/-/
К огромному облегчению Жона, Уитли сдержал своё обещание. Его подводили к небольшим группам людей его возраста, называли имена, давали краткую характеристику, а затем Уитли давал им возможность немного поговорить, прежде чем отвести его дальше, обычно когда становилось ясно, что человек спрашивает слишком много или начинает слишком интересоваться. Он не столкнулся ни с одной из тех жестких манипуляций, о которых упоминал Уитли, но, возможно, это было потому, что это была вечеринка для детей, и взрослый человек выглядел бы странно, если бы пытался загнать их в угол. Большинство старших держались вместе и общались на взрослой стороне зала, где находился бар и напитки. Больше всего впечатляло то, как быстро Уитли замечал, когда кто-то начинал проявлять слишком большой интерес, и как быстро он реагировал на это. Когда Жон спросил, у его нового друга сразу же нашёлся ответ. — Моя старшая сестра, Винтер, делала то же самое для нас с Вайс. Это было всё. Иногда было трудно вспомнить, что он не всегда был самым важным человеком в комнате. Иногда именно к Уитли приходили люди, желающие использовать его в своих семейных связях, и мальчик научился распознавать эти попытки и уклоняться от них. Жону ещё предстояло освоить это. — Ты научишься. — сказал Уитли. — Главное — всегда иметь наготове оправдание. Так ты сможешь уйти, как только ситуация станет странной, никого не обидев. Я использую для этого отца. Все знают, как он занят, поэтому, когда я говорю, что он ждёт меня, они предполагают, что меня вызвали на какое-то деловое мероприятие. Тогда я прячусь. Жон фыркнул. — Не уверен, что мне это сойдет с рук. — Попробуй. Просто скажи, что Айронвуд отдал тебе приказ поговорить с как можно большим количеством людей. — И люди в это поверят? — Никто понятия не имеет, что должен сделать самый важный человек в мире. Если ты скажешь, что должен поговорить с каждым человеком здесь, они поверят. — Я не настолько важен. — возразил Жон. Хуже всего было то, что он не был уверен в этом, даже когда говорил. Люди, конечно, вели себя так, будто он был таким. Здесь было не так уж плохо — даже лучше, чем он ожидал. Все очень хотели поговорить с ним, но не настолько, чтобы падать от счастья. Он решил, что это потому, что все они привыкли к известным или знаменитым членам семьи, или просто потому, что было бы слишком "заурядно" вести себя таким образом. — Странно, что я ещё не познакомился с твоей сестрой. Разве у неё не день рождения? — Вайс позже будет петь, и до тех пор ты её не увидишь. — Она певица? — Довольно известная. — сказал Уитли. — Но не настолько известная, чтобы это дошло до Анселя, — добавил он с лёгким смешком. У Жона возникло ощущение, что эта новость его как-то обрадовала. — Отец не упускает ни одной возможности покрасоваться перед людьми, особенно на таких благотворительных мероприятиях, как это. Моей сестре, вероятно, уже приготовили микрофон и проводят последнюю репетицию перед выходом. Я уверен, что в конце концов Вайс соизволит поговорить с нами, простыми смертными. А вот и она. Привет! Девушка, к которой они подошли, повернулась и посмотрела в их сторону. Она была такой же высокой, как и он, возвышаясь над Уитли по крайней мере на полметра, с кроваво-красными волосами и большими, круглыми зелёными глазами, которые в данный момент были широко раскрыты, зажав между губами маленький кусочек торта из буфета. Симпатичная, —подумал Жон, прежде чем девушка кашлянула и отвернулась наполовину, чтобы проглотить свой тортик. — Привет, — кашлянула она. — Простите меня за это. Я была голодна. — Для этого и существует шведский стол. — сказал Уитли великодушным голосом. — Я здесь со своим