькой своеобразной прогулки на свободе ему стало намного лучше. На улице шёл снег, в камине разгорался огонь. Мать Хайнца, похоже, сегодня немного увлеклась уборкой, а его отец… Помалкивал. В конце концов доктор ушёл, дав Перри указание успокоиться, но начать ходить, насколько это возможно. Молодой человек уже какое-то время немного дремал, сидя у камина на удивительно удобном диване, когда рядом с ним плюхнулся Хайнц. — Карл говорит, что ты избегаешь зеркал. — Небрежно начал Хайнц так, будто это было общеизвестно. Перри наклонился и бросил на Карла кислый взгляд, и у него, по крайней мере, хватило здравого смысла выглядеть немного смущенным. — Я понял. — Задумчиво проговорил Хайнц. — Насколько ты доверяешь мне с бритвой, Перри Утконос? Вопрос застал его врасплох, и, чтобы донести свою точку зрения, Хайнц протянул руку, слегка потянув агента за начинающую отрастать бороду. О... Это… Что ж, честно говоря, он мало что не доверял Хайнцу… Однако в тот день он не узнал ответа на заданный ему вопрос: сон уже брал верх, но именно этот «допрос» привёл к тому, что на следующее утро Перри оказался сидящим за кухонным столом с полотенцем, обернутым вокруг его плеч, а Карл и Хайнц обсуждали, как лучше подойти к монстру, которым был Перри. Это было как-то успокаивающе, и их постоянные подшучивания вызвали у Перри мягкую улыбку. Две наиболее важные части его жизни столкнулись, пока он был в отключке… Во всех отношениях. Карл отнесся к этому как к некоему заданию, и Перри не мог удержаться от тихого смешка, когда Хайнц закатил глаза и подошел сзади с ножницами и расчёской, чтобы начать с волос. Обычно у Перри была немного удлинённая причёска по сравнению с другими агентами. Агент Пи, как правило, носил короткую стрижку в военном стиле… Но за шесть месяцев они выросли до его плеч. На самом деле его борода была не намного лучше. Карл сел перед Перри, заявив о необходимости контролировать чувство стиля Хайнца, чтобы у Перри не появился ирокез… Агент очень хорошо знал, что Карл просто пытался отвлечь его, и Перри это ценил. Всё это действительно успокаивало: Размеренное щёлканье ножниц и болтовня Карла о том, что происходило в ОБКА. Новые лица, которые Перри сам совсем скоро увидит. Сын Монограмма, Монти, тоже присоединится к ним в ближайшие несколько месяцев — молодой человек хотел получить стандартное образование в правоохранительных органах, прежде чем подать заявление о вступлении в агентство, и это было справедливо. Хайнц провел пальцами по волосам Перри, проверяя длину и убеждаясь, что кончики были ровными. Он расчесал их, что на самом деле заставило агента достаточно успокоиться, чтобы закрыть глаза, когда ученый просто проводил своими длинными пальцами по волосам Перри. — Хорошо, теперь не двигайся, Перри. — Предупредил Хайнц через мгновение и отложил расческу в сторону. Он снова воспользовался ножницами, но на этот раз, чтобы подстричь бороду Перри до приемлемого уровня. Как только это было сделано, Перри глубоко вздохнул, чувствуя себя немного более похожим на себя. Тогда Хайнц взял миску с водой, опасную бритву с прямым лезвием, которая, вероятно, должна была заставить Перри немного нервничать, хотя в данный момент он просто расслабился… А банка крема для бритья, по-видимому, стала основой новой для предыстории, пока Хайнц боролся с этой штукой — мужчина начал бормотать себе под нос о том, что эти банки на самом деле никогда не выполняли свою работу, как положено. — Хайнц, никаких инаторов! — Рявкнул Карл, как будто они это часто обсуждали, и Хайнц закатил глаза: — Только потому, что я создаю что-то, что немного облегчает мне жизнь, не означает, что это Инатор, — огрызнулся Хайнц, и Перри не смог удержаться от улыбки. Хайнц пододвинул стул прямо перед Перри, и молодой человек выгнул бровь, подняв руки, чтобы указать, что он более чем способен выполнить эту часть