Когда монстр выползает на свет, то приносит что-то с собой из мрака. Ли Бардуго «Шестёрка воронов»
Глава 4 «Кошка, колдунья…»
Ключ повернулся в замочной скважине. Ровно четыре щелчка и металлический лязг между ними. Ровно четыре оборота, чтобы открыть тяжёлую железную дверь, ещё четыре, чтобы закрыть. Чтобы отсечь эту квартиру от внешнего мира. Звук этих оборотов Дару бы узнал где и когда угодно. Он каждый раз вздрагивал, слыша их. Он и сейчас вздрогнул. Вздрогнул и проснулся. Над головой всё ещё был чужой, но уже знакомый потолок, а вокруг — терявшаяся в полумраке комната. Дару не помнил, как и когда заснул. Даже не был уверен, что сам дошёл до комнаты. Но, видимо, всё-таки дошёл. По крайней мере, он на это надеялся. Несмотря на дикую усталость, захлестнувшую его перед сном, проспал он немного. Или, наоборот, слишком долго. Ни часов, ни календаря под рукой не было, смартфон трогать Дару до сих пор боялся. Но за окнами совершенно точно была ночь, а остальное — не так важно. В любом случае нужно было вставать. Вылезать из кровати не хотелось, но долго лежать было нельзя. Поэтому Дару, как и каждое утро, заставил себя встать и, осторожно наступая на больную ногу, вышел из комнаты. Идти было тяжело и неудобно, и Дару с тоской вспомнил то чувство лёгкости, которое ощущал в лесу. Влад сказал, что он бежал так быстро, что за ним было не угнаться. Что ж, сейчас бы его перегнала и черепаха. Вслед за воспоминанием о лесных тропах пришло и другое, куда более мрачное — о чудовище, к которому эти тропы привели. Тёмный коридор сразу начал ощущаться крайне неуютно. Дару попробовал настроиться на поиск кухни, снова поймать дорогу себе под ноги, но у него лишь закружилась голова, а нога разболелась сильнее. Пришлось ползти так. Кухня нашлась относительно быстро, в смысле без мучительных блужданий. Дару прошёл сквозь неё, не зажигая света. Чем незаметнее передвигаешься, тем лучше. Особенно, когда встаёшь до рассвета и готовишь завтрак. Потому что, если отец проснётся раньше будильника, он будет ужасно недоволен. А когда отец недоволен — это опасно. Подойдя к холодильнику, Дару протянул руку к ручке и замер. Потому что это был не его холодильник. Дару несколько раз моргнул, глядя на чёрную поверхность дверцы. Он пришёл сюда просто на автомате. В этом холодильнике нет ничего, кроме энергетика, из которого уж точно не приготовишь завтрак. Да и готовить его не для кого. Отец ведь где-то… Дару надеялся, что далеко. Очень-очень далеко. А сам он сейчас есть не хотел. Он в принципе довольно редко испытывал настоящее чувство голода. Ел хотя бы раза два в день, когда не забывал, потому что, ну, так надо. Зачем и кому надо, Дару не знал. Точно не ему. Сейчас на кухне ему делать было, собственно, нечего. Но проделанный путь казался таким душераздирающе длинным, что уходить просто так не захотелось. Дару подошёл к чайнику, посмотрел на небольшой тумблер на ручке. Цифры разобрать не удалось, но, наверно, он регулировал температуру нагрева. Трогать его Дару не стал, просто включил. Кухня тут же слабо осветилась синей подсветкой чайника. Опустившись на стул, Дару с минуту просто смотрел на синеватые пузырьки воды через стеклянные стенки. А потом подумал, что он ведь даже чай не сможет заварить. Он ведь тоже чужой. Просто так взять чужое без разрешения Дару не мог на физическом уровне. У него и с разрешением-то не всегда получалось. Теперь все перемещения по дому казались вдвойне глупыми, бессмысленными и неуместными. И сам он был глупым, бессмысленным, а главное — неуместным. Вчера с этим почему-то было легче. Дару не знал, почему. Сегодня же стало стыдно и за то, что он вот так свалился Владу на голову, живёт за его счёт и совсем не приносит никакой пользы. Будто за всю свою жизнь Дару