хХх
— Когда ты приедешь домой? Перри грустно улыбнулся на вопрос Линды, и женщина поникла. Снаружи было темно — очень раннее утро, — а остальная часть дома ещё не встала. В Дэнвилле был уже полдень, и светило солнце. Перри видел его через окна позади Линды и Лоуренса. Дети были в школе, а звонок был из антикварного магазина, и знакомые пыльные старые вещи позади них заставили сердце агента немного сжаться. Если бы Перри не был на задании, он мог бы быть и в магазине: расставлять товары и помогать подготовиться к следующей антикварной выставке. Но нет. Он слишком далеко... Была ещё полночь, насколько кто-либо мог судить. Рядом с ним Хайнц тихо похрапывал, что заставило Линду понимающе ухмыльнуться, а Перри бросил на неё очередной суровый взгляд, не комментируя происходящее. — Я еще не знаю. — Подписал Перри. Он ненавидел лгать им и хотел сказать, что будет дома через день, но… Монограмм очень настаивал на том, как пройдет возвращение Перри в штаты, и с такой проблемой, как утечка… Он должен был довериться майору на этот раз. — Что, если мы придем и заберем тебя? — Неожиданно спросил Лоуренс, и Перри быстро покачал головой, но мужчина был в ударе. — Я знаю, они осторожны, но… Мы могли бы поехать к маме и папе. Ты будешь в безопасности. Перри на мгновение закрыл глаза, пытаясь выкинуть эту мысль из головы. Он бы отдал всё, лишь бы увидеть своих тетю и дядю прямо сейчас. Чтобы увидеть кого-то, кого он знал за пределами агентства. — Если они решат, что это слишком опасно, я могу забрать тебя. — предложил Лоуренс, на мгновение сжав руку Линды. — Мы можем вернуться домой, в Лондон. К утру мы могли бы есть бекон и колбасу на маминой кухне. Ты всегда это любил, я помню. Особенно после плохой ночи. — Настаивал Лоуренс, и Перри слабо улыбнулся. — Знаешь, дома с мамой и папой ты будешь в безопасности. Но это было бы не так: закончилось бы тем, что всех бы убили. Слезы были неожиданностью, но его поразило, как сильно он этого хотел. Просыпаться дома. В собственной постели. Будь то в Великобритании или в Дэнвилле… Это всегда забавляло его в тёте и дяде, но теперь он ценил их за это. Куда бы он ни пошёл, что бы ни случилось… Там ему были рады. Они хотели, чтобы Перри знал, что у него есть дом, куда он всегда может вернуться. — Я не могу. — Наконец подписал Перри, и Лоуренс мягко кивнул, как будто понял. — Я не знаю, что происходит, Перри. Но ты храбрый. Ты боец. Я верю в тебя, — сказал Лоуренс, и Перри издал сдавленный звук, словно пытаясь заговорить, отчего Лоуренс болезненно улыбнулся. — Ты скоро вернешься к нам домой. Перри поднял руку и потёр лицо, быстро кивнув, вздохнул и собрался с духом, прежде чем подписать: — Как дети? — Скучают по своему дяде. — Мягко сказала Линда, и Перри улыбнулся. — Я бы хотела, чтобы ты поговорил с ними. Перри слабо кивнул со страдальческой улыбкой. Он бы очень этого хотел, однако они не могли рисковать и рассказывать детям. Перри уверял — они не поймут, слишком молоды, и Перри был в слишком опасной ситуации, но реальность была такова… Они не могли доверять подобное детям. Он знал своих детей: Кэндис сделала бы для него нечто большое, когда он вернётся. Финеас и Ферб сделали бы это ещё крупнее. Чёрт возьми, однажды, когда Перри перевели в другой штат, они устроили концерт на крыше, чтобы вернуть его. В тот день он обнял их всех крепче обычного и поблагодарил Бога за то, что они были в его жизни. Дети же просто были рады, что Перри Флетчер всё ещё жив и ходит по Земле. Но в данном случае… Объявить с крыш, что он вернулся в Дэнвилл, было бы плохо. Очень плохо. — Ничего им не говорите… Но обнимите их покрепче за меня. — Подписал Перри, и Линда улыбнулась и кивнула. — Возможно, я не смогу звонить несколько дней. Мы переезжаем в другое убежище, и оно намного глубже в лесу. Там нет сети. — Солгал молодой человек, но Линда поверила. — Не беспокойся об этом, приятель. Мы скоро увидимся, — утешил его Лоуренс. — Мы так тебя любим, Перри, — напомнила Линда, и Перри мягко улыбнулся, подняв руку и показав «Я люблю вас» одним слитным жестом. И Линда, и Лоуренс повторили знак ему в ответ, и Перри слабо улыбнулся, слезы покатились по его лицу. Он всё больше задавался вопросом, сможет ли он когда-нибудь снова обнять этих людей. Молодой человек слегка помахал, прежде чем завершить вызов. Комната погрузилась во тьму без мягкого свечения сотового телефона. Он откинулся на спинку кровати, издав рваный вздох. Сопение Хайнца рядом прекратилось, и на мгновение Перри пришлось задуматься, не проснулся ли мужчина. При нормальных обстоятельствах кто-то в постели