***
Роз распахнул дверь и тут же невольно отшатнулся. Щегол резанул его взглядом. То есть Розу действительно показалось, что к шее несётся незримое тонкое лезвие, он даже едва ощутил холодок кожей. Но с убивающего взгляд Щегла довольно быстро сменился на: «А, это всего лишь ты». Щегол развернулся, скрестил руки, чуть наклонил голову к плечу и дёрнул подбородком, как бы спрашивая: «Ну? Чего пришёл?» Для благородного фэйри жесты у Щегла были слишком современным. — Вообще-то, мне приказали приглядывать за тобой, — Роз всё же зашёл в комнату, прикрыв за собой дверь. То, что могло бродить по коридорам снаружи, всё же пугало больше, чем Щегол, — а ещё меня заставили прийти сюда и просидеть тут всю ночь. Так что не думай, что я тут по своей воле и это доставляет мне какое-то удовольствие. Роз трижды подчеркнул своё нежелание, чтобы до Щегла уж точно дошло. До него дошло. Светлые брови чуть приподнялись, губы слегка скривились. В выражении читалось издевательское: «Ох, бедняжечка, мне тебя пожалеть?» И вызывающее: «Ну давай, приглядывай». Поглядеть на самом деле было на что. Пустые желтоватые стены комнаты покрылись паутиной трещин, словно иссушенная солнцем пустынная земля. Роз был уверен, что когда он вошёл сюда впервые, стены были целы. Считалось ли, что Роз за ним уже не доглядел? Хорошо это или плохо? И да, главный вопрос — как Щегол, черти его заберите, это сделал? Он же выглядит безобидным. И пусть эта комната отделана камнем и покрыта штукатуркой, вокруг-то всё равно рябина. Ему вообще наплевать? Можно было бы задать эти вопросы Щеглу, но его высочество не изволило говорить. — Ты собирался разнести Рябиновый дом изнутри? Щегол оглядел стену с задумчивостью дизайнера интерьеров. Того дизайнера, который сейчас скажет, что планировка тут отстой и вот эта стена очень мешает энергетическим потокам. — Ну удачи, — хмыкнул Роз. И словно вторя его словам, трещины на стенах начали затягиваться. Это не было похоже на ускоренное заживление ран, скорее уж будто время отматывалось назад, возвращая стену в исходное состояние. На мгновение подумалось: Щегол сейчас решит, что это Роз во всём виноват. И такие же трещины будут уже на его коже. Но Щегол лишь фыркнул, скорее даже устало, чем недовольно, а потом опустился пол. Совершенно нецарственно уселся, скрестив ноги. Потом ещё и щёку кулаком подпёр. Выглядел он настолько недовольным, что это недовольство клубилось в воздухе вокруг него. То есть Роз действительно чувствовал, что пространство около Щегла тяжёлое и пульсирующее, звенящее, как струна. Нет, как множество натянутых струн. Приближаться не хотелось. Поэтому Роз оставался в «безопасной» зоне. Той, до которой не доставала цепь Щегла. Определить её было несложно. Только здесь ещё лежала пыль, пересечённая несколькими дорожками следов. Доступное же Щегу пространство пола было вытоптано, а пыль размазана бесконечными хождениями. Роз постарался не представлять, как Щегол всю неделю сутки напролёт ходит из угла в угол — формально, цепь не доставала до углов, но не суть — и даже не может понять, сколько времени прошло, ведь в грёбаной комнате всё ещё нет окон. Одни лишь давящие, будто сужающиеся стены. И слишком низкий потолок, который вот-вот рухнет на тебя. И дверь не открыть. А если открыть, то на ноге всё равно цепь, которая не позволит тебе выйти. А если порвать её — впереди бесконечные коридоры из рябины, которые для тебя всё равно, что прогулка босиком по ярко пылающему костру. Вот это всё Роз попытался не представлять. И, конечно же, в красках представил. Щегол тем временем распрямил и приподнял ту ногу, вокруг которой обвивалась золотая цепь. Ни на лёгких светлых брюках, ни на мраморной коже голой ступни пыли не осталось. От столь царственной персоны она, видимо, отталкивалась. Стопа чуть наклонилась вправо, потом влево. Золотая цепь скользнула по тонкой оголённой щиколотке. Роз понял, что пялится. И тут же отвернулся. Не хватало ещё глазеть на ногу какого-то фэйри. Пусть и очень изящную ногу. Он что, ног до этого стройных не видел? Щегол, впрочем, ничего не заметил. Он тоже рассматривал свою ногу, но с какой-то нехорошей задумчивостью, будто размышлял: а так ли ему нужна вторая нога? — Уверен, что если отхватишь себе ногу, от цепи всё равно не избавишься. Она либо переползёт выше, либо тут же