/-/
Он не уехал сразу, как бы быстро все этого не хотели. Вместо этого он провёл время со своими сестрами и родителями, разговаривая, обнимаясь и планируя, когда они все приедут в Вейл. Сёстры по очереди желали ему всего наилучшего, и было видно, что они любят его, но также было понятно, что они рады, что им не придётся снова переезжать. Они завели здесь друзей и только начали налаживать свою жизнь и образование, и хотя они признавали, что некоторые люди ведут себя "как полные говнюки" (по словам Джейд) в этой ситуации, учителя не позволяли никому досаждать им из-за его скандала. Когда пришло время уходить, он успел попрощаться с каждым членом команды Арк-Опс, со своей семьей, доктором Сенгом и даже с Жаком Шни. Богатый бизнесмен пришел проводить его, пообещал присматривать за его семьей и попросил не отвлекать Вайс "слишком сильно" от её образования. Затем ему выпал шанс встретиться с учителем, присланным за ним из Бикона. — Добрый день! Добрый день! Доктор Ублек к вашим услугам. — Мужчина, одетый в белую рубашку, жёлтый галстук и с зелёными волосами, пожал ему руку с почти маниакальным ликованием. Затем он пожал руку Эльм. — А вы, должно быть, мисс Эдерни. Очень приятно! Мне сказали, что вы будете вести факультативный курс для третьего и четвертого курсов по тактике ведения боя в реальных условиях. Просто замечательно. Я всегда говорил, что нашим студентам нужно больше практических занятий, но, увы, на это никогда не было бюджета. Доктор Ублек был странным человеком. Это всё, о чём мог думать Жон, пока они поднимались в воздух, а мужчина продолжал говорить, причем часто говорил так, что хватило бы на всех троих. Эльм с трудом поспевала за ним, да и он был не намного лучше. Ублек говорил о Биконе, об археологии, об истории, о своих коллегах и, неизбежно, о Проявлении Жона. Но не так, как он ожидал. — Я бы с удовольствием поинтересовался, каково это — иметь дело с таким вниманием к своему Проявлению. Если, конечно, у вас есть время. Ваше интервью с Лизой Лавендер подтвердило почти все мои теории о геополитических последствиях такого мощного Проявления. Это был ещё один человек, заинтересованный в нём из-за его Проявления, но — что важно — не желающий, чтобы он использовал его в своих интересах. Этого было достаточно, чтобы разжечь любопытство Жона. — Последствий...? — Да! Знаете, я написал книгу, в которой обсуждал свои мысли и чувства по поводу того, что произойдёт, если у кого-то появится Проявление, настолько универсально мощное, что королевства будут соревноваться за обладание им. Ей уже по меньшей мере пятнадцать лет. Там я использовал пример прекогнитивного Проявления. Такое, которое позволяет пользователю видеть будущее в ограниченных временных рамках. Я предположил, что, поскольку каждое королевство желает получить такое преимущество, они могут прибегнуть к несметному давлению, или даже начать войну, чтобы приобрести его. Я также рассуждал о том, что может произойти после смерти такого пользователя, и как королевство, зависящее в своём процветании от знания будущего, может рухнуть под тяжестью своих ожиданий. — Он энергично размахивал руками. — В то время большая часть моей теории была отвергнута как нагнетание страха, но ваша ситуация уникально похожа на ту, которую я описал. Если у вас когда-нибудь будет время, я бы с удовольствием обсудил это подробнее и узнал вашу точку зрения, как специалиста, на то, каково это. — О. Эм. Конечно. — Это звучало не так уж плохо, особенно если мужчина предлагал ему возможность выговориться бесплатно. Это также звучало так, как будто он, по крайней мере, интеллектуально был на его стороне. — Я приду как-нибудь. Вы интересуетесь Проявлениями? — Историей, вообще-то, и древними цивилизациями, но Проявления играют в этом большую роль. В прошлом они точно играли. Знаете ли вы, что в некоторых