/-/
Два часа. Именно столько времени он должен был улыбаться. Целых два часа. Два часа, в течение которых он шел с тремя членами совета, улыбался для фотографий, пожимал руки и изо всех сил старался запомнить имена. Их было много, слишком много, и шикарный ужин, на который его пригласили, с девятью блюдами, вином и тостами за его благополучное пребывание в Атласе, ничуть не облегчили задачу. Он был благодарен маме за то, что она все время была рядом и тихо касалась его ноги или руки под столом. Тихое, постоянное утешение. Он почти никого не запомнил. Ему пожимали руки, мужчины и женщины в два-четыре раза старше него, расспрашивали о его домашней жизни, его интересах и увлечениях, потом ещё пожимали руки, ещё фотографировали и просили о многом. Он думал, что его пригласили поужинать по меньшей мере два человека, он обещал навестить ещё одного и поддержать политические кампании по меньшей мере ещё двух человек. Если бы не присутствие матери и не маячивший рядом генерал Айронвуд, он мог бы согласиться на всё это, чего не хотел. Этот человек вмешивался в разговор весь вечер, уже после того, как в голове у Жона образовалась каша и он начал засыпать за столом. К тому времени, как всё закончилось, он практически рухнул в предоставленной ему спальне, даже не спросив, где разместили его семью. Это была кристально чистая комната с белыми стенами, с двухъярусной кроватью, письменным столом под ней и окном, выходящим на большую травянистую площадку снаружи и на воздушное судно, на котором он прилетел и которое всё ещё стояло на главной лужайке. Забравшись в постель, Жон уснул, не успев накрыться одеялом. Когда он проснулся, в дверь медленно и уверенно стучали. — Сэр? — позвал его женский голос. — Сэр, с вами всё в порядке? Сэр, если вы не ответите, мне придется войти. — Уф. — Жон сел, и ему потребовалось мгновение, чтобы осознать комнату и то, где он сейчас находится. Ещё больше времени ушло на то, чтобы осознать, что он вообще проснулся, а не был вытащен из постели несчастным случаем и людьми, которых нужно было воскресить после смерти. Он уже собирался подумать об этом, когда стук стал немного настойчивее. — О. Я в порядке! — ответил он. — Я... я выйду через секунду. Он лег спать в той же одежде, в которой пришел, сняв только ботинки, так что не составило труда влезть в них обратно и броситься к двери. Первый день, а он уже опоздал. Атлас много для него сделал, и меньше всего ему хотелось показаться неблагодарным. Они могут забрать то, что предложили, если я это не сделаю. Мне нужно показать им, что я достоин остаться здесь — ради моей семьи. Жон попытался открыть дверь, но не нашел ручки, а потом заметил клавиатуру с зеленой и красной кнопками. Он нажал на зеленую, и дверь открылась. — Простите, я... ой! Он смотрел вперед, ожидая кого-то увидеть. Или, что более привычно, посмотреть вниз. В пятнадцать лет его рост уже достигал 180 сантиметров, и сестры всегда называли его бобовым ростком. Он не был самым высоким человеком в Анселе, но их было не так уж много, и обычно разница составляла всего несколько сантиметров. Поэтому он не привык оказываться лицом к лицу или грудью к груди с такой женщиной, как эта. Его глаза скользнули вверх, по обтягивающей белой куртке с отсутствующими рукавами, по загорелой шее и лицу, каштановым волосам и глазам. — Эм. Привет. — Он неловко улыбнулся. — Простите, что проспал, я обычно... эээ... обычно я так долго не сплю. — Эй, это не проблема. — Женщина неожиданно улыбнулась, и он поразился тому, как мило она выглядит, несмотря на рост почти в два метра. — И вы совсем не проспали, сэр. Меня просто попросили проверить и узнать, не хотите ли вы позавтракать. — Можете не называть меня сэром. Просто Жон будет нормально. — Фух, как-то странно называть юнца твоего возраста сэром. — Она неожиданно ухмыльнулась и толкнула его кулаком в плечо. Её руки были огромными и мускулистыми. — Этому учат в армии. Если сомневаешься, говори "сэр". Легче сказать "сэр" и отдать честь тому, кому не обязан, чем не отдать честь старшему по званию. — Да, я думаю... эм... кто вы? — Что, ты меня не узнаешь? Мы встречались прошлой ночью. — Его лицо приобрело панику мальчишки, который забыл имя кого-то важного. Женщина вздохнула. — Ах, прошу прощения, наверное, я забыла, что ты вчера встречался со многими людьми. Всё в порядке — к концу вечера ты выглядел