Перри усугублял его посттравматическое стрессовое расстройство, если только этим кем-то не был Лоуренс. Присутствие брата успокаивало его с тех пор, как они были детьми. Однако вскоре после того, как Перри стал более... собой, быстро обнаружилось, что его ночных страхов было достаточно, чтобы поднять на уши весь дом. Хайнц попытался спать рядом с агентом, и, как ни странно, это сработало, — учёный мог успокоить приступы паники до того, как они становились серьезными. Если он был рядом, чтобы успокоить Перри, то обычно мог даже заставить агента снова заснуть. Перри немного волновался, как он будет спать без мужчины, когда они вернутся домой… На его вопрос, проснулся Хайнц или нет, ответила рука, обхватившая его за талию, и агент на мгновение напрягся. Хайнц застыл, позволив Перри решить, хочет ли он, чтобы его трогали в данный момент или нет. На этот раз Перри согласился и сам сполз вниз, чтобы снова лечь в постель, перевернувшись на бок лицом к Хайнцу. Иногда Перри хотелось, чтобы его обнимали. Иногда ему хотелось, чтобы Хайнц держался от него как можно дальше, насколько вообще позволяла кровать. Но Хайнцу повезло — сегодня был день, в который Перри нужен был тактильный контакт. Ученый улыбнулся и притянул его ближе, в результате чего Перри придвинулся и положил голову Хайнцу на грудь, сделав глубокий вдох. Машинное масло и миндальная стружка. Как он всегда пах машинным маслом и миндальной стружкой, когда уже несколько недель не прикасался к машине или не находил тайник с миндальным печеньем?.. Не дай Бог ему потерять этот утешительный аромат. — Если хочешь поехать к своей семье в Лондон, я отвезу тебя туда. — Прошептал Хайнц в темноте, и Перри перевел взгляд на мужчину. Он не шутил и был абсолютно серьезен. — Я отвезу тебя к твоей семье, если ты этого хочешь. Мы можем сесть на коммерческий рейс, а твоя семья приедет к тебе. — Хайнц бросил задумчивый взгляд. — Оставим Карла в аэропорту. Он рассердится, но поймет. Возможно, мы не успеем к завтраку, но… Я приготовлю тебе его, как только мы приедем. Перри мягко улыбнулся, а Хайнц всё продолжал: — Если ты беспокоишься об ОБКА… Держу пари, я смогу найти кого-нибудь, кто сделает нам поддельные документы. Я могу быть… Гарольдом… А ты можешь быть… Терри… Скажи только слово, и мы пойдем. Только ты и я. Обратно к людям, которые тебя любят. Перри продолжал улыбаться, пытаясь сглотнуть ком в горле; на глазах начинали наворачиваться слёзы. Боже, он любил этого человека. Несмотря на то, что Перри огрызался на него на прошлой неделе, и каким бы раздражительным он ни был… Хайнц всё равно сделает для него всё, что угодно. Молодой человек мягко покачал головой, и на его лице отразилась боль, поэтому он просто снова уткнулся носом в грудь ученого. Хайнц же молча прижал агента к себе. Как бы он ни хотел это сделать… Подобное отбросит ОБКА на несколько недель назад, а вместе с этим и все дело. Это также подвергло бы опасности его семью, а этого допустить он не мог. Чёрт, да его же могут арестовать! Хайнца могут арестовать… Он сомневался, что ОБКА простят Хайнца. — Когда мы вернемся домой, мы придумаем, как обойти правила. Попросим Карла посмотреть, и он точно что-нибудь найдёт. Ты снова увидишь свою семью, обещаю. Если для этого мне придется создать инатор, я верну тебя домой. — Пообещал Хайнц, и Перри мягко улыбнулся. Ученый полностью верил в свои слова. В этом был весь Хайнц: не смотря на все предыстории, монологи и разнообразные инаторов, создаваемые ради мести… Он был оптимистом! Никогда не сдавался, всё пытался захватить Триштатье… Но сейчас мужчина сменил приоритеты: теперь Перри быстро становился его завоеванием. Мужчина никогда не отказывался от этой детской борьбы с миром: он планировал вечеринки для Ванессы, спустя много лет после того, как она перестала их хотеть… Создавал каждый свой инатор с полной верой и намерением, что уж сейчас-то план точно сработает, и каждый раз, когда Перри выигрывал, это, казалось, искренне удивляло Хайнца. Хотя Перри выигрывал всегда. Хайнц искренне верил, что это сработает, и каким-то образом… Это подарило надежду. Перри улыбнулся ученому, поднял голову и молча потянулся вверх, чтобы коснуться чужой челюсти нежным поцелуем. Хайнц издал тихий вздох, что заставило Перри улыбаться ещё больше. Он воспринял это как ободрение и начал оставлять легкие поцелуи вдоль челюсти ученого, пока тот не наклонился, и мягкий поцелуй коснулся его губ. Хайнц поднял руку и провел по волосам Перри. Как бы мужчине ни хотелось, он не стал давить, позволяя агенту задавать темп. Поцелуи касались губ, снова и