***
Стук в дверь раздался тогда, когда мороженное уже было съедено и даже посуда помыта. Влад утверждал, что убирать ничего не нужно, всё само очистится, но Дару было несложно. К тому же мыть тарелки сразу после еды или готовки давно вошло в привычку. Мороженное, которого Дару не ел уже года два, оказалось со вкусом лаванды. Он в первый раз видел что-то подобное. Так что пока он вытирал посуду и составлял её в шкаф, в его голове блуждали приятно-пустые мысли о том, какие ещё вкусы мороженого существуют в природе. Но вдруг в дверь постучали. Дару чуть на месте не подпрыгнул. То, что, стоя на кухне, он так отчётливо слышит стук во входную дверь в столь огромном доме, казалось ему ненормальным. Он бы подумал, что ослышался, но стук повторился. На лице Влада отразилось искренне страдальческое выражение. Он выключил экран смартфона, засунул его в карман толстовки и пошёл открывать. Дару на автомате поплёлся за ним следом. Вообще-то, когда к отцу приходили гости, Дару, наоборот, пытался сидеть как можно тише в своей комнате, испытывая назойливое желание забраться в шкаф. Возможно, сейчас ему стоило сделать то же самое. Страшно было представить, кто (или что) вообще может прийти в гости к вампиру. — Кто это? — спросил Дару с некоторой опаской. — Без понятия, — пожал плечами Влад. — Может, доставка? — Здесь бывает доставка? — удивился Дару. — Почему бы ей здесь не быть? Дару мог бы назвать минимум сотню причин, но промолчал. Когда они вынырнули в холл через арку сбоку от главной лестницы, стук повторился. Он был уже совсем слабым, почти жалобным. — Надеюсь, там никто не умирает, — хмыкнул Влад, рывком распахивая двустворчатые двери. На пороге стояла белая девушка в изодранном и запачканном белом платье. Она тяжело дышала, держась рукой за стену, и явно чуть не падала. Что-то будто удерживало её, не давая завалиться вперёд. Она подняла на Влада огромные глаза, в которых стояли слёзы. — Впусти меня, — попросила она, чуть не плача. Влад с ответом не торопился, он внимательно осмотрел девушку и лес за ней, будто искал какой-то подвох. Дару же не понимал, почему он медлит. Подол белого платья был продран и замазан кровью. Судя по этому, и по тому, как девушка припадала на одну ногу, она была серьёзно ранена. — Впусти, прошу, — по её лицу покатились крупные слёзы, — он догонит меня. — Не то чтобы это была моя проблема, — холодно бросил Влад, и на лице девушки отразился настоящий ужас, — но входи. Она едва заметно улыбнулась и тут же упала вперёд, лишившись чувств. Дару успел подхватить её и затянуть внутрь дома. С улицы несло неприятно колким, непривычным для весны холодом. Влад ещё раз оглядел лес внимательным и настороженным взглядом и только потом захлопнул дверь. Дару тем временем попробовал поднять девушку на руки, но чуть не уронил, увидев её ноги. Нет, не ноги, а пару тонких белых оленьих копыт. — Только не говори, что её ноги пугают тебя больше, чем мои клыки, — с деланной обидой фыркнул Влад. — Ничего меня не пугает. Я просто не ожидал. Он всё же поднял девушку на руки. Пусть она и не была человеком, не оставлять же её на полу. Она оказалась почти невесомой, словно была не совсем материальна. На её белом лице застыло страдальческое выражение. Видимо, боль от раны сильно мучила её. Дару старался держать осторожно, чтобы ничего не повредить. Казалось, она может сломаться даже от случайного дуновения. — Смотришься довольно романтично, — заключил Влад, окинув их оценивающим взглядом. — Просто скажи, куда мне её отнести, и помоги ей, пожалуйста, — ему казалось, что девушка на его руках вот-вот умрёт, и промедление сильно нервировало. — Ну раз ты сказал «пожалуйста», — Влад развернулся и махнул рукой, показывая Дару следовать за ним. И он пошёл, слыша, как в такт его шагам с подола белого платья срываются на паркет капли крови.***
