Воскрешение (Raise)

... Трое человек арестованы за заговор с целью провоза бомб на коммерческих рейсах в Вейл. Лидер народной партии обвиняет в операции "ложного флага", которая вовлекла в неё патриотически настроенных жителей Атласа. Атлас Таймс ... Туристы, желающие увидеть Жона Арка, разочарованы: целитель проводит всё свободное время в Биконе. Вейл Дейли Трибьюн ... Совет Мистраля повышает уровень предупреждения о путешествиях до красного, предостерегая от поездок в Атлас. Мистраль Ревью ... Джиллиан Астуриас "неохотно" отменяет запланированный дипломатический визит после фестиваля в Атлас. Она утверждает, что нынешняя обстановка "слишком опасна" для иностранцев. Вакуо Сегодня ... Трагический пожар уносит дом Белладонн, а также жизни Гиры и Кали Белладонны. Сиенна Хан призывает объявить день траура. Куо Куана Экспресс ... Он был прав, догадываясь, что Эльм была недовольна его решением отправиться в Вейл вместе с Синдер и Эмеральд, но у неё не нашлось никаких аргументов, когда он сказал, что это была её идея, чтобы он завел больше друзей. Он просто делал то, о чём она его просила, а если он не мог сделать даже этого, то что ему оставалось делать — сидеть весь день в своей комнате и быть несчастным? После этого Эльм быстро уступила, и на следующий день его ждала женщина-солдат в простой одежде с рыжими волосами. Синдер радостно приветствовала их в своем общежитии, а затем покрасила его волосы в тот же оттенок рыжего и настояла, чтобы он притворился, что солдат — его старшая сестра. — Для любой хорошей маскировки нужна легенда, а это удобная причина, почему вы двое гуляете вместе. Или вы можете притвориться, что встречаетесь. — Я замужем, — сказала женщина. — Давайте выберем первый вариант. Через час он был неузнаваем, и они отправились в Вейл, прикрываясь пересадками, чтобы спрятаться среди них. В Биконе было много новых лиц, так что ещё одно не вызвало никаких вопросов, а большим преимуществом того, что их было ровно четверо, было то, что они выглядели как команда, идущая вместе. На Буллхеде больше людей смотрели на Синдер, чем на него, наслаждаясь тем, какие шорты она надела и как сильно демонстрировала свои ноги. Она должна была знать, какое внимание на неё обращают, но Синдер игнорировала это внимание лучше, чем он своё собственное; хотя если честно, её внимание было гораздо менее навязчивым. Пока ехали, Эмеральд болтала с солдатом о том, каково это — работать и жить в Атласе, а Синдер решила расспросить его о прошлом — или точнее о прошлом Никеля. После первого же вопроса он понял, что от него требуется не правдивый ответ, а "предыстория" его выдуманной личности. — Я родом из Мистраля, — сказал он. — Мама и папа разошлись, и папа отправился в Атлас с моей сестрой. — Он показал большим пальцем на солдата слева от него. — Родители не общаются, но мы общались через Интернет и решили использовать фестиваль как шанс встретиться как полагается. — Здорово. — Довольный кивок и ободряющая улыбка Синдер сказали ему, что она имела в виду не только содержание его рассказа, но и то, насколько он был подробным. Было странно забавно придумывать правдоподобную предысторию на месте, почти как в ролевой игре. — Как всё прошло до сих пор? Вы нормально общаетесь? — Эх. — Он сделал жест рукой "так себе". — Она немного жестковата, на мой вкус. Наверное, из-за военного образа жизни. Хотя это здорово. То, что мы встретились и можем проводить время вместе, без того, чтобы родители скандалили друг с другом, так что это весело. Нужно быть военным, чтобы выжить в зоне боевых действий, в которую эти двое превращают любую встречу. Слева от себя он услышал, как его телохранительница хихикнула над его фальшивой историей. Он ожидал, что она будет подслушивать, но она не выглядела недовольной этой темой. В любом случае, Синдер просто помогала ему, и это был хороший урок. Кто-то вполне мог спросить о его прошлом, и нельзя было заикаться и спотыкаться, рассказывая о себе, иначе возникнут подозрения. Синдер задала ещё пару вопросов, прежде чем Буллхед приземлился, и все разошлись. День выдался несносно жарким; таким, что любой человек с его цветом кожи тут же сгорал, в то время как более удачливые могли греться на солнце и приобретать здоровый