/-/
Во время дальнего перелета Жон закрыл глаза и слушал, как Вайс возбуждённо рассказывает о том, как она в последний раз была в Мистрале. Она была оживлена, её голос то повышался, то понижался, когда она вспоминала чудесную кухню и невероятные достопримечательности, и он находил редкое утешение в том, что она хоть немного ведёт себя как обычная девушка. Было приятно, что она говорит о чём-то, что не касается его, её, их, их будущего и всего того, чего они могли бы достичь вместе. Не было разговоров о том, что они должны делать или будут делать, или как ему следует лучше использовать своё Проявление, просто Вайс вела себя как обычная девушка, рассказывая об экзотической моде и стиле. — Ты меня слушаешь!? — Конечно. — Жон открыл глаза, чтобы посмотреть на нее; она выглядела раздраженной, её щеки надулись, а глаза сузились. Это было скорее мило, чем опасно. — Ты говорила о садах и о том, как времена года представлены разными деревьями и цветами. Плечи Вайс расслабились, и она позволила ему отстраниться. — Да. Я подумала, что ты засыпаешь. — Я просто представлял себе, что ты описывала. Сады кажутся удивительными. Надеюсь, мы сможем их посетить. Её улыбка вернулась в полную силу, и Жон почувствовал, как волнение поднимается в его груди. Странно, как он мог попеременно любить её и бояться находиться рядом с ней. Он никогда не знал, будет ли она той самой очаровательной девушкой, в которую он влюблен, или амбициозной и профессиональной молодой женщиной, которая, как и все остальные, контролировала его жизнь. Он благодарил счастливые звезды за то, что фестиваль Вайтела захватил её воображение и подарил ему первое. — Я уверена, что они разрешат нам, если мы их достаточно обеспокоим. Они наверняка захотят нас сфотографировать и сделать из этого рекламу, но они нас отпустят. — Я бы предпочел, чтобы мы были вдвоем. Вайс покраснела и отвела взгляд. Её изящная рука прикоснулась к его руке. — Я бы тоже, — заикаясь, пролепетала она. — Но ты же знаешь, что этого никогда не случится. Не после того, что чуть не случилось с тобой в Вакуо. — Я знаю. Знаю. Я могу помечтать. — Там же будет ток-шоу, в котором ты должен сняться, не так ли? Жон внутренне и внешне поморщился от напоминания и от того, что Вайс снова затронула тему, о которой он не хотел говорить. Она была его девушкой — и хотя было бы неправильно говорить, что он ожидал от неё определенного поведения, он, в некотором роде, ожидал, что их совместное времяпрепровождение будет более весёлым, чем деловым. — Я бы не хотел говорить об этом, Вайс. Она улыбнулась. — Страх сцены? Нет, просто абсолютная незаинтересованность и грызущее чувство апатии, которое он не хотел приписывать времени, проведенному с той, в кого он должен был быть влюблен. А я влюблен в неё, подумал Жон. Влюблен. Я всё ещё чувствую волнение, когда нахожусь рядом с ней, так что, должно быть, это так. — Меня больше интересуют бои, — сказал Жон. Это была безопасная и лёгкая тема, тем более что он знал, что Вайс хочет стать охотницей. Как он и ожидал, её глаза загорелись, и она тут же завела разговор о некоторых представителях Атласа, которые, по её мнению, могли бы показать хорошие результаты. Это было то, чем он тоже мог бы заняться, и, к счастью, она не заговорила о больницах, его Проявлении или других обязанностях по связям с общественностью, через которые ему предстояло пройти. После разговора и после еды Вайс захотелось спать, и она задремала, положив голову ему на плечо. Её белые волосы струились по его руке и пальцам, удивительно мягкие и ухоженные. Он слегка изменил позу, чтобы ей было удобнее спать прижавшись к нему, и чтобы отгородиться от Эльм, которая, как он заметил, пыталась сделать фото, чтобы потом поделиться с его сестрами. Это также позволило ему смотреть в окно и не дать никому заметить его сложное выражение лица. Бывали моменты, когда он уже не был уверен в своих чувствах. Были моменты, как сейчас с Вайс, когда он чувствовал себя таким живым и влюбленным — таким же взволнованным и восхищенным, как тогда, когда она пела на сцене. Но были и такие моменты, как в больнице, когда она смотрела на него с благоговением, и он не мог её выносить. Моменты, когда она говорила обо всём хорошем, что он делает и может сделать, и когда он хотел только одного — закрыться или уйти от неё. Если бы это было только одно или другое, тогда всё было бы проще, но постоянное движение туда-сюда, зависящее от настроения Вайс или темы разговора, заставляло его постоянно быть на