принёс пользу хоть кому-то. Лучше бы ему не быть здесь. И не здесь тоже. Лучше бы ему вообще не быть. С этой мыслью он и уснул, пристроив голову на спинке стула. А проснулся от того, что отец схватил его за плечо. Он проснулся, пришёл на кухню, увидел, что завтрака нет, и разозлился. Теперь его пальцы впивались в плечо, а значит, дальше последует удар. Дару рефлекторно дёрнулся назад. Хотя на самом деле лучше было не двигаться. Отец только сильнее злился, когда Дару уворачивался. Что-то с грохотом упало. Затылок обожгло болью. Дару понял, что он на полу, судорожно отполз назад. Потому что на полу быть нельзя. Совсем нельзя. Слишком беззащитное положение, слишком близкое к ногам. Он врезался во что-то спиной. Сильно так врезался. Что-то другое чуть выше закачалось и упало. Кухня наполнилась звоном и треском, разбивающегося стекла. Дару вжался в дверцу шкафчика так сильно, что ручка впилась ему в спину. Он смотрел на осколки, тускло блестевшие в лунном свете. На растекавшуюся по полу лужу воды. И его медленно заполнял ужас, потому что это же конец. Что же он наделал… Влад оказался рядом с ним в одно мгновение. Его руки потянулись к шее Дару. Дёргаться было бессмысленно, пытаться бежать — тем более. Он всё ещё помнил, как магия Влада разорвала нелапси. С обычным человеком она справится за секунды. Дару неосознанно задержал дыхание, чтобы не закричать. Вжикнула расстёгивающаяся молния. С Дару зачем-то содрали толстовку и откинули в сторону, будто она горела. А потом по щелчку пальцев Влада зажёгся свет. — Ты идиот? — спросил Влад, но вышло скорее обеспокоенно, чем зло. — Чёрт. Нет. В смысле, ты в порядке? Дару не знал, на какой вопрос ему следует отвечать, поэтому просто кивнул. — Не ошпарился? — Влад внимательно глядел на его руку. Дару тоже решил на неё поглядеть. Кожа немного покраснела, и её слегка жгло, но в целом ничего. Видимо, толстовка не пропустила большую часть кипятка, которая на него вылилась. Поэтому Дару покачал головой, как бы говоря, что нет, не ошпарился. — На лицо ничего не попало? Осколками не задело? — Влад внимательно осмотрел его со всех сторон, будто Дару как минимум из-под обстрела только что выбрался. Оставалось лишь головой качать. — Хорошо, тогда дыши, — сказал Влад очень строгим тоном. Дару резко вдохнул и на выдохе тут же выпалил: — Прости меня, пожалуйста, я сейчас же всё уберу. Его всё ещё немного трясло. Кошмар получился уж слишком реальным. Да и удар от падения со стула всё ещё отдавался болью в затылке. Но нельзя же было это всё оставить. — Ты встать-то хоть сам сможешь? — очень скептично спросил Влад. — Ну я попробую. — Не утруждайся. Перекинув руку Дару через плечо, Влад поднял его на ноги так легко, будто он ничего не весил. И так же легко почти дотащил до стула. Немного отойдя, Влад снова осмотрел Дару очень критичным взглядом. Дару же зачем-то оглядел Влада. Он выглядел всё таким же не слишком живым, усталым, но совершенно не злым. Будто разбитый чайник его нисколько не волновал. А он ведь дорогой, наверно. — Я тебя тут вроде лечиться оставил, но ты каким-то образом только больше калечишься. Ты не проклятый, случайно? — Прости, — невпопад сказал Дару, опуская глаза в пол. — Ты за что извиняешься? За то, что калечишься, за то, что проклятый или за то, что нет? — За чайник. — Какой чайн?.. А, этот, — короткий взгляд на осколки на полу, — забей, починится. — Само, что ли? — удивился Дару, даже глаза от пола поднял. — Ну да, без пяти четыре же, — сказал Влад, быстро глянув на экран смартфона. Дару не понял, как связано время и починка чайника, но решил не уточнять. Он всё ещё чувствовал себя дико виноватым и ему хотелось существовать как можно более незаметно. — И вообще, это я должен извиняться, — сказал Влад, запрыгивая