Острее железа, горячее крови

Чёрная вода смыкалась у Роза над головой, обступала со всех сторон, не давая пробиться и проблеску света. Он не мог определить, в какой стороне поверхность. Есть ли она? Темнота сжимала его в холодных тисках, обвивалась вокруг змеиным телом, едва не переламывая хрупкие, как ветки, кости, а Роз даже не мог закричать. Два огромных жёлтых глаза с длинными острыми прорезями зрачков вспыхнули, ослепляя. Хозяин чёрных вод давно ждал обещанного. И терпение его кончилось. «Роз», — позвали его вдруг спокойно, едва ли не ласково. Чёрные воды сжались, надавили ещё сильнее. «Роз, ты не умираешь, очнись, пожалуйста». Голос был незнакомый, Роз никогда не слышал его раньше, более того, не слышал и сейчас. Он его чувствовал. Каждое слово разливалось мягким теплом, будто отгоняя чёрные воды. «Вдохни и открой глаза, это несложно». С ним никогда не говорили так. Никогда не целовали в лоб, не гладили по голове, не укрывали одеялом на ночь. Но в этом спокойном голосе было что-то от всех этих действий разом. И поэтому Роз поверил, что открыть глаза правда не так уж и сложно. Что дышать не так уж и сложно. Что вырваться из глубин забытья и кошмара не так уж и сложно. Он распахнул глаза, рывком сел и тут же пожалел об этом. В ушах зазвенело. В разбитый висок ввинтилась боль. Тянуться рукой и проверять, сколько там крови натекло, не хотелось, и так можно было почувствовать, как горячее липкое пятно медленно стекает к щеке. Хорошо, что Роз всё же был покрепче человека. Это не убьёт. По крайней мере, не раньше той твари, что на него напала. Сфокусировать зрение и понять, что происходит, оказалось сложно. Но Розу, как ни странно, помогла та самая тварь, которая чуть не отгрызла ему шею. Тварь, которая теперь каталась по земле, рыча и метаясь так, словно хотела вытрясти что-то из собственной головы. Тогда Роз понял — это не у него в ушах звенит. Это всё пространство вибрирует от наполняющей его энергии. Щегол стоял совсем рядом. Белый, точно полотно, он прижался спиной к стволу дерева, вцепившись в него руками, и только за счёт этого не падал. Золотая цепь обвивала запястье, а не шею. Но даже так Роз не был уверен, кто продержится дольше — Щегол или тварь. Зато не сомневался в другом — стоит Щеглу отпустить, и тварь кинется. Наверно, теперь на него, а не на Роза, но всё равно. Щегол ведь его спас. Роз всё ещё не хотел умирать. Нужно было думать. Думать разбитой головой выходило плохо. Но Роз кое-что вспомнил. И очень понадеялся, что не ошибся в ощущениях. Он прижал руки к земле и, вложив все силы, что смог найти, позвал к себе воду. До болота оказалось не больше десяти метров, и земля уже была рыхлой и влажной, вязкой. Но болотная вода неповоротлива и нерасторопна. Она упряма, ленива и медлительна. Она помнит себя лучше, чем кто-либо. Она постигла неподвижность и безмятежность. Она не будет нарушать своего покоя только потому, что какой-то надменный мальчишка этого хочет. Если мальчишка, конечно, не предложит достойную плату. Мальчишка предлагает столько, сколько может отдать, и строптивую тварь в придачу. Когда земля начала стремительно пропитываться водой, глаза Щегла удивлённо расширились. Ноги заскользили по вязкой грязи, и он бы точно упал в расползающееся болото, если бы Роз не схватил его. Схватил — это громко сказано, конечно. Роз прижался к стволу того же дерева, и прижал к нему Щегла, обхватив рукой. Болотные воды с несвойственной для них стремительностью прибывали, обходя лишь то дерево, в которое вжимались Роз и Щегол. Волк, до этого метавшийся по земле, теперь рыча и воя то ли от злости, то ли от боли, пытался вырвать лапы из трясины. Он пытался идти, сбежать, но лапы путались, он увяз уже почти по брюхо, ещё и магия Щегла не давала ему сопротивляться в полную силу. Роз догадывался, что она едва ли не взрывает волку голову изнутри. Роз бы даже его пожалел. Если бы эта тварь не пыталась его убить. А теперь пусть, сука, страдает. То, что на воде растёт странное тёмное пятно, Роз понял не сразу. Потому что сложно заметить тёмное пятно на тёмной воде в тёмном лесу, окутанном туманом. А когда Роз заметил, было уже поздно. Тень колыхнулась, точно морская волна и