вцепится в другую ногу. Хотя можешь попробовать, конечно. Цепь, словно в доказательство слов Роза, прильнула к бледной коже плотнее, чуть расширив расстояние между петлями. Щегол опустил ногу. Его синие глаза посмотрели на Роза без особого выражения. Его высочество явно не нуждалось в чужих комментариях и вообще устало от говорящей табуретки, которой ему виделся Роз. — У меня есть деловое предложение, — сказал Роз. Взгляд Щегла чуть оживился. Теперь в нём читалось усталое: «Давай, удиви меня». — Я помогу тебе выбраться из этого дома, а ты будешь мне должен. Услуга в обмен на услугу. Согласен? — Роз подошёл ближе. Постоял. Смотреть на Щегла сверху вниз ему не нравилось. В итоге он тоже сел на пол, решив, что пыль на его джинсах повредит разве что эстетическим чувствам Щегла. Пока же он смотрел с настороженной задумчивостью. Роз пристроился достаточно близко. Настолько, что смог рассмотреть: у Щегла на правом глазу ресницы чуть светлее, чем на левом. Может, в этом и крылась та странность черт, из-за которой лицо Щегла хотелось бесконечно рассматривать. — Слушай, нам обоим будет проще, если я не буду угадывать твои мысли по выражению лица и жестам. Не переломишься, если снизойдёшь до разговора со мной. Щегол закатил глаза и замотал головой. — Переломишься? — теперь непонимающе голову к плечу склонил уже Роз. Щегол обречённо уронил голову, закрыв лицо ладонями. Вздохнул. Потом снова посмотрел на Роза, перекрестив указательные пальцы напротив своих губ. — Не будешь говорить, да? Глаза Щегла раздражённо сузились, губы поджались. На самом деле угадывать его мысли по выражению лица было не так уж сложно. Щегол указал на себя, а потом приложил ладони к шее, перекрестив их, словно показывал крылья. — То, что ты птица, я понял, — кивнул Роз. Щегол снова отчаянно замотал головой. — Не птица? Кажется, он готов был взвыть. — А кто тогда? Рыба? Потому что, знаешь, по уровню молчаливости… Щегол отрешённо уставился куда-то за плечо Роза. Видимо, на этом всё. Фэйри сломался. — Ладно, я просто издеваюсь, — сжалился Роз, — я понял, что ты немой. Было ли ему стыдно издеваться над калекой? Нет, потому что Розу был знаком лишь испанский стыд. Щегол посмотрел на него долгим тяжёлым взглядом. — Убьёшь меня — лишишься шанса на побег, — напомнил Роз. — А я тебя вытащу. Конечно, если ты согласишься. Ну? Потерянно оглядевшись, Щегол подался вперёд, дотянувшись до той зоны, где пыль ещё оставалась ровной, и написал: «Условия. Подробнее». — Понятия не имею, что значат твои закарючки. Здесь все понимают то, что говорят друг другу, но не то, что пишут. Врал ли он? Да. Понимал ли это фэйри? Нет. Кажется, Роз начинал догадываться, почему его посадили на цепь. Для фэйри он был поразительно легковерным. — Я не попрошу у тебя чего-то невыполнимого. Не заставлю вредить себе каким-либо образом. Не прикажу служить себе или кому-то другому. Тебе ничего не грозит, если согласишься. А если откажешься — ну, сиди здесь дальше, пытайся ломать стены или отхватить себе ногу. Щегол всё ещё смотрел на Роза с сомнением. Да он бы сам так на себя смотрел. — Да ладно, что ты теряешь? Неужели тебе так дорога жизнь в крохотной комнате без окон, что ты не пойдёшь даже на минимальный риск ради побега? — Роз протянул Щеглу раскрытую ладонь. Тот задумчиво смотрел на неё, будто впервые видел человеческую руку. Ну или удивлялся тому, как кто-то с таким оттенком кожи может быть настолько живым. — Всё, о чём я попрошу, мелочь для фэйри, правда ведь? Щегол встрепенулся, вскинулся. Его взгляд вышел таким же хлёстким, как удар, которым он оттолкнул руку Роза. А после холодные глаза сказали то, что было ясно и без всяких жестов: «Убирайся».***