на стол рядом с Дару. — Вроде читал где-то, что людей нельзя трогать, когда они спят. Но я не ожидал, что ты прямо вот так отреагируешь. — То есть это ты меня схватил? — спросил Дару, глядя на то, что было чайником. Он всё ждал, когда оно снова им станет. — Да я не хватал, просто за плечо тронул, — сказал Влад, начав качать ногой. Потом немного помолчал и зачем-то прибавил: — Честно. — Значит, приснилось, — выдохнул Дару и только потом понял, что сказал это вслух. Но Влад, к счастью, не стал уточнять, что ему там приснилось. Говорить об отце Дару не хотел примерно никогда. — И всё же ты точно эм-м-м, — Влад задумался, даже ногой качать перестал, — как минимум в том же порядке, в котором был, ну скажем, до того как уснул? Дару подумал и кивнул. Рука уже совсем не болела, даже красной не была. — Ну и хорошо, постарайся больше не травмироваться. Дару опять кивнул. Его уже самого раздражало это постоянное мотание головой, но слова как-то не шли. Чувство тревоги всё никак не оставляло его. Будто отец действительно мог вот-вот войти на кухню и накричать за невыполнение простейших обязанностей. Справляться с тревогой Дару не умел, поэтому он просто сидел, дышал, смотрел на чайник и ждал чего-то. «Чего-то» случилось неожиданно. Дару так до конца и не понял, что произошло, но ему показалось, что сквозь него пронеслась невидимая волна. Как порыв ветра или громкий звук. Что-то коснулось его, но не тронуло. Зато когда оно долетело до чайника, началась магия. Время будто отмоталось назад. Осколки взмыли в воздух, прямо в полёте собираясь в чайник. Даже подсветка вернулась. Да что там подсветка — в чайнике была совершенно чистая на вид вода. А вот толстовка так и осталась лежать на полу совершенно сухой. Влад соскочил со стола, подобрал толстовку, щёлкнул выключателем чайника, а потом вернулся и протянул одежду Дару. Он тут же натянул толстовку на себя. В доме не было холодно, но в толстовке было комфортнее, чем без. Хотя несколько старых синяков Влад, наверно, и так уже увидел. — Это какая-то особая магия починки, которая активируется только в четыре часа ночи? — спросил Дару, надеясь отвести внимание от того, как поспешно он оделся. — Нет, просто энтропия дома инвертируется, и он начинает двигаться назад во времени. — Если бы дом всë время двигался назад во времени, то вода в чайнике не вскипала бы, а замерзала. — К утру дом вернëтся к нормальному таймлайну. — Тогда чайник снова разобьëтся. Влад посмотрел на Дару оценивающе. — Что произошло, то произошло, — Дару пожал плечом. — Так чайник разобьëтся? — Нет, — Влад одобрительно усмехнулся. — Это не инверсия, но и не совсем магия починки. Лучше сказать, что в четыре ночи дом как бы сбрасывается. То есть возвращается к исходному состоянию. Даже пыль исчезает. — Удобно. — Ага. Ненавижу прибирать. — А почему в четыре? — Потому что это число смерти. И потому что полночь — это банально и слишком рано. И… и я не знаю, это не я придумал, но мне удобно. Дару было интересно, кто это придумал, кто создал эту магию, построил этот дом и почему его сейчас тут нет. Но он не спросил. Ему всё ещё хотелось существовать незаметнее и не досаждать лишними вопросами. Хотя посторонние мысли отвлекли его от тревоги, а Влад вроде не злился на вопросы, да и вообще ни на что не злился. — Слушай, — вдруг сказал Влад как-то не слишком уверенно. — Ты так дёрнулся, когда я к тебе подошёл. Ну в смысле когда ты уже не спал. Ты меня боишься, да? Дару задумался. Вообще-то, Влад был вампиром. То есть дикой богомерзкой тварью, питающейся человеческой кровью. А ещё у него была магия, которая могла убить Дару мгновенно. Странно было бы, если бы он не боялся. Но в то же время Влад ещё не сделал ему ничего плохого. Только хорошее. — Я всех боюсь, — честно