измотанным, так что я не должна слишком удивляться. Я Эльм. Эльм Эдерни. — Она протянула свою большую руку, которая показалась ему карликовой, когда он пожал её. — Я часть твоей охраны. — Моей что? — Ты и это забыл, да? — Она подмигнула. — Не беспокойся, я попрошу остальных представиться позже. Я часть Арк-Опс. Еще одно название, брошенное так просто, с таким ужасным подтекстом. — А... Арк-Опс...? — Да. Мы — твоя специальная команда безопасности. Босс объяснит тебе всё, если захочешь. Он, конечно, странный, но, кажется, нормальный. Не такой жесткий, как некоторые люди, с которыми я раньше работала. В любом случае, я — или мы — твои телохранители, сопровождающие, помощники, в общем, всё, кем ты хочешь нас видеть. — Она снова подмигнула и прошептала: — В пределах разумного. Кровь залила лицо Жона, и он отступил назад, заикаясь: — Я не понимаю, что именно ты предлагаешь! — Ахахаха! — Женщина откинула голову назад и громко рассмеялась. Это заставило его покраснеть ещё сильнее, особенно когда она обхватила его плечо своей большой рукой и притянула к себе. — О, ты просто прелесть. Я шучу, шучу. Ах, эта реакция, однако. Ты такой же милый, как рядовой первого курса, когда он узнает, что душевые совместные. Но да, мы здесь, чтобы убедиться, что ты останешься целым и невредимым. Целая команда людей, не только заботящаяся о его безопасности, но и названная в его честь. Он хотел сказать, что это нелепо, но потом он только что прошел через церемонию приветствия для него, когда весь город праздновал. Ничто не может быть более нелепым. А учитывая то, что произошло в Анселе, возможно, он в этом нуждался. — Ваш отряд защищает и мою семью? — Нет. Мы полностью в твоём распоряжении. — Эльм заметила его панику и быстро сказала, — К ним приставлены другие сотрудники. Не волнуйся. О твоих сестрах — кстати, Эмбер просто прелесть — будут заботиться постоянно, но эти детали не в нашей компетенции. Мы — твой преданный и отобранный вручную эскорт, потому что мы лучшие из лучших. — Эльм согнула другую руку, демонстрируя свои мускулы. Они выглядели такими же большими, как его голова. — Итак, если тебе что-нибудь понадобится, ты просто обратишься ко мне, да? — Конечно. — Жон осторожно вырвался из её хватки. — Ты упоминала о завтраке? — Конечно, упоминала! Давай, ты можешь познакомиться с командой, раз уж мы здесь. Твои родители вместе с твоими сестрами осматривают это место. Мы собирались позвать тебя с собой, но твоя мама сказала, что ты, наверное, слишком устал после вчерашнего вечера. Эльм продолжала говорить, ведя его по длинному белому коридору. Несколько человек прошли мимо них, останавливаясь, чтобы поприветствовать её. По крайней мере, он думал, что именно её, пока один человек в солдатской форме не сказал "Арк", отдавая честь. Жон неуклюже попытался отдать честь, но тот уже прошел дальше. Эльм ничего не подумала и продолжила рассказывать, как она встретила его сестер этим утром — он не был уверен, пыталась ли она уверить его в своей правоте или просто заполнить разговором неловкое молчание, которое он и не пытался исправить. В любом случае, это избавило его от необходимости говорить и позволило рассмотреть их окружение, которое состояло из гексагональных коридоров, металлических дорожек и направлений, выбитых на стенах. Эльм, похоже, ориентировалась по тем, что были обозначены как "Столовая 4Б", и вскоре привела его к герметичному дверному проёму. Как только дверь открылась, кто-то внутри поднял голову и крикнул: — Внимание! Стулья заскрежетали по полу, люди поднялись на ноги, построились в линию и отдали честь. Жон отступил назад, столкнувшись с Эльм, которая, взглянув на его лицо, воскликнула: — Вольно. Он же не сержант. Он не против, если его будут звать Жон, никаких "сэр" и никаких постоянных отдач чести, да? Жон быстро кивнул. — Я не удивлен отсутствием приличий с твоей стороны, Эдерни, — сказал высокий, белокожий мужчина. — Надеюсь, это не ты вбила ему в голову такие идеи. — О, как можно, Зеки. Он не в настроении, и наша задача — сделать так, чтобы ему было удобно. — Хватит, вы двое, — сказал другой мужчина. Он был такого же роста, как и Жон, с короткими каштановыми волосами, голубыми глазами и в белой куртке с отстегнутыми рукавами. — Я знаю, что это задание новое, но мы теперь члены команды. Пора начать вести себя соответственно. — Да ладно вам, босс, — сказала