Получение разрешения снова увидеть свою семью оказалось одним сплошным кошмаром. Юридическому это не понравилось. Монограмму это тоже всё ещё не нравилось, но Перри выиграл этот бой. Совету директоров, или Власть имущим, или кому бы то ни было из этих вечно живущих чертей, подписавших его зарплатный чек, это жуть как не понравилось.
Перри просто пожал плечами и скрепил заявление об отставке скотчем до тех пор, пока его требования не были удовлетворены, и контракт, о котором они договорились с Монограммом, не был составлен. Очевидно, что жесткая игра сработала, и сработала хорошо.
Затем Перри прошел через подготовку фактического слушания для агента Э. Оно состоится ещё не раньше, чем через месяц или около того, но они хотели, чтобы он увидел дело. Главным образом потому, что в нем были фотографии… Фотографии, которым бы он удивился во время слушания. Фотографии дома, других жертв. Самого себя. Они были сделаны в Друссельштейне, так что очевидно, что их сделал либо Карл, либо Хайнц. Перри не знал, что он чувствовал по этому поводу.
Появилось ещё больше доказательств. Доктор Шмидт из Друссельштейна, — несмотря на то, что агент Э пыталась намекнуть на то, что Хайнц скрывает улики, собрал множество доказательств — предоставил очень точный и детальный отчет о случившемся. И опять Перри не знал, что он чувствовал.
Он был слишком близок к этому делу, и это было проблемой. Большой. Перри было трудно дистанцироваться и смотреть на свои фотографии, где он был накачан наркотиками и связан, с какой-либо отстраненностью. До такой степени, что он начал задаваться вопросом, о чём, черт возьми, думал Монограмм, отправляя его на это дело…
Всё это время он оставался с Хайнцем, хотя прошло больше недели из-за бюрократической волокиты, которая должна была стать для него отдыхом и частью отпуска… Но в итоге Перри получил разрешение.
Теперь все было кончено. Теперь он был дома.
Перри говорил себе, что ждал этого момента месяцами. Так почему он так нервничал из-за этого сейчас?
Он сидел на пассажирском сиденье, а Хайнц был за рулем. Из-за лекарств, которые Перри всё ещё принимал после того, как агент Э подстрелила его, ему нельзя было водить. Хайнц вызвался добровольцем. Что должно было напугать Перри ещё больше.
Они трижды объехали квартал и теперь находились чуть дальше по улице. Дом был в поле зрения. Перри никогда бы за всю свою жизнь не подумал, что будет бояться идти домой, но... У него был дом. Люди, которые скучали по нему, и они хотели, чтобы Перри был с ними, а он боялся идти.
— Хочешь, опять проедемся? — Спросил Хайнц, и Перри медленно покачал головой. Именно по этой причине его семья не знала, что он приедет. Они даже не знали, что он в Штатах. Хайнц регулярно переписывался с ними, давая понять, что с Перри всё в порядке. Они всё ещё думали, что его прячут где-то с плохим приемом.
Перри не хотел, чтобы они знали, что он вернулся… Просто пока не мог их видеть.
Всё дело во лжи. Он тяжело сглотнул, и тиски, которые, казалось, навсегда сжали его сердце, немного ослабли. Это должно было вот-вот закончиться: они могли отвергнуть его так же легко, как и принять, но при любом исходе Перри не станет их винить.
— Нам не обязательно делать это сегодня. Мы могли бы вернуться ко мне. Посмотреть фильм. Займемся этим завтра. — Предложил Хайнц, и Перри мягко улыбнулся и покачал головой. Нет, он должен сделать это сегодня, он не мог убежать. Всё вдруг стало таким… Реальным? Да, именно так.
Хайнц протянул руку и молча сжал ладонь Перри. Он готовился к этому дню.
И вот они здесь. Время пришло. Перри просто не мог заставить себя сделать этот первый шаг из машины.
— Ты не позволяешь себе поверить, что всё кончено. — Задумчиво пробормотал Хайнц, и Перри бросил на мужчину озадаченный взгляд. Учёный слегка ухмыльнулся и пожал плечами. — Во время обучения я, возможно, поговорил с несколькими психологами агентства. Я хотел знать, чего не следует делать, когда мы вернем тебя.
Перри не мог не улыбнуться.
— Итак, все эти разговоры о прохождении терапии?..
— Да, возможно, я уже договорился о первом сеансе до нашего разговора. Рад, что ты все же согласился! — Перри закатил глаза и улыбнулся. Во всем этом беспорядке это было единственное, за что он был благодарен. Хайнц. Агент глубоко вздохнул и кивнул, молча указывая вперёд. Мужчина понял намек и кивнул, снова переключив передачу и поехав к дому.
Когда Хайнц вел машину, он поглядывал на Перри: тот сидел, затаив дыхание, но потом всё же собрался и кивнул. Хайнц улыбнулся, поворачивая руль, и черный седан въехал на подъездную дорожку.
Снаружи было тихо. Дети, очевидно, ушли внутрь, так как солнце только начинало садиться, но они ещё играли на заднем дворе, когда машина впервые раз начала объезжать квартал. Все их друзья разбежались по домам. Весна была в самом разгаре, и дни становились немного длиннее; скоро снова наступит лето, и пройдёт целый год с тех пор, как… Началась вся эта херня… Дольше, чем в ту летнюю ночь, когда Перри лежал, истекая кровью, на балконе…
И вот рука Перри лежит на ручке двери; Хайнц выключает двигатель.
— Тебе что-то нужно? — Спросил Хайнц, и Перри покачал головой. На данный момент Хайнц ничего не мог ему дать. Возможно, какой-нибудь глоток жидкости для храбрости, но он никогда не видел, чтобы этот человек носил с собой какую-либо фляжку.