Роз вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь, оставив за ней Щегла. Пожалуй, в своей злобе он становился несколько пугающим. Особенно если учесть то, что он недавно делал со стенами. Но Роз не собирался так просто сдаваться. Честно говоря, на согласие — по крайней мере, такое быстрое — он и не рассчитывал. Он всё-таки пытался заключить кабальную сделку с фэйри, при этом выступая в роли диктующего правила, а не принимающего их. Конечно, у него был запасной план. Правда, ключевым словом в этом плане было — «если». Потому что если он неправильно понял принцип работы чар, наложенных на дверь, или если он не сможет договориться, то ему придётся придумать другой способ. В крайнем случае у него вся ночь впереди. Магом Роз был посредственным. То есть, строго говоря, магом он не был вовсе, но чувствовал чары и, сконцентрировавшись, мог понять их суть. Ну, в какой-то степени. Прислонившись затылком к двери, Роз глубоко вдохнул. Стоило хотя бы попытаться выглядеть уверенным. Мрачный рябиновый коридор к этому не располагал. Вот вообще. — Вы же слышите меня? — спросил Роз, обращаясь к пустоте перед собой. — Судя по реакции Щегла, именно вы здесь его закрыли. Было бы странно, если бы не поставили что-то вроде сигнализации, сообщающей о проникновении. Но всё же вы не пришли сразу. То есть, конечно, вы могли быть просто заняты или потратили время, чтобы добраться сюда. Но я думаю, что здесь ещё что-то вроде прослушки. Роз понятия не имел, зачем говорит всё это вслух. Чтобы показать, какой он умный и находчивый? Как он прекрасно и быстро во всём разбирается? А как же цель не привлекать внимания? Иногда планы Роза расходились с тем, что он делал. — Так я прав, господарь председатель? Минута и двадцать одна бесконечная секунда прошли в мучительном ожидании. Роз считал. — Прав, — ответил ему спокойный мужской голос. Роз тут же уставился себе под ноги на красноватые доски пола. Сердце быстрее забилось в груди. Не страх, но неясный нервный трепет. Может, из-за того, что ему с самого детства внушали страх перед любым начальством? Директор детдома решил проверить своих воспитанников? Веди себя прилично и даже не вздумай опять что-нибудь выкинуть! Приехала проверка? Нужно срочно всё выскрести, чтобы аж блестело, а вы, ну-ка быстро сделали счастливые лица! Мэр решил почтить детдом своим визитом и притащит с собой свиту из журналистов? Может, этого вообще где-нибудь спрячем? Ты посмотри, какой у него больной вид. — Доброго дня, господарь председатель, — голос вопреки внутренней нервозности не задрожал, так что и склонённая голова казалась скорее жестом почтения, чем страха. — Доброго, только вечера, Русалий. Что ж, это объясняло, почему так хотелось есть. — В таком случае простите за беспокойство в нерабочее время. — Любое моё время рабочее, — усмехнулся Председатель, — а теперь заканчивай с любезностями и переходи к сути. К счастью, сказано это было без раздражения, и Роз внутренне выдохнул. Он ненавидел вежливость. — Я хочу с вами договориться. Возможно, Роз не был гениальным магом с камнем времени, но, вопреки мнению взращённому им самим, договариваться он умел. — Разве? — в голосе Председателя сквозила насмешливость. — Обычно те, кто не понимают головы, не договариваются, а умоляют. — Вы хотите, чтобы я умолял? — Я хочу, чтобы ты поднял голову. Роз сам не знал, почему мог дерзить любому из преподавателей, директорам детдомов, полицейским и соцработникам, но при Председателе упорно сверлил глазами пол. Сейчас же, не позволив себе и небольшой заминки, Роз выпрямился, посмотрев на Председателя прямо. Даже при довольно высоком росте Роза смотреть на Председателя всё равно приходилось снизу вверх. Хотя это не слишком угнетало. Роз с детства привык пререкаться с теми, кто выше и старше. Возраст же Председателя определить на глаз было сложно. Что-то между тридцатью пятью и, может, быть сорока? Пятьюдесятью? Ста пятьюдесятью? Роз слышал, что маги живут дольше и выглядят моложе. Точнее, застывают в том возрасте, на который себя ощущают. В любом случае, Председатель выглядел слишком молодым для занимаемой должности и особенно для титула «господарь». Роз заставил себя не пялиться куда-нибудь в небрежно расстёгнутый на пару пуговиц воротник белой рубашки или в стену прямо за плечом, смотреть прямо в глаза. Оказалось не так уж и страшно. Взгляд карих глаз не был тяжёлым, презрительным или даже оценивающим. Скорее уж, Председатель смотрел с интересом. Впрочем, весьма сдержанным. — Уже лучше, — Председатель удовлетворённо кивнул. — Так о чём же ты хочешь со мной договориться? — О том, чтобы вы отпустили Щегла, — почему-то при самом Щегле выглядеть уверенным выходило куда проще, — вы сами сказали мне заботиться о нём, а пока он заперт в комнате, сделать это довольно сложно. Я не могу, да и не хочу сидеть вместе с ним до скончания веков, а он может себе навредить, пытаясь выбраться. Не проще ли выпустить его? Тогда я смогу