Воскрешение (Raise)

... Произведено 24 ареста, в результате которых террористическая группа, связанная с терактом против Жона Арка, была уничтожена генералом Айронвудом. Совет после заявления о несуществовании этой группы потерял лицо. Атлас Таймс ... Директор школы Озпин произносит речь на государственных похоронах Жона Арка. Он осуждает "права обычных людей", из-за которого жизнь этого человека стала невозможной. Вейл Дейли Трибьюн ... Директор школы Леонхарт говорит, что команда, призванная защищать Жона Арка, "взяла перерыв" в общественной жизни, чтобы справиться с потерей, и не должна преследоваться средствами массовой информации. Мистраль Ревью ... Джилиан Астуриас устанавливает трогательный памятник Жону Арку. Вакуо Сегодня ... Сиенна Хан и Адам Таурус договорились о 3-дневном прекращении огня "из уважения", чтобы Атлас мог провести государственные похороны Жона Арка. Куо Куана Экспресс ... Чем больше Жон видел, тем сильнее становилась его неуверенность. Они находились в Буллхеде, летящем над разрушенным ландшафтом, где не росло ни травы, ни растений, а землю усеивали густые лужи чёрной смолы. Вокруг корабля с визгом носились Неверморы, но они не старались столкнуться с ним или напасть на него. Хейзел молча пилотировал корабль сквозь буйство Гриммов, а тишина царила и в задней части Буллхеда. Жон сел рядом с Меркури, который, к его облегчению, выглядел таким же нервным, как и он сам. Эмеральд тоже. Только Синдер была спокойна, но после того, как она рассказала ему о том, что нужно стоять в стороне, когда её могут убить, он не думал, что она действительно спокойна. Просто умеет лучше скрывать свои эмоции. И всё же, несмотря на происходящее, он не мог сказать, что жалеет о том, что оказался здесь. Может быть, это изменится, но пока он предпочитал иметь дело с непосредственным страхом, чем с постоянным, давящим грузом всех этих ожиданий и тупой болью будущего, в котором он будет делать то же самое, пока не состарится и не умрёт. Буллхед опустился на землю у какого-то огромного чёрного сооружения. Оно выглядело зловеще, но Жон сказал себе, что любое здание в подобном месте будет выглядеть настолько ужасно, и это не обязательно означает, что оно таким и должно быть. Что они смогли бы сделать — привезти известняк из Мистраля и нанять маляров, чтобы те раскрасили здание во все оттенки радуги, пока Неверморы снаружи будут обгладывать их? Пришлось довольствоваться тем, что было, — чёрным камнем в адской пустоши. Синдер распахнула дверь и вышла наружу, а затем приказала им следовать за собой. Преследовавшие их Неверморы по какой-то необъяснимой причине отступили, и они спокойно вышли в коридор. Там Жон столкнулся с человеком, которого узнал. Это был худощавый человек с узкими чертами лица и толстым сегментированным скорпионьим хвостом. — Я тебя обогнал! — сказал он, возбужденно смеясь. — Как медленно. Очень медленно, Синдер. Синдер вздохнула. — Тириан... — А это он, да? Ты помнишь меня, знаменитость? Помнишь? — Да. Ты помог инсценировать мою смерть, чтобы я смог сбежать из Вейла. — Жон сделал шаг вперёд и протянул руку, и фавн, показавшийся ему немного странным, потрясëнно посмотрел на неё. — Спасибо. — Он благодарит меня? — Фавн рассмеялся, затем схватил руку Жона двумя своими и яростно затряс её. — О, никто ещё не благодарил меня за то, что я чуть не убил их. Это что-то новенькое. Захватывающее! Хахаха! Идём. — Он потянул за собой, и Жон был вынужден последовать за ним. — Идёмте! Вы все приглашены на ужин. Она приготовила отличный пир. Это ведь хороший знак, верно? Грозная