признался Дару. — Совсем всех? — удивился Влад. — Кроме кошек. — Резонно. *** Кошка появилась сразу после завтрака. Или обеда. Дару был не очень уверен во времени, оно менялось слишком стремительно. До того как Влад решил, что им нужно позавтракать, было четыре утра. Но после, когда Влад заказал еду, за окнами вдруг резко посветлело. Непроглядная чернота сменилась ярким полуденным солнцем, так что можно было разглядеть ровные стволы берёз и даже дорогу, едва виднеющуюся за ними. Но как только Влад забрал еду у курьера, снова наступила ночь. Будто свет выключили. Раз. И Дару, пристально вглядывающийся вдаль, уже не видит ничего кроме собственного бледного отражения в черноте. Дару хотелось понять, как это произошло, но задавать вопросы он всё ещё не решался. К тому же, у него были проблемы посерьёзнее — палочки для еды. И Влад, который «ты правда никогда не ел вок?», «ты жил в пещере?», «ладно, не дуйся», «нет, дуешься, ты просто не видишь», «давай покажу как, тут правда палочки дурацкие, но я забываю нормальные купить». «Дурацкие палочки» — это короткие, тонкие и деревянные. Из объяснений Влада Дару понял, что такими лапшу есть в целом не очень удобно, но нормальных с едой на вынос не дают. Неясно, было дело в палочках, в слипающейся лапше или кривых руках Дару, но есть правда было сложно. Лапша всё время выскальзывала, палочки выпадали из руки, нелепо перекрещивались. Пару раз кончик лапши, выскользнув, ударял Дару по носу. Влад над ним смеялся. Потом объяснял снова, как правильно держать, поправлял положение пальцев, болтал о том, что соус терияки — благословение ниспосланное на землю японскими богами. И всё равно разделался с лапшой быстрее, чем Дару, который был сосредоточен только на еде. Настолько сосредоточен, что только доев, понял — было, вообще-то, вкусно. Кошка появилась в тот момент, когда Дару под протестующее «да просто кинь где-нибудь, оно само уберётся» сгружал коробки от лапши в мусорку. Маленькая белая фигурка возникла из темноты, запрыгнув на подоконник, так неожиданно, что Дару вздрогнул. — Ха, а говорил, кошек не боишься, — оскалился в улыбке Влад. — Не когда они так неожиданно появляются, — сказал в своё оправдание Дару. Влад тем временем открыл окно, пропуская кошку внутрь. Она оказалась не совсем белая — трёхцветная. Спина и голова были все в рыже-чёрных пятнах, а вот грудка, живот, лапы и мордочка почти сияли белизной. Шерстка казалась мягкой, так и тянуло провести по ней пальцами. Но Дару понял — не стоит. Он сам не знал, почему так решил, но отчего-то был в этом уверен. Кошка легко спрыгнула с подоконника и тут же направилась к нему. Дару подавил в себе желание попятиться. Увернуться от пристального взгляда жёлто-зелёных глаз. Неужели теперь он боялся и кошек? Или просто с этой что-то было не так? Ехидная улыбка Влада буквально кричала — что-то тут не то. Что именно не то, Дару понял спустя пару секунд. Когда кошка остановилась около его ног и исчезла. Кошка исчезла, зато на её месте появилась женщина. Дару не понял, как это произошло. Всё случилось так же резко, как недавняя смена дня ночью. Вот жёлто-зелёные глаза смотрят на него снизу вверх, а вот они уже на одном уровне с его собственными глазами. А глядят всё так же изучающе пристально и немного подозрительно. — Кто это? — резкий вопрос всё же заставил Дару отпрянуть назад. — Мне было скучно, и я завёл себе человека, — радостно сообщил Влад. Когда между Дару и женщиной появилось чуть больше расстояния, он смог нормально её разглядеть. Она была одного с Дару роста, но только из-за массивных ботинок на толстой подошве. На вид ей было что-то около двадцати пяти, может, даже меньше. Стриженные под каре волосы были того же цвета, что и шерсть кошки — белые с чёрными и рыжими