хлынула на них с Щеглом. Щегол, грёбаный рыцарь, выскользнул из-под руки Роза, заслоняя его собой. И исчез. Вот были Щегол и тень, а вот растворились. Это точно была какая-то разновидность телепортационных чар, но Роз не понимал, как они сработали. Времени подумать над этим не было, потому что магия Щегла исчезла вместе с ним. Волк поднял голову, посмотрев на Роза прояснившимся взглядом. И Роз готов был поклясться, что эта тварь улыбается. Скалится с безумной кровожадной жестокостью, с осознанием, что сейчас отыграется. Времени на мысли почти не было. На панику тем более. Волк рванулся вперёд, но болотная вода всё ещё готова была слушаться Роза. Она схватила его за лапы, потянула вниз, утапливая всё глубже, по брюхо, по грудь, по шею. Но волк рвался с неистовой силой, Роз не знал, сколько сил в запасе у этой твари, но вот собственных было немного. Волк начал захлёбываться, земля под его лапами исчезла. Роз всё яснее ощущал вкус тины на собственно языке, хотелось рухнуть в мутную воду и слиться с их стоячей безмятежностью. Щегла всё ещё не было. Зато Роз ощутил рядом кого-то другого. Бросил взгляд в сторону и едва различил в тумане фигуру.Он понятия не имел, кто это был. Но, скорее всего, заклинатель тени. И, скорее всего, заклинатель тени спасал волка так же, как Щегол спасал Роза, а значит… — Обмен! — заорал Роз. — Я отпущу эту тварь, если ты отпустишь моего… Кого? Друга? Напарника? Роз так и не закончил фразы, потому что волк был против. Волк больше не был волком. Потребовалось мгновение, чтобы волчья пасть, уже почти потонувшая в трясине, сменилась медвежьей мордой. Медведь взревел и, найдя лапами дно, толкнулся вперёд, замахиваясь тяжёлой лапой. Роз заставил воду потянуть медведя назад, утопить его лапы глубже. Но это был целый огромный разъярённый медведь. Удалось лишь сбить траекторию удара. Огромная когтистая лапа прилетела в ствол дерева рядом с Розом, а не в его голову. Щепки брызнули в сторону, оцарапав щёку. А Роз не мог даже пошевелиться, полностью уйдя в контроль воды. Только слышал, как сердце бешено колотится внутри. Внутри. Конечно. Внутри. В лёгких грёбаной твари всё ещё должна быть вода, которую Роз толкнул ему в ноздри в самом начале. Эта вода была лёгкой, отзывчивой. Роз заставил её вскипеть. Медведь захлебнулся собственным рёвом и пошатнулся. Роз заставил его упасть, утапливая глубже. — Давай же! — заорал он снова, обращаясь к заклинателю тени. — Я убью твою зверушку! Тварь снова меняла форму. Она уменьшалась, становясь длинной, скользкой, текучей. Роз вздрогнул и едва не выпустил, поняв, что это. Змея. Как же он ненавидел змей. Он заставил воду скрутиться с такой силой, что едва не переломил змеиное тело полам. Змея обратилась рыбой, в надежде, что сможет дышать под водой. Но Роз облепил её тиной, забив жабры. И держал. Хотя собственные пальцы дрожали, ноги подкашивались, а кровавое пятно с виска уже дотекло до шеи. Роз продолжал держать. Ещё. И ещё крепче. И ещё немного. И тварь затихла. Что-то рухнуло в воду неподалёку с громким всплеском. Роз едва заставил себя повернуть голову. Щегол, совершенно ничего не понимающий, смертельно бледный барахтался в болотной воде. Роз знал, что это что-то значит. Что он что-то должен сделать. Но мысли заволокло ряской, они сделались такими же вязкими и неповоротливыми, как болотная вода. — Отпускай! — закричал пронзительный женский — девичий? — голос. И Роз отпустил. Мысли чуть прояснились, и он смог сдвинуться с места, смог потянуть себя к Щеглу, а Щегла — судя по лицу, этот придурок правда собрался утонуть — к себе. Подтянув Щегла к твёрдой земле, Роз схватил его за одежду и выволок из болота. В итоге уронил себя на ствол дерева, а Щегла на себя. Тот был холодным, словно его в жидкий лёд окунули. Но всё же он нашёл в себе силы оторваться от Роза, посмотреть в сторону потенциальной опасности с готовностью обороняться. Роз в себе таких сил не находил. Зато нашёл кое-что другое. Болотная вода доползла до того самого тайника, в котором был спрятан… Роз едва не заржал вслух. Реально камень. Даже не магический, просто с начертанными символами. Роз приказал воде слизнуть волшебные знаки, и это был последний его приказ.