гримаса Синдер свидетельствовала об обратном. Жону пришлось перейти на бег, чтобы не отстать от Тириана, который болтал о том, как повезло Жону и как он должен быть рад служить его госпоже. Он был странным и довольно маниакальным, но не агрессивным. По крайней мере, пока. Волнение Тириана нарастало по мере того, как Жон задавал вопросы — видимо, у него было мало шансов поговорить с кем-то, кто действительно готов его выслушать. — О, здесь чудесно. Замечательно. Естественно, тебе будет предоставлена собственная комната. Временная, — добавил он. — Но наслаждайся, покуда это длится. Виды здесь невероятные. — Он усмехнулся. — Если только тебе нравится фиолетовый цвет. Но кому он не нравится? Красный и синий. Такое хорошее сочетание. — Мне нравится фиолетовый. — Правда? Мне тоже! — Тириан засмеялся. — Тогда ты отлично впишешься. Действительно, хорошо впишешься. Тебя нравятся стейки? Сырые и с кровью? — Я больше люблю среднюю прожарку. — Главное только чтобы ты не был любителем хорошо прожаренных! — гоготнул Тириан. — Иначе мне пришлось бы тебя убить. — Мои родители всегда говорили, что хорошо прожаренный стейк — это вовсе не стейк. Это чистый уголь. — Умно! Умно! Надо будет запомнить! Тириан затащил его в широкий каменный зал с таким же каменным столом в центре. Он напомнил Жону старые средневековые картины с изображением пиршеств: огромное пространство со всех сторон, стулья с высокими спинками. Во главе стола стоял один стул гораздо большего размера, и Жон был не настолько глуп, чтобы пытаться сесть туда. — Почётный гость! — воскликнул Тириан, усаживая его на стул с той стороны, которая находилась слева от главы. — Какая честь! Хотел бы я там сидеть. — Гм. Я не против поменяться, если хочешь...? Тириан вздохнул. — Какая доброта! Такая забота! — Он вздохнул. — Но нет. Она потребовала, чтобы всё было именно так, и так и должно быть. — Он хихикнул. — Но я бы согласился на это в любое другое время. — Тогда, может быть, в следующий раз. — Да. В следующий раз я с радостью приму твоё любезное предложение. — Кхм... — Вошла Синдер. — Почему бы тебе, Тириан, не оказать ей честь и не сообщить, что Жон здесь? Я уверена, что она будет рада это услышать. Мы с Хейзелом позаботимся о том, чтобы усадить остальных. — Фавн склонил голову, затем кивнул и побежал прочь. — Будь осторожен с ним, — сказала ему Синдер. — Тириан безумен. Безумен. Опасен. — Похоже, мальчик ему нравится, — хмыкнул Хейзел. — Наверное, потому, что Жон не соперничает с ним. Даже если ты ему нравишься, это не гарантирует, что он не ополчится на тебя в будущем. Я бы предпочла, чтобы ты держался поближе ко мне. В таком случае Хейзел, по крайней мере, не станет тыкать в тебя ножом без причины. Мужчина закатил глаза и занял место на противоположном конце стола. Синдер села справа от Жона, Меркури и Эмеральд — ещё дальше, оставив Жона сидеть по правую руку от того, кто займет главное место. Столовые приборы и тарелки уже были расставлены, но никто не решался к ним прикоснуться. В ожидании появления хозяйки, покачиваясь, вошёл ещё один человек и, сбросив плащ, положил его на подлокотник кресла напротив Синдер. Он с размаху уселся в кресло, поглаживая пальцами усы. — Я вижу, Синдер наконец-то нашла в себе силы вернуться. Тяжело идти по пятам? — Уоттс. — Синдер выговорила с презрением это имя. — Жон, это Артур Уоттс. Уоттс, Жон Арк. Я уверена, что ты слышал о нём. — Чудо-мальчик, да. — Уоттс ухмыльнулся. — Мальчик с четырëхчасовым лимитом на возрождение. Салем будет недовольна. Синдер напряглась. — Это ограничение всегда было