прядями. Дару никогда раньше не видел столь странного цвета. То же сочетание повторялось и на шерстяном палантине, наброшенном на плечи женщины. Пятна на нём в точности повторяли те, что были на кошачьей шерсти. В самом её лице тоже было что-то кошачье. Неуловимый отпечаток другой сущности. — Человека… — задумчиво повторила женщина и снова приблизилась. Она принюхалась, по-звериному дёрнув носом. — От него как-то странно пахнет. Дару моргнул. Прошлой ночью его сильно помотало, но на утро он обнаружил свою одежду совершенно чистой, так что пахнуть от него могло разве что заживляющей мазью. — Не совсем по-человечески, — пояснила женщина. — Вчера он тискался с ланью и нелапси, — отозвался Влад. «Тискался» — было сам ужасным словом из тех, которыми можно было описать вчерашнюю встречу Дару с нелапси. Его же едва не сожрали заживо. — Лань… тогда ясно, — пробормотала себе под нос женщина, всё продолжая вглядываться в Дару, словно на его лице была написана вся биография с момента рождения. Было некомфортно. Дару в принципе не любил, когда на него смотрят. Тем более вот так. Но попросить перестать было бы невежливо. Хотя и пялиться так тоже невежливо. Но эта женщина явно была знакомой Влада. Может, она вообще тот самый «кто-то», кто наложил магию на дом. Может, Дару на её территории. Может… — Подожди, — женщина отвернулась так резко, что Дару снова отшатнулся, — нелапси? Здесь? И ты позволил ему встретиться с человеком? — Я честно запрещал им встречаться, но они как-то сами, — Влад развёл руками. — Послали же тёмные боги, — устало выдохнула женщина, а потом снова обернулась к Дару. От количества хищно-резких движений ему становилось плохо. — Тебя не ранили? Не поцарапали? Не покусали? Теперь в её голосе слышалось неподдельное беспокойство, и Дару поспешно замотал головой. — Даже маленькой царапинки нет? — Дару покивал. — Точно-точно? Если отчего-то и было плохо, то от количества кивков. — А он говорящий вообще? — женщина снова повернулась к Владу. — Ага, но пока только два слова знает «простите» и «извините». Хочу разучить с ним фразу «пожалуйста, не ешьте меня». — Пока он с тобой, ему точно пригодится, — хмыкнула женщина и наконец отошла, чтобы устало упасть на стул. На другой она тут же закинула ноги. Что-то в этом жесте показалось Дару безумно знакомым. — Обычным людям на границе не место, ты же знаешь. Почему он здесь? — Он не обычный! — возразил Влад, усаживаясь напротив неё. — Он умеет делать разные трюки. Всё его лицо сияло довольной улыбкой, будто он правда рассказывал об умном питомце. Дару почувствовал себя ужасно. Хотелось просто исчезнуть. Ещё очень хотелось сесть, потому что нога снова начала болеть, но он не смел пошевелиться. Даже дышать старался потише. — А ещё я в общем, ранил его немного, — Влад отвёл глаза. Женщина собралась что-то сказать, но он не дал. — Не совсем я и совсем не специально. Он как-то в охранную ловушку влез. И запутался в ней. Так что у него теперь рана. Я его вроде как лечу. Про то, что Дару не может вернуться домой, Влад ничего не сказал, и Дару мысленно поблагодарил его за это. — Ловушка же срабатывает только на нелюдей, нет? — Я накосячил, наверно. Ты же знаешь… эм… особенности моей магии. Женщина быстро кивнула. — И где у него рана? — На ноге. — Почему он тогда стоит? — А ой, — Влад обернулся к нему и кивнул на стул, — Дару, сидеть! Это уже было действительно обидно. Дару правда жил здесь на правах бездомной собаки. Да и не то чтобы у него было так уж много гордости. Но вот так… Ну это уже слишком. Хотелось остаться стоять просто из чувства противоречия, хотя до этого Дару думал, то у него такого чувства нет. Но потом женщина потянулась к Владу и дала ему подзатыльник. А после повернулась к Дару и, кивнув на стул рядом