— Посиди с ней немного, — сказал Влад, после того, как Дару донёс девушку до комнаты и уложил на кровать. — И не делай такие глаза. Она тебя не съест. Она неопасная. Немножко глупенькая, но неопасная. По крайней мере пока ты не бежишь за ней по лесу. Бросил он и вышел, оставив Дару наедине с неведомой девушкой. Лучи солнца, проходя сквозь алый балдахин, бросали на её лицо розовато-красный отсвет. Простыни на фоне её кожи казались сероватыми. Бескровное лицо девушки всё ещё было искажено мукой. Бесконечно длинные белоснежные волосы разметались по подушкам. Дару не мог перестать думать о том, кто она такая… что она такое? Откуда у неё эта рана? Можно ли её вылечить? Очевидно, что девушка была не человеком, «нечистой тварью», но Дару не мог не сочувствовать ей. Может быть, потому что он сам слишком часто оказывался в такой же ситуации. Раненым и беспомощным. Девушка попыталась поджать раненую ногу, но боль не позволила ей сделать этого. Тихонько вскрикнув, девушка распахнула глаза. Светло-серые и бесконечно печальные, они смотрели на Дару с невысказанной мольбой. Этот взгляд был знаком ему. Однажды, лет десять назад, они возвращались домой от родителей отца. Из небольшого посёлка, отделённого от города густым лесом. Отец тогда выпил. Мама уговаривала его не садиться за руль, но он отмахнулся от её слов. Ведь ему завтра на работу, бутылка пива — это вообще не алкоголь, он опытный водитель, и вообще молчи, я лучше знаю. Его машина мчалась по тёмной, мокрой от дождя дороге, по обе стороны тянулся лес. Свет фар едва-едва выхватывал силуэты деревьев из обступающей их тьмы. Дару клонило в сон. Но вдруг ему показалось, что что-то мелькнуло в темноте. Что-то быстрое, лёгкое, почти невесомое. Он потянул маму за рукав, чтобы показать ей, но это что-то уже исчезло. А через мгновение раздался оглушительный визг тормозов. Машину сильно тряхнуло. Глухой удар чего-то тяжёлого о капот, отдался у Дару в груди. Показалось, что это его самого сбили там, на дороге. — Чёртов олень! — взревел отец, выскакивая из машины, чтобы оценить ущерб. Дару зачем-то вылез за ним, незаметно выскользнув из разжавшихся маминых рук. Первое, что он увидел — оленья голова за колесом машины. Один рог был сломан, мех на морде ободран от соприкосновения с асфальтом. Но олень был жив. Он тяжело и громко дышал, раздувая ноздри. Тёмные глаза посмотрели на Дару, в их взгляде была тоска, печаль и обречённое смирение. Он знал, что умирает, он не был готов к этому, он надеялся жить ещё долго-долго где-то там, под сенью чёрных деревьев, но он смирился. Он принял смерть единственное как избавление от боли. Тогда Дару не было ещё и восьми, он не понял этого всего, но почувствовал и запомнил. Он подошёл к оленю и, положив руку на морду, провёл несколько раз от носа вверх к рогам, чувствуя, как под пальцами медленно затухает чужое дыхание. — Отойди от него, — отец грубо затолкал Дару в машину. Мама тут же прижала его к себе и почему-то разревелась. Она плакала до самого дома, хотя отец всё кричал, чтобы она успокоилась. Дару ехал, чувствуя, как дрожит мама, склонившаяся над ним, как от её слёз намокают его волосы. К груди он прижимал сжатую в кулак руку. Оленья кровь, лесная кровь, оставшаяся на ладони, жгла ему кожу. Второй раз Дару увидел такой же взгляд намного позже. Около полугода назад, после первого побега. Отец с такой силой толкнул его в стену, что, врезавшись в зеркало, он увлёк его за