XL

Сегодня у Давида был праздник – день рождения. Точнее, большинство людей считали почему-то эту дату праздником, и их совсем не интересовало, что по этому поводу думает сам именинник. А вот последний представитель некогда многочисленной семьи Фишеров этот день не любил. Он был для него скорее печальным воспоминанием о былом счастье. Наверное, потому что завтра будет совсем другой день – памяти и скорби. Ровно семнадцать лет назад, ночью следующего за его именинами дня, в высотном здании, где он жил с родителями, случился грандиозный пожар. Кому-то повезло, как самому Давиду, и они выжили. А кому-то нет. Из шести человек Фишеров остался он один – ошеломленный, оглушенный, с ожогами в полспины. После этого собственный день рождения перестал быть наполненным смыслом. Некому больше искренне поздравить с праздником. В самом деле, не считать же настоящими силиконовые улыбки наполовину искусственных красавиц и натянутое веселье людей, весь интерес которых направлен на Фишера-банкира, а не на человека? Он был слишком умен, чтобы им верить. Но раз уж ты занимаешь в этом мире определенное место, то будь любезен ему соответствовать. Поэтому приходилось рассылать приглашения, устраивать пышный прием и весь вечер играть роль благополучного и обеспеченного хозяина большого дома. Это утомляло и было противно до крайности. Давид нашел взглядом еще одну, почти родственную душу. Телепат явно скучал, забившись в самый незаметный уголок большой залы. Вспомнился вчерашний разговор, когда парень увидел сумму под договором с агентством по организации торжеств. Глаза у него против воли округлились, и он в ужасе спросил: - Это все – за один только день?! - Скорее, за вечер и кусочек ночи, - улыбнулся банкир. Даниэль помрачнел. - На такие деньжищи в гетто может в течение года безбедно жить целая семья. - Я знаю. Только делаю это не для себя. - А для кого тогда? – искренне удивился телепат. - Для репутации. Не понимаешь? – догадался Давид, увидев на лице собеседника сомнение. – Тогда сделаем проще. Читай! Он открыто посмотрел в темные глаза Даниэля. Почему-то то, что тот сейчас будет рыться в его мыслях не настораживало и не вызывало протеста. Да и сам парень если что и вызывал, то совсем не отторжение. Правда, понять себя Давиду пока не удавалось. Определенно, если это и была дружба, то какая-то странная. Ведь это не совсем нормально, когда нравится рассматривать профиль этого самого друга? Или прикасаться к руке? Или когда голова кружится от чужого запаха, оставшегося на мокром полотенце? Только назвать это чем-то большим тоже было неправильно. Любовь – это что-то романтическое, с посиделками под луной и букетно-поэтическим периодом. Посиделки, конечно, были, если можно счесть таковыми многочисленную череду рабочих заседаний с участием юного телепата. - Кажется, понял, - неуверенно улыбнулся предмет путаных мыслей банкира. – Только я все равно не стал бы делать того, что мне неприятно. Даже ради репутации. - Да ты счастливый человек, - усмехнулся тогда Фишер, - можешь не делать то, что не хочется, но надо? - Я умею различать обязанности и желания. И понимаю, что иногда они не совпадают. Но праздник – это не обязанность. Давид впервые в жизни задумался и понял, что, пожалуй, телепат прав. «Надо будет в следующем году попробовать обойтись без этого представления. Если доживу», - подумал он. Но сейчас все уже было оплачено и приготовлено, запущен механизм огромной машины, в которой было задействовано большое число людей – поваров, официантов, дизайнеров, охраны, парковщиков и прочих профессионалов, достигавших, наверное, нескольких сотен человек. Как-то неудобно было оставлять их без работы. Давид вежливо выслушал очередную порцию фальшивых пожеланий, которые были до безобразия похожи на три десятка прозвучавших ранее, мило улыбнулся чете пожилых мужчин-супругов. Как все это надоело! А до конца вечера еще несколько часов. И никуда не сбежать, не скрыться. Вот Бэкки такие дни ненавидел и всегда прятался, да так успешно, что найти кота не представлялось возможным. Иногда Давид ему завидовал. Как здорово было бы спрятаться с ним на пару! Или хотя бы вместе с Даниэлем. Пришедшая в голову мысль была совершенно шальной и неправильной, но удивительно приятной. Он посмотрел на телепата в упор и очень четко подумал: «Давай удерем отсюда в сад»? Немыслимо, но