/-/
Жон был мёртв. Официально, по крайней мере. Это было нереально — наблюдать, как мир смиряется с этим, хотя она знала, что это неправда. Каждый новостной канал, каждая радиостанция, каждый интернет-форум — все они говорили о Жоне. Все они вели себя так, словно никогда не говорили о нём ни слова плохого, даже когда в его смерти обвиняли всех — от Атласа до Белого Клыка, от стресса до Вейла, от Мистраля до команды Синдер. Последнее тоже было верно, но не в том, что он умер. Команда Синдер, в которой официально осталось три человека, скрылась от посторонних глаз. Никто из учителей в Биконе не подавал виду, что это необычно, и, поскольку турнир закончился, от них не ожидали участия в уроках в качестве переводных студентов, так что они могли прятаться в своих комнатах, если хотели. Пирра тоже хотела бы так поступить, потому что ей всё ещё было трудно притворяться, что она потеряла любимого парня, в то время как на самом деле у неё теперь есть шанс остаться с ним. И от этой эгоистичной мысли у неё всё переворачивалось внутри, когда она видела Вайс. Вайс была разбита. Девушка не любила Жона, не совсем, но что-то чувствовала к нему, и было очевидно, что его смерть ударила по ней, словно тонна кирпичей. Вся её команда сплотилась вокруг неё, и Пирра была этому рада, потому что это давало ей самой повод не переживать. Я хуже всех, подумала она. Вайс — моя подруга, или, по крайней мере, я позволила ей считать себя таковой, а я ничего ей не сказала. Да и что я могла сказать? Я помогла её жениху инсценировать свою смерть, чтобы у меня был шанс быть с ним. Я в прямом смысле слова сволочь. О том, какая я ужасная, можно писать книги. Конечно, она говорила себе, что делает это ради Жона, что он тоже заслуживает счастья, и отчасти это было правдой. Но лишь отчасти. За всем этим всегда стояло головокружительное желание заполучить Жона для себя. А почему бы и нет? Она любила его, и любила бы, даже если бы он сменил имя и стал каким-то ничтожеством в далёкой деревне. Мысль о том, чтобы вернуться домой к кому-нибудь, кто заведует каким-нибудь захудалым антикварным магазинчиком, была захватывающей. Может быть, она сможет переодеться и исчезнуть на месяц или два. А может быть, и навсегда. Уйти из общественной жизни с заработанными деньгами и создать семью в далеком месте, где только они двое будут иметь значение. Пирре пришлось покачать головой, прежде чем она начала хихикать, что, безусловно, было бы неправильной реакцией спустя двадцать четыре часа после смерти лучшего друга. Пирра скрыла это чувство глубоким вздохом и понадеялась, что все вокруг подумали, что её минутное укрепление было направлено против горя, а не против головокружительного желания. Я ужасный, ужасный человек... Но ей было всё равно. Ей надоело быть милой. Быть идеальной хозяйкой, вежливым примером для подражания и всегда приветливой знаменитостью. На это она никогда не подписывалась. Пирра подписалась на участие в соревнованиях против других людей, чтобы испытать острые ощущения от боя и померяться силами с лучшими из лучших. Бои были потрясающими, победа — захватывающей, но потом остальные все испортили, решив заработать на ней деньги, затащив её на интервью, заставив часами стоять, пока маленькие дети в школе готовили с ней презентацию. Все эти случаи, когда она чувствовала себя крайне неловко, но её заставляли хлопать, или смеяться, или разговаривать с людьми, с которыми ей совсем не хотелось разговаривать. Все эти подписи, все эти неловкие фотографии, все эти случаи, когда люди прикасались к ней и хватались за неё, чтобы сделать селфи, и постоянные напоминания от её агентов о том, что нужно быть доступной, дружелюбной и подавать хороший пример. Улыбайся, улыбайся, улыбайся. Всегда улыбаться. Всегда быть доброй. Всегда быть приветливой. Никогда не ругаться. Блядь, сука, говно, дерьмо, ублюдок и всё остальное. Всё. Показательно, что даже сейчас она осмеливалась произносить их только мысленно. Они так тщательно тренировали