с собой, мягко сказала: — Садись давай и не позволяй ему так с собой говорить. — Да я пошутил просто, — Влад рассеянно потёр место ушиба, запустив пальцы в золотисто-рыжие пряди. — Плохая шутка, — строго сказала женщина Владу, а потом обернулась к Дару, — Я Ираида. Можно просто Ида. Дару снова кивнул, не зная, что сказать. «Приятно познакомиться»? Эти слова казались слишком неуместными для подобной ситуации. Для ситуации когда ты сбежал из дома, попал в магическую ловушку, получил какую-то магическую рану, чуть не был съеден нелапси, а теперь сидишь на кухне у вампира и говоришь с женщиной, которая несколько минут назад была кошкой. Наверняка она колдунья какая-нибудь. В подобной ситуации любые слова казались неуместными. — Сейчас вы мне всё подробно расскажете, — проговорила Ираида, — но сначала скажи что-нибудь. Жёлто-зелёные кошачьи глаза всё ещё выжидающе смотрели на Дару. Но всё ещё не мог найти подходящих слов, потому выдал первое, что пришло в голову: — Простите. Влад расхохотался. — А я говорил, — выдавил он сквозь смех, — только два слова. Ираида посмотрела на Дару с сочувствием. Он сжался под её взглядом. — Извините, — это вышло уже случайно. Влада согнуло от смеха. Ираида вздохнула. Дару снова очень сильно захотелось просто исчезнуть. *** Из кухни Дару слинял. Сразу после того, как Влад изложил историю его появления в доме и вчерашних разборок с нелапси. Пробормотал что-то вроде «вам, наверно, нужно поговорить» и исчез с такой скоростью, которой не ожидаешь от хромого человека. Зато хоть продемонстрировал Иде умение говорить что-то кроме двух слов, стоящих у него в реакции по умолчанию. Влад проводил его взглядом, а потом посмотрел на Иду. — У нас какие-то проблемы? — Сразу о деле? — она усмехнулась. — По другим поводам ты в последнее время редко заходишь, — Влад не хотел, но, кажется, прозвучало всё-таки обиженно. В последний год тётушка и правда не часто появлялась в доме, но это была не её вина. К тому же Влад не скучал. Вообще. Совсем нет. Живое общение — это социальный конструкт, навязанный экстравертами. — Ты сам знаешь, у нас… — Да-да, — отмахнулся Влад, — у вашего маленького тайного общества большие и явные проблемы. На самом деле общество было не таким уж маленьким. Сообщество людей, посвящённых в некоторые тайны Той стороны, было даже больше, чем Владу бы хотелось. Впрочем степень посвящения большинства была довольно поверхностной. Они знали о существовании границы, о нежити, могли видеть её и отличать от людей, но силы, чтобы самим попасть на другую сторону у них не было, как не было и права воспользоваться услугами Проводника. Таких, как Ираида, было немного. Но они знали о Той стороне всё, что только могли знать и регулировали любые перемещения между людской и не людской сторонами мира. С этими перемещениями как раз и были проблемы. — Тот нелапси, которого вы встретили, Лань подцепила его на границе или уже в мире людей? — Не помню, она клеилась к моему человеку и у неё была разодрана нога, я занимался этим, а не слушал её путанную болтовню, — Влад фыркнул, обводя пальцем край давно пустого стакана. Какая разница где? Нелапси — мерзкая, но не самая сильная тварь. Такая могла спокойно пролезть через брешь. Бреши между двумя сторонами мира возникали то тут, то там, с этим было совершенно невозможно бороться. Благо, действительно сильные монстры не могли в них пролезть. Но нелапси — да он лишь немного опаснее какого-нибудь бешеного волка. По крайней мере Владу так казалось. — Это важно, — голос Иды стал строгим, Влад почувствовал на себе её взгляд. — Мы нашли его на человеческой стороне, — припомнил Влад, — вряд ли Лань сама вывела бы его туда. Существа, подобные Лани, могли легко пересекать границу, иногда даже уводить за собой