***
Катя вышла из квартиры и почувствовала, как в ноздри ударил запах табачного дыма, смешавшегося с типичным ароматом подъездной сырости. Она сразу же узнала это запах, просто не могла не узнать. Ведь в ее окружении хоть и довольно много курящих людей, но из тех, кто курил именно эти сигареты, был только он. Девушка подняла на него изучающий взгляд и отчего-то улыбнулась. — Далеко собралась, красавица? — бросил он с усмешкой. — До мусоропровода, — ответила девчонка и направилась к лестнице, спуститься на пролет ниже. А вернувшись и подойдя к двери квартиры, ощутила прикосновение горячей мужской руки к своему локтю. — Кать, прогуляемся? — Куда? — В одно место неподалёку. У тебя же есть лишние… лишний час, — Андрей смотрел на нее открытым добрым, не скрывающим ничего подозрительного или двусмысленного, взглядом. Наверное, именно поэтому Катя вновь доверилась ему и кивнула. — Есть. Только, Андрей Александрович, я папу предупрежу, хорошо? — Конечно. Папа это святое, — с некой отрешённостью произнес Миронов, но Тихонова этого не заметила. И уже спустя несколько минут стояла возле него, готовая идти за ним куда угодно. — Так куда мы пойдем? — задала девчонка, спускаясь вместе с мужчиной по лестнице. — А ты вспомни, какой сегодня день, может, поймёшь, — усмехнулся Миронов. — Вы помните? — Отчего же мне не помнить? Я между прочим сегодняшний день в календаре красным отметил и даже выходной умудрился выцыганить у режиссера «Руки». — Пфф, опять вы про свой фильм, — прыснула девчонка. — Не фильм, а целое произведение искусства! Ещё и со мной в главной роли! — самоуверенно продолжал Миронов под смех Тихоновой. Спустя полчаса они оказались на Михайловской улице, на которой Катя ни разу не была. Большое количество разных небольших лавок, где продавали все, что только можно: от продуктов, до украшений и одежды. Оглядевшись, Катя перевела взгляд на Миронова. — Зачем вы привели меня на рынок? — Это не просто рынок, бандитка, это отдельный мир, — ловким движением мужчина нацепил на свое лицо солнцезащитные очки, которые неплохо скрывали его лицо и делали его черты чуточку менее узнаваемыми. — Бывала тут хоть когда-нибудь? — Нет, откуда? — А, ну да, не пристало его величеству княжне Тихоновой по таким местам шляться, да? — мужчина засмеялся и повел девушку за собой. Палатки с многочисленными товарами, казалось, полностью заполонили улицу. От обилия вещей у девушки начинало рябить в глазах, а мужчина все никак не хотел останавливаться и всё вел ее за собой. — Бандитка, а вот что ты думаешь насчёт серёжек? — Что девочка может думать насчёт серёжек, Андрей Александрович? Разумеется, я отношусь к ним положительно. — Просто замечательно, — со смехом ответил Андрей, не отпуская катину руку. — Никогда не думала насчёт покупки новых? — Нет, — даже не ответила, а резко отрезала девочка, заставив мужчину остановиться. — Простите, Андрей Александрович, но мне эти серёжки подарила ещё моя мама…до того как она…умерла… И я ни на что не променяю их. — Прости, бандитка. Ну, Кать… Прости, пожалуйста, — он вздохнул и попытался ее успокоить своим добрым голосом. — К черту этого Серёгу, да? Да! — усмехнулся Миронов, пытаясь развеселить Тихонову. — А что насчёт подвесок? Или… Ну, цепочек, кулонов всяких. Ты такое любишь? Они успели подойти прямиком к палатке, где продавались различные украшения. Катя завороженно смотрела на переливающиеся на солнце кулоны, украшенные небольшими камнями. Некоторые, правда, были совсем уж простыми, сделанными из какого-то не особо ценного металла, а от некоторых и впрямь нельзя было отвести взгляд. — Что ты думаешь насчёт вот этого? — Андрей ловко подцепил пальцами одну из цепочек и приблизил к лицу Катерины, давая ей возможность рассмотреть украшение поближе. — Оно очень красивое… — Тебе нравится? — мужчина словно невзначай огляделся вокруг и понял, что продавщица этой палатки куда-то ушла. — Конечно. Услышав одобрительный ответ, Миронов схватился за украшение, которое вместе с кольцами и серьгами лежало на бархатном покрывале, и спрятал его в своей огромной ладошке. Рядом стоящие двое пареньков явно заметивших пропажу, забили тревогу, и Миронову, подтолкнув Катю и сказав