самостоятельно, хотя Хайнц шлёпнул его по ладоням. В конце концов, Перри просто сдался и позволил Хайнцу разбираться самому. Это был забавный и краткий момент развлечения и умиротворения. Перри думал, что его будет немного больше беспокоить тот факт, что по его челюсти проходила опасная бритва, и не он держал её в руках, но… Страха не было. Была лишь знакомая ностальгия по тому, как давным-давно дядя Реджи учил его бриться, и это действительно заставило Перри улыбнуться. Хайнц говорил о чем-то, что произошло в деревне утром: чья-то собака приставала к козам, и это всполошило всех соседей. Непрерывная болтовня успокаивала. До такой степени, что Перри на самом деле немного удивился, когда ему дали полотенце, чтобы он мог умыться. Агент закрыл глаза, слушая, как Хайнц продолжает говорить. — Всё готово! — Радостно сказал Хайнц, и Перри ухмыльнулся, протянув руку и на мгновение запустив пальцы в волосы. Они… снова нормальные! Он чувствовал себя немного более похожим на себя. Но несмотря на все старания друзей Перри потребовалось ещё целых три часа, чтобы набраться смелости и взглянуть в зеркало. По крайней мере, оттуда больше не смотрел незнакомец: молодой человек узнал себя, теперь как обычно чисто выбритого, его волосы были коротко подстрижены. Аккуратный, как во время службы. Хайнц проделал хорошую работу. Теперь, когда отросшая щетина исчезла, он мог видеть запавшие глаза и впалые щеки человека, прошедшего через ад… Видимо, так это и было, судя по другим пленникам, которых они нашли. Марк завлекал их, а затем становился монстром. Следующим был Дрессировщик… Затем налетал Хозяин и вознаграждал за покорность крупицами доброты. При правильным сочетании наркотиков и небольших проявлений доброты после кошмара, в котором они жили… Большинству жертв довольно быстро промыли мозги. Или они шли коротким путем, к которому готовили и Перри. Потому что покупатель становился нетерпеливым. Они давали наркотики. Много наркотиков. Держали на успокоительном, пока жар не спадал. Хотя, очевидно, он все же двигался. По словам доктора, анализ крови дал положительный результат на всё, от чего-то похожего на героин, до вещей, которые они даже не могли определить… Агент тяжело сглотнул, молча снимая рубашку и изучая бинты, покрывающие его торс. Рука замерла у верхней левой части груди. Перри всё же кое-что помнил. Клеймо… Он помедлил, прежде чем со вздохом опустить руку. Он еще не был достаточно храбр, чтобы взглянуть на это. Перри заставил себя отойти от зеркала. Боже, когда его жизнь повернула не туда…хХх
Было около двух часов ночи, когда его кто-то осторожно разбудил, войдя в комнату и сев на край кровати. Перри немного встрепенулся, но Хайнц быстро парировал удар, который молодой человек попытался ему нанести. — Это я, шатц, — мягко заверил он, держа в руке маленькое устройство. Перри потребовалось мгновение, чтобы узнать в этом телефон. Хайнц потянулся, включил свет и одарил Перри ухмылкой: — Кое-кто хочет поздороваться с тобой. Перри моргнул и наклонился, улыбка мгновенно появилась на его лице при виде Ванессы на экране телефона Хайнца. Теперь он полностью проснулся, и его глаза расширились. Он помахал рукой, и она взволнованно взвизгнула. — Привет, Перри! — Радостно крикнула девушка. Перри кивнул в ответ, и усмешка пересекла его лицо, когда он указал на свою голову. Она улыбнулась и указала на шляпу с жёлтой лентой: — Я почти полноценный агент. Говорят, я заканчиваю учёбу лучшей в классе, но я решила отложить выпускной. Позже у нас будет более приватная церемония. — Объяснила Ванесса, и Перри бросил на неё смущенный взгляд. — Она настаивает, чтобы именно ты дал ей постоянную фетровую шляпу, агент Пи. — Раздался голос Монограмма, и Перри обратил внимание на знакомый декор на заднем плане. Она была в офисе Монограмма. При этом молодой человек не мог сдержать небольшой всплеск