другом. Представляю его людям. — Здравствуйте, — снова сказала девушка, вежливо улыбаясь, хотя и немного устало. — Пирра Никос. — Она протянула руку так, что стало ясно, что ей пришлось делать это уже много раз за сегодняшний вечер, и только потом посмотрела на него. — А вы?.. Он увидел момент осознания. Это проявилось в кратком расширении её глаз, за которым последовал ещё один надрывный кашель и лёгкая волна крошек с её губ. Рука была отдёрнута, сначала грубо, но потом она быстро собралась, поднялась и протянула ее снова. На этот раз улыбка выглядела и чувствовалась искренней. — Жон, верно? Ты — Жон Арк? — Это я... — беспомощно сказал Жон. Он предпочитал искреннюю улыбку, но тот факт, что она появилась после того, как она увидела, кто он такой, несколько умалял её. — А ты — Пирра. — Пирра Никос. — Девушка на мгновение улыбнулась. После нескольких секунд молчания улыбка ослабла. Не настолько, чтобы она выглядела несчастной, скорее... озадаченной. — Из Мистраля, — добавила она. Когда это ничего не дало, она спросила: — Турниры? — Жон был немного занят в последние несколько месяцев, и у него не было времени смотреть телевизор. — Уитли встал между ними, взял руку Пирры и пожал её сам. Жон был благодарен за быстрое спасение. — Ты должна простить его. — О. О, нет. Я не имела в виду... — Пирра на мгновение замешкалась. — Мне жаль, — сказала она, и искренняя улыбка вернулась, хотя и немного виноватая. — Я слышала обо всем. Хм. Об Анселе и о том, что случилось с тобой. Я сожалею об этом. Это звучало ужасно. Дом. Доктор Уайт. Жон закрыл глаза. — Так и было. Спасибо, что напомнила мне об этом. — Пирра — двукратный победитель регионального турнира Мистраля, — объяснил Уитли. Жон не был уверен, сделал ли он это потому, что думал, что ему хочется знать, или чтобы сменить тему. Если это было последнее, то он был в долгу перед своим новым другом. — Это произошло всего месяц назад, поэтому ты, вероятно, был слишком занят, чтобы обратить на это внимание. Ходят даже слухи, что в следующем году у неё есть все шансы выиграть три турнира подряд. Это будет впервые в мире. — Это очень круто. — сказал Жон. Так оно и было, и именно это он имел в виду. — Мне жаль, что я пропустил это. — Спасибо! — Улыбка Пирры стала шире. — А ты, наверное, один из самых занятых людей в городе, так что я не удивлена. Я надеюсь, что мне удастся одержать три победы, но конкурентов всегда много, и в этом году они были очень непростыми. — Я видел твой бой. — сказал Уитли. — По-моему, он не был таким уж сложным. — А. Ну... — Пирра немного поморщилась. — Уитли, — укорил его Жон и ткнул локтем в бок. — Это просто вежливость. — О, я понимаю, но ложная скромность то же, что и оскорбление своих противников, — ответил Уитли с хитрой улыбкой. — Я могу показать тебе запись в другой раз, если хочешь. Я могу спросить отца, сможем ли мы присутствовать в следующем году. Может быть, ты и твоя семья тоже приедете. Звучало забавно. — Да. Может быть. — Было бы здорово увидеть вас всех там. — радостно сказала Пирра. — Я уверена, что смогу достать вам билеты, если попрошу своего агента. Жон почти рассмеялся. Мистраль, вероятно, будет из кожи вон лезть, чтобы пригласить его в гости. Ему уже сказали, что это может случиться, и что это, очевидно, большое дело для Совета. Он не особо возражал, когда Айронвуд предупредил его. Это был их выбор, как его использовать; так они все договорились. Если Атлас захочет отправить его на неделю в Мистраль, он поедет. Забавно, что Пирра говорила так, будто сама достанет им билеты, как будто он вообще нуждался в её помощи. Забавно, и, возможно, даже немного ободряюще. Она не чувствовала себя человеком, который