древних цивилизациях Проявления могли определять ваше место в жизни? Некоторые даже верили в божественные Проявления и в то, что правителей выбирают боги, и человек с самым сильным Проявлением должен стать следующим королем или королевой. Удивительная вещь, хотя порой и немного мрачная. Люди пытались выводить линию Проявлений, как породистых собак. Впрочем, этого следовало ожидать. Аура и Проявления — это часть нашей жизни, наша душа, и легко понять, как некоторые относятся к таким вещам с религиозной точки зрения. — Да. Честно говоря, я даже рад, что мне не пришлось с этим столкнуться. — Кхм. — кашлянула Эльм. Жон уставился на неё, а потом замялся. — Ты шутишь... — Атлас активно пресекал это, но некоторые утверждали, что ты мессия, пророк или религиозный деятель из их различных верований. Были даже одна или две секты, пытавшиеся сформировать вокруг тебя религию. Стон полного отчаяния сорвался с его губ, и его голова упала на руки. — Не волнуйся, мой мальчик, — сказал Ублек. Он похлопал Жона по спине. — В Биконе вы не встретите ничего подобного. Там очень разумные студенты, и они лучше понимают вашу участь, чем большинство гражданских. Наши ученики знают, как тяжело истощать свою ауру, и прекрасно понимают, насколько утомительно делать это дважды в день. Не говоря уже о том, чтобы делать это каждый день в течение многих месяцев подряд. Среди наших учеников вы не найдёте никого, кто бы осуждал вас или возводил на религиозный пьедестал за то, что у вас есть Проявление. В конце концов, у большинства наших студентов они тоже есть. Это была правда, и это стало облегчением. Ему не пришло в голову проверить, не ненавидят ли его только те, кто не является охотниками, и не похоже, чтобы газеты делали различия. Возможно, проблема была не столько в том, что его окружали люди, сколько в том, что его окружали те, кто не понимал, как это больно — потратить девяносто процентов своей души, а потом снова просить об этом в тот же день. Он с нетерпением ждал возможности дать своей душе отдохнуть./-/
Это был третий раз — третий ли? Или четвертый? — когда он встречался с директором Озпином и его заместителем Глиндой Гудвич. Жон пожал им руки, когда они приветствовали его у входа в Бикон, а затем проводили к центральному лифту. Они находились вне воздушного судна всего несколько минут, но люди уже заметили его и, конечно, узнали, так что он не удивился бы, если бы новости распространились сегодня же после обеда. Озпин рассказал ему то же самое, что уже рассказал Айронвуд, о том, чем он будет заниматься в Биконе, о том, что он не будет студентом, но Глинда будет частным образом обучать его на стороне, вместе с Эльм. — Обычно вам платят за работу в медпункте, но ваша зарплата будет покрывать ваше пребывание здесь. Джеймс заверил меня, что это не будет проблемой. — Мне не нужны деньги, — сказал Жон. — Так что всё в порядке. — Я думал, что да, но не хотел предполагать. Вам будет предоставлена отдельная комната, а мисс Эдерни займет комнату рядом с вашей. Я знаю, что вы помолвлены со студенткой, и она и вы можете делать всё, что пожелаете, наедине, но я попрошу вас не делать ничего неприличного в общежитии её команды. Я уверен, что вы бы этого не сделали. — Определенно не буду. — Хорошо. В остальном, я думаю, всё улажено. — Вообще-то, генерал Айронвуд предложил мне поработать несколько дней добровольцем в больнице бесплатно. Я надеялся, что вы сможете это устроить. Озпин откинулся назад и поднял одну бровь. — У меня сложилось впечатление, что вы хотите избежать всего этого. — Да. Но мир не примет мою отставку. Правда? По крайней мере, если я поработаю немного здесь, в Вейле, бесплатно, они не смогут жаловаться. — Они всё равно будут, — предупредила Глинда. — Они будут требовать большего. — Пусть требуют. Они не могут ничего требовать, если мне не платят