Перри глубоко вздохнул и открыл дверь. Забавно, что неизвестная машина, стоящая на вашей подъездной дорожке, действительно привлекала внимание. Лоуренс выходил из дома с растерянным выражением лица, и уже спускался по тропинке к подъездной дорожке.
В тот момент, когда Перри вышел из машины, Лоуренс остановился, на мгновение посмотрев так, как будто он не знал, на что, чёрт возьми, он смотрит.
Перри медленно закрыл дверь, его внимание было сосредоточено на Лоуренсе, хотя он слышал, как Хайнц выходил из машины позади него.
Лоуренс первым вышел из состояния шока, сдавленный всхлип вырвался из его горла, и он быстро двинулся вперёд. Перри поднял руки, чтобы подписать, но любая форма общения была быстро прервана, когда Лоуренс заключил молодого человека в крепкие объятия.
Перри забыл всё, что, возможно, хотел сказать, обнял брата и уткнулся лицом в плечо мужчины. Агенты не плакали. Но он уверен, что сделал это тогда. Он вцепился в рубашку брата, как будто боялся, что тот исчезнет.
— Лоуренс, что... — Он смутно различил голос Линды, затем грохот чего-то разбивающегося о цемент крыльца. Хотелось надеяться, что она не уронила ничего важного.
Однако он не мог найти в себе сил для беспокойства, потому что в следующее мгновение другая пара рук обвилась вокруг него. Перри отодвинулся от Лоуренса ровно настолько, чтобы попытаться взглянуть на них, но это не сработало, потому что он быстро оказался в другом объятии: Линда, очевидно, не хотела его отпускать. Она что-то говорила, но сквозь рыдания это звучало как тарабарщина.
Лоуренс отодвинулся первым:
— Линда, ну же, дай парню немного пространства, чтобы он хотя бы мог дышать. — Мягко подбодрил брат. — Детям скоро станет любопытно, ты же не хочешь, чтобы они испугались, милая.
Она кивнула, отпуская Перри, ровно настолько, чтобы вытереть лицо рукавом.
Перри тихо рассмеялся, покачал головой, наклонился и поцеловал её в щеку, затем притянул Лоуренса в ещё одно быстрое объятие.
Всё это время Хайнц с кривой ухмылкой стоял, прислонившись спиной к машине, скрестив руки на груди.
Перри поднял руки, чтобы попытаться подписать, но снова замолчал, когда резкое «Дядя Перри!» раздалось из дверного проема, и Кэндис спрыгнула с крыльца. Конечно, она была первой, кто начал расследование, и, естественно, это не имело значения, потому что Финеас и Ферб бежали прямо за ней, стремительно проносясь мимо своей сестры.
Перри сдался и опустился на одно колено: они врезались в него, как в стену, и на мгновение он был немного обеспокоен тем, что его всё ещё заживающий бок спасибо не скажет. К счастью, вдруг появившаясь острая боль быстро ушла. Он не порвал ни единого шва.
Все трое развили ту же заговорили на той же быстрой тарабарщине сквозь слезы, что и их мать, а он собирал обрывки: Финеас говорил, что они пытались его найти и обыскали весь Денвилль.
Кэндис плакала о том, что скучает по нему и хочет знать, куда он ушел. Ферб ничего не сказал, но его руки так крепко обхватили шею Перри, что было трудно дышать.
— Дети, не душите своего дядю, он только вернулся домой! — Удалось воскликнуть Линде, и хватка немного ослабла.
Перри поднял руку, чтобы вытереть слёзы, прежде чем медленно начать подписывать, как сильно он по ним скучал.
— Давай, ужин уже готов. Пойдём, — выдавил Лоуренс, тоже убирая влагу со щёк.
Перри медленно поднялся на ноги. В конце концов, ему пришлось поднять Финеаса, который просто ещё не был готов отпустить его, в то время как Кэндис держала его за руку, а Ферб крепко вцепился в подол его рубашки, как будто он боялся, что их дядя снова исчезнет, если он не будет держаться за него.
Хайнц подошел к ним сзади, что-то тихо говоря Линде и Лоуренсу, пока дети утаскивали своего дядю внутрь.
Когда они вошли в дом, агент на мгновение замер. Всё было так же, как и в прошлый раз, когда он переступал порог этого дома: тот же домашний запах того, что готовила Линда. Судя по всему, жаркое.
Дом был опрятным и чистым, как всегда, с оттенком жилого беспорядка, который никогда полностью не исчезал. Не с тремя детьми в доме.
— Дядя Перри, ты меня сжимаешь, — пожаловался Финеас, и Перри быстро вырвался из своих мыслей и ослабил хватку мальчика на руках, который бросил на него обеспокоенный взгляд. — Ты в порядке?
Ему удалось кивнуть, натянуто улыбнуться, и он попытался снова взять себя в руки.
— Я думаю, твой дядя, возможно, просто ошеломлен. Почему бы не дать ему немного передышки? — Предложил Хайнц, и Перри серьезно мог поцеловать мужчину в тот момент. Неохотно дети отпустили его, немного отступив, ровно настолько, чтобы Финеас предложил показать Перри чертежи некоторых из их последних творений и уйти с Фербом. Кэндис же по настоянию Линды пошла накрывать на стол.
— Ты в порядке, Перри? — Спросил Лоуренс, когда дети были вне пределов слышимости, и агент быстро кивнул.
— До меня только что дошло, что я дома, и это немного поражает. — Признался Перри, и Лоуренс улыбнулся, кивнув. Он молча быстро обнял своего брата, затем его внимание переключилось на Хайнца.
— Да ладно, я уверен, нам всем есть о чем поговорить. Как… О многом мы говорим в присутствии детей?
