/-/
Уснувшего на заднем сиденье черного седана, который вез его домой, Жона разбудил водитель. Он поворчал, приоткрыл глаз, зевнул и пробормотал извинения, когда мужчина открыл перед ним дверь. Спотыкаясь, он вышел, его встретили охранники и провели через тяжелые металлические ворота, которые были спешно установлены вокруг их дома после того, как третью ночь подряд люди пытались проникнуть внутрь, чтобы добраться до него. Последней была женщина, чей сын умер два года назад, и которая была уверена, что они лгут о четырехчасовом лимите. Она угрожала убить Эмбер, если он не воскресит ее сына. К счастью, сейчас женщина находилась в камере и надеялась получить помощь в решении своих проблем. Это не помешало Николасу попросить помощи в возведении большого металлического забора вокруг их участка, а после того, как в Ансель прибывало всё больше и больше людей, желающих увидеть его, они решили нанять охрану для наблюдения за участком. Всё это было слишком сложно для Жона, и он, спотыкаясь и запинаясь, добрался до входной двери, привалился к ней и открыл ее, зевая. — Я дома, — пробормотал он. Было три часа дня. Он пробыл в больнице больше двенадцати часов. В его доме было трое незнакомых людей, и они сидели за столом в столовой вместе с Джунипер. Его мать, нервно хихикая, посмотрела на него и спросила: — Жон, милый, может быть, ты забыл, кто сегодня должен был прийти к тебе? Он тупо уставился в ответ. Его мозг ничего не соображал, как будто он только что встретил красивую девушку и пытался придумать фразу для разговора. Это были двое мужчин и женщина, один из которых был намного старше двух других, одетый в черный строгий костюм, с редкими волосами и измождённым, обветренным лицом. Второй выглядел моложе, несмотря на седые волосы; он был одет в тёмно-зеленый костюм, очки и шарф на шее, и потягивал кофе из кружки с надписью "#1 Best Mom". Жон с усмешкой посмотрел на мамину кружку в руках мужчины. Другая женщина была моложе, лет тридцати или около того, со светлыми волосами, завязанными в пучок, в очках и облегающей белой блузке. По ее поведению он сразу же решил, что она либо библиотекарь, либо учительница. Конечно, пока он смотрел на них, они смотрели в ответ, и его усталые глаза проиграли соревнование, он моргнул и отвёл взгляд. Он пробормотал несколько слов, которые в другой вселенной могли бы составить связное предложение. — Пожалуйста, простите его, — сказала Джунипер, поспешно взяв Жона за руку и ведя его к столу. Он с радостью позволил ей сделать это, опустился в кресло и принял чашку кофе. Раньше он ненавидел этот напиток, но теперь не мог обойтись без нескольких чашек. — Из больницы позвонили в час ночи, и с тех пор он работает, и это после того, как вернулся домой вчера в десять вечера. Он работает на износ. — О, это не проблема, — сказал самый старший из мужчин. — Молодой человек, должно быть, пользуется большим спросом. Мы вряд ли ожидаем, что он возьмёт целый выходной, чтобы повидаться с нами. Всё в порядке. Джунипер нервно рассмеялась. Было видно, что ей не совсем комфортно. Тогда Жон решил выпить напиток и прийти в себя. Кофеин помог. — Простите, — сказал он, на этот раз в полный голос. — Я был не в форме. Простите, но я действительно не помню, кто из вас кто. Сегодня мне пришлось воскресить пятнадцать человек, и моя аура истощилась. — Меня зовут Ричард Уайклифф, — сказал самый старший из мужчин. — И я действующий посол города Вейл. Это директор Академии Бикон Озпин и его прекрасная заместительница Глинда Гудвич. О. Значит, важные люди. Очень важные люди. Если Жон и так чувствовал себя достаточно глупо, теперь ему захотелось еще больше сжаться в своем кресле. Эти важные и известные люди проделали весь путь из Вейла, чтобы поговорить с ним, а он даже не мог вспомнить, что это вообще должно было случиться. На самом деле он, скорее всего, опоздал, если судить по тому, что Джунипер пришлось их развлекать. Он порылся в памяти и смутно вспомнил, что должен был встретиться с кем-то в двенадцать часов дня. А он заставил их ждать три часа. — Мне жаль, что вам пришлось ждать. Я не знал, а ночью произошел несчастный случай, потом умерло еще несколько человек, возникли