снова — почти ничего скандального, пока Хайнц провёл рукой по боку агента, чтобы упереться ему в бедро. Перри провел языком по губам Хайнца, и тот вздрогнул, раздвигая их. Агент лизнул Хайнцу рот, горячий, влажный и нетерпеливый. Ученый тут же издал тихий, задыхающийся стон, который только подстегнул Перри, — он оттолкнулся от плеча Хайнца, опуская мужчину на спину и садясь на его колени. Глаза немного расширились от ощущения чего-то твердого, прижимающегося к заднице; это выражение постепенно сменилось самодовольством, и Перри отстранился достаточно, чтобы ухмыльнуться Хайнцу. — Не смотри на меня так, Перри Утконос! — Пожаловался Хайнц, он даже немного задыхался, когда Перри провел руками по его груди, вцепившись пальцами в ткань футболки. — Ты хоть представляешь, сколько времени прошло? Перри изогнул бровь. Нет, он никогда не задавался этим вопросом, но сейчас ему стало интересно. Молодой человек издал любопытное цирканье, и Хайнц на мгновение задумался. — Ну… Сколько лет Ванессе? — Размышлял Хайнц, но его мозг сейчас был не в состоянии соображать. Тем не менее, глаза Перри расширились. Он знал, что история свиданий Хайнца была почти такой же печальной, как у него самого, но не предполагал, что настолько. Агент ласково улыбнулся и покачал головой. Хайнц снова скользнул руками вверх по бедрам агента, кончиками пальцев провел по мягкой ткани его пижамных штанов, прежде чем коснуться кожи. Перри издал тихий, довольный вздох, качнувшись бедрами так, что Хайнц закусил губу, сдерживая стон. Молодой человек наклонился и опёрся на чужую грудь, чтобы прижаться к губам Хайнца медленным и долгим поцелуем. Хватка на его бедрах мгновенно усилилась, агент издал тихий стон и… Резкий удар заставил Перри сесть, его глаза расширились. Хайнц встрепенулся, когда Перри напрягся, глаза агента сузились, пытаясь разглядеть сквозь темноту и увидеть, откуда исходит звук. Было темно и без очков, это было непросто… Он застыл абсолютно неподвижно, хотя всё ещё сидел на коленях Хайнца. Когда стук прекратился, ночная тишина была нарушена отрывистым высказываением матери Хайнца на английском: — Никаких носков и носовых платков! — Сурово крикнула она; её голос был приглушенным, поскольку исходил из-за стены, к которой была приставлена кровать. Перри густо покраснел, а Хайнц слегка приподнялся на локтях, какое-то время глядя в стену: — Как, чёрт возьми, она это делает? — Выпалил он, и Перри не мог не рассмеяться. Хайнц ухмыльнулся и рассмеялся, откинув голову на подушку, пока Перри пытался взять себя в руки. Действительно, как ей это удаётся?.. Он покачал головой, всё ещё улыбался, глядя в стену. Хайнц как раз пытался сообразить, какое расстояние между ними и стеной и может ли это сойти им с рук где-нибудь ещё. Мужчина вновь положил руку на бедро Перри. — Ну же, Перри, не отвлекайся. — Сказал Хайнц, и Перри застыл, глаза его расширились. Это был Хайнц, но не… Агент всё ещё чувствовал теплую руку мужчины на своем бедре, но она не двигался. Хайнц был теплым и настоящим… Не так ли? Говорил ли вообще Хайнц? Слова Хайнца не соответствовали действительности. Перри медленно оглянулся на лицо Хайнца, ожидая увидеть его очаровательные взлохмаченные каштановые волосы. Эти блестящие голубые глаза… Это взволнованное лицо… Потому что, конечно, он был обеспокоен. Это был Хайнц… То, что он увидел, было лицом Марка. Ухмылка Марка… Его злая ухмылка, когда он крепче сжал бедро Перри. — Отвлечение просто означает для тебя более длинную ночь. Я не хочу снова наказывать тебя, дорогой.хХх
Обеспокоенность Хайнца превратилась в легкую тревогу за считанные секунды, когда счастливое выражение лица Перри внезапно сменилось с мягкой улыбки на полный ужас. Агент рванул назад и прочь от мужчины, пока не спрыгнул с кровати, ударяясь с глухим стуком об пол. — Перри… — Медленно произнес Хайнц, быстро усвоив, что, когда дело доходит до панических атак Перри, всегда лучше говорить как можно тише и ровнее. К счастью, части его тела, которые мгновение назад были заинтересованы, успокаивались… То, что твой партнер внезапно испугался тебя, адски убивало всё настроение. Конечно, как и то, что твоя мать кричала на тебя из соседней комнаты. Как если бы на тебя вылили ведро ледяной воды… Дверь резко открылась, и Хайнц мысленно выругался, хотя, где бы ни был Перри в его сознании, это, похоже, не включало попытки взломать дверь. Он не хотел сегодня снова гоняться за ним по снегу… Вошёл Карл, его лицо исказилось от беспокойства, и, увидев его, Перри выглядел просто… сбитым с толку… — Всё в порядке? Я слышал шум, — начал было Карл, но