/-/
Лейтенант Пиллз быстро отдал честь, и Кловер последовал его примеру. Мужчина выглядел обеспокоенным, хотя и хорошо скрывал это ради приходящего и уходящего медицинского персонала. Их отряд расположился на первом этаже, чтобы не пускать людей в крыло, в котором находился Жон, и помогать ограниченному штату охраны госпиталя справляться с любыми неуправляемыми доброжелателями. — Пиллз, — сказал Кловер. — Мне сказали, что вам нужно меня увидеть. — Да, сэр. Наедине, сэр. — Он перешёл в соседнюю комнату, но, к удивлению Кловер, пригласил туда также Эльм и Гарриет. Должно быть, он имел в виду уединение от посторонних глаз и сотрудников больницы, а не между ними двумя. Гарриет закрыла за ними дверь. На столе в центре комнаты стояло несколько коробок, которые были открыты, и в них валялись маленькие пластиковые упаковки от конфет. С ними был молодой человек, полностью одетый в униформу, с зелёно-голубыми волосами. — Развлекаешься с угощениями нашего подопечного, Пиллз? Жон не против поделиться, но я бы сначала спросил. Пиллз проигнорировал его. — Это рядовой Мэрроу Армин. Один из моих людей. Рядовой, расскажите капитану Кловеру, что вы видели. — Сэр. — Мэрроу встал, отдал честь и затем начал говорить. Кловер заметил его хвост, но не придал этому значения. Эльм, с другой стороны, выглядела так, словно хотела его потрогать. — Я наблюдал за коридором вместе с тремя своими товарищами по отряду. Сегодня мы уже задержали двух человек, пытавшихся пробраться в больницу под видом неотложной медицинской помощи. — Их распросили? — прервав его, спросил Кловер. — Сэр, каждый был доставлен к лейтенанту Пиллзу для разбирательства. — Фанаты, — сказал Пиллз, закатывая глаза. — Граждане Мистраля, которые жаждали возможности лично увидеть мистера Арка. Ни у тех, ни у других не было умирающих или мёртвых родственников, которых они могли бы заставить его воскресить, и, похоже, они просто отчаянно хотели встретиться с Жоном лично и попытаться сделать с ним селфи. Нелепо, но в конечном итоге безобидно. Их передали местным властям, чтобы те разобрались с ними, но я думаю, что они отделаются строгим предупреждением. Расскажи им о третьем, Армин. — Сэр. Это произошло поздним утром, после начала турнира. Толпа начала редеть, люди уходили на соревнования, так что работать стало немного легче. Лейтенант Пиллз направил двоих из нас наблюдать за доставкой подарков для VIP-персоны, а двое других остались патрулировать коридоры. Пришла новая партия подарков от местных предприятий, и мы помогали занести их внутрь, чтобы те не загромождали вход и не мешали людям, которым требуется медицинская помощь. Кловер кивнул, призывая его продолжать. — А потом? — Это случилось на моём обратном пути, сэр. Я возвращался к куче подарков, когда заметил, что кто-то добавил к ним ещё один. Он был одет необычно, но, увидев меня, запаниковал и бросился бежать. Я погнался за ним и сумел схватить, сэр. — Вы затеяли драку в коридорах? — Нет, сэр. — Мэрроу вытянулся. — Я смог обезвредить его с помощью своего Проявления, сэр. Оно позволяет мне отдавать команды и добиваться их выполнения, хотя бы на мгновение. Я приказал остановиться, и он остановился, споткнулся, что и позволило мне догнать и схватить его. — Это всё, спасибо, Армин, — сказал лейтенант. — Вы свободны. — Он подождал, пока молодой солдат уйдёт, и повернулся к Кловеру. — Он хороший солдат; я собираюсь продвигать его на повышение ещё до конца года. Его цель стать специалистом. Вам следует присмотреться к нему. — Пришлите мне его личное дело, как только мы завершим работу в Мистрале. Что насчёт человека, которого он поймал? Полагаю, не очередной оголтелый фанат, иначе вы бы нас сюда не позвали. — Он кивнул на стол. — Или это то, что, как я полагаю, было связано с подарком. — Фавн, сэр. Не гражданин Мистраля и нет даже удостоверения личности. Обычно я не сужу так поспешно, но первое, что он сказал, это то, что мы дискриминируем его, потому что он фавн. Кроме того, он назвал Армина предателем. Показательно. Ни один нормальный фавн не смотрел на другого и не кричал "предатель"; думать так о фавне в форме Атласа означало иметь определенные чувства к Атласу и определенные взгляды на то, на чьей стороне должен быть фавн. Кловер не удосужился спросить, был ли пленник из Белого Клыка. У Пиллза не было возможности узнать наверняка за столь короткое время. — Его отправили на допрос? — Его забрали десять минут назад. Генерал Айронвуд собирается встретиться с