осложнения во время обычной операции и... — Его слова закончились громким, надсадным кашлем, от которого кофе чуть не выпал у него из рук. Джунипер бросилась к нему, чтобы забрать кофе и погладить его по спине, а Жон еще три раза кашлянул, прежде чем смог произнести слабое: — Мне жаль. — Не стоит. Это вовсе не проблема. Мы проделали весь этот путь, чтобы поговорить с вами, мистер Арк. Жон. Могу я называть вас Жон? — Он улыбнулся, когда Жон кивнул головой. — Замечательно. Как я уже сказал, мы проделали весь этот путь, чтобы поговорить с вами, и выделили для этого целый день. Ваша мать была замечательной хозяйкой в это время. Вам действительно не за что извиняться. — Возможно, это мы должны извиниться перед вами, — сказал Озпин. Ему ответил настоящий, реально существующий директор Бикона — один из самых известных охотников в Вейле. Если бы это было три месяца назад, то Жон потерял бы сознание от волнения. А так он всё еще чуть не потерял сознание, но в основном от усталости. — Ясно, что мы застали вас в трудное время. Посол, я уверен, что мы могли бы дать господину Арку немного времени на восстановление, не так ли? — Конечно. Конечно. Как насчет того, чтобы встретиться сегодня вечером? — Я должен вернуться в больницу в шесть. — сказал Жон. — Вдруг кто-нибудь умрет за те три часа, что меня там не будет. Потом я буду там до девяти. — Но после этого он еще больше устанет. А ему нужно было стараться спать, когда это было возможно. — Сейчас всё в порядке. Это просто моя аура низкая. Я в порядке. — Недостаток ауры — это серьезное состояние, которое может иметь как краткосрочные, так и долгосрочные последствия. — сказала Глинда. — Так можно вызвать ожоги ауры по всему телу, если использовать ее слишком часто, или даже впасть в кому. Не относитесь к этому легкомысленно. Это было слишком похоже на осуждение. Жон опустил глаза и недовольно нахмурился — посол Вейла это заметил. Он быстро сменил тему. — Я уверен, что Жон уже слышал всё это. Его отец — охотник, в конце концов. Учился в Вейле у самого Озпина, не так ли? — Так и есть. — сказал Озпин. — Что!? — Жон поднял голову, потрясенный и сбитый с толку. Его рот зашевелился раньше, чем его мозг. — Вы настолько стары!? Ричард громко рассмеялся, и даже Глинда позволила себе небольшую, веселую улыбку на губах. Озпин самодовольно хихикнул, отпил из своей кружки "#1 Best Mom" и сказал: — Да, я такой старый. — Извините. Я не это хотел сказать. Просто вы выглядите недостаточно старым, чтобы учить отца. — Преимущества образа жизни охотника, мистер Арк. Аура способствует заживлению и регенерации, в том числе клеток кожи, и трудно быть неподготовленным охотником при том количестве тренировок, которые мы проводим. Соедините эти два фактора вместе, и в итоге вы получите людей, которые стареют изящно. Мне самому пятьдесят два года. Не может быть. Он выглядел... ну, он выглядел нестареющим, но если бы Жону нужно было угадать, то он бы сказал, что ему от тридцати пяти до сорока лет. Может быть, даже около тридцати. Если не считать волос и трости, которые, по идее, должны были его насторожить, он не выглядел достаточно старым, чтобы учить его отца. Он — ходячая реклама того, насколько здоровый образ жизни заботится о цвете лица. — Шутки в сторону, — сказал Ричард, — и ваша мать, и ваш отец выросли в Вейле, насколько я понимаю. Вы решили переехать в Ансель после рождения первого ребенка, верно? — Да... Да, верно... — Джунипер была немного обеспокоена тем, что правительственные чиновники так хорошо знают ее прошлое, и Жон начал чувствовать то же самое. — Цены на недвижимость в городе были слишком дорогими, — сказала она, — поэтому мы переехали в тихую маленькую деревню, где мы могли позволить себе дом. — Осмелюсь сказать, что сейчас ситуация изменилась. Цены на дома в Анселе выросли на 1200%, а стоимость земли достигла такого же уровня. Вы возрождаете строительную индустрию. — Все эти люди, живущие в палатках и палаточных городках, вызывают беспокойство. — сказала Глинда. — Такое ощущение, что я смотрю на лагеря беженцев. — Но это не так. — сказал Ричард. — Они здесь по своей воле, отказавшись от своих домов в других местах ради шанса