Хайнц быстро покачал головой. — Выйди и закрой дверь. Перри немного… Сейчас он не в себе. — Сказал Хайнц. Глаза Карла расширились, и он быстро сделал так, как ему сказали. Перри какое-то время смотрел на закрытую дверь, затем снова обратил внимание на Хайнца, слегка прищурившись, словно пытаясь решить, было ли то, что он видел, реальным или нет. — Прости, Перри. Я не должен был действовать так быстро. — Попытался Хайнц, подняв руки так, чтобы Перри мог их видеть. Агент немного успокоился, медленно вставая, и Хайнц сделал то же самое. Он не был уверен, готовится Перри к драке или нет, но в этот раз ему нужно было держать себя в руках. — Перри, это я, Хайнц… — мягко напомнил мужчина, но агент сделал шаг в сторону, перемещаясь так, что кровать оказалась между ними. Прекрасно. Что бы ни заставляло его чувствовать себя в безопасности — пусть так. Он также был дальше от двери, и это хорошо. — Я когда-нибудь рассказывал тебе о том, как проснулся, обнимая енота? — Спросил Хайнц, отчего Перри испуганно посмотрел на него, на мгновение выглядя одновременно смущенно и обеспокоенно. Если спокойствие и терпение не срабатывали, обычно срабатывал подобный трюк — вдруг начать рассказывать какую-то случайную и совершенно необычную историю из прошлого, которая заставила бы их обоих задуматься. — Это было во время обучения в ОБКА. Части выживания. — Перри постепенно оставил свой потерянный вид и шагнул вперед уже с веселым выражением лица. — Я вырыл яму, чтобы переночевать в ней, но эта чертова тварь заползла туда и свернулась клубочком рядом со мной. Я думал прогнать его, но не хотел махать руками… Поэтому я оставил его в покое. — Плечи Перри слегка вздрогнули, и он тихо хихикнул. — О, конечно, теперь это смешно… — Пожаловался Хайнц, медленно обогнув кровать и потянувшись к Перри. Агент выглядел немного обеспокоенным, но через мгновение сам подбежал к Хайнцу: учёный издал мягкое «уф», когда молодой человек обнял его, тихо усмехнувшись, он поднял руку, чтобы впутать пальцы в волосы Перри. — Давай, шатц. Можешь поспать ещё час, прежде чем нам нужно будет вставать, и эти панические атаки всегда так истощают тебя. — Тихо пробормотал Хайнц, ненадолго наклоняясь, чтобы поднять Перри на руки. К настоящему времени молодой человек, по крайней мере, казалось, привык к этому. Он не сопротивлялся как раньше, просто положил голову на плечо Хайнца, когда тот опустил их обоих обратно в постель. Мужчина начал изучать привычки Перри, когда дело доходило до панических атак и воспоминаний. Они опустошили его… Агент не хотел, чтобы Хайнц уходил, но и не хотел, чтобы к нему прикасались. Вот почему ученый сунул между ними подушку, заслужив благодарный взгляд Перри. — Спокойной ночи, шатц…хХх
За завтраком Карл смотрел на них крайне осуждающе. Перри не мог сдержать румянец, когда взглянул на Хайнца, а тот демонстративно быстро пытался съесть свой завтрак и не поднимать глаз. Снаружи всё ещё было темно, и они едва двигались, хотя Карл уже был готов разорвать Хайнца на части за то, что он снова довёл Перри своими «проделками». Но Перри оборвал бывшего стажера, быстро сообщив ему, что сам спровоцировал это, а затем не мог справиться. Это заставило его заткнуться, хотя время от времени он бросал на них взгляды, которые были не то осуждающие, не то обеспокоенные. Мать Хайнца горько жаловалась по-немецки, слоняясь по кухне. Перри не мог не улыбнуться, когда румянец Хайнца стал ещё гуще, ведь она прокомментировала то, что происходило между ними в спальне её дома. Женщина по-прежнему не думала, что Карл или Перри могут её понять… Когда у Перри были приступы и панические атаки, ему было труднее понять язык, но прямо сейчас? Он прекрасно её понимал. Карл знал, что прошлой ночью что-то случилось, а мать Хайнца просто подумала, что они были заняты какими-то очень интенсивными действиями, в которых, по-видимому, были предварительные ласки и комментарии о еноте… Только тогда Перри понял, насколько тонкими были стены в доме. Или невероятный слух у женщины… — Хорошо, нам нужно идти, если мы хотим выбраться отсюда вовремя. В конце концов Карл уступил, освободив Перри и Хайнца от суждений по типу: «Вы действительно это сделали?» Перри клялся, что Карл был одним из его близких людей, но иногда он мог быть таким же чрезмерно вездесущим и дотошным, как и Линда. Хайнц кивнул, соглашаясь, и поднялся на ноги. Перри быстро последовал за ним, помогая убирать посуду после завтрака, пока Хайнц какое-то время тихо говорил с матерью и отцом по-немецки. Он благодарил своих родителей за всё, что они сделали. Перри