ним. — Хорошо. — Кловер указал на стол. — Что с подарком? — Посмотрите сами, сэр. — Он поднял коробку конфет и передал её. На лицевой стороне находилась подарочная бирка, на которой было написано послание. Кловер взял её, перевернул и прочитал. Почерк был весьма аккуратным. "Жон, выздоравливай скорее. С любовью, Вайс Шни". В больничной палате у них был подарок от Вайс Шни, и Кловер достаточно хорошо изучил почерк девушки с тех пор, как она начала встречаться с Жоном, чтобы понять, что это не от неё. Почти, и это была неплохая попытка со стороны незнакомца, но она никогда не подписывала свои письма словом "люблю", и он знал это. Это была фальшивка. — Поскольку это больница, было нетрудно провести несколько тестов, — сказал Пиллз. — В конфеты добавлены химикаты. Отбеливатель, крысиный яд, средство для чистки унитазов. Всё, что можно легко достать, на чём есть этикетка с надписью "токсично", было введено в эти конфеты. Если присмотреться, можно увидеть некоторые деформации на оболочке конфет. Мы нашли крошечные отверстия на дне каждой из них, куда они были введены. Покушение на убийство. Во время их смены. Кловер вздохнул, когда Эльм зарычала, а Гарриет принялась осматривать шоколадки. Конечно, в оболочке была небольшая дырочка. Когда она надавила, карамель вырвалась наружу, слишком жидкая, чтобы выглядеть нормально. Она также имела неприятный цвет. Это было первое подтвержденное и целенаправленное покушение на жизнь Жона; инцидент в Вакуо имел все признаки того, что его хотели взять живым, но это было именно покушение на убийство. Прямое и бесхитростное. Неуклюжее использование имени Вайс Шни при нападении было сделано либо для того, чтобы увеличить вероятность того, что подарок дойдет до Жона, либо для того, чтобы вовлечь их семью в последствия. Кто бы ни стоял за этим, а Кловеру не хотелось сразу же считать, что это вина Белого Клыка только потому, что преступник фавн, он явно недооценил заботу и внимание Атласа к его безопасности. Очевидно, они рассчитывали, что на подарки будут смотреть отвлёкшиеся солдаты и не будут слишком досматривать их. Хорошо, что вышло наоборот, особенно если эти подарки собирались передать в благотворительные организации по всему Мистралю. Мысль о том, что эти лакомства могут съесть обездоленные или больные дети, а потом убить их, была слишком серьезной. — Сэр, — спросила Эльм. — Скажем ли мы об этом Жону? — Нет. Нет, не скажем. — Он имеет право знать, сэр. — А генерал Айронвуд сообщит ему об этом в более подходящее время и способом. Кроме того, у нас ещё нет полной картины, а Жон захочет узнать, кто хочет его смерти. Лучше, чтобы мы не вбили ему в голову неверную мысль. — Он посмотрел на Эльм твёрдым взглядом. — Он выздоравливает. Ему нужен отдых, особенно если то, что сказал доктор, правда. Дать ему понять, что кто-то хочет его смерти не лучший способ успокоить его разум. — Вы правы, сэр. Мне жаль. — Лейтенант Пиллз, я хочу, чтобы вы и ваши люди проверили остальные подарки. Пропустите их через рентгеновские аппараты и убедитесь, что там нет ничего, чего не должно быть. Нас попросили передать их на благотворительность, и нам не нужны никакие проблемы. — Сэр. — Пиллз отдал честь. — Честно говоря, сэр, было бы лучше уничтожить всё это. У нас есть бюджет, чтобы самим закупить их заново и убедиться в их безопасности. Перебор всего этого займёт несколько дней, и придется вскрыть большинство съедобных подарков. Они не будут в хорошем состоянии для повторного вручения. Пустая трата льен, но это может оказаться необходимым. Кловер вздохнул. — Ладно. Делайте. Но не здесь. Избавься от них в частном порядке и приобретите как можно более близкий аналог. Скажите своему отряду, чтобы они ни о чём таком не говорили. Отправьте мне файл Армина, как только мы вернёмся на Атлас. Подобное Проявление может оказаться ценным. Эльм, ты возвращаешься к Жону. Расскажи ему о фанатах-преследователях, но об остальном умолчи. Убедись, что он знает, что всё в порядке. Я сообщу его родителям наедине, когда они прибудут, но подчеркну необходимость сохранения тайны. Они должны знать, что их семья может быть в опасности. Я уверен, что генерал Айронвуд выделит им дополнительные группы охраны. Все они отдали честь. — Всем оставаться начеку, — сказал Кловер. — Мы пока не можем этого доказать, но здравый смысл говорит, что Белый Клык здесь, чтобы передать сообщение, и что они считают, что Жон должен стать таким сообщением. Мне не нужно говорить вам, насколько это проблематично. Мы не можем позволить себе начать прокси-войну посреди Мистраля. Он просто не мог отделаться от мысли, что Белый Клык не оставит им выбора./-/