жить с юношей, который победил смерть. Люди чувствуют себя здесь в большей безопасности, чем в Вейле. — Это плохо? — спросил Жон. — Я кого-нибудь расстроил? — Нет, нет, нет. Проблема перенаселенности в Вейле существовала годами, так что это не ухудшило ситуацию. Однако я опасаюсь за инфраструктуру Анселя. Она не рассчитана на такое количество людей. Ваши сельскохозяйственные угодья просто не выдержат такого роста населения. Инфляция подскочит, продовольствие закончится, и вы будете вынуждены импортировать его из других регионов, что приведет к еще большему росту цен. По прогнозам, стоимость жизни в Анселе удвоится в ближайшие пять лет. В ближайшие пятнадцать — утроится. Инфляция. Экономика. Жон не понимал ее, но основную идею уловил: больше людей — больше еды, больше затрат на ее транспортировку — выше цены на продукты. А затем применить это не только к еде, но и ко всему остальному — от одежды до праха, лекарств и прочего. Ансель был всего лишь деревней три месяца назад, и как бы они ни старались, они не смогли открыть производительную промышленность за такой короткий срок. — Безработица также станет проблемой. Ансель, конечно, будет расти и сюда переедет много предприятий по мере роста населения, но на это потребуется время. В краткосрочной перспективе, как я полагаю, более трех четвертей переезжающих сюда людей не будут иметь работы. Просто не будет достаточного количества рабочих мест, чтобы их содержать. Жон заерзал на своем стуле. — Это... Это все моя вина...? — Речь идет не о вине, Жон, а только о последствиях. — сказал Ричард. — Если и есть вина, то она принадлежит тем, кто не продумал всё до конца, когда переезжал сюда. Это те, кто оказал нереальное давление на Ансель и на тебя из-за страха смерти. Ансель не приспособлен для того, чтобы справиться с таким наплывом населения. — Он прочистил горло. — С другой стороны, Вейл... ну, Вейл — это столица. Мы привыкли иметь дело с большим количеством населения и его требованиями. Мы также надежно защищены, у нас сильная инфраструктура и процветающая экономика. Вам действительно стоит посетить нас. Мы с удовольствием покажем вам город, покажем все, что может предложить Вейл — да что там, вы можете привезти всю семью... — Я не могу. Жон ответил мгновенно и автоматически и увидел, как лицо мужчины поникло. — Вопрос в цене? Все расходы будут оплачены городом. Вам и вашей семье не придется ни за что платить, и мы будем рады удовлетворить любые ваши потребности или просьбы. Жон быстро покачал головой. — Дело не в этом. Я бы с удовольствием приехал. Я всегда хотел хотя бы раз увидеть город. Я даже хотел вступить в Бикон и стать охотником, когда мне исполнится семнадцать. — Всё возможно! — быстро сказал Ричард. — Озпин здесь как раз для того, чтобы предложить стипендию в престижном... — Но я не могу. — отрезал Жон. — Я не могу. Все люди здесь — они полагаются на меня. Что, если кто-то умрет, пока меня не будет? Что если я им нужен, а меня нет, потому что я отдыхаю в Вейле? Что тогда? Сто семь человек. Именно столько человек умерло на этой неделе. Жон представил себе это число и понял, что не может. Он представил, как лица их близких смотрят на него, когда он возвращается из недельного отсутствия, недели, проведенной в одиночестве, и спрашивают, почему его здесь не было. Почему их любимые должны были умереть, в то время как любимые других людей были воскрешены. — Я... я не могу..., — выдавил он из себя. — Это не... Они могли бы... Сотня. Мне нужно... Ему нужно было быть в больнице. Ему нужно было быть там, ждать, ждать смерти людей, несчастных случаев и сердечных приступов, неудачных операций и родов, инсультов и неудачных ограблений. Он должен был быть там, потому что в ту секунду, когда его не станет, в тот единственный день, когда он не сможет справиться с этим, люди умрут. Они умрут и останутся слишком надолго, чтобы он мог их когда-нибудь воскресить. — Мне нужно остаться... — Вам нужно дышать, — сказал строгий голос. Его схватили за руки. Перед ним было лицо. — Дышите, мистер Арк. Сделайте глубокий вдох. Его трясло, он понял. Он дрожит. Сфокусировав взгляд, он обнаружил, что перед глазами зеленый цвет: женщина