/-/
Руби оглянулась, когда Вайс издала какой-то невнятный звук и проверила свой свиток. Блейк и Янг приостановились, проявляя лёгкое любопытство, а затем ещё большее, когда брови Вайс поднялись вверх. — В чём дело? — поинтересовалась Янг. — Жон хочет знать, будем ли мы есть в столовой. — Наконец-то опустился до того, чтобы есть с плебеями, а? — Это не так! — огрызнулась Вайс. — И неужели ты думаешь, что мой собственный жених отказывается есть со мной? Руби придвинулась чуть ближе к Вайс, чтобы выразить молчаливую поддержку, и её напарница улыбнулась ей с удовольствием. Их отношения были плохими, когда команда RWBY только образовалась. Нет, плохими их назвать было нельзя. Скорее, на грани взрыва. В некотором смысле, последствия утечки свитков облегчили ситуацию, потому что заставили команду RWBY встретиться друг с другом так, как они, вероятно, не сделали бы этого раньше. Вайс объяснила не только свои разговоры с Жоном, но и свои причины и ход мыслей, а когда всплыли секреты Блейк, всё стало более разумным. Они вместе прослушали звонки, обсудили их, преодолевали свой гнев, а потом наступило исцеление. Ей нравилось думать, что в результате они с Вайс стали ближе, и это определенно так, потому что Вайс теперь даже доверяла ей. Ничего особенного, но хоть что-то было хорошо. Руби заметила, что её партнерша стойко защищала своего жениха. И это было вполне логично. Вайс любила Жона. Так всё и происходило. Руби была уверена, что её отец набил бы морду любому, кто оскорбил бы её маму. Янг тоже это понимала и не могла не подколоть Вайс. Янг всегда так поступала, даже если Руби очень хотела, чтобы она этого не делала. Вайс принимала всё слишком близко к сердцу, а говорить о ком-то за его спиной было нечестно. Особенно когда этот кто-то был самым лучшим героем Ремнанта! Руби нравились охотницы и охотники. Конечно, нравились. Её мама, лучшая мама на свете, была охотницей, и папа тоже. Они спасали жизни и защищали людей от Гриммов, но все знали, что врачи и пожарные тоже герои. Это было само собой разумеющимся, но это было скорее из вежливости и уважения. А вот Жон Арк был героем. Он был героем — как настоящий герой. Супергерой. Он приходил в больницу и уходил оттуда, спасая восемнадцать жизней. Всегда восемнадцать, и она была полностью уверена, что это всё, на что способна его аура. Он делал это дважды в день. Тридцать шесть человек ежедневно были возвращены к семьям. Даже самые сильные охотники не могли побить эти цифры. Да и не то чтобы охотники хотели дежурить так долго, потому что это изматывало и означало, что Ремнант находится в очень плохом состоянии, если на деревни нападали каждый день. — Мы должны поесть с ним, — сказала Руби, надеясь, что её слова не прозвучали слишком взволнованно. — Может, мне стоит уйти... — прошептала Блейк. Янг перекинула руку через её плечо и прижала её к себе. — Нет. Эта проблема никогда не решится, если ты будешь продолжать убегать. Если Вайс будет в команде с тобой, то её парню придется привыкнуть к тебе. — Жениху, — поправила Вайс. — То же самое. Это имеет значение? — Да, имеет. — Вайс ткнула безымянным пальцем в лицо Янг. — Мы помолвлены и собираемся пожениться. Уважай это. А теперь пошли. Мы должны занять столик и быть там к его приходу. Это прекрасный шанс для всех вас узнать его получше. Руби бы завизжала, если бы не была уверена, что это заставит её выглядеть глупо. Вайс хотела, чтобы они поближе познакомились с Жоном, потому что команда RWBY должна была стать большой частью жизни Вайс. Команды были как семьи, и это означало, что это импера... импера... Это означало, что было очень важно, чтобы она, как партнер Вайс, поладила с Жоном Арком. Сохраняй спокойствие. Спокойствие. Будь крутой. Будь самой спокойной, какой только можешь быть. Чёрт возьми, где Кресцент Роуз? Как она могла быть спокойной без своего оружия? В кафетерии уже было довольно многолюдно. Негромкий гул разговоров разносился по залу, и трудно было расслышать