***

Роз оправдывал своё имя. Не то, которым мысленно называл его Щегол — «самонадеянный подозрительный придурок», не слишком коротко, зато по делу, — а то сокращение, которым его все называли. Пробираться в его сознание было сложно и больно. Щегол будто правда сиганул в розовый — или даже терновый — куст, только магия не заставила ветви разойтись, и все шипы расцарапали ему кожу. А ведь тогда он был без сознания, видел какой-то вязкий кошмар и едва мог сопротивляться. Лезть к нему в голову, когда Роз будет в сознании, Щегол точно не станет. В каком сейчас Роз состоянии, Щегол бы не взялся так смело судить. Скорее всего, где-то между. Он вроде бы смотрел на поверженных — Щегол надеялся, что поверженных — противников, а видел ли? Но с Розом можно было разобраться позже. Щегла сейчас больше волновали другие… он бы сказал люди, но снова очень сильно сомневался. Между ними всё ещё было несколько метров болотной воды, призванной Розом. На другой её стороне, умостившись, как и они сами, среди корней старого дерева сидела девушка. Её неровно подстриженные волосы неясно русого цвета не доставали даже до плеч, а мешковатая одежда полностью скрывала фигуру, так что Щегол бы принял её за мальчишку, если бы не разглядел до этого. Девушка тонкими дрожащими руками прижимала к себе существо, которое сейчас снова обратилось светло-светло-серым, почти белым волком. Оно было живо. Хрипело, пытаясь дышать, сдавленно рычало, иногда дёргало лапами, но глаз не открывало. Девушка склонялась над ним в болезненно-изломанной позе, прижимаясь лбом к заляпанной тиной шерсти. Щегол понял, что ему было её жаль. Если бы он мог, он бы отвесил себе оплеуху за эту мысль. «Дожалелся уже! — зло подумал Щегол. — А она тебя сначала чуть в тени не утопила, а потом в болоте». Глупая жалость, не унималась, твердя, что, может быть, они напали друг на друга по ошибке. Да. Вон та тварь могла очень случайно пытаться откусить Розу голову. Явно с оленем его перепутала. — Он умирает! — это было не столько рыдание, сколько сдавленный крик. Болезненный, словно самой этой девушке прострелили сердце. Она не просила о помощи, не звала, просто тихо выла на одной ноте. Щегол знал, что пожалеет об этом, потому что его убьёт либо та тварь, либо Роз, когда очнётся. Лучшими целителями всегда были дети Весны. Дети Лета уступали им лишь немного, но Щегол унаследовал от матери одни отзвуки этого дара. Исцелять самого себя было несложно, а вот других… Сейчас он ещё и не мог управляться с магией так свободно, как раньше. Но всё же он попробовал. Коснулся невидимых струн едва-едва, вспоминая звуки той песни, что солнце поёт каждой травинке, каждой ещё не распустившейся почке, пробуждая всё живое от зимнего сна. Весеннюю музыку всегда играть выходило тяжелее всего. Но она зазвучала. Никто, кроме Щегла, не должен был её слышать, разве что чувствовать, как энергия течёт по венам, словно быстрые ручьи, как ломается лёд бессилия, как толкается в голове одно простое: жить, жить, жить. Дальше произошло то, чего Щегол не ожидал. Волк вздрогнул, дёрнул лапами и обратился человеком. До этого в существе ничего человеческого не ощущалось. Сейчас, впрочем, тоже. В нём вообще ничего чёткого не ощущалось. Это существо словно бы вообще ничем не было, но почему-то существовало. Сейчас оно обратилось юношей. Волосы у него были такие же серые, как волчья шкура, кожа бледная, а сам он был лишь немного крупнее склонявшейся над ним девушки. Юноша рвано вдохнул, сполз с чужих коленей и принялся надрывно кашлять, пытаясь избавить лёгкие от заполнившей их воды и тины. Честно говоря, Щегол не был уверен, что это поможет, но заставить тело этого… существа самостоятельно бороться за жизнь — всё, что Щегол мог сделать. — Птица, — тихо позвал Роз, и Щегол обернулся. Если большую часть времени Роз всё же походил на