опустилась на одно колено, положив руку на его правое плечо, а другую — на лоб. Озпин стоял рядом с ней, отставив кружку, с озабоченным выражением лица. Ричард, посол, выглядел одновременно потрясенным и нервным. Он напугал их. Он чувствовал себя таким идиотом. — Мне очень жаль. — Прекратите это. — приказала Глинда. — Просто дышите. Сосредоточьтесь на дыхании. Делайте, как я говорю. Вдох. Выдох. Вдох. Задержите дыхание. — Жон втянул воздух и задержал его. — И выдыхайте. — Он выдохнул его. — Вдох. — Он втянул воздух. — И выдох. — Он выпустил воздух. — Хорошо. Озпин, посол, я думаю, мы должны дать мистеру Арку немного времени побыть одному. Он явно измотан. — Да. Я вижу это. — Ричард встал. — Мне очень жаль, что я вас напряг, молодой человек. Я вижу, что все здесь вам очень дороги; я не хотел сказать, что их жизнь менее важна или что вы должны пренебречь ею. Я позволил своему волнению вырваться наружу. Если неделя — это слишком долго, тогда выходные... — Посол. — сказал Озпин. — Да. Да, вы правы. Сейчас не время и не место. Спасибо, что встретились с нами, Жон, и спасибо, Джунипер, что приняли нас. Мы еще поговорим, если представится возможность, а пока позволь нам дать тебе отдохнуть. К тому времени, как Джунипер выпроводила их за дверь и вернулась проведать его, Жон уже заснул в своем кресле, откинув голову, а его грудь поднималась и опускалась, когда он начал храпеть./-/
— Что это было там? — спросил Ричард. — Это было похоже на нервный срыв. — Паническая атака. — сказала Глинда. — Я видела их раньше. — Мальчик находится под огромным давлением, — сказал Озпин, остановившись в лучах солнца, чтобы снять и протереть свои запотевшие очки. — Большая часть этого давления, насколько я могу судить, исходит от него самого. Внешнее давление такого количества людей, приходящих в его дом, не может быть полезным. — Мы все находимся под давлением, директор. Мы с вами хотим, чтобы его доставили в Вейл. — Говорить об экономике Анселя было плохим решением. Это поставило проблему как его вину, а мальчик явно быстро почувствует себя виноватым. Он будет винить себя. — Теперь я это понимаю! — простонал посол. — Я не имел в виду ничего подобного, и всё, что я сказал, не было ложью. Ансель не может управлять таким количеством людей. Что-то должно произойти, и если это будет прорыв стены легионом Гримм, то мы можем навсегда потерять Арка и его Проявление. Вы можете себе это представить? Можете ли вы хоть на секунду представить, что Вейл потеряет первое в истории Проявление, способное воскрешать мёртвых? Другие королевства будут осуждать нас. И будут правы. Это Проявление нужно защищать и лелеять. — Это Проявление, — холодно сказала Глинда, — связано с мальчиком. Мальчиком с чувствами и эмоциями. — Я знаю это; я не предлагаю... — Посол вздохнул и провел рукой по своей лысеющей голове. — Нам нет смысла враждовать друг с другом. Он явно благосклонен к Вейлу, и это хорошая новость, которую я могу передать Совету. Это поможет нам выиграть время. Он также скромен. Несмотря на то, что сейчас он, возможно, самый важный и известный человек на планете, он вёл себя так, словно мы были обижены тем, что нас заставили ждать его. Людям это понравится. Нет ничего хуже высокомерия для того, чтобы отвратить общественное мнение. Помощь людям явно является для него сильной мотивацией — как вы думаете, будет ли разумным подчеркнуть, сколько еще людей он мог бы спасти в таком городе, как Вейл? — Нет. — немедленно ответил Озпин. — Поступив так, вы снова сыграете на его чувстве вины. Вы спровоцируете еще один приступ или еще хуже. Более того, вы заставите его бояться города. Он будет бояться невозможного количества мертвых и умирающих, которых ему придется пытаться воскресить. — Хм. Думаю, вы правы. Я обязательно доложу об этом. Мальчик что-то делает не так, если его вызывают каждый час каждого дня. Он считает себя лично ответственным за каждую происходящую трагедию, в то время как все эти люди, переехавшие в Ансель, используют его в своих интересах. О чем думает местная больница? — Я полагаю, они думали, что Ансель останется маленькой деревней и что объем работы мистера Арка не будет таким огромным, как