загар. Это была та погода, когда солнцезащитные очки были приемлемы, что добавило ещё один слой к его маскировке, когда они, вместе с двумя третями окружающих их людей, надели очки и переместились с раскалëнного бетона в тень соседнего здания. Невозможно вырасти с семью сестрами и не привыкнуть ходить по магазинам, поэтому посещение нескольких магазинов и приобретение широкого ассортимента нарядов не было для него чем-то новым. Он настоял на том, чтобы заплатить за всё, а также за несколько нарядов для своей телохранительницы, несмотря на её протесты. — Ты на работе, — сказал он ей, когда она попыталась отказаться. — Кроме того, было бы подозрительно, если бы мы пошли за покупками и ушли бы ни с чем. — Я могу заплатить за себя, — попыталась она протестовать. — В этом нет необходимости. У меня буквально больше денег, чем я могу вообще потратить. В конце концов она сдалась, а Эмеральд и Синдер вообще почти не сопротивлялись. Впрочем, они тоже не сошли с ума. Синдер купила себе новые туфли, платье и пару летних рубашек, а Эмеральд — прочные ботинки и пару джинсов. Он предлагал ещё, но они сказали, что им придётся тащить всё, что они купят, обратно в Мистраль в своих чемоданах, а им разрешили только один. — Кроме того, — сказала Синдер, — дело не в количестве одежды, а в качестве, а на мне любая одежда выглядит хорошо. Солдат фыркнула. — От скромности ты не умрёшь. — Ложная скромность — это высокомерие. Жон рассмеялся и закатил глаза, но скоро настала его очередь — и у него не было отговорки про один чемодан. Синдер получала извращëнное удовольствие, наряжая его, и даже Эмеральд с его охранницей через некоторое время увлеклись этим. В этом не было ничего слишком рискованного или странного, но Синдер настоятельно рекомендовала ему подбирать новые стили для "других личностей", если они ему понадобятся. — Никель — это рокер-бунтарь, — сказала она, — но он не всегда будет доступен. Ты должен планировать на будущее. — Это хорошая мысль, — ответила солдат, пожимая плечами. — Никогда не помешает иметь больше инструментов в своём арсенале, и легче захватить их все сейчас, чем потом. — Тебе легко говорить, пока я сам их примеряю. — Да. Да. — Синдер подтолкнула его обратно в раздевалку. — Ты бедный парнишка, которого обижают. Нам всем тебя ужасно жаль. Теперь надень это. И постарайся выглядеть как шикарный школьник, когда выйдешь. Частная школа, богатые родители, абсолютно никакой индивидуальности. — Итак, — поддразнила Эмеральд. — Его нормальный вид? — Эй! — пожаловался Жон, и все трое рассмеялись. — Это неправда. Он усмехнулся. — Это я богат, а не мои родители. Понимайте это правильно. — Ну, по крайней мере, ты можешь подделать личность, — поддразнила его Синдер. С ними было удивительно легко найти общий язык. Со всеми, даже с сопровождающей его телохранительницей. Возможно, всё дело было в атмосфере. У него и раньше были телохранители, и обычно они были суровыми и бескомпромиссными, но тогда ситуации всегда были напряжёнными, с большими политическими последствиями любых ошибок. Здесь же, под маскировкой, они все знали, что единственный реальный риск — это грабитель или случайное происшествие. Здесь было не совсем безопасно, поскольку рядом были террористы из Атласа и Белого Клыка, но он был в опасности не больше, чем кто-либо другой в городе, и они это знали. Поэтому они могли смеяться, разговаривать, игнорировать окружающих и просто вести себя как нормальные люди. Это включало в себя наблюдение за ними охраны и нескольких продавцов, как будто те ожидали, что четверо людей, примеряющих слишком много нарядов, окажутся магазинными ворами. В Атласе никто не стал бы так себя вести по отношению к нему. Он был Жоном Арком. При желании он мог выкупить весь магазин целиком, и это если бы они не подарили ему свои акции для хорошего пиара. Забавно было видеть выражение лица женщины, когда он провёл оплату картой. Это была частная банковская карта, на которой не было его данных, но у неё не было лимита, и у неё отпала челюсть, когда карта прошла без проблем. — А. Эм. Вы хотите, чтобы я упаковала это для вас, сэр? Жон посмотрел на огромную кучу нарядов и усмехнулся. — Это было бы замечательно. Клерк поморщилась и принялась за работу.