кого-то. Но увести человека легче, чем другую нежить. Человек это в конце концов просто человек. От того, на какой он стороне баланс не слишком сильно меняется. Этим пользовалась многая нежить, добывая себе пропитание. — Думаешь, нелапси прошёл через брешь сам или кто-то приманил его? — глаза Иды всё ещё прожигали насквозь. Влад начинал раздражаться. — Да откуда мне знать?! Я не могу отслеживать все переходы и следить за каждой тварью, которая находит брешь и заползает в неё. Особенно, когда есть такие, как Лань, которые скачут туда сюда по десять раз в минуту. Дался тебе этот нелапси, он никого не сожрал, я сам убрал его, в чём проблема?! Если она хочет сказать, что Влад херово справляется со своими обязанностями, то пусть так и говорит, а не заваливает его грёбаными наводящими вопросами по типу «догадайся сам, где облажался». — Проблема в том, что ты опять додумываешь то, чего я не говорила. — Но собиралась сказать. Влад откинулся на спинку стула, уставившись в потолок. — Нет. — Нет? — Ты не спал больше сорока часов и истратил разом много магической энергии, — сказала Ида. Как диагноз поставила. — С чего ты?.. — С того, что когда так происходит, ты становишься невыносим и заводишься с пол-оборота, — ещё один усталый вздох. — Я не… — Влад отклонился на стуле, завис на двух ножках, подумал, — ладно, я да. Но кое в чём она была не права. Магии он истратил не так много, зато шёл уже восемьдесят шестой час без сна. Сорок восемь — это для слабаков и неверных. — Так к чему ты это всё, если не к тому, что я херово справляюсь со своей работой? — К тому, что кто-то то ли создаёт бреши, то ли хорошо умеет находить их, и выманивает через них нежить. Влад так резко поставил стул прямо, что ножки скрипнули по паркету. Ида поморщилась. Её кошачьему слуху такое было особенно неприятно. — И зачем кому-то выманивать нежить к людям? — теперь уже Влад сверлил Иду взглядом. — Понятия не имеем. Мы даже толком не знаем, что с ними происходит. Но обратно они вроде как не возвращаются. Просто исчезают. — Вроде как? То есть вы не уверены? — вопрос прозвучал немного издевательски. — Кто только что жаловался, что отслеживать перемещения сложно? — Ай, — Влад дёрнулся, как от лёгкого удара, — туше. — В общем, мы предполагаем, что кто-то выманивает и похищает нежить. Возможно, люди. Скорее всего люди. Потому что иначе это бы не имело особого смысла. Влад постучал пальцами по столу. Покрутил стакан за ручку туда-сюда. Постучал по столу пальцами другой руки. — Они типа мстят за века унижения? Решили отиграться? Теперь люди уводят нежить с Той стороны на свою и жрут? Решили перевернуть нахер эту пищевую цепочку? Звучало, как бред. Это же люди. Они в целом ничего, особенно на расстоянии, но среди них не так много тех, кто способен на подобные манипуляции. Но если даже и способны, что теперь? Одной безмозглой нежитью больше, одной меньше. Влад вчера сам прихлопнул нелапси. Так какая разница, кто и где? — Мы не знаем, что они делают. Мы не знаем, какая у них цель, но она явно есть. — Ага-ага, — Влад лениво махнул рукой, — страшно, очень страшно, мы не знаем, что это такое, если бы мы знали что это такое, мы не знаем, но у них есть какая-то тактика и они её придерживаются. Ида снова сделала строгое лицо. У неё неплохо получалось, но сложно было всерьёз воспринимать как ответственного взрослого ту, кого ты помнил тринадцатилетней девочкой, плачущей из-за того, что её дразнят в школе. — Это целое сообщество наделённых Силой и Знанием людей, о которых мы ничего не знаем. — И? — И они могут прийти сюда. Как тогда. Как в тот день. Они с Идой никогда не говорили о Том Дне. Они о нём даже не молчали, они забивали эту тему пустыми словами, только бы она не повисала в воздухе, как лезвие гильотины над