её, что иногда она знала, как лучше держать маленького ребенка, чем своё собственное оружие. В конце концов, не ронять же ей ребенка. Дошло до того, что её настоящая подпись была вытеснена сценической, и теперь она даже не могла подписывать вещи так, как раньше. И не дай Бог, если она захочет выпить, или закурить, или даже поцеловаться с мальчиком — или девочкой! Нет, нет, нет. Всё запрещено. Всё запрещено. Только семейный отдых, чтобы не расстраивать её бренды, которые продавали детям излишне сладкую продукцию и безвозвратно портили их здоровье с самого раннего возраста. Но это она должна была проявить сознательность. А не они. Им можно травить детей, а ей нельзя было и близко подходить к бутылке пива. И не то чтобы она хотела пить или курить, но простой факт, что она не может, всё ещё расстраивал её. — Мисс Никос. Мисс Никос! Голос прорвался сквозь шум и заставил Пирру напрячься. — Что!? — огрызнулась она. Доктор Ублек смотрел на неё, как и весь остальной класс, за исключением команды RWBY. Её собственная команда молчала, хотя Нора успокаивающе коснулась её локтя. Это не произвело должного эффекта, так как она не нуждалась в утешении. — Мисс Никос, если у вас проблемы с концентрацией внимания, то, возможно, вам стоит взять выходной, — заметил преподаватель. — Я не думаю, что кто-то будет вас винить. — Я- — Пирра закрыла рот и глубоко вздохнула. — Да, я... я думаю, что так и сделаю. Простите, сэр. Доктор Ублек ничего не прокомментировал, и никто не осмелился заговорить, когда она встала и направилась к выходу из класса. Все догадывались, почему она такая усталая, но они ошибались. Все. Они думали, что она вот-вот сломается от горя, а она, скорее, стояла на парте и показывала им всем средний палец. Все, кроме её команды, конечно. Те были потрясающи. Но всё, что она могла от них потребовать, — это быть нормальными рядом с ней, что они и делали. Она не могла просить их вести за неё сражения или изменить устройство мира. Пирра направилась к общежитию Синдер и обнаружила возле него директора, который разговаривал с Синдер. — Спасибо, что уделили мне время, — сказал он. — Я понимаю. Я распоряжусь. А, мисс Никос. Разве вы не должны быть на уроках? — Доктор Ублек предложил мне покинуть занятия, сэр, — ответила она. — Я не могла сосредоточиться. — Понятно. Я уже сказал команде RWBY, что они могут взять отгул на неделю. Вы тоже можете чувствовать себя свободно. — Он снова посмотрел на Синдер. — Хотя, боюсь, вы не сможете провести большую часть недели с этой командой. Они попросили покинуть Вейл пораньше и вернуться в Мистраль. Пирра знала, что это произойдёт, но всё равно притворилась удивлённой. — Правда? Почему? — Нам здесь не рады. — Синдер пожала плечами. — Преподаватели-то ладно, — добавила она ради Озпина, — но СМИ нас просто разорвут на части. В буквальном смысле. Мы не смогли защитить его, и весь мир уже считает нас одними из тех, кто виноват. — Это просто смешно, — сказал Озпин. — Я предлагал защищать их, но они хотят вернуться домой, и я понимаю, почему. Они слишком много потеряли здесь, в Вейле. Больше, чем следовало. Атлас должен был остаться. — Они пытались, — сказала Пирра. — Или мистер Айронвуд и Эльм пытались. — Они пытались. Я прошу прощения за то, что позволил своему разочарованию взять верх, — сказал мужчина, отходя в сторону. — Вы не должны позволять моему раздражению по отношению к Атласу влиять на ваше мнение. Спасибо, что приехали в Бикон, мисс Фолл. Я надеюсь, что вы и ваша команда спокойно доберётесь до дома и сможете оправиться от пережитого. Синдер кивнула. — Спасибо. Мы отправимся сегодня позже. Пирра подождала, пока Озпин уйдёт, и последовала за Синдер в общежитие. Их чемоданы были уже собраны. — Ты собираешься встретиться с Жоном? — спросила она шёпотом. — Да. Мы заберем его до вечера. — А я смогу с ним поговорить? — Ты можешь позвонить мне, но лучше, если ты будешь говорить наедине, чтобы никто не подслушивал. Будет лучше, если ты подождëшь, пока всё немного