даже собственные мысли. Они схватили свои подносы и блюда и нашли место у окон, причем Вайс и Руби намеренно сели немного поодаль, освободив место на одной из скамеек для пятого члена группы, который должен был сидеть между ними. — Остынь, Руби, — сказала Янг. — Ты вся дрожишь. — Я хочу произвести хорошее впечатление на жениха Вайс! — Я уверена, что Жон нормально с тобой поладит, если ты будешь вести себя прилично, — сказала Вайс, ничуть не недовольная тем, что её напарница слегка увлеклась. Руби боялась, что Вайс воспримет её интерес к нему как угрозу или соперничество, но это не так. Вайс была спокойна. На самом деле, Вайс, похоже, нравилось, как Руби восхищается её женихом. Вероятно, она могла сказать, что в этом нет никакого романтического подтекста. Руби вздрогнула, когда увидела его в дверях. — Вот он! — зашипела она. Вайс захихикала, встала, подняла руку и помахала ему. Она не крикнула — ведь она Вайс Шни, а не кто-то другой, но он всё равно увидел её и прошёл мимо скамеек и столов. Пока он шел, на кафетерий опустилась тишина. Было удивительно, как быстро это произошло. Разговоры затихли, а потом и вовсе смолкли, и звон тарелок и столовых приборов, а также скрип стульев стали оглушительными. Когда он приблизился, Руби отпрянула назад, неловко осознавая, что на них смотрит множество глаз. И на неё тоже, хотя она ела здесь каждый день. — Что происходит...? — Не обращай внимания, — прошептала Вайс. — Это нормально для нас. — Её голос повысился, когда Жон приблизился, она улыбнулась и взяла его за руку, ведя за собой, чтобы он сел между ней и Руби. — Я рада, что ты решил сегодня поесть с нами. Я скучала по времени, проведенному с тобой. — То же самое. — Он говорил не так официально, как Вайс. — Прости, что устроил представление... — Это они его устраивают, — сказала Вайс, повысив голос настолько, что Руби была почти уверена, что он обращён ко всем остальным в кафетерии. Она сморщилась, но хуже всего было то, что это ничего не изменило. Никто не выглядел даже отдаленно смущённым за то, что его так окликнули. — Я взяла тебе немного еды, — сказала Вайс. — Надеюсь, ты простишь, но у меня было чувство, что ты не захочешь стоять здесь и быть объектом всеобщего внимания. — Ты точно подметила. Спасибо, Вайс. — Это не та кухня, к которой мы привыкли. — Кухня, к которой ты привыкла. Я до сих пор ем мамину стряпню. Это нормально. Вайс надулась. — Тот факт, что ты считаешь это нормальным, приводит меня в ужас. Когда мы поженимся, у нас будет команда преданных поваров, и тогда ты поймёшь, что такое настоящая еда. Руби почувствовала себя неловко. Дело было не только в том, что все молчали и подслушивали их — причем очень откровенно! — но и в том, что Вайс и Жон находились в своём собственном маленьком мирке. Хотя, возможно, в этом была и её вина. Вайс просто поддерживала разговор, потому что никто больше не вмешивался. Руби вздохнула и сделала глубокий вдох. Скажи что-нибудь. Что угодно. — Привет! — выкрикнула Руби. АРГХХХХХ! — Ещё раз привет, — сказал Жон, терпеливо улыбаясь ей. Он был слишком мил. — Руби, верно? Рад видеть, что мне не пришлось латать тебя в лазарете. — Не-а. Я в порядке. Мой талант — двигаться очень быстро, так что я могу избегать многих вещей. — Её глаза скользнули мимо него к Вайс, которая радостно кивнула. Точно. Хорошо. Говори. — Как дела в Биконе на данный момент? Тебе здесь нравится? — Всё очень хорошо. Не так много работы, как я себе представлял, но наконец-то меня не преследуют папарацци. Как бы в насмешку над этим заявлением раздался звук щелчка, когда свиток сделал снимок. Он стал оглушительным, в продолжающейся тишине. Жон продолжал улыбаться, но его глаза закрылись, а Вайс поднесла руку ко лбу. Руби не знала, что сказать, и не стоит ли им просто сделать вид, что ничего не произошло. Ей никогда не нравилось быть в центре внимания, а сейчас на неё и её команду пялились все. Её ноги под столом подкашивались, и ей хотелось спрятаться