собой на пол. Оно разбилось с оглушительным звоном и треском, окатив Дару градом осколков. Когда он попробовал встать, несколько из них, вонзились в руки. Но он смотрел не на раны, его заворожило собственное отражение. В наполовину треснувшем, испещрённом паутиной разломов зеркале, Дару увидел тот же взгляд — принимающий смерть как избавление от боли. Возможно, поэтому он не отстранился от девушки, когда её тонкая рука, похожая на обледеневшую ветку дерева, потянулась к нему. Он опустился на колени перед кроватью. Холодные пальцы коснулись его щеки, обвели контур тонкого шрама под глазом. «Мне больно, — говорили её глаза, серые как тонкий лёд на глубокой воде, — помоги мне, прекрати эту боль, я больше не могу, мне так страшно». Он слышал её голос, произносящий это, хотя девушка не размыкала губ. Он слышал собственный голос, вторящий за ней будто откуда-то из прошлого. Нога снова начала болеть, всё сильнее и сильнее. В то же время боль девушки утихала, Дару чувствовал это, хоть и не понимал как такое возможно. Мир вокруг становился всё более нереальным, расплывчатым, растворяясь в одном ощущении, в одном чувстве — в их общей боли. — А ну руку убрала. Рука Влада легко оттолкнула ладонь девушки. Сам же он бесцеремонно обхватил Дару за плечи оттаскивая назад. Дару запутался в собственных ногах и чуть не повалился на пол, но Влад удержал их обоих. — Это мой человек, я его не для тебя ловил, — проворчал он. Формально, он Дару вообще ни для кого не ловил. Дару сам себя поймал. Но поправлять Влада он не стал. Девушка, застонав, снова упала на подушки, из её глаз потекли слёзы. Всхлипы были такими жалостными, что у Дару заболело сердце. Он был даже почти не против забрать её боль себе. Он-то привык. — И нечего реветь, — строгим тоном сказал Влад, поднимаясь с пола. — Вот найдешь себе своего человека и будешь с ним делать всякое. С этим всякое делать могу только я. Когда ты вообще такому научилась? Строго говоря, Дару был против, чтобы «всякое» с ним делал хоть кто-нибудь, но исправлять Влада он не стал и на этот раз. — Я ничего не делала, — всхлипнула девушка, вытирая лицо краем подушки. — Уж конечно, — фыркнул Влад. Он сел рядом с ней на кровать и отбросил окровавленную изодранную ткань подола, открывая пару тонких белых оленьих ног. На одной из них виднелись глубокие алые раны. Кровь из них всё ещё текла, никак не желая останавливаться. Дару посмотрел на свою ладонь и понял, что она тоже измазана кровью. Оленьей кровью, лесной кровью. Он сжал руку в кулак. — Я умираю, — девушка, нет, Белая лань с трудом сдерживала всхлипы. — Ты драматизируешь, — возразил Влад. Дару не понимал, как он может быть таким циничным. Хотя чего удивляться? Влад же вампир. Лань от его слов расплакалась только сильнее. Но Влад не обращал внимания на её слезы. Его всецело занимала рана. Он прошептал что-то одними губами, между пальцами снова вспыхнули белые искры, но быстро угасли. Рука провела над ранами раз, другой. Всхлипы Лани становились всё тише. Кровь останавливалась. Не дожидаясь полного заживления, Влад отвинтил крышку от стеклянной баночки, и плеснул немного на рану. Лань громко вскрикнула, дёрнулась и лягнула Влада копытцем. Влад смерил её очень недобрым взглядом. Судя по запаху, рану он обработал обычным спиртом. — Ну мне же больно, — пискнула она. — Так мне ничего не делать? Испугавшись, Лань решительно замотала головой, сильнее растрепав и без того спутанные волосы. Влад снова что-то прошептал, и раны затянулись корочкой. Тогда он открыл какую-то баночку, зачерпнул из неё немного мази и нанёс на рану. Лань снова дёрнулась. — Она жжётся, — Лань поджала