девушка с кремовой кожей и темно-зелеными волосами. Она лениво, почти сонно улыбнулась и уже прислонилась к стене рядом с темнокожей девушкой с ирокезом. — Вы знаете, что немного поддразнивания необходимо, прежде чем команда действительно срастётся. Может быть, у нас появятся маленькие дети Эдерни-Зеки. — В её самых смелых фантазиях! — огрызнулся коренастый мужчина, которого она упомянула. — Да, — сказала Эльм, скрестив руки. — Я имею в виду, я бы сломала его тощий таз, как ветку. — Вы все заставляете нас плохо выглядеть перед высокопоставленным лицом, — пожаловался первый мужчина. Он шагнул вперёд, хотел отдать честь, но потом решил не делать этого и протянул руку. — Извините за подъём в столь раннее утро. Наша команда только что сформирована, и мы знакомимся друг с другом. Вы можете быть уверены, что это не повлияет на нашу работу. Жон пытался придумать, что сказать, но его окружали люди, которых он не помнил, и которые вели себя так, будто он должен знать, кто они, что они и зачем они ему нужны. Возможно, всё это было сказано ему прошлой ночью, но также как и миллион других вещей. — Нам нужно снова представиться, потому что эти политики заполнили его голову таким количеством информации, что она чуть не лопнула. — сказала Эльм. — Правда? Полагаю, вчера была тяжелая ночка. — Мужчина усмехнулся. — Очень хорошо. Я Кловер Эби. Командир Арк-Опс. Остальные также могут представиться. — Эльм Эдерни. — сказала Эльм, несколько бессмысленно. Она подмигнула ему, и Жон снова покраснел, проклиная свое смущение. — Вайн Зеки. — Бледный мужчина, оскорбивший Эльм, всё же сумел дружелюбно улыбнуться ему. Он положил руку на грудь и слегка поклонился. — Рад снова встретиться с вами. Желаю нам удачно сработаться. — Тортуга Мандрагора. — Лениво выглядящая женщина помахала рукой. — Зовите меня просто Тортуга. Фамилию не выговоришь. — Гарриет, — проворчала последняя девушка. — Гарриет Бри, — поправил Кловер с суровым видом. — И мы — Арк-Опс, как вы, несомненно, поняли. Мы новая команда, так что мы всё ещё утрясаем детали, но нас отобрал сам генерал Айронвуд, так что мы постараемся сделать всё возможное. — Последнее слово было обращено к команде, которая немного оживилась от похвалы. — Наша работа заключается в том, чтобы обеспечить вашу безопасность, что не должно быть большой проблемой. Атлас гораздо более законопослушен и дисциплинирован, чем большинство городов. Не то чтобы я оскорблял вашу родную деревню, конечно. — Всё в порядке. — Жон слабо улыбнулся. — Ансель не был... не всегда всё было так плохо... — Судя по слухам, он стал таким небезопасным только потому, что там не было достаточно многочисленной полиции, чтобы поддерживать порядок. — сказала Тортуга. — Нельзя их винить, учитывая, что численность населения так резко возросла. Достаточно нескольким людям избежать наказания, чтобы другие начали думать, что они тоже так могут. — Атлас намного безопаснее. — повторил Кловер. — Наша полиция поддерживается военными, и если такие люди думают, что им может сойти с рук то же самое здесь, они будут очень разочарованы тем, что из этого выйдет. Впрочем, вам не стоит об этом беспокоиться. Вы поели? Мы как раз начали завтракать... Дверь снова распахнулась. Вошел генерал Айронвуд. Кловер отдал честь. — Сэр! Остальные члены команды тоже отдали честь. — Сэр! — Вольно, — сказал генерал Айронвуд, возвращая им воинское приветствие. — Доброе утро, Жон. Как дела? Это было ненормально — находиться в окружении стольких людей и чувствовать себя настолько обделенным. Они отдавали честь; у них была командная структура; ему было пятнадцать лет, и он понятия не имел, что происходит. Тем не менее, он был обязан попытаться. — Я в порядке, сэр. Все кажутся... милыми. — Мы только что представились снова, сэр. — объяснил Кловер. — Прошлая ночь была слишком насыщенной, чтобы он смог всё запомнить. — Я предупреждал их об этом, но им так нравятся их длинные речи. — заметил Айронвуд. Он улыбнулся и сказал: — Мне жаль, что так вышло вчера вечером, Жон, я знал, что придется в какой-то степени заниматься политикой, но я не ожидал, что они сделают это так бурно. Я должен был вмешаться. Жон покачал головой. — Всё в порядке. — Атлас в буквальном смысле платил за него почти двести миллионов льен в год. Сто восемьдесят — Анселю, пятнадцать — ему, и ещё столько же стоила вся эта охрана. Учитывая всё это, он