грани. Возможно, это было нормально. Пары постоянно ссорятся и спорят. Может быть, это просто часть нормальных отношений, а он ожидал большего, потому что никогда не был в таких отношениях раньше. Не может же быть всё время солнце и радуга, подумал Жон. Должны быть периоды, когда люди не согласны друг с другом, и, возможно, он только что это испытывал. Либо это было так, либо существовали две разные Вайс, и он был влюблен в одну из них и ненавидел другую. Вайс, которая ослабила бдительность и спала на его плече, он хотел сохранить, и Жон поднёс правую руку к её спине, чтобы нежно коснуться её волос и погладить их. Её губы раскрылись, и она забормотала во сне, бессознательно прижимаясь к нему. Жон чувствовал себя счастливым, удовлетворённым, но невозможно было не чувствовать себя немного неловко от того, что его девушка больше нравится ему, когда она спит и молчит, чем когда бодрствует и разговаривает с ним. Может быть, мне стоит спросить совета у отца, но тогда он поймёт, что что-то не так. Любой, к кому он обращался, знал, что у всех у них были свои корыстные интересы. Нормальный человек мог подойти к кому-то за советом, и никому не было бы до этого дела, но его личные моменты были предметом самых горячих сплетен. Одно резкое слово в адрес Вайс или о Вайс разнеслось бы по интернету и СМИ, и Вайс была бы убита горем, что он не поговорил с ней первым. Чёрт, она была бы права, чувствуя себя обманутой в этой ситуации. — Разве мы не можем просто оставить все как есть? — прошептал он ей. — Я, ты, и больше никого, и никакого Проявления на нашем пути? Вайс не ответила. И у Жона возникло ощущение, что он не хочет слышать, что она ответит./-/
Другая страна; то же дерьмо. Когда его воздушное судно приземлилось, его встречала огромная процессия: множество людей, выстроившихся в ряд и ликующая толпа за металлической баррикадой; был оркестр, игравший национальный гимн Мистраля, и несколько важных политиков, расположившихся на полпути по широкой красной ковровой дорожке, которую расстелили и раскатали у подножия трапа. Телевизионщики снимали, вспыхивали камеры, и волнение достигло апогея, когда Жон впервые ступил на землю Мистраля. Сам Жон почти от всего этого отстранился. Он улыбался и махал рукой, шел вперёд вместе с генералом Айронвудом, пожимал руки и делал вид, что слушает тех, кто представлялся. Было решено, что Вайс не должна сопровождать его на встречу и приветствие, чтобы не было новых слухов о благосклонности к семье Шни. Она вместе с остальными выскользнет из самолета после того, как утихнет волнение, когда он и большинство людей уйдут. Свет фотокамер ослепил его, когда он и официальные лица позировали для фотографий, а затем его повели вниз между рядами ликующих людей, многие из которых тянулись, чтобы дотронуться до него. Рука Жона механически поднималась и опускалась, его улыбка ни разу не сходила с лица и не отражалась в глазах. По крайней мере, они не устроили на него засаду с мертвецами, как в Вакуо. Невелика милость. — Я с удовольствием проведу обход в больницах, — сказал Жон, когда речь зашла об этом. — Но вы говорили с медицинскими командами Атласа о моих ограничениях? Они заверили его, что да, и что он будет лечить не больше, чем может выдержать его аура, и что Арк-Опс, конечно же, с радостью будут присутствовать при его лечении и обеспечат ему собственную защиту, даже несмотря на то, что официальный представитель с избыточным весом заверил его, что Мистраль хорошо и надежно контролирует всё. — Наше королевство не настолько беззаконно, чтобы мы позволили причинить какой-либо вред гостю. Я гарантирую это лично. — Я рад это слышать, — сказал Жон. — Я уже чувствую себя в большей безопасности. Каков маршрут на сегодня? Он не слушал, и спросил только для того, чтобы завязать разговор, чтобы закрыться и постараться скоротать время. Ему не нужно было запоминать, что они запланировали для него, ведь именно они будут тащить его за собой. Он видел расписание в кабинете Айронвуда, и это было в порядке вещей — то есть каждая минута его дня была распланирована и использована, и только восемь часов отдыха приходилось на вечер. Они даже планировали каждый его прием пищи, включая то, что он будет есть, где, когда и кто будет сидеть рядом с ним в любой момент времени. Для большинства обедов рядом с ним сидела даже не Вайс. Мистраль, очевидно, устроил что-то вроде благотворительной лотереи, а с благотворительностью не поспоришь. — До фестиваля Вайтела ещё неделя, — обратился к ним один