под ним. Хуже того, она чувствовала себя неловко и за него. — Это всегда происходит? — спросила Янг. Он кивнул. — Да. Всегда. — Мы должны поесть на улице, — предложила Руби. — Это ничего не изменит, — сказала Вайс. — По крайней мере, мы сможем поговорить на улице, не беспокоясь о том, что все подслушивают. В конце концов, выбор был невелик. Они ели в тишине, они и весь кафетерий, а потом встали и вышли всей группой. Было сделано ещё несколько фотографий, люди перешёптывались, и в тот момент, когда двери закрылись, внутри раздался шумный разговор, как будто учитель в классе сказал всем вести себя тихо, а потом вышел за дверь. Это было безумие. На улице было лучше, потому что было больше места, но люди всё равно продолжали смотреть. По крайней мере, они наблюдали издалека, а поскольку их было меньше, они чувствовали себя неловко и отворачивались, когда Вайс смотрела на них. — Итак, — сказала Янг. — Это было неловко. И знаешь, что ещё неловко? Вы с Блейк отказываетесь признать существование друг друга. — Янг! — зашипели Блейк и Вайс одновременно. Улыбка Жона стала недоброй. — Ты бы так же сказала, если бы встретила её рядом с мёртвым телом своей сестры? — Стоп! Стоп! — сказала Вайс, размахивая руками. — Хватит об этом. Янг, хватит торопить события. Жон, пожалуйста, успокойся. Мы здесь, чтобы поесть и провести время вместе. Проблемы могут быть и будут решены со временем. Блейк, мне жаль, но ты знаешь, как это бывает... Раздался громкий звуковой сигнал, и динамики ожили. — Внимание. Прошу Жона Арка пройти в кабинет директора. Прошу Жона Арка пройти в кабинет директора. — Ну что ж. — Жон Арк вздохнул и поднялся на ноги. — Похоже, я нужен. Поговорим позже, Вайс. Наши планы на выходные ещё в силе? — Конечно. Я обо всем договорюсь. — Отлично. Приятно снова встретиться с тобой, Руби. — Да. Мне тоже, — сказала Руби, помахав рукой. Ей не понравилось, что он не сказал того же Янг и Блейк, но она не удивилась. — Извини за мою сестру! — крикнула она. Он засмеялся, снова помахал рукой, а затем исчез в школе. — Ты за меня извиняешься? — спросила Янг. — Да! Что это было!? — Я согласна — сказала Вайс, скрестив руки, с холодными глазами. — Что именно это было? И не надо утверждать, что это было ради Блейк, когда она выглядит такой же злой, как и мы! — Я просто решила, что мы должны разобраться с этим... — Не тебе это решать! Импровизированный пикник просуществовал недолго./-/
Могло бы быть и лучше, подумал Жон, поднимаясь на лифте в офис Озпина. Кафетерий был просто катастрофой, но он надеялся, что Тсуне была права, что это было одноразовое явление. Люди привыкнут к нему. Надеюсь. Вздох вырвался из его губ, и ему захотелось вернуться в спальню и просто лечь. Однако тело всё ещё покалывало и зудело, и он не мог удержаться, чтобы не начать беспокойно ёрзать в кабине лифта. Когда дверь открылась, он удивился, увидев Эльм, которая ждала его. — Меня тоже позвали. И нет, я понятия не имею зачем. Ты что-нибудь сделал? — Не более чем обедал с Вайс и её командой, — ответил Жон. — А ты? — Я не покалечила ни одного из своих учеников, если ты об этом спрашиваешь. — Эльм подмигнула, когда говорила это, и потянулась к двери. — Я же говорила тебе, я крутая учительница. Они все меня любят. — Не слишком ли ты молода для кризиса среднего возраста? Эльм в ужасе посмотрела на него, а потом разразилась смехом. — Ты маленький засранец! Это была хорошая шутка! — Её рука взъерошила его волосы, и он усмехнулся в ответ, довольный тем, что взял верх. Однако улыбка исчезла с его лица, когда она открыла дверь и они вошли внутрь, потому что в нос ударил знакомый запах. Кровь. Он поискал взглядом тело, но его там не было. Конечно, не было. Никто не стал бы тащить труп в лифте. Эльм стала смертельно серьезна. Озпин сидел за своим столом, подперев голову рукой. Глинда Гудвич стояла неподалеку вместе с профессором Портом, на пальто которого были маленькие брызги крови. — Спасибо, что пришли, — сказал