губы. — Ну не калёное же железо, потерпишь, — очень строгим тоном сказал Влад, но Лань всё равно не перестала дёргаться. — Мне помочь? — осторожно спросил Дару, ему не нравилось чувствовать себя бесполезным. — Подержи её. Только без глупостей, — последнее было сказано Лани. Дару сел рядом с Владом, почти касаясь его плечом, и осторожно прижал к кровати белые тонкие ноги. Из-за того, что они принадлежали не животному, а девушке, ему было немного неловко. Он ещё ни разу не видел настолько красивых девушек так близко. И не важно, что девушка была не человеком. Сама же Лань ничего такого в этом не видела. От мази приятно пахло травами, но в сочетании с невыветрившимся спиртом, запах получался специфичный. Мягкая оленья шерсть щекотала пальцы, Дару думал, что она окажется жёстче. После того, как Влад закончил с мазью, Дару помог ему перемотать рану бинтами. Лань приподняла свою ногу, рассматривая их работу и улыбнулась. На белом лице не осталось и следа слёз. Она хотела было вскочить с кровати, но Влад буквально пригвоздил её взглядом. — Ты же только что умирала, — напомнил он. — Ты же сказал, что я драматизирую, — Лань скрестила руки на груди и насупилась. Невольно оказавшись между ними, Дару почувствовал себя неловко. — Может, ты всё-таки ещё немного отдохнёшь? Восстановишь силы, а потом уже пойдёшь… ну, куда тебе там нужно, — осторожно предложил Дару. Серые глаза внимательно посмотрели на него. В них уже не было боли, грусти и мольбы, только открытый интерес. — Ладно, — почти пропела она и снова потянулась к лицу Дару, — ты такой хороший. Руки Влада снова оттащили Дару подальше. — Хороший, но не твой. Лань снова надулась. Дару почувствовал себя ещё более странно и неловко. — Что с тобой случилось? На машину или охотника непохоже. Собака или волк? — спросил Влад. Дару он так и не отпустил, наоборот, устроил голову на его плече, будто всё так и надо. Дару явственно ощутил себя чем-то вроде подушки. Чем-то крайне неодушевлённым. — Не то и не другое! — Лань снова помотала головой. Её лицо сделалось встревоженным. — Это что-то страшное, что-то неживое, и оно идёт за мной. Если за ней охотились, то куда же она собиралась бежать? Неужели она забыла об этом? — Я встретила человека в лесу, — продолжала Лань, — он тоже был хорошим, но твой всё-таки лучше, — это было сказано с некоторой завистью, — мне захотелось немного побегать с ним. Я бы всего чуть-чуть поводила его по границе и отпустила, честно-честно. Но вскоре после того, как мы вошли на границу, на меня что-то выскочило. В ногу вцепилось. Я его ударила, но оно исчезло так быстро, что я и разглядеть не успела. Я испугалась и сразу побежала к тебе. — А про человека ты забыла? — Про какого человека? — хлопнула глазами Лань. Судя по тому, как изменилось её лицо, Дару понял, что Влад снова посмотрел на неё страшным взглядом. — А-а-а, про того человека, — Лань нервно скомкала в пальцах подушку и отвела взгляд. Тяжёлый вздох Влада скользнул по щеке Дару. — Вот поэтому я и говорил, что она не опасна, пока ты не бежишь за ней по лесу, — он разжал руки и встал, направившись к двери. — Пойдёшь за ним? — Дару встал вслед за Владом. — Ну да. Надо бы найти этого несчастного, ну или то, что от него осталось, — хмыкнул Влад, — а ещё по моей территории бродит непонятная хищная тварь, которой я совсем не рад, потому что непонятная хищная тварь тут может быть только одна. — Я помогу, — сказал Дару, быстро нагоняя Влада у двери. — В смысле живой приманкой послужишь? — Влад посмотрел на него очень скептично. — Чтобы вместо одного гипотетического человечьего трупа было два? — Я умею искать