он его услышал, улыбнулся и кивнул, тут же незаметно просачиваясь к выходу на террасу. Давид понял его маневр – перила там небольшие – можно перелезть, и никто не подумает, что хозяин дома банально сбежал – просто вышел подышать свежим воздухом. Вот только без дела болтаться между деревьев показалось как-то глупо, и банкир мимоходом «увел» со стола первую попавшуюся бутылку со спиртным. Небрежно помахивая трофеем, непринужденно вышел на балкон. Ночной воздух показался удивительно вкусным, ошеломляюще свежим. Наверное, потому что в нем не витал смешавшийся убойный аромат вечерних духов. Внизу из темноты выступила знакомая фигура. «Я здесь!» «Бутылку прими». Передав ценный сосуд телепату, Давид легко перепрыгнул через перила, мягко приземлившись на приглушившую шум траву. «Бежим, пока никто не застукал!» «Куда?» «Там есть беседка. Давай за мной». Это было совсем несерьезно, так по-мальчишечьи, что Давид невольно расхохотался на бегу. Темные очертания беседки показались чуть впереди. Свет от окон особняка почти не доходил сюда, и это было здорово – создавалось ощущение уединенности. - И что мы будем делать? – спросил чуть запыхавшийся Даниэль. Его волосы растрепались от бега, на щеках выступил чуть заметный румянец. Он вообще очень легко краснел, наверное, слишком близко к коже были расположены кровеносные сосуды. Будь он девушкой, Давид бы решил, что это очень мило. - Пить и смотреть на луну. - А гости? - Они тоже будут пить. Только для них не светит ночная странница. В конце концов, это мой день рождения! Могу я сделать то, что хочу? - Можешь, - очень серьезно согласился телепат. – А что в бутылке? - Понятия не имею. Давид честно попытался прочесть надпись на этикетке, но света было мало, и он махнул рукой на глупое занятие. - Сейчас попробуем! Он зубами вытащил пробку и принюхался. - Кажется, ром. - Настоящий ром? – на всякий случай уточнил Даниэль. То, что под видом рома наливали в знакомом баре, могли пить только совсем луженые глотки. Но бармен как-то сказал ему, что настоящий ром – совсем другое дело. - Конечно. А что, бывает ненастоящий? Даниэль улыбнулся – банкир иногда был удивительно наивен, словно жил в другом мире, в котором не было синтетического алкоголя. Сейчас, например, он в удивлении оглядывался, и Даниэль уже успел прочесть, что тот ищет бокалы. - Не заморачивайся, пей так, - посоветовал он. - Из горла? – не поверил банкир. - Конечно. И не надо так громко думать, что это неприлично. Нас же никто не видит – забыл? Давид хихикнул и сделал большой глоток прямо из бутылки, ухнул довольно и передал ее Даниэлю. Телепат неуверенно понюхал: пахло крепким спиртным и немного леденцами из жженного сахара. Он неуверенно глотнул и задохнулся – очень крепкий, но горячий, как капля жидкого солнечного света. Комок тепла упал в желудок и начал там приятно гореть, сумерки уже не казались такими холодными. Так они и пили из бутылки, по-очереди, смотрели на молодую луну, сидя рядышком, касаясь друг друга плечами. Было очень спокойно и уютно. Только вот бутылка неожиданно кончилась. - Черт, и чем теперь заняться?! – с досадой воскликнул Давид. – Сходить что ли еще за одной? - Не, хватит. У меня и так в ушах шумит, и голова кружится, - не согласился Даниэль. – И разве нужно обязательно чем-то заниматься? - Если просто так, станет скучно, - пожал плечами банкир. - Тогда можно поиграть. Предложение было совсем глупым, но сейчас, после бутылки рома на голодный желудок, оно таким не казалось. - Во что? В шахматы по памяти? – предложил Давид. Но выяснилось, что Даниэль в шахматы толком не играет, куда уж там полагаться на память. - В желания. Или в бутылочку, - это проще. В желания тоже не получалось, не было под рукой игральных костей, и потому, получив краткий экскурс в правила игры в бутылочку, Давид величественно кивнул: - Давай! Только нужно написать задания на бумажках. В кармане Давида нашелся блокнот с расписанием встреч, из которого были безжалостно выдернуты листы, честно поделенные пополам. Написанные пожелания свернулись конвертиками и были разложены в круге. Света выползшей из-за облаков луны было в самый раз, чтобы разобраться с буквами. Первым крутнул бутылку Давид. - Назвать самое главное желание, - с трудом разобрал он чужой почерк. – Ну ты завернул! Впрочем, все по-честному. Я хочу настоящую семью – с детьми и любимым