человека, хоть и не совсем здорового, то сейчас выглядел как утопленник. Кожа на губах и под глазами совсем посинела, а всё остальное лицо, наоборот, налилось болотной зеленью. Взгляд всё ещё был мутным, а голос совсем слабым. — Это ты его оживил? «Сейчас начнётся», — подумал Щегол, но кивнул. — Ну и дурак, — на удивление миролюбиво сказал Роз, прикрывая глаза. А потом вдруг продолжил едва-едва слышно: — Но это хорошо, что ты дурак… Не хочу быть убийцей. Сказал парень, который грозится убить кого-нибудь по три раза в день. И это, когда он в хорошем настроении. Сказал и уснул окончательно. А Щегол понял, что кончики губ тронула невольная улыбка. — Ну и грязищу вы тут развели! — раздался незнакомый и неуместно бодрый женский голос. — Я же убью себе всю обувь. Кто додумался притащить сюда болото? Женщина в лёгком белом платье вышагнула из облака белёсого тумана. Обувь её — лёгкие белые, кажется, это называлось лодочки — земли так и не коснулась. Женщина прошла по воздуху, не пачкаясь в болотной грязи, и замерла рядом с юношей и девушкой, критично их разглядывая. Во всём её виде не было ничего угрожающего: невысокая и хрупкая, с длинными волосами, перехваченными ободком из сплетённых на затылке кос, подол её платья напоминал сложенные лебединые крылья, а лицо было молодым, если не сказать юным. И всё же Щеглу захотелось схватить Роза и бежать. Он не мог этого объяснить, но всё в ней будило бесконечную воющую тревогу. Особенно странная белизна этой женщины, словно все цвета с её кожи, одежды, глаз, волос выцвели до белёсых оттенков. А ещё от неё веяло магией сейда. Сейд у Щегла ассоциировался в первую очередь с проклятиями и порчами. Но он не так уж много знал о магии северных земель. — Ох, бедный, — белёсая женщина склонилась над юношей. — Плохо тебе? А надо было птицей оборачиваться, тогда бы он тебе ничего не сделал. Юноша продолжал хрипеть и надрывно кашлять. — Прошу вас, — проговорила девушка, глядя в землю, а не на женщину, — помогите ему. — Уж и не знаю, нужен ли мне такой глупый ученик, — покачала головой белёсая женщина, — мозгов-то правда как у рыбки, лучше б ей и оставался. — Пожалуйста, — повторила девушка, — он же умрёт. — От такого? — белёсая женщина громко расхохоталась. — Нет, он живучий. Но кашлять будет долго. Что ж, сгодится за наказание. Проиграть мавке какой-то и… ох! Удивлённо выдохнула она, взглянув на Щегла. Радужки её глаз тоже оказалась почти белыми, едва-едва очерченные серым контуром. На человеческом лице смотрелось это странно. А белёсая женщина всё же отчасти была человеком. — Пожалуйста, — снова попыталась девушка, но белёсая женщина вскинула руку, оборвав её. — Хватит, — сказала она, и из тона её исчезла вся насмешливость, остался лишь холод. — Если хочешь помочь ему, сделай это сама. Внутри его тела света нет. — Я могу навредить ему, — руки девушки болезненно сжались. — Тогда не делай ничего. Девушка сжалась, втянув голову в плечи. Юношу согнуло в очередном болезненном спазме, тогда девушка склонилась к нему, прошептала что-то на ухо, и в воздухе тихо запела её магия. Щегол бы понаблюдал повнимательнее, но наблюдали за ним самим. Белёсая женщина отвернулась от своих подопечных и пошла в их с Розом сторону. Вплотную всё же не приблизилась, замерла над болотной водой. На лице её вновь играла улыбка, будто бы даже приветливая, но взгляд был холодным и хищным. — Ваше Высочество, — она шутливо поклонилась. — Как поживает Осенний дом? Хороши ли дела на ирландских и шотландских землях? Или где вы там ещё властвуете? Не изволила ли сдохнуть старая Калех со всем своим ковеном? Ну что же вы молчите? Или принцы не разговаривают со скромными ведьмами? А я была так наслышана о вашем чарующем голосе и мечтала услышать его хоть раз в жизни. Щегол выдерживал её взгляд и издёвки, потому что это всё, что он сейчас мог. Ведь