за работу. Я готов бесплатно работать по утрам в субботу и воскресенье. Только это. Если возникнут какие-то чрезвычайные ситуации или большие трагедии, я буду готов помочь, и, конечно, всё, что связано с Биконом, само собой разумеется. — Его глаза ожесточились. — Но я не буду каким-то аккумулятором, разряжающимся изо дня в день из-за того, что люди отказываются брать на себя ответственность за своих детей. — Очень хорошо, — сказал Озпин, внимательно глядя на него. — Я приму меры. Я уверен, что совет будет в восторге. Могу ли я доверить мисс Эдерни вашу защиту? Прошу прощения, но у меня нет свободных людей. В отличие от Айронвуда, я управляю только школой. А не армией. — Безопасность будет моей заботой, — заявила Эльм. — Это касается и Бикона. Лучше, чтобы ваши ученики знали об этом, сэр. Если кто-нибудь попытается пробраться в его комнату, чтобы взглянуть на знаменитого парня, я не собираюсь отвечать за то, что отправлю их в лазарет. — Я уверен, что наши студенты понимают это хорошо, но я сделаю объявление завтра, независимо от этого. Надеюсь, вы будете присутствовать на нём, мистер Арк. Мне легче представить вас и обстоятельства, если вы будете там. Вам следует отдохнуть остаток сегодняшнего дня и сегодняшний вечер. — Спасибо. — Жон кивнул. Знаменитый или нет, Озпин оказал ему огромную услугу, и он с уважением отнёсся к этому. — И я приду. Я знаю, что это отдых для моего психического здоровья, и чтобы сбежать от этих психопатов в Атласе, но вы можете обращаться ко мне, если я вам понадоблюсь, сэр. Я буду рад помочь, пока меня не принимают как данность. Озпин медленно кивнул. — Спасибо. Глинда, проводи их в их комнаты. Мне нужно отчитаться перед советом, а затем подготовиться к ответам на вопросы прессы. Пожалуйста, распорядись, чтобы им также принесли еду. Не думаю, что сегодня им стоит есть на людях. Во всяком случае, не до объявления. Надеюсь, это не будет проблемой? Жон покачал головой. Меньше всего ему хотелось, чтобы его застали на людях и стали допытываться, почему он в Биконе и что это значит. Поесть с Эльм в их комнатах было бы очень кстати. Глинда вывела их из кабинета и провела в лифт, затем по нескольким коридорам, которые, как она объяснила, будут подробно описаны на карте, присланной в свитках. Пока они шли, она говорила, а студенты с открытыми глазами и шоком наблюдали, как самый известный человек в Ремнанте проходит мимо них в своей белой атлезианской форме. — Доктор, Кицунэ, или Тсуне, как она предпочитает, встретится с вами завтра после объявления. Она пришла бы сегодня, но она не может оставить лазарет неукомплектованным на случай чрезвычайной ситуации. Впрочем, это вряд ли случится. Самые опасные уроки — мои собственные, и я очень строго слежу за тем, когда и как заканчиваются поединки. Ранения — обычное дело, но серьезные травмы — нет, и я ожидаю, что вы будете больше подносить медикаменты и помогать ей перевязывать людей, чем использовать своё Проявление. — Я не против. Я не боюсь небольшой работы. — Я и не предполагала, что вы... Жон покраснел и отвернулся, слушая, как она продолжает говорить о Биконе. Может быть, он принимал это слишком близко к сердцу, но ему всегда казалось, что газеты называют его ленивым и предполагают, что он не справится с обычной работой. Он знал, что всё это ложь, но это не означало, что эти слова не оказывали на него никакого влияния. Он хотел доказать, что они ошибаются, и постоянно беспокоился, что другие люди могут подумать, что он именно такой. Комнаты, отведенные для них, были небольшими, но уютными. В каждой из них была одна двуспальная кровать, окно, письменный стол, шкаф и ванная комната. Глинда объяснила, что они предназначены для высокопоставленных гостей, преподавателей и тому подобного. Не студенты, а сотрудники и преподаватели, которые могли приехать вместе с ними, а