улыбнулся, — Хайнцу это действительно было нужно: тихое понимание, когда его отец резко кивнул, крепко пожал руку своему старшему сыну. Карл схватил сумки и отнес их в машину. Хайнц быстро последовал за ним, чтобы помочь загрузиться. Когда Перри закончил убирать со стола, он повернулся, чтобы последовать за остальными, внезапно обнаружив на своем пути миссис Фуфелшмерц. Агент издал тихий вздох, на мгновение немного испугавшись, хотя выражение лица женщины на этот раз было мягким. Это было… Странно… Перри не был с ней наедине ни разу, по крайней мере, не мог вспомнить подобного случая. Она протянула руку и притянула его лицо ближе, что заставило молодого человека немного напрячься, хотя запахи миндаля и то, что, возможно, было ванилью, успокоили его. Это напомнило ему о Хайнце. — Здесь ты в безопасности. И тебе здесь всегда рады. – Твердо заявила она, убедившись, что Перри смотрит на нее, чтобы не было недопонимания. — Я не знаю, через что ты прошёл, Хайнц не сказал. Но ты похож на солдата, который видел войну, я встречала подобное. Но ты будешь сражаться в своей битве и победишь. Когда тебе будет нужно, можешь приходить сюда. — Заверила она, а затем ухмыльнулась. — Но никаких носков и носовых платков в этом доме! — Строго заявила женщина, убирая руки от чужого лица, чтобы вместо этого взять Перри за левую руку. Он сильно покраснел, медленно осознавая, о чем она говорила, и не мог не улыбнуться. Она действительно заботилась о Хайнце по-своему, странно, но заботилась. Это не значит, что Перри простил её, просто увидел в другом свете. Она всё ещё должна была относиться к Хайнцу лучше, но… Это лишь недосказанности… — Пока ты не носишь кольцо Хайнца, можете делать что угодно, сколько хотите. Но ведите себя прилично! — Настаивала она, а затем улыбнулась. — В любом случае, тебе всегда здесь рады. Женщина не понимала жестовый язык, и Перри физически не мог объяснить ей те сложные отношения, которые были у него с Хайнцем, и то, что они, конечно, даже не были близки к свадьбе. Он даже не был уверен, что у них вообще были отношения. А ещё Перри определенно не находил слов, чтобы сказать, как он благодарен за то, что женщина открыла для него двери своего дома. Однако она, казалось, поняла — и резко притянула в крепкие объятия. Перри на мгновение напрягся, но тут же расслабился и молча обнял её в ответ. Женщина улыбнулась, отстраняясь, и отец Хайнца грубо пожал руку Перри, прежде чем молодой человек последовал за Хайнцем и Карлом за дверь. Воздух был холодным… Очень холодным. На земле всё ещё лежал толстый слой снега. Карл был вынужден заранее отправиться в город и найти пальто, которое подошло бы Перри, поскольку спортивная сумка, которую они привезли, была упакована много месяцев назад, и тогда был июнь; конечно, в ней было не так много тёплых вещей. Лоуренс передал кое-что из дома, но это были всего лишь джинсы и рубашки. Перри, как правило, был немного простоват, когда дело касалось одежды вне работы — он носил только то, что ему действительно нравилось, и такой стиль никак не могла понять Кэндис. Так что в многослойных штанах, футболке, свитере и толстом пальто, которое подобрал Карл, Перри чувствовал себя комфортно. Снаружи было ещё темно. Ни одна птица не чирикала, и всё будто замерло, кроме собаки, вышедшей посмотреть, в чём дело. Все трое молчали. Карл в полной мере воспользовался предоставленным ему временем, чтобы вздремнуть на заднем сиденье. Хайнц вел машину, а Перри сидел на рядом, на всякий случай низко натянув черную вязаную шапку чуть ли не на глаза. Теперь им не нужно было, чтобы кто-то узнавал их… Пока они ехали, Хайнц начал болтать о некоторых модернизациях, которые он хотел бы сделать с ховеркарами ОБКА. Очевидно, у него были идеи о лучшей маскировке, которые, по мнению Перри, они действительно могли использовать. Он внимательно слушал Хайнца, мягко улыбаясь, когда учёный немного оживлялся, размахивая одной рукой во время разговора. Было немного странно находиться вне дома. В последний раз, когда Перри куда-то выезжал, он находился на заднем сиденье под действием успокоительного. Теперь он мог наблюдать, как мир проходит мимо… Хотя мало что можно было увидеть в темноте. Перри немного нахмурился: что-то не давало покоя в глубине сознания, как далекое воспоминание, которое не могло полностью проявиться. Пока Хайнц продолжал, Перри тихонько кивал, лишь наполовину слушая, что ему говорят.хХх