известно. — Посмотрим, избавит ли это тебя от её гнева. Двери в дальнем конце зала со скрипом распахнулись, и появился Тириан, который прошёл назад и поклонился. Синдер, Уоттс и Хейзел встали, Жон, Меркури и Эмеральд бросились делать то же самое, и только успели подняться на ноги, как в зал вплыла женщина в черном. Женщина в самом мягком определении этого слова. А может быть, и вообще человек в самом широком понимании. Первой мыслью Жона,что перед ним находится Гримм, но это не имело смысла. Гримм были бездумными животными, а перед ними находилась женская фигура в одеждах со светящимися красными глазами и белой как бумага кожей. Походка её была человеческой, и взгляд, которым она смотрела на них, был таким же. Синдер упоминала, что она выглядит иначе из-за Проявления, но Жон сильно сомневался, что это действительно так. Если она не была Гриммом, то выглядела как человек, умирающий от болезни. Бледная кожа, красные глаза и пульсирующие на коже вены создавали впечатление, что она находится на грани смерти. И всё же она ступала благодаря собственной силе, входя в комнату и останавливаясь у своего места. Тириан поспешно вскочил и выдвинул стул, а она, усевшись на него, расправила на коленях свои чёрные одежды. Только после этого остальные сделали то же самое, и Жон, Меркурий и Эмеральд ответили взаимностью. Он бросил на них взгляд и увидел, что они выглядят так же потрясённо и испуганно, как и он сам. По крайней мере, он был не одинок в этих чувствах. Как только женщина села, она щёлкнула пальцами, и Тириан снова убежал, а затем вернулся с тарелкой стейков, которую поставил в центре стола, потом ушёл и вернулся с овощами. В другом бы случае Жон предложил ему помощь, но никто не говорил ни слова, и он, конечно, не собирался быть первым. Тириан работал один, принося еду, и наконец вошёл с бутылкой вина, которую откупорил. Женщина протянула свой бокал, и он наполнил его, затем подошёл к остальным, чтобы наполнить бокалы за столом, и наконец занял своё место. — Тост, — сказала женщина, звучавшая на удивление обычно для её внешности. — За возвращение Синдер и её успех. Жон вместе со всеми поднял свой бокал и произнёс. — За нас! — Прежде чем говорить о делах, поедим, — сказала женщина. — Тириан приготовил для всех нас прекрасное угощение. Пожалуйста, наслаждайтесь. Послышался звон столовых приборов, которые все подхватили, но Жон всё ещё ждал, пока Синдер что-нибудь сделает, прежде чем сделать это самому. Она даже подала ему кусок бифштекса — внушительного размера, розовый внутри. К счастью, не такой сырой, как тот, в который Тириан воткнул нож, и кровь брызнула ему на руку. Он отрезал себе кусочек и молча ел, желая, чтобы кто-нибудь ещё сказал что-нибудь, чтобы разрядить обстановку. Никто, разумеется, этого не сделал. Они ели и пили в полной тишине, если не считать тихого хихиканья и скрежета Тириана, разрывавшего зубами стейк. Женщина во главе стола, казалось, не обращала на это внимания. Жон отложил нож и вилку и поборол желание поблагодарить Тириана за еду. Это только привлекло бы к нему внимание. К сожалению, такое молчание не могло длиться вечно, так как женщина отложила свои столовые приборы, вытерла рот салфеткой и сделала глоток вина. — Итак, — наконец нарушила она молчание. — Ты — Жон Арк, тот самый, по которому сходит с ума весь мир. Это так? — Да, мэм. — Жон умел быть вежливым, если не сказать больше. — Спасибо, что приняли меня сегодня у себя, и спасибо за еду. Было очень вкусно. — Вежливый. — Это было сказано без всякой интонации и интереса. — Твои родители хорошо тебя воспитали. Я — Салем. Можешь обращаться ко мне так. И, раз уж знакомство состоялось, почему бы не представить нам твоих спутников, Синдер? — Конечно. — Синдер встала. — Это Эмеральд Сустрей и Меркури Блэк. Они мои верные союзники и компаньоны. Эмеральд обладает способностью изменять то, что видит объект, создавая зрительные и слуховые галлюцинации. Меркури — опытный боец. Опытный боец выглядел немного обиженным тем, что его представление прозвучало так неубедительно по сравнению с Эмеральд, но, как и Жон, он не был настроен говорить вслух с этой страшной женщиной, сидящей за столом. Они оба склонили головы и поблагодарили Салем за угощение, как это сделал Жон. Салем махнула рукой, приглашая всех сесть. — Ты хорошо поработала, Синдер. Похвалы заслуживают те, кто их заслужил. — Спасибо, госпожа. — Синдер склонила голову. — Я живу, чтобы служить. Салем улыбнулась. — Не сомневаюсь. — Её взгляд снова скользнул к Жону. — Скажи мне. Что Синдер рассказала тебе обо мне? Промолчать и позволить Синдер говорить обо всем — сейчас это не представлялось возможным. Жон сглотнул и тщательно подбирал слова. — Она сказала мне, что вы — мать, потерявшая своих детей, и что вы надеетесь, что я смогу их вернуть. — Я не теряла своих детей. — Её глаза опасно вспыхнули и засветились красным. — Их у меня забрали. Убили. Жон склонил голову. — Мне жаль. Салем глубоко вздохнула и закрыла глаза. — Но да, то, что она тебе рассказала, по сути, так и есть. Ты обладаешь силой воскрешать мёртвых. Я хочу, чтобы ты вернул моих детей. Четверых из них. Артур Уоттс ухмыльнулся. Жон сглотнул. — Я... я могу попробовать... Глаза Салем сузились. — Что ты имеешь в виду, говоря "попробовать"? — Хм... — Синдер откашлялась. — В настоящее время способности Жона ограничены временными рамками. Мы знали об этом заранее! — поспешно добавила она, когда глаза Салем сузились до щелей. — Вы попросили нас забрать его в любом случае с учётом того, что оно может быть изменено либо со временем, либо с опытом. Проявления эволюционируют и... — Я знаю о Проявлениях гораздо больше, чем ты, Синдер. — Вы правы. Простите. Я забылась... — Ты забыла. Садись. Молчи. Жон Арк, ты будешь говорить. Расскажи мне о своём Проявлении. — Моё Проявление позволяет мне воскрешать людей, которые недавно умерли, — сказал он, пытаясь вспомнить все мельчайшие детали. — Сейчас период ограничен четырьмя часами. Для этого я трачу немного своей ауры, так что его использование не то, что я могу делать вечно, иначе я потеряю сознание или умру. Человек возвращается примерно в том состоянии, в котором он был до смерти, что означает, что я не могу лечить никакие болезни, так что если кто-то умирает от болезни, то я не могу его вылечить, но если он умер из-за операции по лечению этой болезни, то я могу вернуть его, чтобы врачи могли продолжить операцию. — Мои дети были убиты с помощью Проявления человека. Если предположить, что временные рамки не являются проблемой, сможешь ли ты вернуть их? — Да. Я возвращал людей, разорванных на части Гриммами, так что это не имеет значения. Это не должно иметь значения, но он не собирался говорить полунамëками в присутствии этой женщины. Не с учетом того, насколько опасной она была, судя по тому, что все её полностью слушались. Он не хотел быть тем, кто её расстроит. — Итак, ты говоришь, что не можешь сделать это прямо сейчас? — Наверное, не прямо сейчас. Нет. Салем глубоко вздохнул. — Синдер. Твои мысли? — Обычно Проявления развиваются одним из двух способов, — сказала Синдер. — Либо через длительное использование, либо через время. За последние два