Озпин. — У нас возникла проблема. — Студент умер? — Нет. — Озпин покачал головой. — Я говорил вам, что мы серьезно относимся к безопасности студентов, и это не изменилось. К сожалению, я не учёл вопросы, которые обычно не зависят от нас. Профессор Порт отреагировал на тревогу в Изумрудном лесу. Он обнаружил тело мужчины. По документам он является жителем Вейла, а записи с камер показывают, что три часа назад он покинул город и вошёл в Изумрудный лес, откуда направился прямым путем в сторону Бикона. У этого человека не было ни ауры, ни подготовки, и он был растерзан и загрызен до смерти Гримм более чем в километре от академии. — Чёрт, — вздохнула Эльм. — Это... Почему? Я имею в виду, это лес, в котором, как известно, водятся Гримм. Зачем ему туда идти, если у него нет никаких шансов пройти через него? Какой в этом смысл? Жон рискнул предположить. — У него родственник в больнице? Озпин кивнул. — Его дочь, двенадцати лет, умерла за час или около того до того, как он отправился в путь. Он знал это. Иначе почему кто-то настолько неквалифицированный решил отважиться на путешествие в Бикон? Это был самоубийственный риск, но некоторые люди идут на такой риск ради тех, кого они любят. Он не мог не уважать это, даже чувствуя тошноту в животе. Человек умер из-за него, и на этот раз даже не потому, что он отказался помочь, а потому, что пытался спрятаться. — Жон, нет. — Рука Эльм крепко сжала его плечо. — Не смей считать себя ответственным за это. Этот парень совершил самоубийство. Вот что он сделал. — Вы хотите, чтобы я его вернул. Не так ли? — спросил Жон. Озпин мгновение не отвечал, а когда ответил, то произнёс спокойным уверенным голосом. — Я не намерен подталкивать вас в ту или иную сторону. Этот человек проигнорировал все предупреждения и все законы, чтобы попытаться вторгнуться в частную академию и навязать свои требования временному сотруднику. Вы ещё не согласились работать добровольцем в госпиталях, и поэтому он не имел права на ваше Проявление. То, что здесь произошло, прискорбно, но предсказуемо, и я готов заявить во всеуслышание, что он умер слишком давно, чтобы его можно было вернуть, если вы этого хотите. — Вы даёте мне право выбора? — Да. Это был новый опыт — и не очень хороший. Это был не выбор спасти кого-то или нет, а позволить ему умереть и замять дело. У него была аура, у него было время, и у него было Проявление, чтобы сделать это. Не сделать этого — значит знать, что он оставил мертвого человека мёртвым, хотя мог бы сделать больше. — У меня нет выбора, не так ли? — У вас он есть, — сказал Озпин. — И что ещё хуже, ваше решение будет иметь последствия, как в лучшую, так и в худшую сторону. Дочь этого человека мертва уже более четырёх часов. Его желание не может быть исполнено, и есть аргумент в пользу того, что лучше оставить его мёртвым, чем вернуть его и сказать, что он потерпел неудачу. Стоит также подумать о последствиях его спасения. Если люди узнают, что кто-то пытался проделать это путешествие, умер, но всё равно смог увидеться с вами, то что помешает сделать ещё несколько попыток? Потому что они попытаются, не так ли? Если бы одному человеку это удалось, то пришли бы другие, и они бы массово погибали в лесу. В конце концов, люди проделали не менее опасный путь к Анселю, когда впервые было обнаружено его Проявление. Путь из Вейла в Бикон был не таким долгим. — Последнее, чего мы хотим, это чтобы наши учителя и ученики натыкались на трупы то тут, то там в лесу, — сказал Озпин. — Если мы расскажем о том, что этот человек умер в лесу, то это может отговорить других, но если его вернут обратно, то всё пойдет насмарку. Некоторые тоже прорвутся, и будут донимать наших учеников, пытаясь добраться до вас. Почему они не могли просто оставить его в покое? Почему они не могут остановиться? Он думал, что Бикон будет недосягаем, поскольку его окружают чёртовы Гримм, но, видимо, даже этого было недостаточно. Когда новости об этом станут известны, а