считал, что они заслуживают некоторых уступок с его стороны. — Это ожидаемо, верно? Я просто надеюсь, что сделал всё, что мог. — Ты сделал все, что мог. — сказала Эльм, положив тяжелую руку ему на плечо. — Поверь мне, я проверила новости сегодня утром, и людям ты понравился. Айронвуд казался удивленным этим жестом, но не огорченным. — Эдерни говорит правду, — сказал он. — Я уверен, что ты не хочешь слышать полный отчет, но в целом приём был очень положительным. Ты показался очень вежливым, добрым молодым человеком, и люди хорошо на это реагируют. Тот факт, что ты был заметно уставшим, но всё равно старался изо всех сил, вызывает у людей симпатию. — Помогло и то, что он буквально превозносил Атлас как своих спасителей. — сказала Тортуга. — Хватит об этом. — Айронвуд прервал её. — Прошу прощения, что пришел так рано и выдвигаю такие требования, но Совет хотел бы, чтобы ты был на месте и работал сегодня. По возможности, пораньше. Я знаю, что это может быть нежелательно после того, что произошло... — Нет. Всё в порядке. Всё было в порядке, верно? Они заплатили за то, чтобы он приехал сюда, и это было не просто для того, чтобы улыбаться перед камерами и пожимать руки. Он был здесь, чтобы использовать свое Проявление ради Атласа, а взамен они защитят его, его семью и Ансель. Честно говоря, тот факт, что они позволили ему выспаться, уже ставил Атлас на ступень выше родного дома. Он приехал сюда, зная, что здесь будет всё то же самое, но в большем масштабе: больше исцелений, больше воскрешений, больше больниц. Его не удивило и не расстроило, что они хотят, чтобы он сразу же приступил к делу. — Ты уверен? — спросил Айронвуд. — Если ты всё ещё устал, то я не против сказать им, чтобы они перенесли встречу. Жон снова покачал головой. Он выспался, а его аура была так высока, как никогда раньше. — Мне было бы неприятно, если бы я сидел и ничего не делал после всего, что предложил Атлас. Я не хочу злоупотреблять вашим великодушием. — Спасибо. Ты получишь свободное время и отдых, которые я обещал тебе раньше. Я бы также хотел, чтобы у тебя было больше времени для общения с семьей, но ты прав, что пока от тебя ждут результатов. Кловер, Арк-Опс, — сказал он, — приготовьтесь к миссии в город. Вы отвезете Жона в больницу Святого Николаса Шни, где он будет работать, чтобы помочь тем, кто умирает от предотвратимых и излечимых заболеваний. Там будет фотосессия и другие важные персоны, но помните, что ваше внимание сосредоточено на защите и благополучии этого молодого человека. Не позволяйте никому пытаться навредить ему, и не позволяйте ему навредить себе. — Жон открыл рот, чтобы возразить, но Айронвуд продолжил говорить. — Я зафиксировал множество случаев, когда он доводил себя до изнеможения и чуть не падал в обморок. Зеки, я хочу, чтобы ты лично следил за его аурой и прекратил процедуры в тот момент, когда она войдёт в красную зону. — Есть, сэр! — Кловер. Я оставлю детали на твое усмотрение. — Айронвуд отдал честь, и Арк-Опс сделали то же самое. — Я оставляю его на вас. Жон, если у тебя возникнут проблемы, пожалуйста, обращайся с ними к Эби, Эдерни или кому-нибудь ещё здесь. Я доверяю им безгранично, иначе я бы не оставил тебя с ними. Мне жаль, что я не могу лично сопровождать тебя... — Но вы же генерал и директор школы. Мужчина кивнул, довольный тем, что он сказал это. — Так и есть. Моя загруженность не позволяет мне показать тебе всё вокруг, но я хочу, чтобы ты знал, что моя дверь открыта, если тебе это понадобится. Мы можем поговорить позже о других вещах, которые я предложил в рамках твоей службы здесь. — Психотерапевт, понял Жон. Он был благодарен Айронвуду за то, что тот не произнес это вслух. — До тех пор я желаю тебе всего хорошего. Постарайся развлечься и не переутомляться слишком сильно./-/