ей тихое «бежим», пришлось дать деру. Недалеко от рынка показался гаражный кооператив, который и оказался для Андрея и Кати спасением. Забежав за угол одного из гаражей, Миронов принялся внимательно прислушиваться. — Андрей Александро…— уже хотела было произнести вышедшая чуть дальше Тихонова, но мужчина быстро ее заткнул, накрыв ее рот ладонью и закрыв девушку своим телом. — Заткнись, — Андрей обжег ее горло своим хриплым шёпотом и принялся снова прислушиваться. Шаги мальчуганов, что побежали за ними, слышались все тише, а это значило только одно — мальчики уходили от них все дальше. Лишь спустя минуту Миронов понял насколько грубо он сжимает нижнюю часть девичьего лица и насколько, вероятно, неудобно сейчас Катерине. — Прости, — только и смел произнес мужчина, быстро, словно ошпаренный кипятком, убирая от девушки руки. — Объяснитесь? — строго отчеканила Катя, нахмурившись. — Объяснюсь, только дай сначала надеть тебе эту цепочку, не зря же я ее с таким трудом добывал… Пожалуйста, Кать… Девушка глубоко вздохнула и отвернулась, выгибая шею настолько, насколько хватило, чтобы Андрей смог с лёгкостью застегнуть цепочку. У Миронова тряслись руки. Наверное, такое бывает, когда прикасаешься к чему-то слишком дорогому и ценному. Именно это чувство накрыло мужчину с головой, когда в ноздри ударял аромат ее кожи, когда подушечки пальцев лёгким прикосновением касались ее шеи, когда понимание того, насколько близко он к ней в данное мгновение находился, опьяняло и действовало на его разум словно запретное вещество...Глава 9. «Вспомни, какой сегодня день, может, поймёшь»
3 августа 2023 г. в 07:30
Это был апрель 1969 года. Спокойное время, когда советский союз уже заканчивал отходить от времен Великой отечественной войны, когда люди могли уверенно расправить свои плечи и вдыхать воздух полной грудью. Прошел ровно год с того момента, как Катя по своей неосторожности врезалась в Андрея, как пришла к двери его квартиры, желая подарить бутылку коньяка, как лежала у него дома, находясь в пьяном угаре. И на самом деле за этот год произошло не так много событий. Единственное, что просто невозможно не отметить, так это то, что Андрея наконец взяли на главную роль. Он об этом успел прожжужать уши абсолютно всем: и Олежке, и Кате, и даже их отцу, Вячеславу Васильевичу.
Но вот между Мироновым и Тихоновой отношения особенно сильно не изменились: за время их общения из хороших знакомых они стали неплохими товарищами. Но одно осталось неизменным: он все так же продолжал называть ее бандиткой, а она его Андреем Александровичем и, разумеется, на «вы». Как бы он не уговаривал ее обращаться с ним, как с ровесником, она не могла перебороть свою типично тихоновскую учтивость и вежливость.
Четырнадцатое апреля в этом году выпало на понедельник — начало недели, когда вся страна просыпается от бурных выходных. Сегодняшний понедельник был особенным. Сегодня, четырнадцатого апреля, был день рождения Кати. И Тихонов, конечно же, подготовился к этому дню: специально взял на съёмках отгул, договорившись с режиссером переснять в другой день, купил торт, который его дочка любила, и разумеется, не забыл про подарок. Так как его дочка в этом году стала уже совсем взрослая, он решил подарить ей красивое кольцо. В знак того, как сильно он всё-таки ее любил, любит и будет любить всегда, не смотря ни на что.
Тем временем, пока Вячеслав все колдовал на кухне, в девичью комнату по шпионски успел пробраться Олег и усмехнулся, увидев, что его сестра мало того, что не спала, так ещё и явно пыталась сымитировать сон, но только сдавала саму же себя с потрохами, так как лежала в очень неестественной позе.
— Хороша, актриса, — произнес парень, подойдя к сестре ближе, и продолжил со смехом. — Ну будет тебе, сестрёнка, знаю ведь, что не спишь.
Тихонова нахмурилась, откинула одеяло и посмотрела на брата, недовольно фыркнув:
— Как ты догадался?
— А ты думаешь, зря я что ли на актёра учусь? — самодовольно ответил ее брат. — Да и к тому же, сестрёнка, ты лежала в такой удивительно охренительной позе, в какой не лежит ни один спящий человек.
— Братец, иногда ты просто невыносим, — она скрестила руки на груди, подмяв под себя одеяло.