из членов совета. — Вам предоставят VIP-ложи для этого праздника. А вы можете сидеть с другими директорами или с мистером Арком, если хотите, генерал Айронвуд. — Я буду только слушать, спасибо. Жон с нетерпением ждал возможности увидеть фестиваль. Это была не совсем ложь; обещание многочасовых боев было одновременно и захватывающим, и обещанной возможностью отдохнуть и расслабиться. Они не могли допустить, чтобы он носился по больницам, если хотели, чтобы его видели зрители, а фестиваль Вайтела — это большое событие. Возможно, даже значительнее, чем он сам, что означало бы долгожданную передышку от всех этих новостей и сплетен. Экскурсия продолжалась ещё полчаса, и, похоже, в большей степени для того, чтобы его увидели, чем для того, чтобы он увидел Мистраль. Закончилась она тем, что Жона вывели на сцену перед многочисленными камерами и, после небольшой церемонии, вручили пресловутый ключ от города. Жон принял этот огромный предмет с таким изяществом, на какое только был способен, затем шагнул вперед к подиуму, уставленному микрофонами, и произнёс речь, которую его пиарщики заставили его выучить наизусть. — За то короткое время, что я здесь нахожусь, я почувствовал радушный приём Мистраля и его жителей и могу с уверенностью сказать, что чувствую себя здесь как дома, хоть и нахожусь вдали от дома. Я благодарю всех вас за теплый приём. Это прекрасный город и прекрасная страна из того, что я знаю о ней, и я с нетерпением жду возможности узнать и испытать больше в ближайшие дни. Спасибо. Коротко, спокойно, и почему-то казалось, что всем это понравилось, они аплодировали и махали руками, как будто не могли понять, что это было подготовленное заявление. Он не был здесь достаточно долго, чтобы сформировать своё мнение. Неужели они этого не видели? Они были слепыми, тупыми или просто довольствовались жизнью в невежественном блаженстве? Похоже на последнее. Всё, что делало им комплименты, заставляло их чувствовать себя лучше. Церемония завершилась, и Жона повели в королевский дворец. В Мистрале, конечно, не было королевской власти, но это был вековой реликт ушедших времен, который теперь служил туристической достопримечательностью, музеем и резиденцией власти Совета. Его отец был там, но остальные члены семьи предпочли уклониться от внимания и удалиться в свои комнаты. Умно с их стороны. Отец кивнул ему и улыбнулся, подтверждая своё присутствие, и Жон почувствовал себя немного лучше, прежде чем его снова заметил хорошо одетый мужчина, ведущий под руку высокую девушку. — Мистер Арк. Позвольте представить вам нашу сегодняшнюю гостью. Она восходящая звезда Мистраля — талантливая девушка. Возможно, через пару лет вы увидите её победительницей на фестивале Вайтела. Опять показуха. Может быть, даже медовая ловушка, о которой Эльм предупреждала его раньше. Жон улыбнулся и протянул руку. — Приятно познакомиться, мисс...? — Неужели я настолько незапоминающаяся? Голос, к его огорчению, не был знакомым, но ему приходилось общаться с сотнями людей каждый день. Лицо оказалось не намного лучше, но кроваво-красные волосы, по крайней мере, навеяли далёкие воспоминания. Девушка была симпатичной, с ярко-зелеными глазами и бронзовой диадемой, отделявшей её алые волосы от лица. Волосы были собраны в хвост. — Простите, — сказал Жон. — Мне кажется, мы уже встречались, но я не могу... — Пирра. Пирра Никос. Её рука встретила его руку, схватила и крепко пожала. Имя действительно звучало знакомо, но только в том смысле, что он уже слышал его однажды. Однако по её кожаному и бронзовому одеянию нетрудно было догадаться, что она охотница. Или в процессе обучения. — День рождения Вайс, не так ли? — Верно. — Её улыбка стала ослепительной. — Я не удивлена, что ты забыл. Это был довольно суматошный вечер. — Сейчас Пирра — трёхкратная чемпионка страны в поединках в своей возрастной категории, — прервал её мужчина, который привел её к нему. На лице Пирры что-то промелькнуло. Недовольство, досада — на слова или на то, что её прервали? Жон не мог определить, что именно. — Небывалый подвиг. Её стали называть Непобедимой девушкой. Смею сказать, что она — гордость Мистраля, так же как вы — гордость Атласа. Он надеялся, что нет, ради неё. — Это впечатляет. — Пожалуйста, не думай об этом, — сказала Пирра. — Это ничто по сравнению с тем, чего ты достиг. Жон вздрогнул. — Пожалуйста. Не подумай ничего такого. Я бы предпочел не говорить об этом. — Скромный, да? — спросил мужчина, почему-то всё ещё считая себя участником разговора. А