их. — Кого, трупы? — Нет, — Дару качнул головой, ему было несколько странно произносить это вслух, — непонятных хищных тварей. — Допустим, — взгляд Влада стал заинтересованным. Судя по всему, его разрывало между осторожностью и любопытством. — Ладно, но если будешь мешаться, пойдешь домой. Дару подумал, что всё стремление Влада казаться циничным и безучастным разрушается такими вот фразами. Об этом он ему тоже не скажет. — Ой, если тебя там съедят, обратись после смерти в кого-нибудь с ногами, — Лань мило улыбнулась, глядя на Дару, — вместе побегаем.***
Снаружи дома действительно было слишком холодно для весны. Солнце затянуло облаками, и ветер дул неприятный, холодный и влажный. Дару огляделся, пытаясь понять, тот же самый это лес, по которому он вчера шёл, или уже другой. Логика говорила — да. Интуиция — нет. — Ну давай, порази меня своими способностями, только не говори, что тебе для этого нужен маятник, металлические рамки или виноградная лоза, — сказал Влад с такой долей скепсиса, будто это не он здесь буквально является вампиром. — Разве с помощью лозы не воду ищут? — Ты не умничай, ты ищи. Дару замер вглядываясь в лесную чащу, будто прощупывая неясную полутьму. Вообще-то, раньше он искал только вещи, места, иногда потерявшихся животных. Это было что-то вроде их с мамой игры. Она прятала, он находил. Но не так, как ищут нормальне люди. Он не обыскивал комнату уголок за уголком, он представлял, что вещь уже есть у него, её форму, вес, ощущение в руке. И если ему удавалось, что-то будто вело его в нужном направлении. Так же было с местами, он находил их представляя запахи, звуки, ощущения. Пару раз он искал потерявшихся кошек и собак для детей из бабушкиной деревни. Однажды даже заблудившуюся корову нашёл. Мама всегда так радовалась, когда у него выходило. А когда не выходило, старалась поддержать. Искать что-то потустороннее он попробовал только недавно. У него почему-то получилось с первого раза, хотя, казалось бы, не должно. Теперь ему не хотелось вспоминать ни о том разе, ни о следующем. Но сейчас он просто должен был помочь. Нужно было сконцентрироваться на ощущении чего-то странного, необычного, противоестественного. Проблема крылась в том, что странным здесь ощущалось всё. Даже движение воздуха или почти полная тишина. Но стоило искать более яркие странности. Одна такая стояла рядом с Дару, раскачиваясь с пятки на носок. Подошвы его кроссовок уже успели оставить в земле небольшие ямки. Но Влад хоть и был странным, опасным не казался. А Дару искал именно это — опасность. Это было то самое чувство, которое испытываешь, идя по тёмному коридору, в тот момент, когда ты замираешь на пороге комнаты, вглядываясь внутрь и видишь там чёрный силуэт. То самое чувство, когда просыпаешься среди ночи от того, что на кровати кто-то сидит и смотрит. Ты знаешь, что никого там быть не может. Что комната пуста, а одеяло не натягивается под чужим весом. Твой разум это знает, но что-то другое внутри говорит тебе, кричит тебе — беги. И Дару побежал. Но не от этого чувства, а за ним, навстречу головокружительно ужасному ощущению скорой смерти. Деревья обступили его со всех сторон, но дорога сама ложилась под ноги. Он видел, как между стволами, между торчащими корнями, камнями, оврагами и зарослями тянутся тропы. Десятки дорожек разбегались во все стороны, каждая могла привести его к чему-то, но лишь одна вела к цели. И Дару безошибочно выбирал её на каждой развилке, на каждом повороте. Тот, за кем он шёл, был опасен, зол и голоден. От его бесконечной жажды пересыхало во рту, и где-то на языке начинал горчить металлический привкус крови. Он ходил по этому