привязанности к Ванессе. — Другие агенты говорят, что это очень важно, — настаивала Ванесса с усмешкой на лице. — Тааак что, я жду, когда ты вернешься. — Я скоро приеду и надену на тебя эту шляпу. Я очень горжусь тобой. — Подписал он, и Ванесса благодарно улыбнулась. Затем он тихо циркнул, и Ванесса повернула телефон так, чтобы показать Монограмма, сидящего за столом. — Рад видеть тебя, агент Пи, — мягко сказал он, и Перри не смог удержаться от улыбки. — Агент Пи, мы обсуждали наш план по твоему возвращению в штаты без инцидентов. — Объяснил Монограмм, и Перри кивнул, облегчённо вздохнув. Агент мгновение колебался, а потом поднял руки, сжимая и разжимая пальцы, прежде чем подписать: — Могу ли я увидеть свою семью? Монограмм на мгновение замер, на его лице отразился очевидный внутренний конфликт, и сердце Перри чуть не упало. Монограмм пытался найти способ тактично сказать агенту, прошедшему через ад, что возвращение к старой жизни невозможно: — Агент Пи, пожалуйста, пойми, что тебя долго не было. Обычная легенда здесь не поможет. — Начал Монограмм. — Попытка объяснить в любом случае раскроет твоё прикрытие, поэтому для всех будет лучше тебя переназначить... — Извини, Перри Утконос, нам с боссом нужно немного поболтать. — Резко вмешался Хайнц, встав с места, где он сидел с рядом Перри, и, забрав телефон, вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь. Быстро раздались приглушенные крики, а Перри всё пытался перестроить свой мир в соответствии с тем, что, чёрт возьми, только что произошло. Конечно, Монограмм был прав. Шесть месяцев — это не ночная пьянка в баре… Они могли бы согласиться с объяснением Хайнца: мол, он работал в подразделении правоохранительных органов, что имело смысл, учитывая, что его семья знала, что они друзьями, и сам Перри сказал им, что работает на правительство. Тем не менее… Полгода — слишком большой срок для понимания. И у Перри всё ещё были ночные кошмары. Что будет, если он проснулся готовым к драке, а успокоить его придёт Лоуренс, а не Хайнц?.. В доме просыпались люди, и Перри впервые осознал, что на улице темно. Конечно, так оно и было. Хайнц позвонил Монограмму в то время, когда он мог легко взять трубку, но и Ванесса тоже была рядом — для них это была середина рабочего дня. Что-то мокрое коснулось его руки, и он слегка дёрнулся, моргая, когда поднёс ладонь к лицу. Щёки были мокрыми от слёз. Перри моргнул ещё несколько раз. Молодой человек, честно говоря, не мог описать, что чувствовал, просто оцепенел. Как будто кто-то умер, подумал он. В некотором смысле так и есть. Он был тем, кто умер… На мгновение он закрыл глаза, осознавая завершенность момента… Жизнь, которую он знал, ушла настолько быстро и безвозвратно, что стало трудно дышать. Но это было то, к чему он привык, не так ли? Еще один временный дом. Еще одна приемная семья. Ничего не изменилось с того дня, когда он в последний раз видел лица своих родителей. Перри услышал, как открылась дверь и кто-то вошёл. Но не Хайнц, потому что он всё ещё орал по телефону — так разозлился, что перешёл на немецкий, и теперь перебирал всё семейное дерево Монограмма. Это был Карл. Он без остановки пересек комнату, молча присев на край кровати с аптечкой в руке. — Никаких наркотиков, — удалось подписать Перри, хотя его руки дрожали. — Перри, это просто легкое успокоительное. Оно поможет, — предложил Карл, но Перри покачал головой. Он отказался от всех успокоительных с тех пор, как впервые проснулся и, наконец, снова узнал, кем он был. Карл сделал паузу на мгновение и медленно кивнул. — Могу я что-нибудь сделать? Перри покачал головой, зажмурив глаза. — Мы проверим правила еще раз, хорошо? — Мягко сказал Карл. Перри кивнул, но… Они оба знали правила… Правила были очень чёткими на этот счет. Хайнц снова вернулся к английскому. К этому моменту он уже разбудил весь дом. — Ты серьезно