— Нам о многом нужно поговорить без детей. — Сказал Перри, а затем бросил взгляд на Хайнца, который продолжил с того места, на котором остановился агент:
— Есть целая куча вещей, о которых мы, очевидно, не можем говорить, — произнём учёный несколько нараспев, явно недовольный этим. — Психологи, с которыми я разговаривал… Не смотри на меня так, Перри, конечно, я разговаривал с психологами. И со многими. В любом случае, они посоветовали, если дети вовлечены, быть осторожными и не использовать это как жизненный урок о том, чего не следует делать, потому что это вселит страх. Они сказали, просто позвольте ребенку быть счастливым, что его любимый человек вернулся, и попытайтесь объяснить это на их уровне.
Перри покачал головой, издав тихий вздох, прежде чем снова взглянуть на Лоуренса:
— Итак, Кэндис, вероятно, может знать немного больше, но прежде чем мы им что-то скажем, нам всем нужно быть на одной волне. Ты знаешь, что лучше для твоей семьи, Лоуренс.
Лоуренс кивнул на это с задумчивым видом.
— Мы скажем им, что ты устал и не хочешь говорить об этом сегодня вечером. Это удовлетворит их до утра и даст нам время на проработку общей стратегии. — Решил Лоуренс, что вызвало улыбку у Перри, и он кивнул.
Хайнц положил руку на спину Перри, молча направляя агента на кухню. Это было ошеломляюще. Перри не осознавал, насколько тихой стала его жизнь в те недели, когда он ничего не делал, кроме ожидания.
Он привык к Хайнцу или Карлу, но каким-то образом он отвык от привычек своей собственной семьи, и ему это не нравилось. Не нравилось Перри и то, что громкие разговоры и шум заставляли его настораживаться. Не нравилось, что приходилось немного напрягаться каждый раз, когда кто-то из детей заговаривал с ним, перебивая кого-то на мгновение, чтобы донести свою точку зрения. Правда потом прерывали и детей, говоря, что это было просто грубо.
Из-за того, что с ним сделал Марк, Перри хотелось обнять детей и сказать им, что всё будет хорошо, что он больше не уйдет. Перри бы отдал всё, чтобы иметь возможность смеяться и улыбаться вместе с ними, но он едва сдерживался.
К счастью, Лоуренс и Линда, казалось, поняли это и быстро успокоили детей. Ферб сразу взял верх над своим более активным братом, а Кэндис работала над тем, чтобы делать глубокие вдохи и управлять своим волнением.
— Мы должны устроить вечеринку! — говорил Финеас, когда Линда принесла десерт, отрезая каждому из них по кусочку свежеиспечённого клубничного пирога. — Лучшую вечеринку по случаю возвращения домой! — Уточнил он, и Линда терпеливо улыбнулась.
— Милый, твой дядя действительно устал. Давайте сейчас не будем думать о вечеринках, — предложила она, и выражение лица Финеаса омрачилось; он взглянул на Перри:
— Но все так волновались, разве ты не хочешь увидеть своих друзей? — Спросил мальчик, и Перри слегка вздрогнул и кивнул, бросив взгляд на Лоуренса в поисках помощи.
Его брат на мгновение остановился, глубоко вздохнул, прежде чем медленно кивнуть.
— Дети, ваш дядя очень долго был с очень плохими людьми. Мы поговорим обо всем этом утром, но мне нужно, чтобы вы поняли: иногда случаются вещи, которые довольно пугают даже взрослых.
— То есть… Ты не хотел уезжать от нас? — Рискнула Кэндис, и Перри быстро покачал головой.
— Абсолютно нет, я никогда не хотел оставлять вас. Я бы никогда не ушёл один. — Заверил её Перри, и Кэндис улыбнулась, вставая со своего места, чтобы обнять дядю за шею. Перри улыбнулся, молча прижимая её к себе:
— Я испугалась, что сделала что-то не так, — призналась она, и Перри быстро покачал головой, отодвигаясь, чтобы подписать:
— Мы с тобой поговорим позже. Сначала мне нужно обсудить всё с твоими мамой и папой. После этого я весь в твоём распоряжении. А потом все вместе поговорим с детьми, — пообещал он, давая Кэндис знать, что, без вопросов, по его мнению она достаточно взрослая, чтобы узнать немного больше правды.
Она твердо кивнула, и Перри улыбнулся.
— А пока мне нужна услуга.
Девушка издала притворный мученический стон и кивнула, уже зная, что это за услуга, и посмотрела на своих братьев:
— Так, ладно, ребята, они собираются поговорить о скучных взрослых вещах. Давайте построим что-нибудь ещё. Это должна быть самая потрясающая вещь на свете!
Перри не мог удержаться от благодарной улыбки, когда оба мальчика вскочили на ноги, Финеас уже собирался начать готовить презентацию своих более впечатляющих творений за потерянные месяцы.
— У них такое воображение! — Рассмеялась Линда. Перри улыбнулся, обменявшись понимающим взглядом с Лоуренсом, прежде чем снова переключить своё внимание на них обоих.
Хайнц рядом с ним немного сдвинулся: мужчина чувствовал, что это скорее семейное дело, но Перри мертвой хваткой вцепился в руку мужчины, что абсолютно помешало бы ему оставить агента там разбираться с этим в одиночку. Черт возьми, Хайнц был его семьей: если ученый этого не видел, то это явно не проблема Перри.
—
Я не знаю, с чего начать. — Подписал Перри, ведь несколько мгновений никто ничего не говорил.
— Не торопись, — предложила Линда, и Перри кивнул, через мгновение взглянув на Хайнца.
Этот вопрос подробно они не обсуждали. Это никому не понравится, именно поэтому история не должна была покинуть эту комнату.
Хайнц, казалось, почувствовал, к чему всё идёт, и молча достал мобильник, набирая номер Карла. Перри наградил мужчину благодарной улыбкой и поднял руку, чтобы показать «одну минуту» Линде и Лоуренсу, пока Хайнц отправлял сообщение.