лесу, искал, выслеживал, перемещался рывками, будто прыгая по болоту с кочки на кочку. Само это место отталкивало его, но он был упорен. Он чувствовал, он чуял. Пахло человеком, оленем и кем-то ещё, кем-то непонятным, но опасным. Стоило держаться подальше от него. — Постой! Дару замер и обернулся. Перед ним стоял Влад, вид у него был встрёпанный, как после долгого бега, и немного сбитый с толку. — Как ты это делаешь? — Что делаю? — переспросил Дару, переминаясь с ноги на ногу. Ему хотелось идти дальше. Ему хотелось вернуться назад и никогда больше не соприкасаться с той тварью в шкуру которой он невольно влез. Ему хотелось спрятаться и отгородиться острым железом и толстыми стенами. Ему хотелось подобраться поближе и заглянуть неведомому существу в глаза. Ему хотелось не чувствовать всех этих противоречий и нырнуть в них с головой. — Ты правда не замечаешь ничего странного? — вид у Влада был крайне удивлённый. — Ничего странного кроме… эм… всего? — Дару снова нервно переступил с ноги на ногу, казалось, сама дорога тянула его вперёд. — Хорошо, — выдохнул Влад, — теперь у меня много вопросов. Но задавать я их буду потом. А сейчас давай, беги, адская гончая. Так Дару ещё никогда не называли. Он хотел возразить, что никакая он не гончая и уж тем более не адская. Но не успел — дорога уже несла его сквозь лес. С каждым шагом бежать становилось всё легче и легче, лес расступался перед ним. Он менялся и искажался, становясь то темнее, то светлее. Солнце было то справа, то слева, то поднималось, то падало за горизонт. Ветер дул с запада и с востока. Звёзды загорались в рассветной мгле и падали в костёр алого заката. Сердце сжималось всё сильнее, переставая биться и начиная снова. У дороги не было конца и не было начала, была только цель. Когда Дару остановился, вокруг не было никого. Он огляделся, пытаясь понять, почему дорога остановила его именно здесь. Вроде на это не было никакой причины. Ну кроме того, что он потерял Влада. Но дороге уж точно не было до этого дела. Впрочем, ощущение одиночества всё-таки оказалось обманчивым. Приглядевшись, Дару заметил фигуру в просвете между деревьями. Она потерянно бродила под холмом, на котором стоял Дару. Судя по всему, это был тот самый человек, который побежал вслед за Ланью. Стоило помочь ему. Понять, был этот человек мужчиной или женщиной так сразу не удалось. Фигура, закутанная в чёрную одежду, казалась неестественно плоской и какой-то бесполой. Чёрные волосы ниже плеч закрывали лицо, ведь человек склонил голову к земле, будто что-то искал в траве. Дару осторожно спустился по каменистому склону холма, цепляясь за выступающий корень дерева. Но раненая нога всё равно заскользила на каменной крошке, проехавшись по ней с отчётливым хрустом. Хорошо, хоть не кости захрустели, отстранённо подумал Дару. Равновесие удержать не удалось, и он съехал вниз по склону, ударившись спиной и оцарапав о камень руку. Засохшая кровь Лани, которую он забыл стереть, смешалась с его собственной. Человек медленно обернулся на звук, открывая лицо. И тут Дару понял одну важную вещь — он ведь искал некую потустороннюю тварь, так как же дорога могла привести его к человеку? Он отполз назад, но тут же упёрся спиной в камни. Белое лицо существа совершенно точно не могло принадлежать никому живому. Кожа обтягивала череп, обрисовывая острые скулы и кости челюсти. Под глазами же она чернела, словно её пытались выжечь. И в этой черноте алыми огнём горели полные голода глаза. От кончиков пальцев и выше по всему телу Дару поднимался сковывающий холод. Он не мог больше сдвинуться с места. Он знал, что вот-вот умрёт, и это знание