Кловер Эби внимательно следил за VIP-персоной, пока тот воскрешал двенадцатилетнюю девочку из мертвых. Это было невероятно, немного пугающе, но он напомнил себе, что это — Проявление. Некоторые уже говорили о мальчике так, будто поклонялись ему как божеству, но Кловер на своем веку повидал много странных и разнообразных Проявлений и не собирался в это вмешиваться. Для всех Проявлений, которые убивали людей, справедливо было бы иметь несколько Проявлений, которые делали обратное. Жизнь и смерть — две стороны одной медали, и если он бы изумлялся, видя, как кому-то дарят жизнь, то должен был чувствовать то же самое и по отношению к сотням Проявлений, способных её отнять. Во всяком случае, такова была мысль. Но всё равно происходящее шокировало. Многочисленные репортеры и журналисты, наблюдавшие за происходящим, были необычайно молчаливы — скорее всего, от чувства благоговения. Все они слышали о том, на что способен мальчик, и принимали это как факт, но видеть и верить — две разные вещи. Такие кадры можно было испортить только комментариями или бестактными вопросами, особенно когда родители девочки вышли вперед и обняли свою вновь ожившую дочь. Кловер не сводил глаз с Жона Арка. Мальчик выглядел немного усталым, вытирая лоб, но он всё ещё шел вперед, и это был уже четвертый человек, возвращенный к жизни. Ему было приятно видеть, что Вайн уделяет пристальное внимание его свитку и следит за его аурой. Несмотря на то, что они с Эдерни спорили как кошка с собакой, они оба были внимательны там и тогда, где и когда это имело значение. — Безумно приятно видеть, как это происходит, не правда ли? — сказала Тортуга. Она подвинулась, чтобы опереться на стену рядом с ним. — Ты слышишь об этом и видишь репортажи, и знаешь, что это реально, но когда это происходит у тебя на глазах, это похоже на что-то из другого мира. — Это точно, — согласился он. — Я просто хотел бы, чтобы в этом было меньше спектакля. — Как и я, его семья и, ясно, что он тоже. Тортуга и Кловер наблюдали, как в комнату ввели новую семью. Они проявили радость и надежду, увидев мальчика, а то, как он улыбался в ответ, пожимал им руки и разговаривал с ними, заставляло его казаться старше, чем он был на самом деле. Большинство детей в его возрасте от такого количества внимания просто сникли бы или замолчали бы в неловкой тишине. А он, казалось, привык к этому. Пока Кловер не заметил выражение его лица, когда он отвернулся от родителей к мертвому телу девочки. — Вот, — сказал он. — Видишь, как он напрягся, когда они попросили его об этом? Он заставляет себя улыбаться — заставляет себя делать всё это. Ему не нравится внимание. — Или это присутствие СМИ ему не нравится, — сказала Тортуга. — Ты слышал, что случилось в его родной деревне. Кто может его винить? — Не я. — Если мы заботимся о его благополучии, то, возможно, стоит сообщить об этом. Кловер кивнул. Тортуга высказала верную мысль. — Я сообщу генералу о твоих наблюдениях, когда буду делать свой доклад сегодня вечером. Сомневаюсь, что он всегда будет под таким пристальным вниманием репортёров. Это его первый день в Атласе, его первое чудо. Понятно, что Совет хочет, чтобы это было зафиксировано и опубликовано. Скоро это станет старой новостью, и тогда они вернутся к преследованию поп-звезд и политиков в поисках сплетен. — Объясняет, почему совет так упорно на этом настаивает. — Они хотят показать людям, что они проявили инициативу, чтобы он приехал сюда. Это большая победа для него — выбрать Атлас, а не любое другое королевство, но на самом деле люди хотят, чтобы он не просто жил здесь. Они хотят, чтобы он здесь работал. — Они хотят, чтобы несовершеннолетний мальчик работал. Это о многом говорит, не так ли? Он тоже не был большим поклонником этой точки зрения, но мальчику платили больше, чем Арк-Опс могли заработать вместе взятые за пять лет, и не похоже, чтобы кто-то другой мог делать подобное. Совет всегда ставил Атлас на первое место, это было частью того, почему люди доверяли им управлять. Если это включало в себя использование Проявления Арка, что ж, это была небольшая цена — и, по крайней мере, они были готовы заплатить ему за это. Его бы использовали, куда бы он ни пошел. Атлас был честен и откровенен в этом, если не сказать больше. Трудно было поставить себя на место мальчика, ведь он был старше, обучен и сам выбрал этот путь, поэтому то, что его попросили работать на благо королевства, которое он любил, не казалось несправедливым. Однако, наблюдая за мальчиком, Кловер чувствовал, что перед ним опытный врач. Тот вёл короткие беседы с семьей до и после, уговаривал жертву не поддаваться панике и выносил их благодарность со стоицизмом человека, просто выполняющего свою работу. Это не было бы чем-то необычным видеть на лице человека вдвое старше его, но в этом-то и был смысл. Он был ребенком. В казармах он вел себя как ребенок: неуверенно и немного настороженно, но не недоверчиво, а настороженно, как и