《Это происходит сейчас. Начинай》
Перри на мгновение задержал дыхание, наклонился, наблюдая за дисплеем телефона, в ожидании появления слов.
《Готово. В доме Перри блэк-аут. У вас есть время до 07:00》
Хайнц кивнул Перри, на что агент ответил глубоким вздохом.
— Не перебивайте меня, пожалуйста. Я не уверен, что смогу продолжать, если вы это сделаете. Я нарушил… Чертовски много правил, но я преодолел своё «проклятье».
Линда и Лоуренс кивнули, и Перри сосредоточился на первых словах, которые он хотел подписать. Это были не те слова, которые он когда-либо думал говорить.
— Я секретный агент.
Он не осмеливался поднять на них глаза, вероятно, собираясь увидеть скептический взгляд. Взгляд «Перри наконец-то окончательно сошел с ума». Он не стал бы их винить. По сути, он говорил им, что он — Джеймс Бонд, и после всего, через что он прошел, с подобным было чертовски сложно справиться. Именно так думала Линда: Перри придумал это, чтобы справиться с тем, что с ним случилось.
Но это не имело значения. Слова были освобождающими. Они упростили жизнь.
— Это не может покинуть эту комнату. Мы не можем говорить об этом после сегодняшнего. Если мы это сделаем, меня переведут из Денвилля, и вы, скорее всего, получите какое-нибудь письмо, в котором говорится, что я был убит в бою. Мне были даны гарантии и разрешение рассказать вам некоторые вещи… Я делаю ещё один шаг вперёд. Больше никаких секретов.
Он почувствовал, как чья-то рука легла на его ладонь, и, подняв глаза, увидел, что Лоуренс внимательно смотрит на него. Взгляда недоверия не было. Просто беспокойство. Линда выглядела потрясенной, но молодой человек не мог точно сказать, о чём она думала.
Перри сжал руку Лоуренса, и продолжил:
— Моя работа по госконтрактам — это прикрытие. У меня никогда в жизни не было кабинетной работы, если только я не заполнял отчеты по делам.
— Перри... — Медленно начала Линда, и Перри вздрогнул. Тон, которым она это говорила, обычно применялся к Кэндис, когда женщина пыталась показать ей, насколько безумно то, что она говорит о своих братьях. — Ты через многое прошёл, и я знаю, что иногда легче смотреть на то, что делает всё это… Осмысленным... — Попыталась она, но Перри вздохнул и покачал головой, глядя на Хайнца в поисках помощи.
— Это правда, Линда. — Мужчина поймал умоляющий взгляд Перри, а затем снова посмотрел на супругов. — Впервые я встретил Перри, потому что он был назначен моим заклятым врагом. Он был послан, чтобы мешать моим планам захватить территорию Триштатья — объяснил Хайнц, и Перри кивнул, издав тихий вздох.
— Мы регулярно сражались и в какой-то момент перестали ненавидеть друг друга. Я не уверен, когда это произошло. Когда я исчез, он перевернул свою жизнь с ног на голову и пришел за мной. — Перри остановился на мгновение, нежная улыбка тронула его губы, прежде чем он снова поднял взгляд. Они оба всё ещё выглядели испуганными, но Линда, почему-то смотрела немного довольно.
Значит она положила глаз на эту часть, как бешеная собака на кость. Она и Кэндис действительно были похожи как две капли воды.
— Я работаю над делом о торговле людьми более двух лет. Сначала мы не знали, что это было. Думали, что они перевозят контрабандное оружие. Может быть, наркотики. А когда поняли, что это было на самом деле, и что я стал следующей мишенью, мое агентство организовало операцию под прикрытием. Однако у нас произошла утечка. Они знали, что мы идем, и отделили меня от коллег, так что, когда мне понадобилось подкрепление, его не было. Чёрт возьми, крот прикреплял мою прослушку, и, насколько я знаю, она никогда не работала правильно.
Перри сделал паузу в своих объяснениях, и Лоуренс снова потянулся и взял его за руку, резко заставив агента замолчать и поднять глаза.
По лицу Линды текли слезы. Лоуренс выглядел немного пораженным. Всё то, чего он ожидал. Перри глубоко вздохнул и собрался с духом.
Вот он — момент, когда они скажут ему убираться к чёрту из их дома. Перри выложил все карты на стол, и его семья всё узнала. Теперь они спросят его, как быстро он сможет съехать, и не опасно ли им самим оставаться здесь после того, что он сделал. Вся его ложь всплыла наружу. Всё о том, как он приходил в три часа ночи и тащил свою семью через ад и обратно.
— То есть... — выдавила Линда через мгновение, — в тот день, когда мы разговаривали в гостиной… Когда я спросила тебя, принимаешь ли ты наркотики...
Перри тяжело сглотнул и убрал руку, чтобы подписать.
— В ту ночь я действительно был на обезболивающих. Просто так случилось, что в то время в меня кто-то стрелял буквально из ракетницы… А ещё там был грузовик с курицами...
Линда медленно кивнула.
— А в ту ночь, когда тебя подстрелили «на выходе из офиса»?