года никто не использовал своё Проявление так интенсивно, как Жон, и оно не проявило никаких признаков эволюции в результате подобного воздействия. Более того, проблемы с аурой от чрезмерного использования угрожали его жизни. — Что касается ограничения по времени, я думаю, что оно может быть связано с тем, что количество ауры, которую он использует, диктует, как далеко назад она может вернуться, поэтому то, что он полностью расходовал ауру, ограничивает его. Но всё, что волнует Королевства, это количество вернувшихся людей. Если бы Жону предоставили отдых для его Проявления и позволили бы ему расти естественным образом, то он мог бы обнаружить, что его предел растёт естественно, как мышцы. — Может...? — Салем уловила отговорку. — Ты не уверена. Синдер облизала губы. — Ни в чëм нельзя быть уверенным, мэм. Но факты свидетельствуют... — Давай поговорим о фактах наедине. Сначала я хотела бы увидеть это Проявление в действии, чтобы хоть что-то понять. У Жона внутри всё перевернулось. Синдер побледнела. Тириан, однако, поднял руку. — О! О! Выбери меня! Выбери меня! Я умру! — Это Синдер привела его сюда, поэтому пусть Синдер и выбирает. — Салем наклонила голову. — Но только среди своих. Меркури и Эмеральд напряглись и посмотрели на Синдер, явно испугавшись. Они знали, что с ними всё будет в порядке, но это не означало, что они жаждали смерти. Синдер посмотрела на них, потом на Жона и, наконец, закрыла глаза и с трудом села на своё место. — Убейте меня, — прошептала она. — Но пусть это будет быс... Хвост Тириана пронёсся над столом и пробил левый глаз Синдер, вонзившись в её мозг. Девушка судорожно вздохнула, кровь брызнула на стол, а затем она упала, её единственный оставшийся глаз расширился, а рот приоткрылся. Жон вскрикнул. Эмеральд захныкала, и даже Меркури уткнулся в свою тарелку. — Я не собиралась устраивать смерть за столом, Тириан, — сказала Салем низким и смертоносным голосом. — Ты уберешь этот беспорядок позже. — Она вздохнула. — Несмотря ни на что, давайте посмотрим, как это будет сделано. Воскреси её. Дай нам увидеть твоё божественное Проявление в действии. Стоя и думая о том, что он влип по уши, Жон подошёл к рухнувшему телу Синдер и потянулся к своему Проявлению. Все молча наблюдали, как белый свет осветил его, а затем просочился в тело Синдер. Девушка не шевелилась, не обращая внимания на то, что её лицо снова начинает восстанавливаться, а затем она резко пришла в себя, кашляя и захлебываясь кровью, которая всё ещё была у неё во рту. Схватившись за стол, Синдер оттолкнулась, и её вырвало на пол, а Салем недовольно поджала губы. — Ты будешь убирать и это, Тириан, — сказала она. — Но я увидела достаточно, и то, что я вижу, меня радует. Твоя сила вовсе не божественна. Мне ли не знать, ведь я однажды видела, как оживляли мою любовь. Это было совсем не так. Как забавно. Если бы это был его... — Она запнулась. — Ну, это не так. Это ничем не отличается от любого другого Проявления. Хорошо. Очень хорошо. Тогда оно не будет ограничено его уродливыми правилами. Синдер судорожно глотала воздух. — Хейзел, отведи гостей Синдер в их комнаты и покажи им всё. Убедись, что они знают, где найти ванные комнаты и еду, если она им понадобится. Тириан, займись уборкой этого беспорядка. Синдер, отправляйся в свою спальню и отдохни. Мы поговорим завтра. Что касается тебя, Уоттс, то я хочу знать реакцию мира на смерть этого молодого человека. У тебя будет два часа на составление отчета, а затем ты доставишь его мне. Все четверо склонили головы, Синдер всё ещё продолжала оставаться на месте.