успокоится. — Пирра прикусила губу, а Синдер вздохнула. — У тебя будет много возможностей провести с ним время, Пирра. Я не собираюсь убегать с ним и никогда больше не позволять тебе видеть его. Во-первых, ты знаешь, что он жив. Ты могла бы рассказать об этом, и по всему Ремнанту были бы разосланы поисковые отряды. — Я что, проблема...? — Да, но не все проблемы нужно устранять. Ты станешь проблемной неувязкой только в том случае, если я сделаю тебя таковой, а мне нет смысла этого делать. — Синдер безжалостно улыбнулась. — Лучше я позволю тебе проводить с ним столько времени, сколько ты захочешь. Если хочешь, соблазни его. Выйди за него замуж, если тебе так хочется. Я не соперница тебе, Пирра. Мой интерес к нему не заходит так далеко. Пирра почувствовала, как внутри неё поднимается стыд. — Я знаю. Прости меня. Я просто нервничаю. — Всё в порядке. Это твой первый раз, когда ты совершаешь преступление. — Синдер хихикнула. — Идеальная девушка, в конце концов, не так уж идеальна. Позвони мне через двенадцать часов, — сказала она. — Тогда я разрешу тебе поговорить с Жоном. И как только он получит свиток, ты сможешь поговорить с ним, но пусть люди верят, что ты общаешься с дальним родственником. У нас уйдёт большая часть месяца на то, чтобы сделать ему где-нибудь фальшивое удостоверение. А до тех пор придётся обходиться разговорами через свиток. — Это хорошо. Я могу быть терпеливой. — Замечательно. — Синдер отвернулась, затем сделала паузу, чтобы обернуться. — И последнее, — сказала она ровным голосом. — Озпин может прийти к тебе в будущем с предложением. Сделать тебя более могущественной, возложить на твои плечи бремя. — Её взгляд стал острее. — Я бы посоветовала тебе не принимать его. В её словах прозвучал намёк на угрозу. — Почему? — Потому что это сделает нас врагами. Хотя, наверное, я могла бы убить тебя и отнести к Жону, чтобы тот вернул тебя обратно. Но я бы предпочла, чтобы мы вообще не сталкивались. — Я... я бы предпочла то же самое... Синдер снова улыбнулась. — Хорошо. Тогда, когда он придёт к тебе, скажи ему, что ты не можешь. Скажи ему, что смерть Жона сломила тебя, и ты хочешь пока избежать ответственности. Если ты согласишься, он всё равно будет контролировать каждый твой шаг. У тебя не будет возможности навестить Жона без слежки. — Тогда я откажусь. — Мне приятно это слышать. —Синдер двинулась к своему чемодану. — Мы скоро поговорим. Когда Жон будет в безопасности. Пирра отошла в сторону, когда команда освободила своё общежитие и ушла. Завуалированная угроза, даже если Синдер дала ей простой и понятный способ избежать её, наводила на мысль, что во всём этом есть нечто большее, чем просто она и Жон. Пирра прикусила губу и задумалась о том, какой вред она может причинить, подыгрывая ей, и не будет ли правильным пойти прямо к Озпину. Но она не могла этого сделать, и не стала бы. Я устала быть идеальной девочкой, которая всегда поступает правильно. Я хочу победить. Я хочу заполучить Жона. Всё остальное не имеет значения./-/
Жон, увидев впереди лучик света, чуть приподнялся на своем сиденье. Они ехали уже несколько часов, не развлекаясь ничем, кроме простых разговоров между ним и Романом. Задница прилипла к сиденью, ноги болели от подпрыгиваний, но впервые он увидел возможность свободы и почувствовал, что его сердце забилось. — Держи себя в руках, — сказал Роман. — Выйти на свет — не значит оказаться в безопасности. Когда они подошли ближе, Жон заметил, что свет имеет неправильную форму, похожую на арку. Причина этого вскоре стала ясна: на путях стоял поезд, перекрывший туннель и вынудивший их остановиться. Он был направлен стороной в Вейл, но был заброшен и достроен лишь частично. Жон не думал, что он вообще может двигаться, но было очевидно, что кто-то работал над его созданием. Роман вывел их наружу, и им пришлось пройти мимо поезда, чтобы попасть на солнечный свет. Гора Гленн представляла собой разрушенный остов города, но, по крайней мере, это был не тёмный туннель. У