— Миссия пошла не так… На самом деле оба случая были косвенно связаны с сетью торговцев людьми… Как я уже сказал, я работал над этим делом некоторое время. — Говорить об этом было легче, чем он думал. Если бы Перри не смотрел на них. На их лица. Он не позволял себе увидеть предательство, которое он ожидал увидеть… Поэтому рассказ был похоже на отчёт. —
Я был ведущим агентом на этой миссии. Тот, кто оказался источником утечки в нашем отделе, поддерживал меня, вот почему всё пошло неправильно. Я прикрывал огнём остальную часть моей группы. Затем меня подстрелили. — Молодой человек сделал паузу, не совсем уверенный, хочет ли идти дальше… Это было очень личное. Хотя он знал, что для него не было никого более близкого, чем эти люди… Он вздохнул и продолжил:
—
Автопилот моей машины был повреждён, — подписал Перри, решив проигнорировать тот факт, что это был автомобиль на воздушной подушке. Не тогда, когда они и без того выглядели потрясенными. —
Это было что-то вроде… Слава удаче, что автопилот был поврежден. Если бы я включил автопилот, это привело бы меня в моё логово, которое в то время находилось под этим домом. Я бы никогда не очнулся. Как бы то ни было, мне пришлось выбрать адрес. Очевидно, я ввёл адрес Хайнца. Тогда он тоже спас мне жизнь.
Хайнц взял агента за руку, на мгновение останавливая дальнейшие объяснения:
— Он приземлился на моем балконе в три часа ночи, истекая кровью. Кстати, в ту ночь я обнаружил, что его организация совершенно бесполезна. И абсолютно некомпетентна. Я, вероятно, смог бы быстрее оказать ему помощь, просто набрав 911. — Хайнц скривился, а Перри улыбнулся, покачав головой.
Затем его внимание переключилось на Лоуренса и Линду, раздался глубокий вздох.
— Меня не было те три дня, потому что именно столько времени потребовалось для моей стабилизации.
— Нам сказали, что всё было не так уж и плохо, — пробормотал Лоуренс, и Хайнц фыркнул.
— Это вам так сказали его боссы. Все они лгут, чтобы замести следы и оставить своих агентов на произвол судьбы! Эй! — Он резко оборвался, когда Перри хорошенько щелкнул его по уху, чтобы привлечь внимание мужчины. — Хорошо, хорошо, они сохранили тебе жизнь, так что, я думаю, они не такие уж бесполезные. — Хайнц смягчился, вызвав у Перри ухмылку.
Однако она быстро исчезла, когда молодой человек посмотрел на свою семью. Его брат и сестра. Он знал, что они — его кузен и двоюродная сестра, но для Перри они всегда будут братом и сестрой.
— Всё было серьезно… Пуля пробила легкое и остановилась возле сердца. Ещё одна прошла через плечо. — Он снова сделал паузу, на мгновение глубоко вдохнул и медленно выдохнул. —
Я потерял двух человек на той миссии. Два человека, которые доверили мне прикрывать их спины. Два хороших агента, которые далеко бы пошли. А я был лидером в той миссии, и они доверили мне свои жизни.
Хайнц молча сжал предплечье Перри, утешая агента и не мешая ему подписать, и за это Перри был ему благодарен.
— Значит, всё это время... — начала Линда, и Перри покачал головой.
Он на мгновение сжал и разжал пальцы, прежде чем Хайнц снова накрыл их своей ладонью. Через мгновение он был готов продолжить:
— Линда, я разговаривал с вами обоими, пока меня не было, помнишь? — Перри глубоко вздохнул. Линда медленно кивнула, и Перри продолжил, — в
ся эта часть — правда. Пока я восстанавливался, агентство угрожало перевести меня. Вот почему Хайнц сделал тот звонок. Он не знал, что должно было произойти, и вам нужно было знать. Вот почему я никогда не мог рассказывать о своей работе. А сейчас я говорю это, потому что, наконец, могу.
Он взглянул на Хайнца, и учёный кивнул, подбирая нужные слова:
— Нам потребовалось шесть месяцев, чтобы найти Перри. Время от времени у нас появлялись зацепки, и мы даже пытались остановить отправку груза, частью которого, как мы думали, мог быть он, но… нет. И всё из-за двойного агента. Мы потеряли хороших агентов и… Это было трудно для всех нас. Первый признак присутствия Перри появился благодаря сканеру, который изобрели ваши дети. — Вспомнил Хайнц, заставив Линду удивленно моргнуть. Она действительно думала, что у детей просто слишком хорошее воображение, и что они лишь думали, что могут помочь.
— Я говорил вам, что собираюсь что-нибудь придумать, но я взял сканер, который они мне дали. Потому что знал, что с правильными настройками и некоторыми корректировками это сработает. Я знал, что это сработает, и они разберутся что к чему, потому что эти двое абсолютно гениальны. Но я боялся, что они найдут тело, если продолжат поиски. Поэтому я и забрал сканер. — Объяснил Хайнц, всё так же сжимая руку Перри. — Примерно через пять месяцев мы заметили признаки жизни во Франции. Это означало, что они переместились за границей. Именно тогда я сказал вам, что уезжаю из страны на некоторое время, чтобы последовать за Перри. — Напомнил он им, и Лоуренс медленно кивнул. Он помнил. Именно он дал Хайнцу несколько вещей брата, которые должны были напомнить Перри о том, кем они были. — Когда мы были ближе, мы смогли идти по следу, используя сканер и очевидцев… И нашли, где они держали Перри в Италии.
Хайнц вопросительно посмотрел на Перри: они обсуждали это до определенного момента, не всё из того, что произошло. Теперь, когда они были в этой точке рассказа, все оказались на некотором плато — то, что было сказано, нельзя было не рассказать.
Перри закрыл глаза, подняв свободную руку, чтобы смахнуть жгучее влажное чувство, которое быстро настигло его, когда он быстро кивнул, делая жест «продолжай» одной рукой.
— В ту ночь, когда мы нашли Перри, он не знал, кто мы такие. Большую часть из этих шести месяцев его держали на успокоительных и наркотических средствах. Мы не совсем знаем, какие наркотики вводились в его организм. В ту ночь, когда мы его нашли, он находился в конце несколькочасового сеанса пыток. — Хайнц испустил глубокий вздох. — Извините, мне, вероятно, не следовало этого говорить, — пробормотал мужчина, махнув рукой, как будто это могло бы разрядить обстановку.