/-/

После шопинга они отправились в кафе в торговом центре; это было одновременно кафе внутри и снаружи, так как места для сидения были расположены на открытом пространстве, но "открытое" пространство находилось внутри торгового центра, так что они оказались в зоне, огороженной канатами, и вокруг них ходили другие покупатели. Здесь было достаточно уютно и многолюдно, что говорило о хорошей, дешёвой еде и приличном кофе. Они поставили свои сумки под стол, и девушки сели. — Я принесу заказ, — сказал Жон, но Синдер поймала и схватила его за запястье, прежде чем он успел уйти. — Не надо. — Её слова были мягкими, и она улыбалась, но всё равно решительно покачала головой. — Вот бесплатный совет. Ограничь шансы людей узнать тебя. Нас здесь четверо, каждый может заказать самостоятельно, и ты уже потратил на нас сегодня больше, чем кому-либо должно быть удобно. По крайней мере, позволь нам угостить тебя обедом. — Согласна, — сказала солдат. — Моя гордость взрослого работающего человека требует этого. — Эмеральд, не могла бы ты быть любезной и принести для нас заказ? — спросила Синдер. — Конечно. — Эмеральд встала и оглядела очередь. — Будет четыре напитка и куча тарелок. Полагаю, ты не против пойти со мной, Анжела? Анжела? О, солдат. Тут его осенило, что он даже не потрудился узнать имя своей "сестры". Если не считать неудачной маскировки, это было просто невежливо, и он внутренне скривился. Теперь было слишком поздно признаваться в этом. Может быть, он просто притворится, что всегда знал, и никто не будет его в этом упрекать. Анжела хмыкнула, не в восторге от идеи оставить его одного, но осмотрев длинную очередь, поняла, что Эмеральд не сможет унести всё. — Мы останемся здесь, в пределах видимости, — сказала Синдер. — Как будто мы вдвоем сможем унести все эти сумки, если попытаемся уйти. — Меня это волнует меньше, чем кое-что другое, — сказала Анжела, — Но ладно. Думаю, всё будет спокойно, и я смогу прибежать, если что-то случится. — Она отодвинула свой стул и последовала за Эмеральд, и обе они непринужденно заговорили. Эмеральд, казалось, очень хотела познакомиться с Анжелой, и он подумал, нет ли здесь чего-то большего, чем вежливая беседа. — Эмеральд всегда интересовалась представительницами слабого пола, — заметила Синдер. — Если это то, что тебе интересно. Я бы не ожидала, что из этого что-то выйдет, поскольку Анжела замужем. — Синдер тихонько ухмыльнулась. — Я увидела вопрос в твоих глазах. — А. Мне просто было любопытно. — Любопытство — это нормально. Эмеральд не будет возражать. Наша команда довольно спокойно относится к большинству вещей. Мы — сборище сирот без особых семейных ожиданий или давления. Мистраль не похож на Бикон; мы попали в команду по расчету, а не через инициацию — хотя инициация всё же была. Но просто для того, чтобы отсеять тех, кто слишком слаб для обучения. — Вайс жаловалась мне на то, что Бикон так устроен. — Я знаю. Этот разговор был во всех новостях. — Ах. Да. — Он поморщился и посмотрел в сторону. Именно это послужило толчком к драме, которая привела к медленному краху их отношений. Или все-таки не привело? Иногда он задумывался, не обнажило ли это трещины, которые уже были. Ему не хотелось говорить о Вайс, поэтому он сменил тему. — А что насчёт тебя? Ты много спрашивала о моём прошлом. Но что сделало Синдер Фолл такой, какая она есть сегодня? — Тебе нужна моя предыстория? — Я хочу узнать тебя поближе, — сказал он вместо этого. — Мы ведь друзья, не так ли? Это была авантюра. Они провели вместе целое утро, вместе ходили по магазинам и веселились, и если это не было шагом к официальной дружбе, то он не знал, что тогда было. Здесь даже не было Меркури, чтобы подтолкнуть их к этому. Синдер хихикнула, откинулась назад и закрыла глаза. — Наверное, так и есть. Ну, я была сиротой, как ты знаешь. Дважды сиротой. В первый раз меня подобрала... довольно жестокая женщина. Жестокая, даже чересчур. Иногда физически наказывала меня, когда я