разговаривает с ними только потому, что он такой. О, она знала, и ей было интересно, но он уже смирился с тем, что это само собой разумеется. Применив совет Уитли на практике, он почувствовал себя человеком, которому ничего не нужно. Тот факт, что Уитли не вмешался, чтобы отвлечь их, ещё больше укрепил его мнение. — Надо будет посмотреть, когда у меня будет время. — Жон сказал после долгой паузы. — Я больше не могу определять своё собственное расписание. — Я тоже. — сказала Пирра со смехом и взмахом руки. — Я только получила немного признания и несколько интервью после победы в первом турнире, но теперь, когда я выиграла два подряд, мне никак не удаётся отдохнуть. — Она хихикнула. — Теперь я мотаюсь с одного турнира на другой, отвечаю на вопросы, даю интервью. Это всё так безумно. — Захватывающе, однако? — спросил Уитли. — О да! — Пирра подпрыгнула на каблуках. — Я увидела так много мест и встретила так много людей, и мне нравится, когда я встречаю людей, которых я вдохновила попробовать стать охотниками. Работа напряжённая, но я бы ни на что её не променяла. Даже если иногда это немного глупо. На следующей неделе я должна встретиться кое с кем по поводу того, что они хотят поместить моё лицо на коробки с хлопьями. — Они хотели поместить моё лицо на энергетический напиток. — сказал Жон. — Правда? — Да. — Он вздохнул. — И с дурацким слоганом. — С каким? — спросил Уитли, любопытствуя. — Всё очень плохо. Он усмехнулся. — Ты не заставишь меня не захотеть его услышать. — Я предупреждал тебя. Кхм. Я не могу воскресить себя из мертвых, но когда я чувствую, что близок к этому, я обращаюсь к "RAISE Energy Drink". — Жон поднял пустую руку и отпил. — Он возвращает меня с порога смерти, чтобы я мог вернуть твою семью. Пирра выглядела в ужасе. Уитли фыркнул в свою руку. — Это ужасно! — вздохнула Пирра. — Это... ахх! — Уитли прижал руку к груди. — Это великолепно. Гениально плохо, — уточнил он, когда Пирра выглядела просто потрясённой. — О, ничего себе, это такая маркетинговая кампания, которая сопровождается собственными противоречиями. Я так понимаю, ты отказался от неё. — Совет отказался. — ответил Жон. Генерал Айронвуд принёс эту новость скорее как историю, чтобы позабавить и ужаснуть его родителей, чем как реальное предложение. Члены Совета были в справедливом ужасе, когда услышали об этом, так что дело так и не сдвинулось с мертвой точки и никогда не сдвинется. Не то чтобы это мешало его сестрам безжалостно дразнить его. Он позволял им. Тот факт, что они чувствовали себя достаточно расслабленно, чтобы дразнить его, показывал, что они начинают чувствовать себя лучше в Атласе. Они даже начали заводить друзей. — Не могу поверить, что кто-то мог подумать, что это хорошая идея. — сказала Пирра. — Хотя теперь, когда я думаю об этом, мне становится интересно, почему меня пригласили спонсировать хлопья, а не спортивным напиток. — Это хотя бы полезные хлопья? — В них есть тыква... — В хлопьях? — Уитли скорчил гримасу. — Ну, неудивительно, что они думают, что им нужно известное лицо, чтобы продавать это детям. Я лучше буду голодать. Свет внезапно погас с громким щёлкающим звуком. Жон, как и все, в замешательстве поднял голову — это был сигнал к тому, что прожекторы громко зажглись и были направлены на сцену. Он понял, что это был ловкий трюк, когда повернулся, чтобы последовать за ними, хитрый способ сказать людям, чтобы они обратили внимание, не говоря ни слова. Все дальнейшие мысли об этом были изгнаны из его головы со всей силой метеорита, когда девушка медленно вышла на сцену, сжимая перед собой черный микрофон. Она была миниатюрной, стройной и одета в сверкающее белое платье, усыпанное