В тот момент он не смотрел на Перри, вместо этого сосредоточив свое внимание на испуганных лицах Линды и Лоуренса.
— Ты сказал, что всё было довольно плачевно. В ту первую ночь, когда позвонил нам. — Сказал Лоуренс через некоторое время, и Хайнц кивнул.
— Я не мог сказать вам, насколько. Я забрал его к себе домой, в Друссельштейн. Это время – единственный раз, когда Перри был у нас и не связывался с вами. По нескольким причинам… Одна из них: сначала мы не знали, выживет он или нет. — Ответил Хайнц, заставив Перри испуганно взглянуть на себя. Он едва мог вспомнить те первые несколько недель, но
этого он не знал.
— Я не хотел говорить вам или детям, что он вернулся к нам, только для того, чтобы позвонить снова и сказать, что он мертв. Наркотики, которые ему дали, были сильными. Очень сильными. Некоторые из них всё ещё выводятся из организма. Нам так же пришлось лечить раны, которые плохо заживали из-за лекарств и из-за того, что мы не привязывали его к кровати… Перри не всегда был готов к сотрудничеству, но мы не хотели его сдерживать. — Перри слегка вздрогнул от нахлынувших воспоминаний. Хайнц долго молчал и в конце концов кивнул, — иногда нам всё равно приходилось это делать.
Ученый долго колебался, поглядывая на Перри, который теперь пристально смотрел в стол, хотя через мгновение он высвободил руку из рук Хайнца, обеими ладонями вытер лицо и мысленно погрузился в свой отчёт.
— Я не хочу обсуждать некоторые вещи, которые начинают возвращаться. Случались плохие вещи. Если мы будем обсуждать это в любой другой раз с этого момента, это должно быть с точки зрения, как если бы я был жертвой и ничем больше. Мое прикрытие с этого момента заключается в том, что я работаю с ФБР, поэтому вы можете говорить о том, что я служу в правоохранительных органах. Никаких упоминаний обо всей этой истории с секретным агентом.
Молодой человек закончил и, наконец, поднял глаза. По щекам Линды текли слезы. Лоуренс просто выглядел… Взбешеннённым… В груди опять забился страх: и вот опять есть семья, которая с радостью отправит Перри подальше из своего дома с помощью CPS. Похожий взгляд приобретали некоторые из его приемных родителей как раз перед тем, как начинали наставлять его на путь истинный. Ну, по крайней мере, таковым он казался для них...
— Откуда им знать? Если мы что-нибудь скажем? — Пробормотала, наконец, Линда, и Перри кивнул. Этот вопрос был не из тех, которые он с нетерпением ждал.
— Вокруг дома есть несколько камер наблюдения. Я запретил многие из них, в основном из-за детей. Ни одной в спальнях, ванных комнатах или гостиной, но есть одна на кухне и несколько снаружи. В доме также установлены микрофоны для прослушивания. Они включаются не часто, но настроены так, чтобы улавливать определенные фразы. Опять же, спальни и ванные комнаты безопасны, они в основном находятся в местах общего пользования. — Подписал
Перри, и замолк, увидев испуганный взгляд Линды.
— На кухне? За нами наблюдают? — Спросила она, и Перри кивнул, вздрогнув:
— Не прямо сейчас, в доме блэк-аут до утра. Они знают, что я рассказываю вам о своём новом прикрытим, но… Мне нужно, чтобы вы знали всё. — Объяснил
Перри. Линда всё ещё выглядела испуганной и бледной.
Лоуренс, на мгновение, выглядел так, будто он боролся между тем, чтобы всё ещё злиться и начать веселиться.
Перри нахмурился, бросив озадаченный взгляд, сделал жест «что», когда Лоуренс покачал головой и молча сложил руки, закрыв нижнюю половину лица.
— Не прямо сейчас, но они наблюдали за нами... — Линда запнулась, и Перри вздохнул.
— Только на кухне, Линда. Я пытался заставить их уважать вашу частную жизнь настолько, насколько мог, честно. — Заверил он, немного приободрившись, хотя она махнула рукой.
— Это не то, что я... Помнишь, в прошлом году на нашу годовщину ты водил детей в зоопарк? — Неуверенно начала она. Лоуренса же буквально трясло, и Перри пришлось откинуться на спинку стула с растерянным видом.
— Наши «внеклассные мероприятия», возможно, выплеснулись на кухню. — Наконец прохрипел Лоуренс. Он… Определенно смеялся!
Перри на мгновение моргнул, прежде чем выражение его лица стало таким же испуганным.
— Неужели?! На кухне?
— На этом столе, — выдавил Лоуренс, и Перри быстро убрал руки с поверхности.
— Мы здесь едим! Вы двое, какого чёрта?
Хайнц тихо фыркнул от смеха, изо всех сил стараясь сдержать его и быстро отправил сообщение Карлу, затем передал телефон Перри, который вздохнул и закатил глаза:
— Дежурный техник — единственный, кто видел это, и он выключил камеры, как только понял, что происходит. Вы не были записаны. — Подписал Перри и вздохнул. —
Но на самом деле, вы двое!
Панический взгляд Линды исчез, как и веселье Лоуренса. Хотя в этот момент напряжение спало, все они замолчали, и Перри глубоко вздохнул.
— Мне жаль. Я знаю, что это – слишком. — Начал
молодой человек и надолго закрыл глаза. —
Вы на это не подписывались. Я уйду из вашей жизни, если вы этого хотите. То, что я делаю, опасно, особенно после… Но мне нужно продолжать. Я должен.
Он снова взглянул на Линду и Лоуренса. Лоуренс снова выглядел взбешенным. Он не мог сказать, что винил этого человека. Линда выглядела просто потрясенной.