Жона заслезились глаза, но он быстро привык к свету. Достаточно для того, чтобы он смог убрать руку и перестать моргать. Несмотря на состояние города, воздух был удивительно свежим, как будто они находились в сельской местности. — Добро пожаловать на Гору Гленн, — сказал Роман. — Население — три человека. На это место возлагалось столько надежд. — По его страдальческому вздоху было ясно, что даже он надеялся. Жон задался вопросом, не разрушение ли этих надежд привело к тому, что он стал таким, какой он есть сейчас. — Что ж, нет смысла оплакивать тех, кто уже давно мёртв. Сейчас около полудня, так что мы успели вовремя. Мы должны успеть покинуть город до наступления ночи. Первоначально я планировал, что мы доберёмся сюда вчера на машине и переночуем в поезде, но мы бы добрались сюда в три или четыре часа ночи и были бы измотаны, если бы поблизости оказались какие-нибудь Гриммы. Так безопаснее. — У меня нет никаких претензий. Твой план сработал. — Конечно, сработал. — Роман рассмеялся и достал из серебряного портсигара ещё одну сигару. — Хорошо, что хоть ты это сказал. Ты по-прежнему мой лучший клиент. Или наименее назойливый. — Тебе хоть платят? — Некоторые вещи стоят больше, чем льены. Например, наши жизни. Жон покачал головой. — У меня ещё есть деньги, которые я смог снять со своих счетов. Как только мы уберëмся отсюда, я позабочусь о том, чтобы вам обоим хорошо заплатили за это. Роман усмехнулся. — Ну, от этого никто из нас не откажется. Однако нам пора выдвигаться. Сейчас вроде всё чисто, но тут рядом Гримм, а нас только трое. Нео, займи позицию. Парень, в середину. И смотри под ноги. Это место разваливается на части. — Всё хуже, чем ты думаешь, — сказал глубокий голос. Нео молниеносно выхватила меч, а Роман отбросил Жона назад, встав перед ним и подняв трость. Он прикусил сигару и рявкнул: — Кто там? — Тише. Я не враг. — Человек, вышедший из-за обломков, был огромен. Почти такой же, как Эльм, и такой же широкий, с огромными, мощными руками. Он поднял их вверх, показав пустые ладони, но Жон не сомневался, что он опасен. — Я — Хейзел. Хейзел Рейнарт. Союзник Синдер. Роман фыркнул. — Забавно. Она не упоминала о тебе. — Меня это вряд ли удивляет, однако я здесь, и я мог бы с радостью напасть на вас ещё до того, как вы узнали о моём существовании. Приятного знакомства, Жон Арк. — Мужчина посмотрел на него и медленно наклонил голову. — Скажи мне, правда ли, что ты ограничен четырëхчасовым промежутком времени с момента смерти? — Да. Это правда. Глаза мужчины закрылись, и он печально вздохнул. — Понятно. Я так и предполагал. Она не будет счастлива, но я полагаю, что Синдер сделала то, что ей было сказано. — Синдер сказала, что есть вероятность того, что моё Проявление со временем эволюционирует, и что ваш... босс будет первым, кто узнает, если это произойдет. — Хм. Я полагаю, что это возможно. Хотя это будет её работа — объяснить это той, кому мы служим. Не думаю, что её гнев будет направлен на тебя в любом случае, хотя... что ж... посмотрим. Я провожу вас к северо-западному побережью, где вас встретит Синдер и её команда. Роман слегка опустил трость. — Именно туда нам велели его отвести. Тч. Неплохо было бы предупредить. Хейзел слабо улыбнулся. — Синдер часто любит оставлять всех в неведении. Я думаю, это тешит её самолюбие, поскольку она воспринимает всеобщее замешательство как признак собственного интеллекта. А не как явный признак её неспособности обеспечить распространение информации. — Он опустил руки. — Идёмте. Я взял на себя смелость разогнать большую часть Гриммов в округе. У меня неподалеку разбит лагерь. Оттуда мы сможем связаться с Синдер и прояснить это маленькое недоразумение. — А если ты лжешь? — спросил Жон. — Тогда пусть эти двое попробуют меня убить. Но у них ничего не получится. — Он посмотрел на Нео без страха. — Но они могут попытаться. К счастью для всех вас, я держу своё слово. — Посмотрим, — сказал Роман. — Нео, присмотри за ним. Веди, здоровяк. Вперёд.