подобает любому человеку его возраста. Однако, как только они вошли в больницу, всё изменилось. — Он удивительно профессионален. — Я согласна. — Тортуга зевнула в руку. — Этот маленький солдат заставляет меня уставать, просто глядя на него. В его возрасте я была занята тем, что пыталась увильнуть от выполнения домашнего задания, избежать работы по дому и остаться в постели. — Чем это отличается от того, что ты делаешь сейчас? — Сейчас у меня есть заноза в заднице — босс, который не дает мне спать, — сказала она, легонько ударив его по руке. — Эдерни, кажется, нравится мальчик. Она выглядит с ним почти по-матерински. Он тоже это заметил. Из всех них она была единственной, кто решил поддержать Жона, пока он выполнял свою работу здесь. Остальные заняли позиции у стен, в стороне, чтобы не создавать военного присутствия в больнице и не смущать людей. Эльм же поступила с точностью до наоборот, став тенью за VIP-персоной и заняв охранную позицию рядом с ним. Им не стоило ожидать здесь нападения, ведь первые пострадавшие были тщательно проверены, но если это доставляло ей удовольствие, а VIP не возражал, то это не было проблемой. Он смотрел, как она похлопывает Жона по спине и говорит какие-то слова, широко ухмыляясь. Он ответил положительно, хотя и робко. — Старшая сестра, я бы сказал. — У него уже есть семь сестер, и он, наверное, не оценит ещё одну. — сказала Тортуга. — Может быть, стоит почаще поручать её ему, если они уже так хорошо ладят. Так ему будет комфортнее. — Я бы хотел, чтобы у него был шанс узнать и довериться всем нам, — ответил Кловер. — Это касается и тебя, Тортуга. Ты не можешь халтурить и уклоняться от работы под моим командованием. Это касается и Гарриет. Я не знаю, в чем её проблема... — Гарриет считает, что эта работа ниже её достоинства. Она солдат, специалист, и она хочет, чтобы её использовали в наиболее приоритетных ситуациях. Быть приставленной к ребенку в качестве постоянного охранника — это не та должность, на которую она рассчитывала. — Он буквально самый важный человек во всём Атласе. Не бывает более приоритетных дел, чем это. — Я не говорила, что она считает миссию неважной, просто она думает, что это ниже её достоинства. Она училась быть бойцом, а ты знаешь, как некоторые сержанты могут относиться к женщинам в армии. Эта охрана продлится на ближайшие сколько угодно лет. На девушку много смотрели свысока в основной части, и она потратила годы, чтобы доказать, что тоже может сражаться; и это назначение кажется ей пощечиной. На твоём месте я бы ожидала просьбу о переводе. — И она должна ожидать, что ей откажут, — ответил он. — Генерал Айронвуд выбрал её, и в этом вся суть. Атлас не находится в состоянии войны; у нас осталось не так много боевых назначений. Если она не может понять ценность этой миссии, я поговорю с ней и всё объясню. Ещё одно мертвое тело вынесли, положили и воскресили на глазах у операторов. И снова Жону пожал руку врач, а затем советница Камилла, которая пришла сегодня, чтобы устроить представление. Ему удалось сохранить улыбку, несмотря на то, что он пропустил завтрак и прибыл только накануне вечером. Глядя на него, можно было подумать, что все эти вещи для него— обычное дело. Просто часть повседневной жизни. Возможно, так оно и было. — Он — трудяга. — сказал Кловер. — Надо отдать ему должное. — Ни у кого не должно быть такого отношения к работе в его возрасте, — ответила ему Тортуга. — Он ребенок. Он должен просыпаться в полдень, играть в видеоигры и неудачно подкатывать к девушкам. А не быть в окружении трупов, врачей и стервятников, как сейчас. После этого у нас, что — пресс-конференция, потом фотосессия, ещё одна встреча, на которой его представят всему совету, а затем ещё один сеанс некромантии сегодня днем. — Не называй это так. Отдел по связям с общественностью открутит тебе голову. — Я просто говорю, что он не трудолюбив — им управляют, как рабом. — Тортуга зевнула, как будто напряжение, которое испытывал Жон, взяло свое. — Его собираются держать взаперти и использовать как инструмент на благо Атласа. Я изнемогаю от одной мысли об этом. Бедному парню нужен день, чтобы просто отдохнуть, иначе он сломается. — То, что ты ленивая, не значит, что ты должна ожидать этого от всех остальных. — Да, но это не значит, что я не права... Вайн отошёл от стены и подал знак Кловеру, который принял сообщение и