Перри зарычал: когда его заставили встать на колени, агент лишь частично проснулся. Он не совсем понимал, что происходит. Что бы ни дал ему Марк, в голове помутнело и стало легко. Перри казалось, что он сходит с ума от каких-то сильнодейстующих тяжёлых болеутоляющих. Единственная проблема в том, что если бы это было так, он бы приятно оцепенел и ничего бы не чувствовал… Но на данный момент все боли вернулись, привели друзей, которые тоже привели своих друзей. Поднялась тошнота, но каким-то образом ему удалось её подавить, когда матерчатый мешок, натянутый на его голову, сорвался, и свет залил глаза. Линзы исчезли, так что Перри пришлось несколько раз моргнуть — мир по-прежнему был не в фокусе. Агент мог довольно хорошо видеть и без линз, но ему было трудно разглядеть мелкие детали, и возникло ощущение, что в них и кроется суть дела. Он не был уверен, как давно его похитили, ведь одежда, в которой он в последний раз вышел из ОБКА, исчезла — её заменила лишь пара белых хлопчатобумажных штанов. Чёрт, по крайней мере, хоть что-то. — О, бука, не будь таким, — проворковал ему Марк, и агент посмотрел на ублюдка, когда тот вытащил сотовый телефон. — Улыбнись, Перри! Твой новый владелец хочет на тебя взглянуть! Перри откинулся назад, пытаясь вырваться, но два человека в масках с обеих сторон крепко удерживали его на месте. Плечо ужасно болело, а обе руки были скованы за спиной наручниками. Марк ухмыльнулся, поднес телефон к лицу Перри и сделал снимок, затем отступил назад, сделал ещё один, прежде чем начал постукивать по экрану, явно с кем-то переписываясь. Через мгновение Марк неприятно хмыкнул, закатив глаза и взглянув на Перри. — Конечно, он хочет дополнительную подготовку. Посмотри на себя, ты выглядишь как проклятый дикарь. Я надеялся, что ты больше не будешь моей проблемой. Я признаю Перри: ты был адской проблемой. Перри посмотрел на мужчину — он ничего не мог сказать. По сути, Марк заставил его молчать, связав руки, и прекрасно знал это. Хотя Перри всё ещё мог нанести какой-то урон… Он резко бросился в сторону, заставив обоих мужчин, которые его держали, дёрнуться вместе с ним. Перри перекатился, поднялся ноги и сильно ударил по голени одного из похитителей. Мужчина опустился на одно колено, и Перри бросился на него, и хороший, сильный удар головой повалил ублюдка на землю. Перри тоже был немного ошеломлен, но это не имело значения. Справедливости ради, Перри напал на этого ублюдка в первую очередь назло: он чертовски хорошо знал, что не в том положении, чтобы дать отпор. И агент совсем не удивился, когда его мир внезапно потемнел от того, как рукоять пистолета ударилась о его затылок. Когда он пришел в себя снова, раздались голоса. Перри лежал на тонком матрасе, от которого воняло сигаретным дымом, и от этого запаха было трудно отделаться. В ушах звенело… Он тихо застонал, пытаясь поднять руку, чтобы потереть лицо, но не смог. Молодой человек моргнул, взглянул вверх и не удивился, увидев, что он прикован наручниками к металлическим перилам кровати. Большой кровати… В соседней комнате послышались голоса. Перри нахмурился, пытаясь прислушаться, но безуспешно… Как будто радио, которое играло через несколько стен, что имело смысл, потому что они были буквально в другой комнате, но у Перри было ощущение, что это был телефонный разговор. В одном из голосов было то механическое олово, которое сопровождало разговоры в эфире. — Я же говорил тебе, что это плохая идея! Сказал прекратить продажу в ту же секунду, как ты выкрал его, но нет, ты не стал меня слушать! — Кто-то кричал, и ему вторил тихий смешок. — Ты слишком много беспокоишься, дорогуша. Мы могли бы удалить список, да, но у нас никогда не было так быстро и так много. Поверь мне, ты не захочешь связываться с этими людьми. Не тогда, когда они разбрасываются такими большими деньгами. — Ответил Марк, и другой голос раздраженно вздохнул. — Ты знаешь, кто он, черт возьми, такой? Он секретный агент! Это никогда не должно было заходить так далеко… — Продолжал голос, и Перри нахмурился. Кто-то раскрыл его личность, но кто? Это была утечка? В голове было слишком туманно, чтобы даже попытаться определить, чей это был голос. Он даже не мог решить, мужчина это или женщина! — Неважно, кто он. Дайте мне немного времени, и он не вспомнит своего собственного имени. — У нас нет времени! Нам нужно вывезти его из страны и дать всему утихнуть. Через некоторое время мы оставим тело, чтобы его кто-нибудь нашел. — Настаивал голос ответил, и Марк тихонько усмехнулся. — Ладно ладно. Я вытащу его следующим же рейсом. Перри нахмурился, когда другой голос оборвался. Его голова казалась слишком тяжёлой. Он закрыл глаза, пытаясь оценить боль. Затылок. Кажется, он помнил, как его ударили. Всё казалось