— Не злись, сестрёнка. К тому же, я не с пустыми руками, — он протянул ей книгу, на обложке которой было написано «М. Ю. Лермонтов. «Герой нашего времени». — С днём рождения!
— Ты не забыл? — ошарашенно прошептала Катя, усаживаясь на кровати и принимая из рук брата подарок.
— Как я мог забыть, когда ты мне про этого Печорина все уши прожужжала? — усмехнулся Тихонов. — Кстати, Кать.
— М?
— Ты хоть немного спала?
— Бра-атец, — протянула девчонка, зевая и потягиваясь.
— Я серьёзно, Кать. Опять до ночи с Андрюхой шлялась?
— Ну, вообще-то нет, сегодня ночью я читала. Что-нибудь слышал про «Эммануэль»?
— Откуда это у тебя? — не на шутку разозлился Тихонов.
— Мне дал ее одноклассник. Сказал, мне должно понравиться.
— И чего, тебе понравилось? — задал Олежка, смотря на сестру сверху вниз.
— Ну… Я только в самом начале… Пока ничего сказать не могу.
— Вот и не надо читать. А однокласснику своему скажи, чтобы больше подобную дрянь тебе не давал.
— Ну Олеж, — умоляюще протянула Катя.
— Бате я ничего не скажу, а ты поспи хоть немного. Время ещё есть, всего восемь утра.
— Как скажете, ваше светлейшество, — буркнула Тихонова и снова улеглась на кровать.
Олег тем временем быстро вышел из ее комнаты и тихонечко закрыл дверь. Именно тогда его и заметил отец.
— Катя все спит? — мужчина подошёл к сыну и похлопал его по плечу, оглядывая его с ног до головы.
— Ага, дрыхнет без задних ног. Сто процентов всю ночь где-то гуляла, — тихо засмеялся парень.
— Брось свои шутки, — отец строго посмотрел на сына и настолько сильно сжал губы, что они успели превратиться в тонкую линию и побледнеть. Он постоянно гнал от себя подобные мысли, по крайней мере, старался гнать. Но получалось очень плохо.
— Ну, бать, тут бросай не бросай, а факты на лицо. Катя взрослеет, надо уже это признать.
— Я понимаю. Но ты же знаешь, мне, как отцу, это признать намного труднее.
Олег усмехнулся, кивнул и похлопал отца по плечу. Взяв сумку, парень перекинул ее ремень через плечо и уже хотел направиться к двери, как его окликнул папа.
— Ты не останешься?
— Прости, бать, но ВГИК не терпит прогулов. Сам же не хуже меня знаешь. Поэтому я поздравлю Катю чуть позже.
— Принимается, — с улыбкой ответил Тихонов и закрыл за сыном дверь.
В голове было слишком много мыслей и каждая из них, словно пытаясь достучаться до Славы, давила на мозг все с новой и новой силой. Желая унять эту боль, мужчина даже тряхнул головой. К сожалению, не помогло. Тихонов на автомате похлопал по карманам рубашки, где обычно хранил сигареты, и обнаружив их, вышел из квартиры. Сжав губами одну из сигарет, мужчина ловко прикурил ее и сделал крепкую затяжку. Почувствовав, как лёгкие обжег убивающий его всего изнутри дым, мужчина расслабленно выдохнул и уперся о подъездную стену рукой, дабы удержать равновесие и не рухнуть от этого пьянящего ощущения, которое обычно доставляет первая по счету, а оттого настолько желанная сейчас сигарета. Тихонов всегда курил за раз две сигареты; реже — три, но в такие моменты окружающим стоило бы задуматься, все ли с актером хорошо, и ничего ли плохого у него не случилось, потому что от трёх выкуренных крепких сигарет голова шла кругом и держать спину ровной, а походку твердой становилось уже тяжело.
После второй сигареты Вячеслав почувствовал на языке горечь. Еле заметную. Ведь когда, не изменяя себе, куришь по три-четыре раза в день, на протяжении тридцати лет, многие чувства притупляются и ты перестаешь замечать такую простую мелочь, как горечь во рту. Мужчина привычно сделал последнюю затяжку, выпустил из ноздрей мощный поток дыма и потушил окурок о бетонную стену. Зайдя в квартиру, мужчина бросил окурок в пепельницу, стоявшую на полке в прихожей. Тихонов лично соорудил ее из старой банки. Ведь опрятность и вежливость, которые, казалось, текли по его венам вместо крови, просто не позволяли ему кидать окурки на пол подъезда. Ещё раз оглядев квартиру, Слава тяжело вздохнул и, взяв свой подарок, направился в комнату дочери. Тихонько открыв дверь, мужчина оглядел дочь и заметил, что она не спит. Подойдя ближе, он аккуратно уселся на край ее кровати и улыбнулся, заметив на себе ее взгляд.