они станут известны, ещё больше людей проникнутся этой идеей. Те, у кого есть подготовка, могли почувствовать себя более способными совершить путешествие. А что было, когда у родителей охотника умирал ребенок? Они могли бы силой проложить себе путь сюда и подкрепить свои требования к его услугам. С другой стороны, если бы он решил не помогать этому человеку, это тоже могло бы не остановить его. СМИ всё равно воспримут это как трагическую историю о несчастном отце, пожертвовавшем своей жизнью ради шанса спасти дочь. Так было всегда. А если бы правда о том, что у него был шанс спасти его, но он этого не сделал, стала бы известна? Ну, тогда ему конец. Нынешний скандал меркнет по сравнению с этим. — Я спасу его. Озпин вздохнул, закрыл глаза и кивнул. — Я так и думал. Очень хорошо. Я собираюсь поговорить с Советом Вейла и попытаться выдвинуть обвинение. Он нарушил закон, и мы должны предотвратить повторение этого. Бикон не может позволить себе отбиваться от жителей Вейла, а также от Гримм. Да ещё и с фестивалем Вайтела на носу. Питер, Глинда, вы можете отвести мистера Арка и мисс Эдерни к жертве? Возьмите на себя ответственность, когда человека приведут в чувство. Мистер Арк не должен иметь дело ни с горем мужчины, ни с его гневом. — Да, сэр. — Мы займёмся этим. Пойдём, парень. Тело мужчины хранилось в каком-то сарае у задней стенки тренировочного поля. В этом был определенный смысл, так как тело, пронесённое через Бикон, вызвало бы переполох. Тсуне уже ждала их там, чтобы подтвердить время смерти или сообщить о её причинах. Мужчина лежал под простыней, и Жон был рад этому, но в воздухе стоял сильный запах крови. Смерть от рук Гримм была грязным делом. С другой стороны, сам факт наличия трупа его не беспокоил. Он видел их уже слишком много. — Парень согласился вернуть его, — сказал Порт. — А мы займёмся ликвидацией последствий. — Очень хорошо. — Тсуне достала свой свиток и подозвала Жона. — Как часть сделки по присмотру за тобой, я была проинструктирована о том, за чем нужно следить. У меня очень строгие инструкции — никогда не позволять тебе опускаться ниже 10% ауры. — Он кивнул, и Эльм выглядела довольной. Доктор подошла и прижала свой свиток к его руке. — Я знаю, что сейчас у тебя не будет такого низкого уровня, но мне сказали, что ты должен быть под наблюдением каждый раз... — Она запнулась. — Подождите, нет. Этого не может быть. Эльм уже стояла рядом. — Что случилось? — Должно быть, неправильные показания. — Фавн взяла свой свиток и встряхнула его, затем проверила его на себе. — Лучше. Теперь давай попробуем... Это случилось снова. Ты там, — она рассеянно махнула рукой в сторону Эльм. — Твой свиток, пожалуйста. Поторопись. Эльм вытащила свиток и прижала его к руке рядом с первым. Раздался звуковой сигнал. Эльм втянула воздух между зубами. — Что? Как кто-то может иметь 150% ауры!? Жон посмотрел на экран и увидел цифру. Весь день он чувствовал себя нервным, но не думал, что причина в этом. Когда он только прибыл, Эльм застала его с показателем более 100%, но они оба решили, что это какая-то погрешность. Возможно, его организм переработал, потому что ожидал, что его аура истощится. Никто из них не думал, что это может продолжаться. — Это плохо? — спросил Жон. — Это проблема? Доктор выглядела ошеломлённой, впервые за все время, что он её видел. Ошеломлённой и растерянной. — Я... я не знаю, — призналась она. — Я никогда не слышала о подобном и не представляю, что может произойти, если кто-то продолжает генерировать больше ауры. Она вытекает из тебя? Выводится ли она наружу? Это опасно? Я понятия не имею. — Она прикусила губу. — Мне нужно провести небольшое исследование. Возможно, с доктором Ублеком. — Это может быть небезопасно, — сказала Глинда. — Мы должны закончить сейчас. Сейчас? С телом прямо здесь? СМИ разорвут его на части, если узнают! Вайс была бы в ужасе. — Нет! Нет. Это... Если у меня слишком много ауры, то я должен использовать часть её, не