сейчас. Они не были готовы к этому. — По правде говоря, как кто-то может подготовиться? — спросила Глинда. — Это новая территория, по которой мы все ступаем. Ремнант никогда не становился домом для такого мощного Проявления. Все наблюдают. — И судить тоже будут все. — сказал Ричард. — Меня предупреждали, что Атлас готовит предложение и своего эмиссара и пока сдерживается только потому, что они хотят получить точный анализ его психики и того, что заставит его перебраться в Атлас. Он нужен им так же, как и нам, возможно, даже больше. Я видел их предложение. Там много нулей. — Я сомневаюсь, что мистера Арка удастся подкупить. — Не напрямую, нет, но они предлагают финансирование для Анселя. В обмен на то, что он присоединится к ним, они предоставят финансирование для решения всех проблем Анселя, завершения строительства домов и стены, расширения больницы и постоянной охраны его границ. — Они ожидают, что он пожертвует своим счастьем ради родной деревни. — предположила Глинда. Она ущипнула себя за переносицу. — После того, что я увидела сейчас, я боюсь, что они могут оценить его более точно, чем мы. Он запросто может принять это предложение. — Мы не можем позволить Атласу заполучить его. Жон Арк — гражданин Вейла. — Мы не можем заставить его, посол. — сказал Озпин. — Мы можем предложить больше. И мы это сделаем. Совет готов предложить ему ключ от города, дипломатическую неприкосновенность и чертов гарем красивых девушек, если потребуется. Ничего не исключено. Мне дали незаполненный чек с их подписью, и если до конца этой недели на нем не будет написано его имя, мне не поздоровится. Если вы меня извините, мне нужно отчитаться перед советом. Увидимся в гостинице. Гостиница. Причудливое название для того, что было верхним этажом чьего-то дома, который сдавался в аренду по цене пентхауса в центре Вейла. Стоило ожидать, что предприимчивые граждане увидят возможность заработать, и поскольку одна свободная спальня могла сдаваться дороже, чем целая квартира в другом месте, им пришлось согласиться. В Анселе просто не осталось места. Люди платили хорошие деньги за аренду сараев в задних садах. И вот они здесь, трое самых видных горожан в Вейле, каждое утро завтракают с двумя местными жителями и их детьми. Озпина это забавляло, но он представлял, что для такого человека, как Ричард Уайклифф, это было откровенно унизительно. Не то чтобы он когда-либо намекал на это хозяевам. В первую очередь он был дипломатом. — Он многое сказал, что меня не устраивает, — сказала Глинда, — но я не могу сказать, что он не прав, Озпин. Что нам делать? Весь мир знает о его Проявлении, и не все в нем будут преследовать его интересы. — Я не соглашусь похитить мальчика и привезти в Вейл. Я попрошу Кроу присмотреть за ним и убедиться, что к нему не приближается никто неподобающий. Николас весьма компетентен. Но я осмелюсь предположить, что Ричард прав, когда говорит, что Ансель не выдержит тяжести его присутствия. Мистер Арк не сможет остаться здесь навсегда, как бы он этого не хотел. Озпин грустно вздохнул и посмотрел на яркое солнце в небе, заливающее своим светом город, который существовал только для того, чтобы приютить одного беспокойного молодого человека. — Мир просто не допустит этого./-/
Была поздняя ночь, когда Жон закончил свои последние воскрешения этой ночи. Надеясь, во всяком случае. Неизвестно, что произойдет в тихие утренние часы, но он мог надеяться на отдых. С аурой на уровне всего 10% он вышел из последней палаты, опираясь на стену. Его мысли вернулись к неуклюжей встрече, которую он провел ранее перед отчаянным трехчасовым сном. Он проснулся в своей постели, куда его перенесли мама и сестры. Праздник в Вейле. Он всегда хотел побывать в этом городе, увидеть все крутые достопримечательности, развлечения и пройтись по магазинам, где были торговые центры размером с Ансель. Он даже слышал об игровых центрах высотой в несколько этажей, с сотнями различных игр и даже турнирами. Такое мечтал увидеть каждый, кто вырос в деревне. Я не могу уехать. Люди умрут, если я поеду. Они умрут, а меня не будет здесь, чтобы спасти их. Вот и всё. Он снова вздохнул и оттолкнулся от стены. В коридорах