партнером. Все равно – женщина или мужчина, я, вообще-то, би. Говорить об этом было немного стыдно, будь он трезвым, никогда бы не признался. Зато теперь была очередь Даниэля, и Давид надеялся, что тому тоже выпадет что-нибудь интересное. Выпало. По тому, как у телепата вытянулось лицо, можно было без труда догадаться, что он достал ту самую бумажку. - Поцеловать по-настоящему второго игрока, - немного заикаясь прочел он. Давид замер. Почему-то сердце стучало слишком быстро, и он отчаянно боялся, что Даниэль откажется. Ведь это просто игра. Но телепат очень серьезно посмотрел на него. Сейчас, в темноте, его глаза казались темными провалами на бледном полотне лица. - Не откажусь, - сказал он и приблизился. Давид ощутил на вмиг пересохших губах чужое теплое дыхание и зачем-то закрыл глаза. Этот поцелуй был совсем другим. Губы Даниэля казались влажными и мягкими, как бархатной обработки замша. Он мягко прикасался к его рту, чуть втягивая и прикусывая зубами нежную кожицу. Это было совершенно сногсшибательно. Кровь набатом застучала в ушах, а в паху стало горячо и больно от возникшего напряжения. Давид обнял его за плечи и притянул к себе, теперь уже сам сминая губы жадным поцелуем. Рука скользнула ниже, на поясницу, а кончики пальцев вдруг попали под ремень и выбившуюся рубашку. Теперь уже оба дышали тяжело, и Даниэль тоже прижимался к партнеру, гладил его жаркими ладонями по спине. Отчаянно хотелось большего. - Хорошо! - жарко выдохнул куда-то в шею телепат, и Давида бросило в жар – только что он получил карт-бланш. От одежды избавлялись лихорадочно, местами помогая друг другу, и когда руки касались обнаженной кожи, желание становилось просто невыносимым. Запоздало кольнула мысль: «У меня же ничего нет»! Но в руках было молодое гибкое тело, горячие губы, казалось, оставляют ожоги каждым поцелуем. Трудно было не только думать, но даже просто контролировать себя. Давид старался. Отчаянным усилием воли заставлял себя не спешить. Анус партнера был очень тугим, он с трудом смог войти туда смоченными слюной пальцами. «У него или никого еще не было, или просто очень давно не было секса», - понял Давид. От этого знания внизу живота поднялась теплая волна. Теперь желание было уже не таким отчаянным, а просто сильным, изрядно сдобренным какой-то мягкой нежностью. Он вошел очень осторожно и тут же остановился, почувствовав, как напряглись мышцы Даниэля. - Больно? – прошептал он, замирая на грани между жалостью и желанием. - Терпимо. Бери уже! Отчаянный полустон был ужасающе эротичен, сдерживаться дальше – чистый садизм. И Давид, зарычав сквозь сжатые зубы, вошел, замер на мгновение, а потом начал двигаться, сильно вколачиваясь в горячее, мягкое, тугое пульсирующее отверстие. Тихий стон Даниэля сменился тяжелым дыханием, и он сам начал подаваться навстречу, насаживаясь еще глубже. Давид рукой захватил его член и грубо, по-мужски, двигал рукой по стволу, захватывая и чуть сжимая головку. Он почувствовал, как в руке запульсировало, и горячая струя спермы брызнула на кожу. Только тогда ускорился сам и через несколько мощных движений, теряя голову от наслаждения, содрогнулся в спазмах удовольствия. - Это было круто, - прошептал он в покрытую испариной спину лежавшего под ним Даниэля. – Не больно? - Хватит уже терзаться, и слезь с меня – ты тяжелый. Они сели, разбираясь, где чья одежда. - Ты мои трусы не видел, - отчего-то ужасно смущаясь, спросил Давид. - Видел. Они почему-то в кармане моих брюк. Давид вспомнил, как на автомате свернул их в комок и пихнул в карман, чтобы не запачкались. Как оказалось, в чужой. Стало смешно, и он тихо засмеялся. - Я не над тобой! – сквозь смех пояснил для Даниэля. - Вообще-то я знаю. Стало еще смешнее – это надо же – забыть, что переспал с телепатом! Теперь уже веселились оба. - Знаешь, а давай оформим брак? – вдруг решительно предложил Давид. Он почти сразу же почувствовал, как напрягся и даже немного отодвинулся телепат. - Ты это не серьезно, - с укором сказал он. – То, что случилось ни к чему тебя не обязывает - мы оба этого хотели. Давид почувствовал неловкость. - Да, извини. Не подумал. Лучше вернемся к гостям. Обратный путь почему-то казался очень длинным. Свет особняка, шумная музыка многолюдной вечеринки манили желанной возможностью спрятаться от стыда, от чужого укоризненного взгляда, ощущавшегося спиной.