она была ведьмой, знающей сейд, а он растратил остатки сил на то, чтобы подлечить её же ученика и сейчас не мог даже подняться, чтобы она не глядела на него сверху вниз. Щегол ощущал себя безголосым и беспомощным, неоперившимся птенцом, выпавшим из гнезда. Эта ведьма могла проглотить его, точно змея. — Вышлем вам билеты на его ближайший сольный концерт, а то много желающих развелось. Но если учесть, что вы пытались нас прикончить, можете рассчитывать только на галёрку, — голос Роза был злой и наглый, как и всегда, разве что с болезненной хрипотцой. — И ещё. Я не мавка. «Ты же без сознания был!» — воскликнул бы Щегол, если бы мог. Но Роз, видимо, слышал всё, что о нём говорят, на расстоянии двух километров и в любом состоянии. — А кто же ты? — ведьма подошла чуть ближе, разглядывая Роза. Щеглу захотелось прикрыть его от этого взгляда. — Продюсер его, не видно, что ли? И тот, кто уделал вашего ученика. Роз явно не понимал, насколько сильна та, с кем он говорит, потому его вызывающая наглость, как и всегда, хлестала через край. Щегол бы хотел его затормозить, но не стал. Возможно, потому что ему претила собственная испуганная беспомощность. Судя по тому, как дёрнулся уголок губ ведьмы, это были последние секунды их жизней. Точнее, были бы, если бы их не спасли. — Вейг, — голос Сильв раздался из-за спины. Щегол сосредоточил всё своё внимание на ведьме, так что даже не заметил, как к ним приблизились. — Не стоит их трогать. — А я и не трогаю, — Вейг вскинула руки, золотые кольца и браслеты на них сияли даже в тусклом свете. — Ох, Крин, это так мило, что ты заботишься о своих детках. Щегол не знал, почему все здесь называли Сильв другим именем, которое ей ещё и ужасно не нравилось. Раньше её никто никогда так не звал, а сейчас это имя будто царапало её каждый раз, как она его слышала. Щегол точно собирался звать её так, как привык. — Что ты здесь устроила? — проигнорировав её слова, спросила Сильв. Она была очень зла, настолько, что весь воздух вокруг её гудел. — Экзамен, — Вейг пожала плечами. — Никто не говорил, что мы не можем экзаменовать своих подопечных в одном месте и в одно время. — Ты просто натравила их, прекрасно зная, что в ход испытания никто не может вмешаться, — Сильв не кричала, но что-то страшное, рычащее, будто вторило её словам. — Ну-ну, — Вейг сделала пару невесомых шагов назад, — не злись так. Думаешь, на твоих деток никто не нападёт, когда ты выпустишь их в реальный мир? — Я ещё не готовила их к бою, — честно ответила Сильв, сама не зная, как наверняка уязвила этим самолюбие Вейг. Та хмыкнула. — Что ж, если мне здесь так не рады, то я уйду, — она снова пожала плечами, поправила волосы, отчего вплетённые в них золотые колечки зазвенели. — Сколь, Хати, — девушка и юноша, которого всё ещё сгибало в кашле, встрепенулись, словно собаки готовые к выполнению команды, — придёте, когда приведёте себя в надлежащий вид. Сказав это, она и правда ушла. Мгновенно растворилась в воздухе.Щегол даже её магии почти не услышал. — А с вами что? — Сильв перевела усталый взгляд на подопечных Вейг. Выглядели те, как что-то весьма далёкое от «надлежащего вида». — Ничего, — зло бросил юноша в перерывах между двумя приступами кашля. Голос у него был грубый и хриплый, то ли из-за кашля, то ли он всегда так говорил. — А выглядишь так, будто скоро выкашляешь себе лёгкие. — Вас ебёт? «Вот и достойный собеседник для Роза», — подумал Щегол. — Нет, — ответила Сильв, но всё равно пошла в их сторону. Болотная вода под её ногой мгновенно замерзала. — Так что с ним? Теперь она обратилась к девушке. По очерёдности их реакций на имена Щегол решил, что девушку зовут Сколь, а юношу Хати. Ничего хорошего от парочки, названной в честь древних чудовищных волков, Щегол не жал. — У него болотная вода и тина в лёгких, — ответила Сколь. Помочь сама она так