собираешься смотреть в глаза человеку, который пожертвовал всем ради вас?! И ты даже не смог защитить его, когда он в этом нуждался! Ваше агентство потерпело неудачу, ваше агентство — те люди, что не прикрыли его спину, ваше агентство — то, которому он доверял, и один из ваших агентов — тот, кто постоянно обманывал его, и ты посмотришь в глаза этому человеку, который только что прошел через ад ради тебя, и скажешь ему, что он больше не может увидеть свою семью? Ты в своем уме?! Перри закрыл глаза и тихо вздохнул, дрожь прошла по его телу, и Карл молча наклонился, крепко обняв Перри за плечи. Когда этот кошмар закончится? Казалось, что никогда… Спустя время Хайнц перестал кричать. Перри снова потерял нить того, что говорил мужчина, но тот продолжал говорил, хоть и спокойно. Может быть, сейчас он разговаривал с Ванессой. Это не имело значения. Они с Карлом сидели так ещё тридцать минут, пока дверь не открылась снова. Хайнц по-прежнему говорил, но его голос стал мягче. Должно быть, он всё ещё разговаривает с Ванессой. Хоть он и был напряжен, но сумел обуздать ту абсолютную ярость, с которой покинул комнату. — И повтори то, что я тебе только что сказал... — Говорил Хайнц, и Перри резко вытянулся по стойке смирно, когда в трубке раздался очень знакомый голос: — Ни слова, приятель. Лоуренс?! Перри затаил дыхание, быстро сел, широко раскрыв глаза. — Правильно… Это касается всех вас. Никто из вас ни словом не обмолвится об этом. Я могу отправиться за такое в тюрьму или ещё хуже, так что нет, ни даже одного-единственного. Никому. Ни друзьям, ни семье, никому. — Предупредил Хайнц, присаживаясь на край кровати. На этот раз он держал другой телефон. Дешевле и легче на вид. Одноразовый телефон… Затем мужчина немного откинулся назад, с улыбкой взглянув на Перри. — Тут кое-кто хочет с тобой поздороваться, — подмигнул он, и Перри наклонился к нему через плечо. — Перри! — Выпалил Лоренс, и мгновенно Линда попыталась заглянуть в экран телефона. Агент помахал рукой, улыбнулся, а другой рукой быстро вытер слезы. Боже, он не думал, что когда-нибудь снова увидит этих людей. Сразу возникло миллион вопросов… Где он был, всё ли с ним в порядке, что случилось… Ни на один из них он не мог ответить, и Хайнц быстро указал на это. Карл поспешно извинился и встал, выскальзывая из комнаты. — Я так сильно скучаю по всем вам. — Подписал Перри, и Лоуренс заверил его, что с ними всё в порядке. Линда была слишком эмоциональна и плакала так сильно, что её голос перешёл на писк, когда она заговорила. Детей там не было. Перри так сильно хотел их увидеть, но на данный момент так было нужно. Они бы не поняли. Это было слишком. Через некоторое время Линда перестала говорить и переключилась на жестовый язык: — Мне так жаль, Перри. Я просто хотела, чтобы ты был счастлив, и я не знаю как, но я поняла, что в тот момент, когда ты исчез, это был тот… Ублюдок, с которым я тебя свела. Ты исчез, а он перестал ходить на йогу, и я просто знала. — Подписала она, сильно всхлипывая, и Лоуренс обнял её, на что Перри быстро покачал головой: — Линда, поверь мне, ты не имеешь к этому никакого отношения. Даже на мгновение не думай, что ты это твоя вина. Линда кивнула, хотя… Перри показалось, что она ему не поверила. Боже, как он собирался это исправить? — Ты знаешь, как сильно мы все тебя любим, Перри. — Тихо сказал Лоуренс, и Перри кивнул. Вырвался сдавленный всхлип, и, хоть убей, Лоуренс выглядел так, как будто хотел обнять брата через телефон. — Что бы ни случилось, хорошее или плохое, ты знаешь, что мы тебя любим. — Повторил Лоуренс, и его собственный голос был немного сдавленным, что, казалось, ему тоже скоро придется перейти на жестовый язык. — Я тоже вас очень люблю, — ответил Перри. Они говорили ненамного дольше этого: Хайнц предупредил их, что Перри, как правило, очень устает после всего, через что он прошел. Перри