может быть, он просто вклинивался. — Это говорит о вас хорошо, но не стоит сбрасывать со счетов ту большую работу, которую вы проделали. На Ремнанте мало людей, которые могут утверждать, что спасли столько же жизней, сколько и вы. — Я не спасаю жизни. Если люди попадают ко мне, они уже умерли. — Я уверен, что они так не считают. Вы герой, Жон — могу я называть тебя Жон? — и ты, вероятно, войдешь в историю как таковой. Через сто лет будут проводиться уроки, посвящённые твоей жизни и твоим достижениям. О тебе будут говорить в тех же благоговейных тонах, что и о великих королях... — Мистер Сэндс. — Пирра прервала его кашлем. — Я думаю, нам следует занять свои места. Мы уже задержались. — Хм? Что? О да, конечно. Простите старику его болтовню. — Он рассмеялся и проводил их обоих к их местам за большим столом. Жон посмотрел на Вайс и увидел её с отцом и братом. Её глаза встретились с его глазами, но она не выглядела обеспокоенной тем, что он был с Пиррой. Она улыбнулась ему и помахала пальцами, а он глупо помахал в ответ, после чего его усадили в большое кресло. Пирре предложили кресло слева от него, а правое занял Кловер Эби. Мистралю пришлось смириться с тем, что рядом с ним всегда будет телохранитель. К счастью, они были хорошими ребятами, или, как он слышал, так говорила Эльм. Перед тем, как принесли еду, была ещё одна речь, три тоста — один за него, один за их хозяев от Айронвуда, а затем общий тост за успех фестиваля Вайтела, а затем стали выносить еду. Жон был бы рад просто поесть, но Пирра, похоже, была настроена поговорить, а он не хотел показаться невежливым, игнорируя её. — Я с нетерпением жду фестиваля, чтобы хоть раз расслабиться и не беспокоиться о выступлении. Все всегда ждут, что я буду сражаться. — Ты — Непобедимая девушка. — Никто не может быть непобедимым, и я побеждаю только людей в своей возрастной категории. Люди, соревнующиеся на фестивале, с лёгкостью могут уничтожить меня. — Пирра сделала паузу, затем спросила: — Прости, тебе не кажется это странным, что тебе приходится быть здесь со мной, а не со своей девушкой? — Я привык к этому. Не волнуйся. — Она тоже хочет стать охотницей, не так ли? — Верно. Думаю, Бикон — её цель. — По крайней мере, разговор о Вайс не касался его, что было небольшим облегчением. — А что насчет тебя? — На самом деле я не знаю, — сказала Пирра. — Я планирую поступить в академию, но все ждут, что я по умолчанию отправлюсь в Хейвен. — Она поморщилась. — Ты можешь не упоминать, что я так сказала? Я ещё не определилась и не хочу, чтобы все начали волноваться. — Всё в порядке, — сказал Жон, не готовый сказать, что его не волнует её секрет. — Но почему это должно их волновать? — спросил он. — Это твой выбор. Поступай туда, куда хочешь. — Это... не так просто. — Её нож и вилка звякнули, и хотя Пирра не переставала улыбаться, в её взгляде чувствовалось напряжение, которое давало понять, что она несчастна. — Могу я... Могу я спросить тебя о чём-то личном? Настала его очередь напрячься. Люди всегда хотели узнать о нём побольше, а делиться с ними было не лучшей идеей. Была тенденция к тому, что вещи, сказанные по секрету, попадали в газеты. — Ты можешь спросить. Я не уверен, что смогу ответить. — Как ты с этим справляешься? — Жон моргнул и впервые повернулся, чтобы посмотреть на неё как следует. Пирра выглядела испуганной, встревоженной, даже обеспокоенной. Её голос стал шёпотом. — Справляюсь с чем? — Со славой, — прошептала Пирра. — Как... Как ты с этим справляешься? Я... Не прошло и года, а я уже... Я думала, что раньше это было весело, захватывающе, но теперь... — Ты знаменита...? Он не хотел, чтобы это прозвучало так пренебрежительно, и всё же Пирра горько рассмеялась. Она выглядела не столько несчастной, сколько покорной. — Не так знаменита, как ты, — признала она. — Думаю, я не должна удивляться, что ты даже не знаешь. — Мне жаль. Я не часто смотрю новости. — Я вообще не смотрю, — сказала она. — Я... я боюсь этого. Боюсь увидеть там что-то обо мне. — Она посмотрела на него, широко раскрыв глаза от отчаяния. — Как ты справляешься с этим? Ты должен знать. Как ты справляешься со всем этим и продолжаешь улыбаться? Сейчас он не улыбался. — Я не улыбаюсь. — Что? Но... — У меня нет решения для тебя. — У него даже для себя его не было. — Уезжай, пока можешь. Вот мой совет. Устрой скандал, уйди в отставку или покинь Мистраль. По крайней мере, ты ещё можешь это сделать, — пробормотал он себе под нос. — По крайней мере, у тебя ещё есть выбор.