так ли? Может, в этом и проблема. Моё тело привыкло к тому, что она истощается. — Это плохо, если так, — заметила Тсуне. — А если твоё тело подвергается атаке, потому что пытается адаптироваться, то дальнейшее истощение ауры может быть небезопасным. — Но что если она будет продолжать накапливаться? — спросил Порт. — Это безопаснее? — Я не знаю! — крикнула Тсуне. — Сколько раз я должна повторять? Это новая область для меня. Я не могу делать предположения о его здоровье. — Ну, кому-то придётся, — сказал Жон. — Потому что я здесь, и это не прекратится. В конце концов, это сделала Эльм. Это должно было быть так, потому что это была её работа. — Я разрешаю ему использовать свою ауру при более 100%. Там, где она должна быть. Сброс излишков не должен быть вредным. Однако я буду признательна, если вы и ваш коллега сообщите мне о любых открытиях. — Озпину и мне тоже, — сказала Глинда. — Да. Да. Я дам всем знать, — сказала Тсуне. — Я не думаю, что есть какие-то проблемы с избытком ауры, но меня больше беспокоит то, что произойдёт, если генерация ауры будет продолжаться такими темпами. Мы мало что о ней понимаем. Это душа, или так мы говорим, но из чего она генерируется? Создаётся ли она с помощью телесных функций? Требует ли она калорий? Является ли она мышцей, которая может, и в данном случае уже была, чрезмерно использована и повреждена? Каковы будут последствия? Мы просто не знаем. Насколько я могу судить, это может даже вызвать необычные действия твоего Проявления. Это было тревожно. — Опасные последствия? — Вероятно, нет. Проявления могут меняться со временем, но они редко отменяют своё первоначальное предназначение. Они могут стать сильнее или более универсальными. Например, ты можешь потерять свой четырехчасовой лимит. Это было бы самое худшее, что можно себе представить. Худшее. Было достаточно плохо, когда люди, у которых недавно умерла семья, преследовали его, но если бы он мог воскресить кого угодно, то он мог бы попрощаться со своей жизнью. Это были бы не просто беспорядки, а тотальная война. Разве в каждом королевстве не было древних героев, которых они хотели бы вернуть? Разве у каждого взрослого мужчины и женщины не было родителей, с которыми они хотели бы проводить больше времени? Нигде на Ремнанте не было безопасно. Они найдут его, куда бы он ни пошёл. — Жон. Жон. — Эльм встряхнула его. — Остановись. Она сказала "может", и даже если это случится, мы можем сделать всё, чтобы замять эту новость. Ты можешь просто отказаться кому-либо рассказывать. — Верно. Да. — Его свиток уже был взломан, но если он просто откажется сообщать кому-либо об этом, то всё будет в порядке. Если не считать читающего мысли Проявления, направленного прямо на него. — Давайте разберёмся с этим. Я сейчас верну его обратно. Возможно, вы захотите снять простыню. — Ты уверен, парень? — спросил Порт. — Зрелище не из приятных. — Я видел гораздо хуже. Тело было в смятку, как и предсказывалось. Гримм, судя по всему, схватили его сзади, вероятно, когда он пытался бежать, но они развернули его и поработали спереди. Повсюду была кровь, мышцы, кости и разорванные внутренние органы. Жон начал дышать через рот, чтобы не замечать запаха, хотя его усталые глаза блуждали по израненному телу. Как он и предсказывал, он видел и похуже. Последним телом, которое действительно "поразило его", было тело Вайс, и по понятным причинам. Он активировал своё Проявление, и маленький сарай залило светом. Очень сильным. Слишком сильным. Он был ярче, чем обычно, значительно ярче, и он почувствовал, как аура вырывается из него быстрее, чем когда-либо прежде. — Жон! — вскрикнула Эльм. — Что происходит? — Я в порядке! Просто Проявление немного трудно контролировать! — Прекрати! — крикнула она. — Прекрати сейчас же. Это слишком опасно! Слишком поздно. Он открыл плотину, и вода хлынула наружу, а она хотела, чтобы он запер её пальцами. Всё, что он мог сделать, это держаться на ногах и не дать своей ауре вырваться наружу. Над Глиндой, Портом и Тсуне пронеслись волны золотистого света, и они отступили, опасаясь, что они могут сделать с ними. — Жон! — закричала Эльм. — Я не могу остановить это! — крикнул он в ответ. — Я не контролирую! Тело мертвеца с рекордной скоростью собралось в единое целое. Его тело извивалось, глаза открылись. Он задыхался, втягивая золотистый дым, а затем начал трястись на полу. Порт быстро подхватил его на руки и вынес за дверь. Тсуне тоже отступила, а Эльм поспешила к нему. Он чувствовал, как его аура сильно истощается, но только избыток. 