недостаточно усердно работала, чтобы ей понравиться. Жону захотелось дать себе пощечину. — Ты не обязана... — Всё в порядке. Всё в порядке. Её давно нет, и я избавилась от всего этого. Если тебе интересно, почему я не упомянула обо всем этом при Эльм, то это совсем не та тема, о которой мне нравится говорить. Моя приёмная мать выматывала меня до ломоты в костях и использовала как дешевую рабочую силу. Мы работали в гостинице, хотя я думаю, что там был ещё и бордель. — Её глаза встретились с его глазами. — И нет, меня не использовали таким образом. Я встретила там человека, который обучил меня навыкам, необходимым для обучения в Санктуме, а затем в Хейвене. Без него я бы оказалась там в ловушке. — Палец Синдер чертил круги на деревянном столе. Её глаза были закрыты, а рот растянут в мягкой улыбке. — Я любила его как отца во многих отношениях. Наверное, я втайне надеялась, что он спасёт меня и заберёт от всего этого, хотя с его точки зрения я была скорее объектом благотворительности, которому нужно было помочь. Он знал, через какие издевательства я прошла, и никогда не вмешивался, но в то время и в тот момент любого утешения было достаточно, чтобы заставить меня цепляться за кого-то. — Что с ним случилось? — Он погиб во время нападения, в котором погибли моя приёмная мать и её дочери. Он выступал в роли охранника заведения, так что сделал всё возможное, чтобы защитить их. Увы, он столкнулся с врагом, которого не смог одолеть, и поплатился за это. Иногда мне хочется, чтобы всё закончилось по-другому. Чтобы он взял отпуск на той неделе или был занят чем-то другим, чтобы он выжил там, где они погибли. — Синдер вздохнула и снова открыла глаза. — Но это и есть жизнь. Плохие вещи случаются с невинными людьми так же, как и со злыми, и всё, что каждый может сделать, это приложить все усилия, чтобы избежать этого. Вырасти сильным, способным и сделать так, чтобы такая жестокость больше никогда с тобой не случилась. — Полагаю, это часть того, почему меня так тянет к тебе, — сказала она. Жон откинулся назад, удивлëнный, но Синдер продолжала. — Я провела большую часть своего детства, когда меня использовали и злоупотребляли мной во благо других, не задумываясь о том, что я при этом чувствую. А ты? Ну, я уверена, что ты видишь связь. Меркури рассказал мне немного о твоих проблемах, и они задели меня за живое. Надеюсь, ты не сочтëшь это слишком самонадеянным. Обычно он так и сделал бы, но "ты не понимаешь" здесь не казалось заслуженным. Это было совсем не то же самое, но во многих отношениях её опыт можно было назвать даже худшим. По крайней мере, он был достаточно взрослым, чтобы постоять за себя, по крайней мере, с ним была его семья и авторитетный человек в лице генерала Айронвуда, который всегда делал всё возможное, чтобы помочь. У Синдер же ничего этого не было. — У меня нет монополии на страдания, — сказал он. Синдер улыбнулась и кивнула. — У тебя нет. Ни у кого нет. Как бы сильно кто-то ни жаловался, всегда найдутся другие, у которых всё так же плохо или даже хуже, но по-другому. Конечно, это нормально, когда люди чувствуют давление по-разному. Те, кто обвиняет других в слабости, просто отказываются это понимать. — Я знаю! Они ведут себя так, будто я должен быть в восторге от своей славы. — Они ведут себя так, будто я должна была радоваться тому, что меня кто-то принял, — согласилась Синдер. — Неважно, какую жизнь мне это дало. Люди никогда не будут пытаться понять, и они составят своё собственное мнение. Хуже того, они будут вести себя так, будто ты им должна. Они так и делали. Так и есть. Жон наклонился. — Наша команда верит в одно и только в одно, — сказала Синдер. — И это то, что мы должны действовать в своих собственных интересах. Люди эгоистичны. Это неотъемлемая часть человеческого сознания. Я считаю, что исполнение собственных желаний священно, а ожидание, что другие имеют право на то, что принадлежит тебе, — глупость. — Синдер подняла руку и позволила ауре засиять