блестками, которые струились по её голым ногам и ярко сверкали под ярким светом прожекторов. Её волосы были того же цвета, совершенно белые, и струились по одной стороне лица и через плечо в конский хвост, который свободно струился к низу. Её каблуки цокали по сцене, когда она целеустремленно шла к центру, уверенность струилась от нее так, что требовала их внимания. Не было никаких сомнений в том, что она его привлекла. И это до того, как она начала петь. Честно говоря, он не уловил многих слов. Песня была в быстром темпе, и девушка плавно перетекала с каждым словом, вращаясь и расправляя свою длинную и изысканную юбку. Это были не только движения, но и песня, и её сладкий голос, исполняющий каждое слово. Во рту у Жона пересохло, и он громко сглотнул, вытирая губы и надеясь, что никто не заметил его взгляда. К счастью, всё внимание было приковано к ней. Уитли выглядел невпечатлённым, даже скучающим, но это была его сестра, так что он, вероятно, уже сталкивался с подобным. Она красивая, — подумал он. Это слово не совсем подходило к ней. В мире было много красивых девушек — Пирра тоже была красива, но ни одна из них не приковывала внимание так, как эта девушка на сцене, когда она поднимала свой голос на высокую ноту, вытягивая его, как вытягивают спину, выгибаясь дугой. Конечно, это была случайность, она не обращала внимания на кого-то конкретного в толпе, но казалось, что её взгляд был направлен на него. Неужели именно так чувствовали себя его сестры, когда видели выступление горячего парня и замирали в восторге? Он никогда больше не станет их за это осуждать. Он не мог отвести взгляд. Три песни — это всё, что они получили. Три песни, всего десять минут, но казалось, что это длилось дольше, и всё же недостаточно долго. Когда он вернется домой, он купит её синглы — закажет их и будет слушать онлайн, пока они не придут. Сверху начали падать белые розы, когда отгремели последние аплодисменты. Они покрывали в основном сцену, падая как занавес перед девушкой, которая выглядела усталой, но довольной собой, слабо улыбалась, делая глубокий вдох. Одна из роз упала со сцены к его ногам, и Жон наклонился, чтобы поднять её. К его ужасу, она покинула сцену за то время, которое ему понадобилось, чтобы встать. — Это было чудесно. — сказала Пирра, присоединяясь к аплодисментам. — Хм. — Уитли вежливо похлопал. — Это было неплохо. — Это было потрясающе! — возразил Жон. — Разве ты не слышал её...? — Я слышал её всю свою жизнь. Поверь мне, это не всё, чем она может похвастаться. — Это потому, что она твоя сестра, и ты привык ко всему этому, — с лёгким смешком сказала Пирра. — Мне показалось, что это было прекрасно. Твоя сестра очень талантлива. — Если ты называешь талантом сотни тысяч льен, потраченные на уроки у лучших учителей Ремнанта, то конечно, — сказал Уитли. — Любой мог бы стать таким же, если бы в него вложили столько же. Это не... О, отец! — Тон Уитли сразу же изменился. Он стал более мягким, более угождающим. Это было так неожиданно, что не могло быть ничем иным, кроме как притворством. — Уитли. — Жак Шни кивнул. — И я вижу, с тобой Жон. Надеюсь, мой сын не наскучил вам? — Уитли был превосходен, сэр. — сказал Жон, как потому, что Уитли был таким, так и потому, что он не хотел, чтобы у него были неприятности. Его новый друг выглядел так, будто ему нужна поддержка. — Он помог познакомить меня со многими людьми. — И предостерёг его от многих других. — Я бы не знал, что делать без него. — Я рад это слышать. Вам понравилось слушать, как поет моя дочь? — Да! Она была невероятна! По усам Жака пробежала рябь, когда они взметнулись вверх. Он выглядел удивлённым, но не недовольным. — Я