— Итак, дети… С ними всё будет в порядке, верно? — Линде удалось прийти в себя, и Перри быстро кивнул.
— Я бы никогда не позволил, чтобы с ними что-то случилось. Моя легенда с этого момента заключается в том, что я работаю с ФБР и ЦРУ, которые обеспечат надёжную защиту всем вам. — Расписался Перри, и Линда кивнула. —
Если бы я сказал вам что-нибудь из этого раньше, меня бы переназначили. У вашей двери появился бы агент, который сказал бы вам, что я был убит. Это тоже против правил, но… В этом мире нет никого, кому я доверяю больше, чем своей семье. — Объяснил Перри, бросив нерешительный взгляд на Лоуренса. —
Но я пойму, если вы не захотите, чтобы я был здесь.
Лоуренс вскинул голову, как будто только сейчас услышал это, и резко поднялся на ноги. Перри отреагировал на годы тренировок и тоже инстинктивно вскочил, на мгновение заняв оборонительную позицию, пока Лоуренс обходил стол.
Хайнц тоже собирался встать, но Лоуренс уже был рядом и резко притянул Перри в крепкие объятия.
Внезапное облегчение было… Ослепительным. Перри прижался к брату, положив голову ему на плечо, всё ещё пытаясь подписать, водя пальцами по руке брата, пытаясь выдавить то, что ему нужно было сказать.
Может быть, Лоуренс понимал, может быть, нет, но всё было в порядке.
— Прости, что меня не было рядом, чтобы защитить тебя. Если я когда-нибудь увижу человека, который это сделал, я, блять, его убью. — Пробормотал Лоуренс, достаточно тихо, чтобы его мог слышать только брата, и на мгновение Перри подавил тихий, наполовину сдавленный смех облегчения. Это раздраженное выражение лица и тон никогда не были и не будут направлены в его. Они бы никогда так не поступили.
хХх
Ничего хорошего никогда не происходит после двух часов ночи.
Где же он слышал это раньше? Перри был уверен, что это было дивизом его жизни. Молодой человек тихо вздохнул, глядя в потолок. Каждый раз, когда он закрывал глаза, приходили кошмары, несмотря на то, что люди, которые любили его, были прямо внизу… Наступило одиночество.
Перри привык к присутствию Хайнца. Теперь мужчина был на другом конце города, давая ему время со своей семьей. Время разобраться во всем этом.
У детей было невероятное количество вопросов. Вопросов, на которые Перри не смог ответить. Он обсудил с Лоуренсом и Линдой, как много можно рассказать детям, и все они согласились, что пока они не станут старше… им и правда не нужно знать подробностей.
Через день или два, когда Перри устроится, он и Кэндис поговорят об этом, ведь некоторые вещи попадут в новости, поскольку им удалось вернуть ещё несколько жертв. Возможно, будет замешано имя Перри. Она услышит разные слухи в школе. Если уж на то пошло, для неё этот рассказ должен служить предостережением. Как кто-то, кому все доверяли, мог так легко всех обмануть и перевернуть жизнь с ног на голову.
Линда побледнела при одной только мысли об этом… Кэндис была в самом лучшем, целевом для маньяков возрасте… Она была достаточно молода, чтобы не казаться угрозой. Её легко схватить, от неё легко добиться желаемого. Челси была примерно того же возраста, что и Кэндис.
Через день или два после этого он поговорит с мальчиками. Перри не знал, что сказать им, чтобы донести ситуацию на их уровне понимания. Хоть они и были гениальны, но они также были очень доверчивыми и оптимистичными. Они ни в ком не видели плохого, а это… Это заставило бы их увидеть плохое во многих людях. Было так много людей, которые могли бы хотеть причинить им боль, и Перри не хотел отнимать у них этот светлый взгляд на мир.
Он тяжело вздохнул и перевернулся на бок. Агент не собирался спать сегодня ночью. Хорошо, что он какое-то время не работал; у него было несколько недель отпуска, чтобы вернуться к своей жизни.
В доме был сквозняк, и Перри замерз. Кто-то не спал. В голове тут же возник вопрос о друге или враге. Кто-то был в доме. Он напрягся и внимательно слушал. Скрип переместился, дверь внизу чердачной лестницы открылась и снова закрылась, по лестнице раздались мягкие шаги.
— Это я.
Шепчущий британский акцент вызвал облегчение, охватившее агента до такой степени, что на глаза навернулись несколько слез. Лоуренс остановился у изножья кровати, и, должно быть, всё понял… Потому что его брат не обмолвился об этом ни словом.
— Линда храпит, и я не могу уснуть. — Пробормотал Лоуренс, тихо забираясь в кровать к Перри и плюхаясь на неё, как он делал, когда они были детьми.
Это была наглая ложь, и они оба это знали. Так же, как и про соседских собак, которые не давали Лоуренсу уснуть.
Отсутствие ужаса в глазах Перри означало, что происходит нечто худшее, чем ночные кошмары — агент думал и рефлексировал.
— Хочешь поговорить об этом? — Спросил Лоуренс, и Перри быстро покачал головой, заставив брата медленно кивнуть. — Ты когда-нибудь захочешь поговорить об этом?
Перри сделал долгую паузу, обдумывая это, прежде чем слегка пожать плечами.
— Знаешь, нет ничего страшного в том, если ты это сделаешь, — мягко предложил Лоуренс. — Если не хочешь, можешь не говорить с нами. Но поговори хоть с кем-нибудь, хорошо?
Перри на мгновение застыл, затем медленно кивнул, и он почти почувствовал улыбку Лоуренса в темноте.
— Например, с этим чудаковатым джентльменом-ученым? — Подтолкнул Перри Лоуренс, и тот не смог сдержать улыбки. — Знаешь, он всем нам нравится. Тем более, что он прошел огромный путь, чтобы вернуть тебя сюда, к нам.