нечетким; поднималась тошнота. Как, чёрт возьми, он собирался выбираться? — Ты проснулся. — Марк сказал это, как факт, чтобы показать Перри, что он может перестать тратить их время впустую. Агент снова открыл глаза и раздраженно фыркнул, и это заставило Марка улыбнуться: — Ты сопротивляешься. По моим подсчётам ты должен был быть в отключке дольше. Хотя это не имеет значения. Сегодня вечером я предоставлю тебе выбор. Перри дернул наручники, и Марк тихонько усмехнулся. — Освобождение не является одним из этих вариантов… Тебя нужно ввести в новую жизнь. Можешь сотрудничать, и ночь может оказаться приятной, или можешь бороться, и уверяю тебя… Ты пожалеешь об этом. Перри посмотрел на мужчину равнодушным взглядом, и через мгновение Марк подошел ближе. Перри раздраженно зарычал и тут же плюнул в ублюдка. Марк… Отъявленный урод… просто веселился! — Ну, не говори, что я никогда не пытался тебе помочь, сладкий. Для тебя это будет адская ночь, обещаю.хХх
Перри издал резкий вздох, когда вдруг проснулся; кто-то схватил его за руку, и твердая хватка заставила Перри дернуться, глаза наполнились паникой. Он повернулся к Хайнцу, который с беспокойством наблюдал за ним. — Всё в порядке, Перри, это был просто сон. — Заверил Хайнц, крепко удерживая Перри. Агент напрягся, оглядывая машину… О… Они были в машине. Хайнц съехал на обочину, и Карл уже совсем проснулся, а Перри сделал несколько глубоких вдохов. — Мы почти у цели, шатц. Оставайся со мной, хорошо? — Попросил Хайнц, и Перри тихо кивнул. С заднего сиденья поднялась рука, Перри протянули бутылку воды, и агент благодарно кивнул Карлу, взяв её. Хайнц медленно отпустил руку Перри, возвращаясь на дорогу, хотя Перри ещё раз молча протянув руку, чтобы положить её на Хайнца. Хайнц понимающе улыбнулся и одной рукой взялся за руль, другой держа Перри за руку. Карл окончательно проснулся и начал говорить о полете и о том, куда именно они направляются, отбарабанив случайные факты. Очевидно, у них была короткая остановка в Южной Каролине, где они должны были заправиться топливом и продолжить путь в Денвилл. Сколько бы сейчас ни платили Карлу… Перри повторит это ещё ни раз: этого недостаточно… Прошло ещё десять минут, прежде чем они подъехали к маленькому аэропорту, явно предназначенному больше для уборщиков урожая. Тем не менее, там был самолет ОБКА, стоящий на задней взлетно-посадочной полосе. Хайнц остановился у ворот, разговаривая с кем-то в военной форме… Что было немного подозрительно, учитывая, что это явно было частное поле… Перри наклонился, прищурив глаза, и заметил немного выделяющуюся шляпу. Как он и думал — европейский филиал ОБКА. Вид кого-то в фетровой шляпе вызывал у него волну утешения, спасибо многолетней муштре. Все было хорошо. Он возвращается на территорию ОБКА. Монограмм позаботится об этом. Перри глубоко вздохнул и откинулся на спинку сиденья, закрыв глаза, когда машина снова тронулась. Это длилось всего, может быть, пять минут, и Хайнц снова нежно встряхнул его. — Мы здесь, шатц. Я собираюсь взять багаж, а ты держись рядом с Карлом, хорошо? Перри кивнул, бесшумно открыл дверцу машины и вышел на свежий утренний воздух. Было ещё темно. Вдалеке линия деревьев только начинала освещаться, когда солнце начало думать о восходе. Вокруг самолета крутились несколько агентов: все они были хорошо вооружены, с винтовками наперевес и наизготовку. Некоторые из них носили отличительные цвета европейского подразделения, однако было несколько человек, в которых узнавалась группа из Сиэтла. Перри на автомате искал знакомое лицо. Чёрт, в этот момент он даже был бы рад увидеть Питера… Этого Самодовольного ублюдока… Перри подпрыгнул, когда Хайнц подошел к нему сзади и положил руку на спину, направляя вперёд. Он двинулся, слегка расширив глаза, поскольку незнакомые ему европейские агенты с любопытством наблюдали за ним. Скорее всего, они понятия не имели, что происходит: просто кого-то подбирали. Этого, вероятно, было достаточно, чтобы привести их всех в бешенство. Наверное, они думали, что Перри арестован или что-то в этом роде. В ближайшие несколько месяцев вереница слухов обещает быть интересной. Молодой человек заметил нескольких агентов из Денвилля, но, какими бы молодыми они ни были, они должны были быть новыми выпускниками. Перри их не знал. Он узнал их только по тому, как они были одеты, и по их натренированному виду. Что имело смысл. Они не могли быть частью чего-то, что началось еще до того, как они стали работать в ОБКА. Когда они подошли к самолету, Перри охватило облегчение, ведь он наконец заметил знакомое лицо. Агент