и не смогла. Щегол подумал, что она вряд ли может управлять теми тенями, которых не видит, особенно если они скрыты внутри чьего-то тела. — Болотная вода и тина, значит, — повторила Сильв, — Роз, ты не мог бы… Роз не мог. Потому что снова ухитрился под шумок отключится, совсем как смартфон, который Щегол вечно забывал ставить на зарядку. Раз и всё. — Ну, конечно, как ведьмам дерзить, так ты первый, — вздохнула Сильв. А потом посмотрела на Хати, который зыркал на неё злыми кроваво-красными. — Будет неприятно, но потерпишь. Сильв провела рукой в воздухе вдоль его позвоночника, не касаясь, даже не наклоняясь. Хати хотел что-то сказать, наверняка очередную грубость, но его вывернуло мутно-зелёной водой. А потом ещё трижды. После этого он наконец задышал нормально, без булькающего присвиста. Даже огрызнуться не попытался, рухнул головой Сколь на колени и затих. Она нежно погладила его по волосам. Щегол задумался о том, что лица их были ужасно похожи, словно у близнецов. Но лишь «словно», потому что никакой кровной связи между ними не ощущалось. И в то же время они всё же казались семьёй. Странная парочка. — Спасибо вам, — Сколь потупила глаза, будто боялась, что Сильв сейчас скажет что-то грубое или ударит её. — Пустяки, — Сильв огляделась, — здесь просто убойная концентрация несчастных и потерянных детей. С этим нужно что-то делать… — Можно убить половину, — сказал, тот, кто минут десять назад радовался, что не стал убийцей. Мир возвращался в привычную колею, а Роз к своему привычному состоянию. — Ты был нужен мне пять минут назад, — строго сказал Сильв, — теперь можешь выключиться обратно. Насколько ты не в порядке? — Я в норме. По интонации было отчётливо слышно, что он врёт, поэтому Щегол замотал головой. Роз пихнул его локтем, но вышло вяло. — Я всех нас перемещу, — сказала Сильв, после недолгой задумчивости. — Но учтите, с порталами у меня не очень. Щегол поморщился. С порталами у Сильв правда было не очень. Мягко говоря. Но он надеялся, что их всё же перенесёт куда надо и не раскидает по земле в разные стороны. Один раз, когда она их переносила, Щегла сбросило с высоты на сук дерева, и он сломал себе ребро. А после ещё и затылком приложился, когда свалился на землю. — Мы должны вернуться к Вейг, — возразила Сколь. — В надлежащем виде. Вы сейчас явно не в нём, — Сильв бросила взгляд на Хати, — он может превратиться во что-то поменьше? Сколь кивнула, склонилась над ним и что-то зашептала на ухо. Вскоре на её коленях лежала белая змейка. А Щегол снова не смог разобрать, что это всё-таки была за магия. Сильв подала Сколь руку и помогла подняться и перейти по ледяному мостику на их сторону. Щегол так и не нашёл в себе сил встать, поэтому просто приобнял за плечи Роза, который снова успел потерять сознание. Сильв глубоко вдохнула и, встав перед ними, вычертила в воздухе несколько светящихся от её энергии символов перехода. Щегол на всякий случай решил помолиться Дану, потому что никто не будет лишним попросить помощи у богов, если вас собирается телепортировать Сильв. Но ожидания Щегла не оправдались. Почти. Его всего лишь опрокинуло на землю, где-то рядом с угрюмым домом, в котором он теперь жил. Сверху на него ещё и Роз упал. Щегол беззвучно застонал и спихнул его с себя. Роз на это никак не отреагировал. На Щегла же навалилась такая же мутная, как болотная вода, усталость. Он лежал на мёртвой, без единой собственной крупицы магии, земле, смотрел в хмурое, плотно затянутое серой хмарью небо и думал о том, как устал. Быть здесь. Быть потерянным. Не быть до конца собой. Не понимать, что ждёт его дальше. Не иметь возможности распоряжаться своей жизнью. Наверно, дети, похищенные фэйри, чувствовали себя так же. Была в этом какая-то злая ирония. Щегол смотрел вверх. Безумно, до ломоты в костях хотелось если не домой, то хотя бы в небо.