/-/

Комната, которую предоставили в распоряжение Жона, была, откровенно говоря, приятнее, чем он ожидал. Пол покрыт коврами, шторы, разноцветное постельное белье и множество подушек. Как будто Салем решила приберечь всю роскошь для спален, что он, по крайней мере, мог оценить. Так женщина казалась немного более человечной, хотя это мало что меняло после того, что он увидел. Во что, чëрт возьми, я ввязался...? В дверь постучали, затем она открылась, и в неё, пошатываясь, вошла Синдер. Она сменила одежду на свежую и, очевидно, принимала ванну, так как волосы были мокрыми. Она выглядела усталой. — Жон, — сказала она, входя и закрывая за собой дверь. — Мне кажется, что я должна ответить на парочку вопросов. — Думаю, сразу на многие. — Да. — Синдер села на его кровать. — Ты предпочитаешь задавать вопросы или попросить меня говорить? — Ты прибыла в Вейл ради меня, не так ли? — Сначала нет. Мы были там по совершенно иным причинам и вполне ожидали, что ты останешься в Атласе. Но когда ты перевёлся в Вейл, мои приказы изменились. Да, тогда я оказалась там с единственной целью — похитить тебя для Салем. — Значит, вся эта дружба ненастоящая? — Нет. Меркури было поручено сблизиться с тобой, но я точно знаю, что он считает тебя другом. Именно он убедил нас не продолжать наш план по твоему похищению, а помочь тебе. — Ты манипулировала мной? — А нужно ли было? — спросила Синдер. — Ты хотел исчезнуть ещё до моего появления. Признаюсь, я сильнее подтолкнула тебя к тому, чтобы сбежать и инсценировать свою смерть, но не более того. Я помогла осуществить план. Я помогла довести его до конца. Но только ты можешь знать наверняка, вынудила ли я тебя к этому или ты сам этого хотел. Это был не тот ответ, которого он хотел, но он понял его. Оглядываясь назад, он видел множество моментов, когда Синдер подталкивала его, но только подталкивала. Он был единственным, кто хотел уйти. Он был тем, кто был несчастен. Синдер и её команда могли бы опереться на это и заставить его чувствовать себя ещё хуже, но они этого не сделали. Своими выходками они сделали его пребывание в Биконе менее тягостным. — Что это за... штука там внизу...? — Салем? Как я уже говорила, проще думать о ней как о человеке, на которого воздействовали Проявлением. Или её собственным Проявлением. Правда всего этого настолько нелепа, что даже мне было трудно в это поверить, и я искренне считаю, что ты не хочешь этого знать. Это только расстроит тебя. Достаточно знать, что она в состоянии помочь тебе, и что ужин прошёл лучше, чем я предполагала. — Это довольно мрачно, учитывая тот факт, что во время ужина ты умерла. Синдер пожала плечами. — Меркури или Эмеральд никогда бы мне больше не доверяли, если бы я позволила им умереть вместо меня. Это... Это было шокирующе и совсем не приятно, но я смогу об этом забыть. Я переживала и худшее, причём от женщины, которую общество называло моей матерью. — Синдер зарычала. — Резкая боль, а затем темнота — ничто по сравнению с этим. Жон вздохнул. — Я хоть получу отставку в деревне, которую мне обещали? — Да. Да, получишь. Салем знает, что нет смысла держать тебя здесь взаперти. Я обещаю тебе, Жон, ты получишь всё, что я обещала. Поверь в меня ещё немного, и я лично позабочусь о том, чтобы ты поселился в тихой деревушке вдали от всего этого. Пирра будет навещать тебя и, возможно, гоняться за тобой, а ты сможешь остепениться и завести надоедливых детей, если ты этого хочешь. — Она наморщила нос. — Только не делай меня крестной матерью кого-либо из них. Я не питаю никакого интереса к детям. Он рассмеялся и, может быть, вопреки здравому смыслу, доверился ей. Пока что. — Хорошо. Я буду держать тебя в курсе. — Пирра может разоблачить нашу ложь, если мы не дадим ей доступа к тебе. Позволь мне завтра поговорить с Салем. Я объясню ей, что ты всё равно никогда не сможешь вернуться в город, так что нет никакого риска, что ты окажешься нелояльным. Возможно, она попросит Тириана или Хейзела периодически проверять тебя, чтобы убедиться, что ты сохраняешь верность, но это не должно стать проблемой. — Этого не будет. — Хорошо. — Синдер похлопала его по спине. — Отдохни немного. Я сама собираюсь поспать. Меркури и Эмеральд составят тебе компанию завтра, пока я буду говорить с Салем. Вскоре мы уедем отсюда и вернёмся к более живописным видам.