Э стояла на страже у входа в самолет. Тем не менее, Перри остановился: при виде женщины его охватила какая-то непонятная тревога. Она внимательно следила за хребтом к западу от них, и выражение её лица было абсолютно убийственным. Она выглядела взбешенной… Перри издал тихий щебет, и внимание женщины резко переключилось на него, раздражение исчезло, она ухмыльнулась. — Перри… — Выдохнула агент Э. облегчение заставило её расслабиться, и она быстро сбежала по короткому трапу, чтобы обнять друга. Перри напрягся, хотя через мгновение обхватил сам Эмили руками, издав мягкий сдавленный звук, когда крепко обнял её. Женщина дрожала в его объятиях, и Перри потребовалось мгновение, чтобы понять, что она рыдает у него на плече. — Мне так жаль. — Ей удалось отстраниться, и Перри покачал головой, молча сжимая её крепче. Теперь он сам положил голову ей на плечо. — Я наблюдала за фургоном, и должна была следить за тобой, извини. Я должна была бороться изо всех сил, чтобы не пустить тебя туда, ведь понимала, как это опасно, и что мы не знали, как они перевозят людей. Мы никогда не должны были выпускать тебя из виду. Перри крепко схватил Эмили за плечи и на коротко встряхнул, сурово взглянув на неё, прежде чем подписать: «Не твоя вина». Она открыла рот, чтобы возразить, но он тут же прикрыл его своей рукой, чтобы прервать её, и улыбнулся, когда через мгновение отстранился и снова подписал. — Не твоя вина. Ей удалось кивнуть, наклонив голову, чтобы на мгновение прижаться лицом к груди Перри. Он позволил ей это, дав время, чтобы взять себя в руки. Агенты не плакали. Хотя иногда нам всем нужен момент слабости. Когда Эмили снова подняла голову, она вновь стала суровой. Женщина отвернулась, чтобы вытереть лицо, прежде чем отдать приказы европейским агентам. — Ладно, поехали! Через пятнадцать взлетаем! Перри улыбнулся и молча взял ее за руку. Она улыбнулась и крепко сжала его ладонь, прежде чем полностью отстраниться и обезопасить это место. Хайнц повел Перри вперед, а Карл пошел рядом, пока они поднимались в самолет. Перри даже не осознавал, насколько он был напряжен, пока не позволил себе расслабиться, ведь самолет был продолжением ОБКА, а обучение дало толчок, и подсказывало ему, что ОБКА уж точно со всем справится. И от этого становилось хорошо. Это была своего рода подготовка, которая не давала агентам сойти с ума, как только они начинали действовать в полевых условиях. Если дела пошли слишком плохо... Возвращайтесь в штаб! Агент Э последовала за ними на борт, когда европейские агенты начали запирать двери самолета. — Как только мы будем в воздухе, я снова засну… — Пожаловался Карл, и Перри улыбнулся. Он не мог винить этого человека. После того, через что они прошли... Это было бы неправильно. Они вошли в пассажирский салон, и на глаза попалось ещё одно знакомое лицо: Пинки сидел на одном из трёх сидений главного ряда с суровым выражением лица и винтовкой на коленях. На дальнем противоположном сиденье сидел агент Гарри Ёж, тоже с винтовкой… Перри замер, и на мгновение так быстро построенный мир безопасности пропал прямо у него из под ног. Сразу же вернулось волнение, а вместе с ним и эта головокружительная тошнота. Перри сделал неуверенный шаг назад, но тут же упёрся во что-то спиной. — Что за чертовщина?! — За его спиной раздался возмущенный крик Хайнца, и Карл крепче сжал руку Перри… Черт, он даже не мог вспомнить, как Карл взял его за руку… Хайнц кричал на кого-то по-немецки, и Перри показалось, что он слышал голос Монограмма. Тот едва успевал вставить хоть слово, потому что Хайнц ходил вверх и вниз по его генеалогическому древу и оскорблял каждую его ветку, с которой сталкивался на пути. — Вы не сказали ему?! — Раздался голос агента Э, звучавший абсолютно разъяренно. — Если бы мы это сделали, мы бы никогда не посадили его в этот проклятый самолет! А теперь давайте просто поднимемся в воздух и вернемся к чертям в Штаты. — Этот голос определенно принадлежал Монограмму. — Отойди, агент Э, это приказ! Хайнц! Если ты не успокоишься, я лично провожу тебя в нашу тюрьму, как только мы приземлимся! Перри покачал головой, пытаясь понять, что, черт возьми, происходит. На мгновение возникла неуверенность в том, покидал ли он когда-либо тот подвал. Между Пинки и Гарри было очень знакомое лицо. Немного побитое и в синяках, — очевидно, что над ним недавно работали. Простой тюремный комбинезон прикрывал руки и ноги, прикованные наручниками к сиденью. — Привет, любовь моя! — С ухмылкой подмигнул Марк. — Ты хорошо выглядишь. Должно быть, отказался от всего этого переработанного сахара…