— Доброе утро, именинница, — хриплым голосом произнес Тихонов.
— Доброе, — сонно потягиваясь в постели, протянула девушка.
— Давно не спишь?
— Не очень. Пару минут назад проснулась, — она зевнула, прикрыв рот ладонью и зажмурив глаза.
— Какие планы на день?
— Пока не знаю. А у тебя, как я полагаю, есть идеи?
— Ну… Думал, вечером собраться всем вместе и отметить как следует твой день рождения. Что скажешь?
Девушка, до этого лежавшая в постели, медленно поднялась и пожала плечами. Подняла брови, скривила губы в улыбке и наконец ответила отцу:
— Я не против. Только я совершенно не знаю, кого приглашать.
— Ну, — отец усмехнулся. — Можем пригласить Андрея. Как я понимаю, что ты, что Олежка, вы с ним довольно хорошо общаетесь?
На его слова девушка кивнула с удовлетворенной улыбкой.
— Можем моего товарища, Олега Янковского, позвать. У него ещё сын с тобой вместе учится.
— Яник то? — прыснула девчонка, закрыв рот кулаком. — То есть, Фил. Да, Филипп Янковский…
— Вы с ним вообще как, нормально общаетесь? Он тебя не обижает?
Услышав слова отца, Катя засмеялась ещё сильнее. На самом деле, с момента перевода ее в новую школу, многое в жизни Тихоновой изменилось. У нее появились новые, вполне себе адекватные одноклассники, среди которых был и Филипп — с виду неплохой парень, но, Катя это сразу поняла, слишком самоуверен. Иногда эта самоуверенность выводила Катю из себя, особенно в те моменты, когда парень лез к ней, желая все большего общения с ней. Но благодаря настойчивому характеру Янковского, их практически каждодневное общение продолжалось, а Катя потихоньку начала к нему привыкать. Филипп, или же Фил, как многие его называли, стал для Кати хорошим школьным другом, с которым можно было бы обсудить последние сплетни или ненавистных им учителей.
Девушка подняла взгляд на отца.
— Ну что ты, пап, конечно не обижает! Наоборот, давай пригласим, я буду только рада.
Аккуратно обходя отца, она встала с кровати и направилась к окну, чтобы открыть форточку и пустить в комнату свежий весенний воздух.
— Хорошо. Может, у тебя есть идеи, кого ещё можно позвать?
— Леру Пенькову. Она моя подруга. Этажом ниже живёт.
— Точно, — он усмехнулся и театрально стукнул себя по лбу. — Я же про Пеньковых то и забыл! Пригласим их всех, ты не против?
— Ну, всех пригласить не получится, родители Леры уехали на дачу.
— А Лера тогда чего?
— А она ничего, она дома сидит. Ну не любит человек дачу, огород и все вот это. Суета городская ей ближе.
— Как скажешь, — бросил мужчина, хотя все равно не понимал, как человеку может не нравится времяпровождение на природе, на свежем воздухе. — Кого ещё позовём?
— Пап, честно, я бы не хотела шумного праздника. Лучше бы посидеть в узком кругу.
— Понял тебя, значит больше никого не зовём, — он кивнул и, вытащив из кармана небольшую бархатную коробочку, протянул ее дочери. — Держи, именинница. Как там Олежка все говорит…от сердца и почек? — отец хрипло засмеялся.
— Дарю вам цветочек, — продолжила за отца дочь. — Но чую, что в это маленькое чудо цветок не поместится.
— Открывай скорее.
Она послушалась отца и открыла коробочку. Своей красотой и золотым блеском ее буквально ослепило небольшое колечко. Аккуратно достав, Катя надела его на безымянный палец. Кольцо сидело как влитое.
— Все ещё помню твой размер.
— Пап… Оно же очень дорогое, наверное…
— Ну перестань. Я у тебя не три копейки зарабатываю. Так что могу позволить себе порадовать любимую дочку.
— Спасибо большое, — Катя обвила шею отца руками и обняла его, крепко прижимаясь к нему. — Я буду его носить, не снимая. Я обещаю тебе.
Тихонову ничего не оставалось, как молча улыбнуться и, положив ладони на ее спину, обнять дочь в ответ.