вижу, вы уже её поклонник. Не хотите ли встретиться с ней? Я уверен, что Вайс с удовольствием с вами пообщается. Что? Сейчас? С ней!? Желудок Жона сделал кувырок, и он сделал нервный шаг назад. Он не был готов ни морально, ни физически к разговору с кем-то, в кого он так сильно влюблен. — Н-нет. Всё в порядке. Я бы не хотел беспокоить её в её особенный день... — Ерунда. По обычаю, каждый гость должен прийти и пожелать имениннице всего хорошего. — Жак положил руку на спину Жона и отвёл его в сторону от Уитли и Пирры. Отказываться было бы невежливо, и мужчина не оставил ему шанса. — Пойдёмте. Я вас познакомлю. Нет, нет, нет, нет, нет. Где был Айронвуд? Где были Арк-Опс? Где была Эльм, когда она была нужна ему больше всего? Паника продолжала нарастать, пока Жак вел его к столу в дальнем конце зала, где пара горничных и один дворецкий предлагали напитки и говорили любезные слова девушке, только что выходившей на сцену. Если наверху она выглядела потрясающе, то внизу, на земле, она выглядела так же, но по-другому. Нежная, как цветок, по доброму улыбаясь дворецкому, когда тот что-то ей сказал. Она рассмеялась, и у Жона резко всё сжалось внутри. Он понятия не имел, что делать и что должен был сказать. Конечно, он встречался с известными людьми, но, увидев, как поёт эта девушка, да ещё таким голосом, он вдруг лишился всех мыслей. У него голова шла кругом, пока его вёл вперёд Жак, который бесцельно болтал о том, как они будут жить дальше. Он не был уверен. Вайс выглядела невероятно на сцене, и ещё лучше она выглядела вживую, одетая в струящуюся белую одежду, её кожа сверкала маленькими точками блеска на гладких щеках, а её ярко-голубые глаза смотрели на него, чуть расширяясь от узнавания. Он уцепился за это. Он вцепился за это, как утопающий за спасательный плот. — А это Жон Арк. — Жак закончил представлять его. — Ты, конечно, уже наслышана о нём и о его прибытии на Атлас. Его должно было беспокоить это, мысль о том, что она знает его только таким, какой он есть, но он надеялся, что так оно и есть, в то время как его глаза изучали её. Губы Вайс мягко блестели, переливаясь, как звездное небо, благодаря блеску для губ. Под глазами у неё был небольшой фиолетовый оттенок, и до этого момента он никогда не понимал, что такое макияж, но сейчас он не мог не думать о том, как прекрасно он сочетается с тёмными ресницами и яркой детской голубизной её глаз. Она моргнула один раз, приняв его изумлённое выражение лица, а затем быстро опустила глаза. Вот дерьмо, его поймали на том, что он пялится. Убейте его сейчас же. Он должен был что-то сказать, чтобы снять неловкость. — И Жон, — продолжил Жак. — Это моя младшая дочь и именинница, Вайс. Я очень надеюсь, что вы двое сможете... — Ты прекрасна! Губы девушки приоткрылись. Ему захотелось, чтобы под его ногами разверзлась пропасть и проглотила его целиком. — Твой голос, я имею в виду, — беспомощно заикаясь, пролепетал Жон, пылая ярко-красным. Этому не способствовало то, что за ними наблюдала небольшая аудитория: Айронвуд, Уитли, Пирра, мистер Шни и все остальные, которые подозрительно притихли после его резкого выпада. — Я имел в виду твой голос, — прошептал он. — Не то чтобы ты не была красива, но... э-э... Он всё испортил. Всё, что ему нужно было сделать, это похвалить её пение, улыбнуться и поздравить с днём рождения. Это было всё, что он должен был сделать! Теперь он пришёл и проболтался ей об этом в лицо на публике, и она собиралась накричать на него и никогда больше с ним не разговаривать. Может, это было и к лучшему. Он не сможет расстроить её ещё больше, если никогда больше не будет с ней разговаривать. Её лицо уже приобрело розовый оттенок, и он был уверен, что она в любой момент может наброситься на него./-/