также редкие политики, которым нужно было остаться после визита. Эльм была заинтересована гораздо больше, чем он, проверяя каждый угол, шкафы, а затем заглядывая в окна, чтобы получить представление о любых точках обзора или потенциальных путях проникновения. Она выглядела удовлетворённой, когда проверила замки и обнаружила, что они надежно заперты, хотя система открывания с помощью свитков не вызвала у неё особого восторга. Свитки могли быть украдены, а если вход в комнату определялся только по ним — это был бы несчастный случай, который только и ждал, чтобы произойти. — Вы можете приобрести замок с паролем и установить его, — сказала Глинда, слишком уставшая, чтобы спорить. — При условии, что вы не причините слишком много вреда или беспокойства ученикам. Я подпишу всё, что вам нужно. Однако мы проводим черту по решёткам на окнах. Это школа. А не тюрьма. Они перекинулись парой слов, пока Жон присел и проверил кровать. Она была более чем достаточно мягкой, и вид из окна был прекрасным. Но больше всего его порадовало ощущение полной ауры и отсутствия боли во всем теле. Его тело было наполнено энергией, а пальцы покалывало. Это было странное сильное ощущение, которое, как ему казалось, он мог бы испытать и раньше, если бы не постоянная работа. Сколько времени прошло с тех пор, как он кого-то исцелил? Два дня? Три? Такой маленький промежуток времени, всего лишь чуть больше выходных, но для него это было практически неслыханно. Я могу привыкнуть к этому. У меня есть время на себя, не нужно беспокоиться, не нужно причинять боль. Улыбаясь, он откинулся назад, чем привлёк внимание Эльм и Глинды и положил конец их препирательствам. Он не был уверен, был ли это намёк на то, что он хочет спать, или просто яркая улыбка на его лице. Что бы это ни было, они быстро решили на этом закончить, причём Глинда предложила им сообщать ей о любых вопросах и проблемах, и она займётся ими, если только это произойдет не во время урока. — Ты хорошо себя чувствуешь? — спросила Эльм, как только преподавательница ушла. — Я чувствую себя потрясающе. Моё тело, моя аура, она как будто раздувается. Вместо того чтобы улыбнуться, Эльм слегка нахмурилась. — Это звучит необычно. Как это? — Я не знаю, как это объяснить. Как будто я полон энергии. Переполнен. — Он вздрогнул от холодного прикосновения её свитка к его руке, но позволил ей снять показания. — Что не так? — Ты на... что? Здесь говорится, что ты на 110%. Этого не может быть. — Да, я чувствую, что я на 110% . — Не так, Жон. Это означает, что у тебя больше ауры, чем ты можешь удержать. Что вообще не должно быть возможным. Без какого-то переливания, и даже тогда ты должен был терять лишние 10% быстро, как переполненный стакан. Она будет выливаться из тебя, пока ты не вернёшься к 100% . — Эльм хмыкнула и перевела взгляд с показаний на него и обратно. — Я хочу проверить тебя ещё раз завтра. Может быть, это ошибка, а может быть, ты просто не привык к полной ауре, и твоё тело слишком компенсирует её. Я не специалист по ауре или Проявлениям. Мне нужно сообщить об этом. Кловер может найти эксперта и узнать его мнение. — Я не вернусь в Атлас. Эльм слабо улыбнулась. — Я не это имела в виду. Просто узнаю мнение. Как я уже сказала, это может оказаться пустяком. В худшем случае ты сможешь отработать дополнительные спарринги со мной. Я просто хочу перестраховаться. — Она подмигнула ему. — Это у меня будут неприятности, если с тобой что-нибудь случится. — Точно. Извини. — Жон отвернулся. — Я не хотел срываться. Просто Атлас... — Они отстой. Я знаю. Обычные люди не могут понять, что мы делаем. Они видят Проявления, и их мысли перескакивают на магию или супергероев из комиксов. Они не понимают, что для этого нужно, и каково это — использовать свою душу в качестве ресурса. — Эльм провела пальцами по его лбу, прежде чем встать. — Я