так захватило его, что Дару даже не мог понять — страшно ему или нет. Существо склонило свою голову ниже, раздувая ноздри и нюхая воздух. Оно посмотрело на раненую руку Дару, будто видело в ней что-то занятное. — Человечья кровь, оленья кровь, лесная кровь, — проговорило существо странным скрипучим голосом. Когда оно говорило, Дару увидел два ряда острых желтоватых зубов. С части из них ещё не стёрлась кровь Лани. Существо подходило ближе медленно, постепенно склоняясь всё ближе к земле. Оно знало, что Дару никуда не сбежит, не сможет. Как заклинание оно всё повторяло и повторяло одну фразу: «Человечья кровь, оленья кровь, лесная кровь». Дару почти перестал дышать. На теле существа не было видно признаков разложения, но запах мертвечины из его рта ел глаза. Рот существа всё продолжал произносить одни и те же слова. Желтоватые зубы мелькали всё ближе и ближе. Дару знал, что вот-вот они вопьются ему в шею, вырвут кусок плоти. А потом существо будет стоять и смотреть, как Дару умирает, захлёбываясь собственной кровью у его ног. Такая смерть казалась Дару нечестной. Существо приблизило своё лицо почти вплотную к лицу Дару. Оно вглядывалось в его глаза своими бездушными, не выражающими ничего кроме бесконечного голода, словно бы ища что-то. Что-то такое, что могло бы этот голод утолить. И всё повторяло: «Человечья кровь, оленья кровь, лесная кровь». Проговорив последнее слово, оно собиралось сделать рывок, но не успело. Дару со всей силы ударил его камнем в висок. Вряд ли существу было больно, но, кажется, оно опешило от того, что Дару мог двигаться. И он не собирался упускать этот шанс. Он ухватился за корень, рывком поднимая себя на ноги. Содрал кожу и на второй руке. Существо потянуло его вниз, вцепившись в рукав толстовки. Его занимала только кровь Дару. Дару решил, что даст её ему. Одной рукой он схватился за ладонь существа, оставляя на ней кровавый след, а другую рванул в сторону. Существо осталось с куском ткани и пятном крови. Пока оно обнюхивало собственную ладонь, Дару успел взобраться на холм. Нужно было бежать. Так же быстро, как он бежал за этим существом. Нет, даже ещё быстрее. Бежать к дому Влада, ведь там безопасно. Дорога уже ложилась под ноги Дару. Он чувствовал, как между ним и конечной целью натягивается невидимая нить. Но вдруг эту нить перерезали. Существо стояло прямо перед ним, облизывая руку. Прошло от силы пару секунд с того момента, как Дару забрался на холм. Существо не могло просто… Но даже додумать эту мысль Дару не успел, существо бросилось на него. Дару закрыл глаза, он не хотел видеть этого. Как жёлтые острые зубы раскроются и вновь сомкнутся уже на его шее. Раздался треск и тихий сдавленный рык. А вот боли не было. Дару неровно выдохнул, всё же открывая глаза. Существо висело чуть приподнимаясь над землёй, грудь его в двух местах пробивали толстые древесные сучья. Но оно всё ещё было живо. Дёргалось, пытаясь сняться с сучков. Щерилось и скалило зубы на кого-то, стоящего за спиной Дару. — Ну почему я вам всем должен объяснять, что этот человек уже занят? Их семь миллиардов, почему все пристают именно к моему? — раздался очень недовольный голос Влада. — Человечья кровь, оленья кровь, лесная кровь, — прорычало в ответ существо. — Совершенно не аргумент, — отрезал Влад. Ещё несколько сучьев пробило тело существа. Дару почувствовал, что Влад опустился на землю рядом с ним, всё ещё держась за спиной. Одна его рука легла Дару на плечо, а другая закрыла глаза. Сейчас она показалась почти тёплой. — А того, что будет дальше, тебе лучше не видеть. Последнее слово почти потонуло в треске огня и оглушительном вое.