шагнул к врачам и родителям, которые старательно пожимали руку VIP-персоне. Увидев его, они замерли на мгновение, словно опасаясь, что переборщили, прикоснувшись к нему. Кловер улыбнулся, чтобы успокоить их. — Твоя аура на исходе, Жон, — сказал он достаточно громко, чтобы все услышали. Семья сразу же расслабилась, поняв, что они не виноваты. Они сказали мальчику несколько прощальных слов, поблагодарили его, а затем бросились к выходу, крепко держа своего ребенка. — Нам придется пока прерваться. — Что? — спросил Жон, тяжело дыша. — Уже? — У тебя десять процентов ауры. — Доктор, работавший рядом с ними, заговорил. — Это считается критическим с точки зрения большинства охотников. К этому моменту встречу можно считать законченной. Мистер Зеки прав. Если ваша аура настолько низка, вам лучше остановиться здесь и не рисковать. Советник Камилла встала и расправила блузку. Она в основном наблюдала за происходящим и извлекала политическую выгоду из своего присутствия, но теперь вышла вперед, чтобы высказаться, и положила руку на плечо Жону. Она повернулась лицом к камерам, наблюдавшим за ними, и сказала: — Боюсь, что сегодня нам придется прервать наш визит. Уверена, вы все понимаете, что молодой Жон находится на грани истощения. Мальчик моргнул, скорее смущенный, чем расстроенный. Неужели никто раньше не пытался ограничить его возможности? Если это и было безрассудством, то не меньшим, чем можно было ожидать от далекой деревни, лишенной общественного контроля. — Нет, пожалуйста! — закричал мужчина. — Мой сын! Кловер повернулся вовремя, чтобы увидеть, как мужчина, вероятно, другой отец, рванулся вперед, но был задержан двумя солдатами, охранявшими дверь, задолго до того, как Арк-Опс пришлось начать действовать. Несмотря на это, Эльм бросилась вперёд Жона, а Тортуга стояла неподалеку, готовая вмешаться. Кловер был доволен их быстрой реакцией, даже когда дал отмашку им рукой. Мужчина, видимо, был следующим в очереди, и услышав их разговор, решил вмешаться. За ним стояла женщина, уткнувшись лицом в руки и судорожно всхлипывая. Мужчина беспомощно боролся с солдатами, протягивая одну руку в сторону VIP-персоны. — Пожалуйста, — умолял он, — я сделаю всё. Я дам вам всё — всё! Мой сын не заслуживает смерти. Пожалуйста... Камеры повернулись к нему лицом. Кловер выругался. К счастью, у них под рукой был политик. — Сэр, — Камилла вышла вперед с примирительным выражением лица. Оно было таким же искренним, как и она сама, что говорило не о многом, но этого было достаточно для тех, кто смотрел телевизор, чтобы поверить.— Я понимаю ваше разочарование и боль, правда, понимаю, но дар молодого человека не безграничен. Это плата за его тело и саму его душу. Он работает изо всех сил. — Я могу сделать это ещё раз. — Глаза и камеры повернулись к говорившему мальчику, который вышел из-за спины Эльма с изможденным выражением лица. — Я... — Он перевел дыхание. — Я могу сделать ещё раз. По крайней мере, ещё один. — Жон... — начала Эльм. — Всё в порядке. Я делал это раньше. В этом-то и была проблема, захотелось сказать Кловеру. Он делал это раньше, пока не терял сознание. Вайн и Эльм теперь тоже смотрели в его сторону, ища указаний. Он мог приказать им вывести Жона из здания, и они бы так и сделали, но после того, как он предложил воскресить другого человека, это выглядело бы как грубое вмешательство или, того хуже, как будто они игнорируют желания Жона. Сейчас он был образцом Атласа, золотым ребенком народа, и даже самая маленькая выходка против него вызвала бы массу жалоб. — Ещё один, — сказал Кловер. В этот момент у него не было выбора. — Один и не больше. Семью впустили внутрь, родители рыдали от облегчения и, спотыкаясь, жали руку Жона. Мужчина опустился на колени. — Спасибо, спасибо, спасибо. — Я рад, что могу помочь. — Жон устало улыбнулся и посмотрел, как врач вносит в палату маленького ребенка. Сегодня все они были детьми — это было не столько признаком странной вспышки детоубийства в городе, сколько продуманным пиар-ходом совета. То, что первые чудеса Жона Арка в Атласе будут связаны с оживлением детей, должно было поразить сердца людей. — Что с ним случилось? — Аллергическая реакция, — сказал доктор, укладывая маленького ребенка, которому не было и шести лет, на скамейку. Он выглядел маленьким, бледным и слишком неподвижным. Родители слишком много лепетали, чтобы что-то