везде таскать его с собой и приглядывать. Ну и он не свихнётся от одиночества. Потому что пока, единственная птица, которая может отсюда двинуть, не Щегол, а кукуха. — Что ж, это имеет смысл, — немного подумав, кивнул Председатель. Роз надеялся, что на его лице не отразилось пролетевшее в голове: «Серьёзно?! Вот так просто?!» Потому что, вообще-то, подготовил много аргументов и готовился к чёртовым дебатам. — Цепь ослаблена, и дверь больше не заперта для него. — Что значит ослаблена? — Роз посмотрел на Председателя с недоверием. С таким же, с каким недавно смотрел на самого Роза Щегол. — То, что он может передвигаться свободно, но конец цепи всё ещё у меня. — Зачем это вам? Почему вы вообще держите Щегла на цепи, но просите кого-то заботиться о нём? — наверно, об этом уже не стоило спрашивать, но Роз не мог удержаться. В конце концов ему стоило знать, на случай если Щегол, ну мало ли, на самом деле опасное чудовище, убившее сотню человек. Председатель рассеянным жестом провёл по тёмным волосам. На его лице на мгновение промелькнуло странное выражение, неуверенное и несколько болезненное. Будто он знал, чему зададут этот вопрос, но всё равно не был готов ответить. — Я запер Щегла для его собственной безопасности. — Только он, похоже, об этом не знает, — вырвалось у Роза. Председатель лишь устало развёл руками. — Щегол непростой фэйри, и с ним случилась непростая история. У него обманом отняли часть сил, поэтому сейчас он озлоблен и недоверчив. Я не хотел, чтобы кто-то воспользовался его слабостью и отнял оставшееся. Поэтому спрятал его ото всех. Ему нужно было восстановиться. — И сделали вы это против его воли? — Я бы сказал, что когда сделал это, он сам себя не контролировал. Так что мне пришлось. «Мне пришлось» — такая удобная фраза. — Вам пришлось проконтролировать его за него? — Розу бы тоже стоило начать себя контролировать. Во избежание повторения истории Щегла. — Да, — на удивление честно ответил Председатель, не став уходить от очевидной шпильки в свой адрес. — Он не должен был навредить ни себе, ни другим. И я не мог позволить кому-то другому навредить ему. — То есть я теперь его надсмотрщик и телохранитель? — Я бы использовал слово защитник, оно звучит приятнее, согласен? — Не люблю прятать за благозвучными словами суть, — Роз буквально прикусил себе язык, чтобы заткнуться. — Ты определённо нравишься мне больше, когда не изображаешь смирение и подобострастие. «Да просто вы не убили меня в первые пять минут, вот я и расслабился», — подумал Роз. Он был довольно неплох в определении границ дозволенного. — Ты достаточно умный, сильный и смелый, чтобы справиться с задачей, — удовлетворённо кивнул Председатель. — Вы ведь не льстите мне, чтобы я охотнее согласился? — Роза никогда не хвалили, поэтому тут обязан быть подвох. — Мне это не нужно, — на губах Председателя играла насмешливая улыбка. — Ты ведь уже согласился. Ты ведь пришёл договориться со мной. Свою часть договора я выполнил. Теперь дело за тобой. А. О. Ну да. Роз любезно расставил капкан и сам сунул в него ногу. Председателю определённо стоило похвалить его ещё и за самостоятельность. — А как мне вывести его из Рябинового дома? Он ведь не пройдёт коридоры. — Я ведь сказал, что ты достаточно умён. Придётся соответствовать, — Председатель небрежно пожал плечом. Роз ненавидел соответствовать чужим словам и хоть как-то ориентироваться на чужие стандарты. Но в то же время он не мог признать себя недостаточно умным. Его поймали во вторую ловушку подряд. — До конца твоего наказания в любом случае осталось восемь часов, у тебя теперь есть чем заняться. О да, занимательная задачка на логику. Роз обожал их в детстве, но сейчас приятного чувства ностальгии не возникло. Председатель же просто ушёл. Не растворился во вспышке света или дыма, не исчез, будто его и не было. Взял и ушёл ногами, как все люди. Роз проводил его взглядом до ближайшего поворота. Потом ещё зачем-то постоял, вслушиваясь в шаги. После того как они затихли, Роз снова вздохнул — жизнь его легче не становилась, как и вздохи — и в третий раз дёрнул на себя золотую ручку. — У меня две новости, — начал Роз, но не закончил. Потому что у Щегла была для него третья. У Щегла для него был целый комплект: новость, проблема и лужа крови на полу, натёкшая из глубокой раны на ноге.