Перри улыбнулся, молча повернувшись лицом к Лоуренсу, и бросил на него любопытный взгляд.
— Он предложил мне отвезти тебя в Англию. — Лоуренс задумался, а Перри улыбнулся и кивнул. — Он хороший парень, — мягко сказал Лоуренс, и Перри снова кивнул. В темноте было немного сложно подписывать, но он всё равно решил попробовать.
— Я люблю его. — Подписал молодой человек, и Лоуренс на мгновение замолчал.
— Это так?
Перри кивнул, на мгновение уставившись в темноту, прежде чем снова подписать:
— Но сначала терапия, это прежде всего. Много терапии. Мы не торопимся.
— Наверное, это хорошо. — Рассуждал Лоуренс, снова замолкая и, казалось, изучая агента. — Ты скучаешь по нему.
Перри сделал паузу, кивнул, и через мгновение Лоуренс тихо усмехнулся:
— Хочешь, я тебя отвезу?
Агент ухмыльнулся, приподнявшись, одарил Лоуренса ухмылкой и покачал головой.
— У меня есть машина с автопилотом. Она, кстати, на воздушной подушке.
Лоуренс всё ещё брызгал слюной, когда Перри встал, направляясь в ванную, чтобы переодеться.
хХх
В квартире, как и в лаборатории всё ещё был беспорядок. Хайнц тихо вздохнул, молча осматривая помещение с чашкой кофе в руке, пытаясь решить, с чего начать в первую очередь. Он многое успел сделать в квартире, пока Перри был там, и теперь ему нужно было начать разбираться с лабораторией.
Он потерял всякую надежду на сон. Это просто не должно было случиться сегодня вечером. Хайнц привык к тому, что его будили несколько раз за ночь, и без необходимости успокаивать другого человека в комнате, он быстро возвращался к своим старым привычкам.
В тот момент появилось сильное желание создать какой-нибудь Инатор. В какой-то старой ране, которую ещё предстояло залечить, кольнуло раздражение, и мужчина даже не был уверен, на кого именно он злился, но он узнал это чувство. Это было чувство, которое Хайнц очень старался подавить. Словно его собственная разновидность зависимости, стремление что-то создать… Не просто создавать, но и показывать, на что он способен — для него это было непреодолимым.
Хайнц тихо вздохнул, покачав головой. Быть может, он создаст какое-нибудь новое устройство для ОБКА, и, возможно, это успокоит его чувства.
Мягкий стук чего-то приземлившегося на его балконе заставил мужчину поднять взгляд и нахмуриться. Серьезно, ОБКА была настолько хороша? Он просто подумал о том, чтобы творить зло, и вот они уже здесь? Хайнц уже ожидал, что через открытые балконные двери ворвётся Гарри Ёжик, но ничего не произошло.
Учёный нахмурился и подошел ближе к двери. На лице появилась слабая улыбка, стоило ему увидеть знакомый автомобиль на воздушной подушке и водителя, который медленно выходил из салона. Водитель, который вообще-то ещё не был допущен к вождению, но, по-видимому, ему было наплевать!.. Ну что ж… Видимо, он предполагал, что в воздухе его ничем невозможно поразить.
— Ах, Перри Утконос, — поддразнил мужчина, заставив агента с улыбкой поднять глаза, — как неожиданно! И под неожиданным я подразумеваю… На самом деле неожиданно. Ты в порядке? Знаешь, я мог бы приехать и забрать тебя! С твоими-то проблемами со сном...
Хайнц резко замолчал, когда Перри шагнул вперед: молодой человек не потрудился дать никаких объяснений — просто поднялся на цыпочки, обхватил руками шею учёного, и когда тот достаточно наклонился, поцеловал его.
Хайнц обнял агента за талию свободной рукой, в то время как его другая рука слепо искала столик у двери, чтобы поставить на него чашку кофе. Грохот керамики о кафельный пол подсказал, что он не преуспел.
Не то, чтобы Хайнца это волновало в данный момент. Не с руками, занятыми буквально всем, чего он хотел прямо сейчас. У учёного слегка закружилась голова, когда Перри отстранился; на его лице была грустная улыбка.
— Я скучал по тебе. — Подписал, наконец, Перри в качестве объяснения.
Хайнц мягко улыбнулся на это, издав тихий смешок, обхватывая агента, прижимая его к себе и упираясь подбородком в макушку молодого человека.
— Я тоже по тебе скучал.
Перри кивнул, казалось, поняв, в каком тёмном месте на мгновение оказался ученый. Может быть, как и он сам.
— Я люблю тебя, шатц, — пробормотал Хайнц, и Перри поднял руку, слегка прижимая тот же знак одной рукой к плечу Хайнца.
Они стояли так довольно долго: Хайнц потерял счет времени, но в конце концов Перри отстранился, устало улыбнувшись ученому, который улыбнулся ему в ответ:
— Пойдём. Здесь холодно, — настаивал мужчина. — Утром я отвезу тебя обратно к твоей семье, и мы что-нибудь придумаем.
Перри улыбнулся и кивнул. Ему там нравилось. Они начали свои странные отношения на балконе, теперь они снова стояли здесь. Когда ученый обхватил его руками, чтобы поднять, Перри только держался крепче. Хайнц, не сказав ни слова, направился в квартиру, к своей спальне.
Им обоим нужно было немного поспать. Утро, — несмотря на то, что до него оставалась всего пара часов, — станет новым днем. Всё ещё было немного трудно поверить, что кошмар закончился, но вот они здесь. Живые и на другой его стороне.
Теперь всё, что оставалось, это снова собрать кусочки паззла привычного мира вместе. Впервые за несколько месяцев он почувствовал, что действительно может это сделать.
Перри был в безопасности. Он был дома.