было немного темнее, чем обычно, свет был приглушен, как для сохранения энергии, так и для того, чтобы люди в палатах спокойно спали. Здесь было тихо — меньше активности, а большинство сотрудников ушли домой или на перерыв. Жон добрался до лифта и спустился на нем, мечтая о быстрой дороге домой и своей постели. Может быть, у него будет время поговорить с отцом. Скорее всего, нет. Ведь он уже почти задремал. Лифт с грохотом открылся, и Жон на автопилоте вышел из него, но тут же замер, заметив, что вестибюль не так уж пуст, как должен был быть. Там была группа людей, от десяти до двадцати человек, и поблизости не было никакой охраны. Его мышцы напряглись, хотя не должны были. В последнее время у него был не самый лучший опыт общения с толпой. Обычно его провожали через неё для его же безопасности. Прошли те времена, когда он мог в одиночку прогуляться по Анселю. Люди стали воровать и продавать принадлежавшую ему одежду, не стесняясь того, была ли она на нем в текущий момент или нет. Но эти были совсем другими. Профессионально одетые и таскающие тяжелое оборудование — камеры, понял он, когда один из них заметил его. Мужчина указал на него, и внезапно началась бурная деятельность. Одна из медсестер за столом попыталась вмешаться, широко раскинув руки, чтобы преградить им путь, но они просто пронеслись мимо нее, отбросив в сторону. Внезапно Жон обнаружил, что на него направлены три камеры и три микрофона, тыкающие ему в лицо. Еще один, прикрепленный к большому шесту, висел над ним. Он попятился назад, но двери лифта уже закрылись. Его рука безрезультатно била по кнопке вызова. Он оказался в ловушке. — Жон Арк — вопрос от "Новости Вейла". Ходят слухи, что вы собираетесь переехать в Вейл и открыть там клинику, и что ваша сегодняшняя встреча с послом Вейла была посвящена окончательному решению. Есть ли в этом доля правды? — Ч-что? — тупо спросил он.— Н-нет, я никогда... — Мистер Арк! Мистер Арк! Каково это — уметь воскрешать мертвых? Как сильно это давит? — Я... я не должен. — Он попытался оттолкнуть ближайший микрофон, но его схватили за руку и впихнули обратно в лицо. Он ударился спиной о дверь лифта. — Пожалуйста, — умолял он их, — я устал. Я... я просто хочу домой. Я весь день воскрешал людей. — Почему вы решили остаться в такой маленькой деревне и воскрешать людей здесь? — крикнул кто-то. — Неужели тысячи людей, которые умирают каждый день в Вейле, не так важны? Его глаза расширились. — Тысячи...? — Его голос был слабым даже для его собственных ушей. Он в отчаянии посмотрел мимо них на стойку регистрации, где медсестра судорожно говорила в интерком. Помощь. Помощь должна была скоро прийти. Жон сглотнул и попытался устоять на ногах. — Они не менее важны. Я просто живу здесь и... — А вам не кажется, что это эгоистично — ограничивать свое Проявление лишь Анселем? — Я живу здесь! — попытался крикнуть он. Его голос был слишком хриплым для этого. — Я не ограничиваю его. Я просто не могу помочь людям, находящимся за сотни километров отсюда. Этот вопрос несправедлив. Пожалуйста, мне нужно домой. Мои родители... — Это правда, что оба ваших родителя умерли у вас на глазах, и что вам пришлось их воскресить? — Да! — закричал он. Его голос треснул от напряжения, физического и эмоционального. — Да, это правда, но почему вы заставляете меня вспоминать об этом? Мужчина всучил ему микрофон. — А как насчет родителей всех остальных... Жон отпрянул от микрофона и вопроса как раз в тот момент, когда двери позади него с шумом распахнулись. Толпа журналистов и фотографов повалила его назад, и он упал. Казалось, всё происходит в замедленной съёмке: руки Жона пытались зацепиться за двери, но они продолжали открываться и вырывались из его пальцев. Его правая нога отлетела назад, чтобы попытаться устоять, но ударилась о приподнятый бортик кабины лифта. С исчезновением последней страховки мир покачнулся, яркий свет в верхней части лифта заполнил его зрение. Был медленный момент, когда его желудок перевернулся, другой, когда головокружение пронеслось в его уставшем сознании. А затем последовал удар. Резкий и внезапный удар по затылку, отозвавшийся тупым треском. Темнота поглотила его.