собираюсь поселиться в своей комнате и заказать кодовый замок. Свитки — это конечно здорово, но я буду чувствовать себя в большей безопасности, когда твоя дверь будет защищена паролем. Кричи мне, если тебе что-нибудь понадобится. Мы поедим вместе позже. — Звучит неплохо. Эй, Эльм? — Хм? — Ты ведь не расстроена тем, что тебе пришлось приехать в Вейл? Огромная женщина рассмеялась и сверкнула своими жемчужно-белыми зубами. — Ты, наверное, шутишь. Бесплатный отпуск, высокая зарплата, более теплый климат? На что тут жаловаться? Если бы не это, я бы продиралась сквозь снег, имея дело с Гриммами, или торчала в офисе, заполняя бумаги. — Она подмигнула и добавила: — И у меня был выбор в этом вопросе. Я сама вызвалась на это. Не волнуйся за меня, приятель. Его смех прозвучал с облегчением. Он волновался, как бы ни старался не волноваться, но было приятно высказать это и получить подтверждение. Дверь за ней захлопнулась, и Жон улёгся, вдыхая свежий воздух из открытого окна. Он уже собирался закрыть глаза, когда его внимание привлекло громкое жужжание свитка. Он поднял его и ответил без раздумий, наполовину ожидая, что это родители проверяют, хорошо ли он устроился. — Алло? — Жон! Вайс. Чёрт. — В-Вайс. Привет. Прости, я... — Забудь об этом! — прошипела его невеста. — Мой товарищ по команде только что услышала глупейший слух, что ты в Биконе. В Вейле! Скажи мне, что это неправда. Скажи, что она принимает за тебя кого-то другого. Жон втянул воздух. Как же Вайс обрадовалась его приезду. Он надеялся, что счастливый сюрприз избавит его от вопросов о том, почему он принял решение без неё, или что он вообще сделал на собеседовании. — Вайс. Я здесь. Но я могу объяснить! Генерал Айронвуд и даже твой отец... — Мне плевать на то, что сказал мой отец! — продолжала шипеть Вайс. — Где ты? В какой комнате? Проклятье, это ужасно. Тебе нужно вернуться в Атлас! — Я не вернусь, Вайс. Разве ты не видела, что они говорят? — Они идиоты, Жон. Идиоты. Конечно, они говорят плохие вещи. Вот почему ты должен быть ЛУЧШИМ ЧЕЛОВЕКОМ и игнорировать их. Мы можем бороться с их претензиями в суде. Говорить, что тебя нет в больницах, что ты позволил этим людям умереть, — всё это ложь. Есть соответствующие законы против клеветы. — Наступила минута молчания. Долгая. Зловещая. Дыхание Вайс участилось. — Ты ведь посещал больницы, не так ли? Ты не позволил им действительно достать тебя и остановить. Скажи мне, что это не так. — ... — Его рот открывался и закрывался, но он не мог подобрать слова. Не мог найти их. В голове у него сейчас был полный бардак, а звонок Вайс привёл его в полное замешательство. — Я... — Он облизал губы. — Генерал Айронвуд встал на мою сторону. Всё изменилось. Совет хочет убрать меня из Атласа из-за выборов. — Тогда тебе нужно будет записаться в больницы Вейла. — Озпин уже занимается этим, — сказал Жон. — По выходным я буду там. — Что? Нет, я имею в виду, что тебе нужно будет посещать их, как ты делал это в Атласе. Каждый день. Что ещё ты будешь делать? Мы можем это исправить, Жон. Всё в порядке. Это... Это проблема, нет, ошибка, но мы можем исправить её до того, как станет намного хуже. Если ты доберешься до больниц и... Вызов завершился щелчком и звуковым сигналом. Жон с ужасом увидел, что это его палец нажал на кнопку "конец разговора". Он бросил трубку. Он повесил трубку в разговоре с Вайс. Паникуя, он выключил свой свиток, выключил его совсем. У него разрядилась батарея. Это была долгая поездка. Это было бы хорошим оправданием, почему он не мог ей перезвонить, и, возможно, он мог бы возразить, что не мог попытаться найти её, потому что Озпин хотел, чтобы он не появлялся на публике сегодня вечером. Он смутно понимал, что лгать ей — плохой знак. Они обещали работать вместе со всеми проблемами. Но он не мог вернуться в больницы. Ни за что. Не снова.