на своих пальцах. — Моя аура, моя сила, моя судьба, заработанные моим собственным трудом и решимостью. Почему кто-то другой должен иметь на это право? Почему они должны ожидать, что я посвящу себя им? То же самое верно и для тебя, не так ли? Тебе не дарили твоё Проявление; ты не просил о нём. Ты открыл его в момент нужды и заставил мир подчиниться твоим требованиям. Ты навязал миру свои требования и вернул свою семью и друзей после смерти. Какое же право имеет мир на твою силу? — Никакого, — ответил он. — Никакого, — согласилась Синдер. — О, ты продал это право, когда присоединился к Атласу, но это всё ещё твоё право. Ты можешь извлекать прибыль из своих действий, как тебе заблагорассудится. Это просто бизнес. Но они тоже должны это понимать. Ты же не станешь кричать и ломиться в дверь дома управляющего, потому что магазин не работает, потому что ты этого хочешь. Слова Синдер не просто затронули струны внутри него, они сыграли на них мелодию. Они взволновали его так, что он был в равной степени взбешëн и доволен, зол и оправдан. Это были те чувства, которые он так долго пытался выразить словами, и ему хотелось встать и выкрикнуть их. — Я не говорю, что все должны быть безразличны к другим, — сказала она. — Забота о близких, о тех, кто тебе дорог, это эгоистичное желание, но оно не жестокое. Но мир должен понять, что в нём есть два типа людей — те, кто готов протянуть руку и взять то, что они хотят, и те, кто готов довольствоваться меньшим. — Я даже не осуждаю тех, кто соглашается на меньшее, — добавила она. — У них есть свои причины. Комфорт, более лёгкая жизнь, меньше амбиций. В конце концов, это их выбор. Но чего я просто не могу терпеть, так это когда эти люди вдруг ожидают, что другие будут жертвовать собой ради них. Они сами выбрали свой жизненный путь, и они могут в любой момент встать и изменить его. Вместо этого они жалуются. Люди жалуются, что в школах не учат жизненным навыкам, в то время как они оставляют своих детей смотреть телевизор или играть на свитках, вместо того чтобы научить их чему-то самим. — Или жалуются на то, как трагично и несправедливо то, что их дети погибли, — сказал Жон, — когда они не обращают внимания на своих детей, бегающих вокруг бассейнов или безрассудно играющих с опасным оборудованием. Это происходит постоянно! Я возвращал детей, которым буквально разрешали играть на стройке. — Они сами виноваты, — сказала Синдер. — Или, что ещё хуже, это вина их родителей, которые не уследили за ними. И вместо того, чтобы взять на себя ответственность, они перекладывают её на кого-то другого. Такое случается постоянно. Люди эгоистичны, Жон, и ты тоже можешь быть эгоистом, потому что, если ты попытаешься быть бескорыстным, я гарантирую, что всё, что произойдёт, — это то, что другие воспользуются тобой. Они уже сделали это. Он был наивен, вступая в переговоры с Атласом, но тогда он был неопытен, измотан и находился под огромным давлением в Анселе. Он позволил им установить условия и принял их как лучшие, прежде чем осознал, что то, через что он прошёл в Анселе, было пыткой, и всё, что лучше этого, не обязательно будет хорошо. Это было просто меньшее из многих зол. Если бы он тогда понимал всё так же хорошо, как сейчас, он бы боролся за большую свободу и меньшую сдержанность. Может быть, и за меньшую зарплату. Деньги ему не особо нужны. Он и тогда в них не нуждался. Ему было пятнадцать лет, и он внезапно оказался в роли, возможно, самого важного человека на Ремнанте. Или, по крайней мере, самого востребованного. Он был ребенком, пытавшимся вести переговоры с королевствами, и заключенные сделки неизбежно оказывались на 99% в их пользу. А почему бы и нет? У них были все ресурсы и опыт, чтобы выиграть эти переговоры. Он только что очнулся после непродолжительной комы и смерти доктора Уайта. Он был не в своём уме и принял предложение Атласа только потому, что генерал Айронвуд оказался рядом в нужное время. Честно говоря, там могло быть