шеей. — Тот человек… он мог быть одним из них. Мы не можем точно сказать, сколько лет подобное происходит. Тот человек. О нём они тоже не говорили. Вообще о людях говорили не особенно-то много. Поэтому Ида, увидев Дару, не сказала: «Не думала, что ты впустишь в дом человека». Снова впустишь. Она не сказала, но подумала. Эти слова промелькнули в её быстром взгляде, как и немой вопрос: «Почему?» Влад сам не знал почему. Он поклялся, что никогда больше. Как бы человек ни выглядел безобидно. Он никогда. Он вышвырнет человека на улицу, оставит его умирать, да хоть зверям или нежити на растерзание. На-пле-вать. Он не раз игнорировал потерявшихся на изнанке людей. Иногда снисходил до того, чтобы указать им дорогу на нужную сторону, чтобы не маячили перед глазами слишком долго. То есть выполнял работу Проводника. Всё это, конечно, с интонацией «вас никто сюда не звал, идите нахер», но не важно как, главное же — делал. Просто никто из этих людей раньше не попадал в ловушку Влада. Никто не выглядел таким… не беспомощным даже — загнанным. Никто не смотрел на Влада такими глазами — побитой собаки, которую кто-то впервые вместо удара приласкал. Взгляд у Дару невыносимый совершенно. До самой души пронимает. Настолько, что у Влада эта самая душа отросла как раз в то мгновение, когда Дару на него посмотрел. Отросла, как раз чтобы проняться сразу. И вот Дару ему прямо в глаза один раз посмотрел, а Владу теперь всю жизнь с душой жить. Ужасно. Наверно, поэтому Дару обычно свои грустно-карие глаза прячет за кудрявой каштановой челкой. Дару вообще много чего прячет. Руки в карманы, мысли внутрь головы, синяки под старую полинявшую толстовку. Какая-то запредельная концентрация несчастности. Подозрительно запредельная. Но Дару в этом настолько нелепо искренний. Так неловко пытается прятать свою несчастность. Но это даже не шило в мешке. Это как пытаться спрятать Эйфелеву башню, стоя в метре от неё. Настолько обречённая на провал попытка, что даже сочувствием проникаешься. В Дару эти несчастность, неловкость и искренность смешались в таких ужасных пропорциях, что даже Владу в голову ударило. Типа как виски с водкой и техническим спиртом. После такого не выживают. — Никто не войдёт, пока я сам не впущу, — сказал Влад, — но… Но все эти годы Влад думал, что Тот Человек такой один. Но если таких много… Если таких много… То пусть приходят. В этот раз Влад будет готов. В этот раз они не обратят правила дома против него же. В этот раз он разорвёт их в клочья. В этот раз… Ида коснулась его руки, и Влад вздрогнул. Только сейчас он заметил, что оставил длинные царапины на лакированной поверхности стола. Случайно ногтями процарапал. — Пока я пришла просто предупредить. Не делай ничего сам, хорошо? — Ида чуть наклонила голову, заглядывая ему в глаза. Он не ответил. Тогда она позвала его по имени. Настоящему имени. — Я не хочу потерять ещё и тебя, от моей семьи и так ничего не осталось. Запрещённый приём. Против правил. — Хорошо. Я просто сижу в доме и не высовываюсь. Как и всегда. — Возможно, высунуться всё же придётся, но об этом потом. Сначала разберись с этим человеческим ребёнком. На границе ему не место. Для его же блага. — Ага, — Влад кивнул, но без особого энтузиазма. — Всё равно он мне скоро надоест. — Вот и хорошо, — сказала на прощанье Ида, хотя на самом деле так не думала, а потом исчезла так же, как и появилась — перекинулась кошкой и скрылась за окном. — Ничегошеньки хорошего, — сказал Влад своему бледному отражению в чёрном стекле. Но ещё минимум неделю Влад имел полное право держать человека при себе. Надо было наиграться с ним так, чтобы он правда надоел. Чтобы не жалко было потом отпускать. Чтобы абсолютная пустота огромного дома потом казалась спасением, а не проклятием.