разобрать, хотя Кловеру показалось, что он несколько раз услышал в этих словах "не наша вина". — Не было никаких признаков того, что у него может быть какая-то болезнь. Мы считаем, что это произошло от укуса пчелы. Мы не смогли сохранить ему жизнь. — Всё в порядке. С ним всё будет хорошо. — Жон сказал это семье, а затем повернулся к ним спиной и подошел к маленькому мальчику. Он положил руки на скамейку, глубоко вздохнул и закрыл глаза. Кловер уже много раз видел, как это происходит, и всё же это было все так же необычно и впечатляюще. Белый свет сиял от него, ярко распространяясь, и на мгновение даже показалось, что у него есть крылья. Это была игра света. Из-за преломления свет переливался то влево, то вправо, и прежде чем он смог остановить себя, его сознание заполнило образ. Ему показалось, или свет немного мерцал? Возможно, потому что это была аура Жона, обретшая форму, а его аура и так была невелика. Сам Кловер также мог вытолкнуть свою ауру наружу настолько, чтобы она проявилась в видимом световом спектре, но это было утомительным занятием, которое большинство охотников считали расточительным. Нужно было проверить, почему Арк использует ауру таким образом, и можно ли её тренировать, чтобы выталкивание души наружу не требовалось. Возможно, подобное и было необходимо, ведь Жону приходилось отдавать часть своей ауры тем, кого он воскрешал. Медленно белый свет просачивался в мальчика на столе, и всё чаще и чаще его грудь начинала подниматься и опускаться, воздух с шипением вырвался из его носа, когда ему снова потребовалось набрать большой глоток воздуха, чтобы заполнить свои пустые легкие. Мальчик закашлялся и перекатился на бок, хрипя и сопя. Жон прервал связь и позволил свету померкнуть. Его руки ухватились за край стола, и Кловер успел заметить, как подкосилась его левая нога. Эльм тоже заметила это и была быстрее, подхватив его, когда он упал. Он не рухнул об пол, но упал на одно колено, тяжело дыша, с ярко-красным лицом. — Всё! — решительно заявил Кловер. — Больше не надо — он вот-вот рухнет от изнеможения. — Вы слышали этого человека. — сказала Камилла репортерам. — Он отдал всё, что у него было, и даже больше. Я надеюсь, что те, кто находится дома, понимают, насколько это его напрягает. Если нет, пусть это будет доказательством. Камеры снова наблюдали за Жоном, когда тот ухватился за стол и попытался подняться. Эльм помогала ему, просунув руки под подмышки и упираясь бедрами в его спину. Он втягивал воздух огромными глотками, глядя на родителей, суетившихся вокруг сына. Жон Арк наблюдал за всем этим со странным выражением лица, находящимся на полпути между изнеможением и радостью. Кловер приказал им покинуть больницу, пока никто не начал умолять "ещё одного человека" и не свёл мальчика в могилу. Он держал свои переживания при себе, отказываясь хвалить Арка за то, что он сделал. Публика умилялась тому, что он пошел против приказа, чтобы помочь ещё одному человеку, но они не понимали, что таких людей, ждущих своего шанса, было много, и что, вылечив ещё одного, они лишь оставили ещё одну семью стоять у входа, в шоке и отчаянии глядя на то, как их ребенок остается мертвым. Сегодня будет ещё много слез. Так будет всегда, независимо от того, сколько их воскресит мальчик. — Ты видел это? — прошептала Тортуга, когда они вернулись в Буллхед и поднимались к Атласу. Жон спал, прислонившись головой к бицепсу Эльм, и та держала его, чтобы он не упал с сиденья. — Ты видел выражение его лица после того, как он воскресил последнего ребенка? — Да. Оно выглядело странно, но я не смог его понять. Она посмотрела на него так, словно он был особенно глупым ребенком, и он почувствовал это в текущий момент, поэтому не стал ей перечить. — Это было облегчение. Кловер наконец-то всё понял. Мальчик радовался не тому, что спас людей — он радовался тому, что не потерпел неудачу. Его радовало только то, что он не подвел людей. Это оставило во рту Кловера кисловатый привкус. — Держи его подальше от телевизоров и газет, — приказал ей Кловер, зная, что сообщение будет передано остальным. — Генерал Айронвуд хочет, чтобы у него было хоть какое-то подобие нормальной жизни, насколько это вообще возможно, а видеть, как люди обсуждают и говорят о нем, не поможет. Особенно проследите, чтобы не было газет из Вейла. Ему не нужно видеть, что они говорят о том, что он выбрал Атлас.