50% лишнего выливалось из него, не давая ему выхода, и он не мог контролировать эту силу. Это был не столько взрыв, сколько звуковой удар. Хлопок воздуха, звука и силы, который сбил Жона с ног, отбросил Глинду и Эльм назад и с ужасным звуком выбил стекла в окнах. Если бы не окна, то, возможно, снесло бы крышу. Всё закончилось так же быстро, как и началось: в воздухе раздался треск, и Жон пошатнулся, но не пострадал. Снаружи посыпалось стекло, а издалека доносились крики учеников, бегущих на то, что было похоже на взрыв бомбы. — Ж-Жон! — прохрипела Эльм, поднимаясь на ноги. — Ты в порядке? — Я в порядке. Я... я чувствую себя хорошо. — Он проверил свой свиток. — Моя аура на 95%. Она вернулась к тому, что должно быть. — Это не меняет того факта, что произошло, — кашлянула Глинда. — Ты будешь под наблюдением, пока мы не узнаем, что вызвало это... Дверь распахнулась. — Моя дочь! — завыл мужчина, которого он только что вернул. — Вы должны спасти мою... — Он прервался, когда мясистые руки Порта обхватили его шею и рот. Мужчина крепко сжал руки, и Жон ошеломлённо смотрел, как он душит мужчину до потери сознания. Он бы беспокоился об излишних повреждениях, но это был охотник и учитель. Он должен был знать, что делает. — Извини за это. Ушёл от меня, когда я не смотрел. — Он поднял мужчину на плечо. — Глинда, могу я предложить тебе пойти разобраться с нашими обеспокоенными студентами. Желательно до того, как это превратится в завтрашние новости на первой полосе? — Да. Я лучше займусь этим. — Женщина отряхнула пыль и обошла разбитое стекло. — Мистер Арк, я бы посоветовала вам отправиться в лазарет, где в течение следующих нескольких часов вас будут держать под считывателем ауры. Возможно, это единичный случай, но это может быть и не так, и подобный инцидент в больнице с хрупким оборудованием и больными людьми стал бы катастрофой. Рука Эльм на его плече предотвратила любой спор с его стороны. — Да, наверное, вы правы. По крайней мере, это не убило его и не вернуло его к жизни так сильно, что он превратился в младенца или что-то в этом роде. — Он не был уверен, насколько это имеет смысл, но его аура восстанавливалась быстрее, чем он мог её потратить. Значит ли это, что я должен буду каждый день откачивать её, чтобы она не стала слишком большой? Это значит, что мне снова придётся ходить по больницам, не так ли? Он чуть не рассмеялся, но эта мысль была слишком болезненной. Это несправедливо. Наконец-то у меня появилось свободное время, чтобы побыть самим собой и не быть прикованным к больницам, а теперь моё тело и аура борются против меня, потому что они привыкли использовать всю ауру каждый день. — Всё будет хорошо, — сказала Эльм, но она никак не могла знать наверняка. — Возможно, твоему телу нужно время, чтобы адаптироваться к изменениям. Оно так привыкло к необходимости пополнять ауру с утра до вечера, что вырабатывает её слишком много. Ему просто нужно время, чтобы научиться сдерживаться. — Наверняка все были бы рады узнать, что моя аура пытается увеличить скорость восстановления. Тогда я смогу работать в больницах в три смены. — До этого не дойдёт. — Эльм опустилась на колени и притянула его к себе, крепко сжав. Жон зажмурил глаза и уткнулся лицом в её плечо. — Я обещаю тебе, Жон, я никогда этого не допущу. Даже если мне придется самой проламывать головы политикам. Я не позволю тебе стать рабом этих людей.