Газета с шуршанием упала на стол. Это была ещё одна история о золотом ребенке всего мира Жоне Арке. Заголовки и истории отличались от тех, что были дома. В Менажери его изображали как орудие семьи Шни и врага фавнов. Здесь же всё менялось. Она читала газеты, восхваляющие его работу в больницах Мистраля, а затем статьи, высмеивающие его так называемые проблемы с психическим здоровьем о которых стало известно из больницы и спрашивающие, как человек, который так мало работает и которому платят так ошеломляюще много, может даже помыслить о том, чтобы заявить, что у него проблемы с психикой или депрессия. Газета призвала своих читателей отвергнуть эту версию, заявив, что подобные заявления являются насмешкой над многими людьми, которые действительно страдают и находятся в гораздо худшем положении, чем самый известный человек в Ремнанте. Блейк Белладонна не знала, что и думать. С одной стороны, он был ошеломляюще богат и получил всё это на серебряной ложке в буквальном смысле слова получил ключ от каждого города, открыв своё Проявление. С другой стороны, она не считала правильным, когда люди утверждают, что успешные не могут страдать от тех же проблем, что и менее успешные. Мозг сложная штука, и она сама выросла в счастливой семье благодаря своим родителям в Менажери, и она знала, что многим повезло меньше, чем ей. Но это не означало, что её минуты печали не были такими же значимыми, как у других. Дверь открылась, и вошёл Адам. Его лицо было частично закрыто плотным шейным платком, а на волосы и рога был накинут капюшон. Даже в таком виде он не часто выходил на улицу. Их решение лично приехать в Мистраль было опасным. Блейк выступала против. И снова Адам не стал слушать. В последнее время он вообще мало кого слушал, по крайней мере, её. — Адам. Мне это не нравится. — Я знаю! — Он огрызнулся на неё, затем остановился, поморщился и продолжил более мягким тоном. — Я знаю, Блейк. Мне жаль, я... Пришли плохие новости. — Он сбросил куртку и подошёл, чтобы сесть рядом с ней, положив руку на стол ладонью вверх. Блейк, не задумываясь, положила в неё свою. Когда-то давно её сердце разрывалось от таких жестов, но теперь подобное было просто привычным. Он сжал руку. Блейк не стала сжимать в ответ. — Я не хотел на тебя срываться, — сказал Адам. — Просто, находясь здесь, я стал более нервным. Так много людей. Атлас, Айронвуд, Шни... — Последнее слово вырвалось с шипением. — Вот почему мне не нравится, что мы здесь, — заметила Блейк. — Это слишком рискованно. И для чего? Чтобы послать сообщение? Адам, если мы создадим проблемы на фестивале Вайтела, то станем врагами номер один. Это фестиваль мира и сотрудничества. Мы не можем... — Мы ничего не сделаем во время фестиваля. Блейк замолчал. — Не сделаем? — Когда это я говорил, что мы собираемся? — Ты сказал, что это идеальное время, чтобы послать сообщение. — Послание, да. Это не означает вооруженное насилие. — Адам усмехнулся, и Блейк почувствовала, что немного расслабилась, но она всё ещё была настороже. Адам всё больше склонялся к насильственным действиям и избавлению от всех, кто не соглашался. Он окружил себя людьми "за", пока не стало казаться, что только она остается голосом оппозиции. Этот внезапный поворот на сто восемьдесят градусов следовало отпраздновать, но она не могла не задаться вопросом, почему. — Никаких насильственных действий? — Ничего, что включало бы стрельбу, взрывы или что-то ещё, в чем нас обычно обвиняют, — сказал Адам. — Я не скажу, что ничего не будет, но... ну... — Он пожал плечами. — Если всё пройдет хорошо, то наше послание будет воспринято громко и ясно, но кровопролития не будет. — Что именно мы собираемся сделать, Адам? — Я не могу сказать. — Он посмотрел на неё и рассмеялся, когда она вскочила. — Я не могу, Блейк. Чем меньше ты знаешь, тем меньшей опасности ты подвергаешься. — Ты сказал, что насилия не будет! — Да, это так. Но это не значит, что наши действия не опасны. Ты не такая, как я; ты относительно неизвестна и можешь разгуливать по Мистралю, как тебе заблагорассудится. Я не хочу, чтобы ты это потеряла. Было бы неудобно. Он не хотел, чтобы она тоже была в этом замешана, потому что, какими бы неприятными ни стали его методы, он всё ещё любил её. Или он думал, что любит. Она тоже так думала, хотя бывали дни, когда она