довольно быстро понял, что Хайнц рассказал им не всё, и был за это благодарен. Учёный сказал им, что Перри стал жертвой торговли людьми и пока не мог вернуться домой, потому что тогда кольцо просто сменит дислокацию, и множество людей в совершенно новом месте станут его жертвами. Вот почему они никому не могли сказать, что разговаривали с ним. Что он вообще был жив. Они не могли рассказать детям, потому что это было слишком. Они бы этого не поняли. В конце концов, Линда и Лоуренс… Когда всё это закончится… Они усадят детей и расскажут об опасностях и о том, через что прошел их дядя Перри. Не всё в подробностях, но достаточно, чтобы они поняли. Затем они попрощались… В тишине спальни Перри мог только попытаться сохранять спокойствие. Через мгновение Хайнц тихо вздохнул, положил телефон и протянул руку, успокаивающе проводя по спине Перри, ведь это было всё, что тот мог вынести. — Хайнц… Почему? Тебя могут уволить за это, ты можешь сесть в тюрьму! — Подписал Перри, и Хайнц пожал плечами. — Эх, я злой. Я не предан ОБКА, Перри, и, думаю, Монограммм прекрасно это знает. — Махнул рукой Хайнц, но затем тихо продолжил. — Это был ты с того дня, как я подумал, что потерял тебя на балконе. Всё всегда было ради тебя. Перри на мгновение уставился на мужчину, как будто он не совсем понимал, что ему следует делать и как на это отвечать. Хайнц криво улыбнулся и пожал плечами: — Когда я сказал, что отказался от зла, я имел в виду именно это: я никогда не построю ещё один Инатор для злых целей. Если они хотят, чтобы я заплатил за свои преступления тюремным заключением – пусть так. Я отдал свою жизнь ОБКА с одной целью: потому что не могу представить мир без тебя. А теперь я нашел тебя. Так что... я счастлив. Перри ухмыльнулся мужчине и покачал головой, словно не знал, что и думать. Ученый тихо вздохнул, закрыв глаза и откинув голову на спинку кровати, к которой он прислонился. — Наш босс утомителен, и да, я понимаю, как странно, что я могу называть его нашим бо... То, что он говорил, внезапно оборвалось, когда Перри потянулся и поцеловал Хайнца в губы. Глаза мужчины расширились от удивления, но ему потребовалось всего мгновение, чтобы поцеловать агента в ответ, поскольку Перри буквально сел учёному на колени. Руки Хайнца легли ему на талию. Перри быстро принял одобрение, углубив поцелуй, когда Хайнц приоткрыл губы. Перри запустил пальцы во взъерошенные каштановые волосы Хайнца и издал тихий стон, когда язык мужчины проник в его рот. — Вы двое сейчас серьезно?! Перри испуганно подпрыгнул и бросил свирепый взгляд на Карла. Карл скрестил руки на груди, на его лице было довольно суровое выражение. Хайнц густо покраснел… В основном потому, что его мать стояла прямо за Карлом. Перри соскочил с колен Хайнца, плюхнулся обратно в постель и рассмеялся. Усмешка пересекла его лицо, когда мать Хайнца рассказала им обоим о «Носовых платках и валянии дурака», в то время как Перри должен был отдыхать. Хайнц страдальчески застонал и наклонился и, быстро поцеловав Перри в щеку, выбрался из кровати и вышел из комнаты, чтобы попытаться всех успокоить, так как его крики по телефону разбудили остальную часть дома. Карл последовал за ним, жалуясь Хайнцу, что он не залечит раны Перри, если мужчина вдруг их открыл. На мгновение Перри остался наедине с матерью Хайнца, и это было… Неловко, учитывая, что она только что увидела. Женщина долго смотрела на него, прежде чем раздраженно фыркнуть: — Ты хороший мальчик. Слишком хорош для Хайнца. — Задумалась она, заставив Перри сузить глаза из-за оскорбления Хайнца. У него были похожие приемные родители: ничто никогда не было достаточно хорошим для них. Через мгновение она кивнула. — Ты делаешь его лучше. Надеюсь, вы надолго вместе. — Твердо заявила она и, резко развернувшись на каблуках, вышла из комнаты. Перри, честно говоря, не знал, что на это ответить…