любое королевство. — Что бы ты сделала? — спросил он. — Если бы ты оказалась в моей ситуации, и у тебя не было бы возможности отступить? Ответ Синдер был незамедлительным. — Я бы сбежала. Он втянул воздух. — К чёрту их и их ожидания, — сказала она, взмахнув рукой в воздухе. — К чёрту то, что они считают правильным или неправильным. На данный момент они достаточно нажились на тебе, и тебя передали Вейлу, чтобы и они могли получить свою долю. Я бы восприняла это как знак того, что будет дальше. Я бы воспользовалась первой же возможностью ускользнуть и больше никогда не попадаться на глаза, хотя, конечно, сначала я бы провела большую подготовку. Спланировала бы всё заранее, подготовила припасы, выбрала маршрут и, может быть, даже нашла бы себе союзников. Синдер вдруг сделала паузу и рассмеялась. Это был звонкий звук. — Но это всего лишь я. Ты не должен позволять мне диктовать твою судьбу так же, как и Атласу. Я лишь говорю, как поступила бы я. Очевидно, что у тебя другая ситуация. — Синдер посмотрела в сторону и неожиданно улыбнулась. — Ах, наша еда и питье вернулись. — Вернулись, — сказала Анжела, ставя подносы на пол. — О чём вы говорили? — Ни о чём особенном, — ответила Синдер. — Делились своим прошлым и сравнивали наблюдения. — Да, — легко согласился Жон. — Ничего серьёзного. Я просто не привык, что есть люди, с которыми можно поболтать и которые не ждут от меня чего-то. Синдер лукаво улыбнулась ему, когда он, пригнув голову, принялся за еду. Эльм пришла бы в ярость от того, о чём они говорили, но это был всего лишь гипотетический сценарий. Ничего не значащий сценарий. Не обязательно... Но ведь может.

/-/

— Как прошёл твой день? — поинтересовалась Эльм. — Хорошо. Замечательно. Мне было весело. — Жон погрузился в свой свиток, пролистывая его, рассматривая различные места по всему Ремнанту. Если бы они посмотрели, а он был уверен, что они отслеживают его использование, то могли бы подумать, что он просто наслаждается фотографиями различных достопримечательностей и мест отдыха, расположенных по всему Ремнанту. Было бы прекрасно. — У тебя запланировано ещё одно свидание с Вайс? — Через два дня. Эльм надулась. — Я получу от тебя полноценный разговор? — Скорее всего, нет. Я уже за сегодня весь наговорился. Разговоры — это то, чем я занимался весь день, и у меня болит горло. — Отлично. — Эльм засмеялась и встала. — Мне всё равно нужно посетить собрание учителей. Что-то о поддержании дисциплины во время фестиваля, и я полагаю, что должна явиться и принять участие. Будет весело. Увидимся. Не покидай Бикон без моего разрешения. — Уже шесть. Я никуда не пойду. Он услышал, как закрылась дверь и шаги Эльм удалились, но не поднял глаз от своего свитка. Это было лишь гипотетическое предположение, к которому не стоило относиться серьёзно. У него была семья, о которой нужно было думать, а у Синдер её не было, и его лицо было известно почти всему Ремнанту. Это было бы не так просто — выйти из Вейла и исчезнуть в глуши. Но планировать побег, было занятием, отвлекающим от размышлений. Выбрать место, маршрут побега, решить, во что он будет одет и под каким именем. Планирование того, как он тайно покинет Бикон, затем Вейл, как оставит ложный след на восток, в Мистраль, а затем вернётся в обратном направлении и направится в Вакуо. Он думал о дорогах, лодках, путешествии и о том, как он будет искать припасы. Где он остановится. Как он будет искать жильё. Ему понадобятся деньги, а банковские счета будут заморожены, так что придётся брать много денег заранее, если только он не сможет тайно передать их другим, которые потом переправят их обратно ему. Это должны быть надежные люди. Это было не то, что можно спланировать за одну ночь, и это было прекрасно. Это было упражнением, которое могло занять его надолго и отвлечь от того, что происходило в его жизни. И в конце концов, это было просто упражнение для размышления, не так ли? Не похоже, чтобы он относился к нему слишком серьëзно...