чувствовала себя немного неуверенно. Адам по-прежнему находился рядом с ней и был с ней физически близок, но часто казалось, что он стремится к собственному удовольствию, а не к её, или, может быть, проблема была в ней. Мало что изменилось, кроме её собственных сомнений, страхов и сомнений. Он по-прежнему делал всё возможное, чтобы уберечь ее от опасности, где только мог, как и она уберегала его от глупых ошибок. Он кивнул в сторону газет. — Читаешь о питомце Атласа, да? Что ты о нём думаешь? — Я не уверена. Это же новости, не так ли? Все они необъективны, фальшивы или корыстны. Так их учили в Менажери. Никакие новости не были настоящими, кроме их собственных, ведь всем нравилось сваливать всё дерьмо на фавнов и Менажери, как будто во всём, что происходит в мире, виноваты только они. Блейк была достаточно взрослой, чтобы понять, что сами они не лучше, и что такое отношение само по себе пропаганда, но она выросла в Менажери и с Белым Клыком, и трудно было не встать на их сторону. — Говорят, он в больнице, потому что переутомился. Адам фыркнул. — Перетрудился. Конечно. Пару часов тут и там. Какой ужас. Блейк не удержалась от улыбки и согласилась. Действительно, казалось нелепым, что человек, который так мало делает, правда, он просто использовал своё Проявление утверждает, что у него так много проблем. Должно быть, он был мягкотелым, избалованным или просто вечным нытиком. Он был её ровесником, а она работала гораздо больше и делала гораздо больше, и никогда не жаловалась. Во всяком случае, внешне. — Почему ты спрашиваешь о...? — Глаза Блейк сузились. — Это из-за него, не так ли? Мы здесь ради него. — Не задавай вопросов, Блейк, и я не скажу тебе лжи. — Адам, мы не можем преследовать его. Он сейчас наверняка самый защищенный человек на планете! — Он также самый заметный, самый влиятельный, и он на стороне Шни. Блейк, мы смогли справиться с Советом ПКШ. Они все были мертвы, все, кроме самого Жака Шни. Среди них были члены семьи Шни. Рабовладельцы, насильники и убийцы даже в их собственных глазах! Они были у нас, а Жон Арк вернул их обратно! — Он хлопнул кулаком по столу, и Блейк вздрогнула. — Подумай об этом, Блейк. Подумай об этом. Что мы можем сделать такого, чего он не сможет отменить? Ты действительно хочешь увидеть мир, в котором Жак Шни наконец-то предстанет перед судом за свои преступления, только для того, чтобы через час вернуться в полном порядке? Ты этого хочешь? — Нет, но... — Никаких но. Он должен умереть. Он должен. Он в одиночку сорвал величайшую победу в нашей истории, и он будет продолжать делать это до тех пор, пока он в союзе со Шни. Это было верно. Адам был прав, и у него были веские доводы. Белый Клык мало что мог сделать, если семья Шни будет постоянно возрождаться. Ничего не получится. Однако преследовать мальчика, учитывая, что он её ровесник, было как-то неправильно. Они должны были остановить несправедливость и жестокость по отношению к фавнам, а насколько она могла судить, Жон Арк не совершал ничего подобного. Он допускал это, защищал это, связываясь со Шни, но ничего такого не совершал. Но что ещё мы можем сделать? Его Проявление слишком могущественно в руках семьи Шни, и он встречается с их дочерью. Мы не можем захватить его или похитить. Он слишком хорошо защищён для этого, и вытащить его из Мистраля будет практически невозможно. Но он невиновен. Он ничего не сделал. — Неужели нет другого выбора? Адам, он невиновен. — Никто не бывает по-настоящему невиновным, Блейк. Он принял деньги Атласа, чтобы защищать их интересы, а теперь ещё получил и деньги Шни. Ты бы предпочла, чтобы мы взорвали Амити? Я говорю, что мы можем нанести сокрушительный удар по Атласу и семье Шни, и всё, что для этого потребуется — убить одного человека. Разве не этого ты хотела? — Он сжал её руку и посмотрел ей в глаза. — Разве ты не хотела, чтобы я начал искать менее жестокие методы? Меньше смертей? Вот оно. Один человек, чтобы послать сообщение всему миру. Один высокомерный, корыстный, ненавидящий фавнов человек. Один человек. Это был всего лишь один человек. Блейк закрыла глаза. — О... Хорошо. Только он, да? — Только он, — пообещал Адам, ожесточенно улыбнувшись. Он взял её за руку и притянул к себе, затем обхватил её за талию и притянул к себе для поцелуя. Блейк закрыла глаза, отдаваясь ему, даже когда почувствовала, что её начинает тошнить. Всё ради общего блага, сказала она себе. Всего лишь одна жертва, чтобы улучшить жизнь фавнов во всем мире.