Вайс Шни впервые в жизни почувствовала себя такой потерянной. Только что сойдя со сцены, со светящимися кругами в глазах и оглушительными аплодисментами в ушах, она на мгновение расслабилась и позволила Кляйну вытереть ей лоб. Она не ожидала, что кто-то подойдёт так скоро, но быстрое предупреждение Кляйна о том, что её отец идёт с кем-то, вызвало у нее тихий жалобный стон. Еще один политический актив, была уверена она, его новая должность в Совете — всё, о чём он говорил в последнее время. Вайс нацепила на лицо вежливую и очаровательную улыбку и повернулась, готовая к тому, что кто-то в три раза старше её, будет наводить на неё скуку, только для того, чтобы быть представленной самому известному и обсуждаемому на телевидении человеку в мире в данный момент. Жон Арк. Жон. Арк. Конечно, она знала, кто он такой, ещё до того, как её отец представил его, но приличия существуют не просто так, и ей пришлось приложить все усилия, чтобы сохранить спокойствие и не выдать своего нарастающего волнения. Это был человек, который повернул смерть вспять, и который жертвовал своим временем, чтобы спасти сотни людей. Называть его знаменитостью было оскорблением. Он был знаменитостью среди знаменитостей, и он был здесь, на её дне рождения, и слушал, как она поет. Забудьте о том, что он мог бы прийти к ней за политическими услугами. Это был человек, который мог заставить любое королевство склониться перед его требованиями, а он вместо этого занимался волонтёрством в больницах и помогал детям. Вайс не назвала бы себя его поклонницей, но она не могла не оценить подобные действия. Там, где многие другие люди её возраста просто рассуждали, он, как и Винтер, выходил и действовал. Он помогал людям. Это сразу завоевало её уважение ещё до знакомства, и она недовольно прокричала про себя, что отец выбрал именно этот момент, чтобы познакомить её с ним. Она вспотела, она устала, она, наверное, выглядела ужасно! — Ты прекрасна! Затем он назвал её красивой. Перед всеми этими людьми. На глазах у стольких людей. Это было не в первый раз. Очарованные ею мальчики часто говорили такие слова и раньше, смущая её перед семьей и друзьями, но это был первый раз, когда от этих слов у неё свело живот и заколотилось сердце. Впервые она наслаждалась смущённым приливом чувств, пронизывающих её. И когда она пыталась осмотреть его, посмотреть на его чистый, сшитый на заказ костюм, его высокий рост, широкие плечи и его смущённое, честное выражение лица, она не могла не проиграть эту битву. Её глаза опустились вниз, широко раскрылись, боясь встретиться с его глазами, даже если она отчаянно хотела посмотреть. Вместо этого она перевела взгляд на его шею, на пуговицу и верхнюю часть груди. Это ничуть не помогло. Несмотря на её подготовку, несмотря на всё, чему её учили лучшие няни и учителя, которых можно было купить за деньги, её слова прозвучали шепотом, произнесённые со всем смущённым удовольствием, на которое только способна пятнадцатилетняя девочка. — С-спасибо... — Вот. — Он протянул ей один цветок. Роза, белая, без сомнения, взятая из множества тех, что были выпущены из потолочных сеток над сценой. Конечно, на некоторых концертах ей дарили целые букеты, не говоря уже о нелепых цветочных выставках, устраиваемых заранее. Её пальцы обвились вокруг стебля, на мгновение коснувшись его руки. Словно искра пробежала по их телам, и он отдёрнул руку. — Для тебя. С днём рождения. Сказав всё, что хотел, он убежал, проскочив мимо ее изумлённого, но не несчастного отца, и поспешил обратно в толпу зрителей. Вайс прижала единственную розу к груди и посмотрела ему вслед.