Лаборантка

«Ты всё же стала лаборанткой,» — обрывает нить воспоминания доктор, приоткрыв глаза. Но даже намёка на дымку усталости не наблюдалось — веки были легки, как два пёрышка… Тяжело вздохнув, Генри откинул одеяло в сторону, полнявшись с постели на холодный пол, подходя к окну, за которым, на линии горизонта, уже чётко виднелось небольшая светлая область, на фоне тёмного небосвода — голубо-синяя… Начинался рассвет… Людей на улицах почти что не было, если не считать немногочисленных фонарщиков, после которых улицы погружались в темноту, и загулявшихся прохожих, неспешно крадущихся в темноте. В Лондоне заканчивалась ночь… Взгляд переходит на всё ту же лабораторию, более походившую сейчас на большое чёрное пятно в саду, в окнах которой горит свет. «А ведь лаборантом мог быть любой из студентов…» — вспомнил прошедшие года Генри, когда тот ещё читал лекции в университете, один раз в неделю. Какой студент бы отказался от практики в настоящей лаборатории, у доктора наук? Очень недальновидный! Ведь был шанс получить опыт в работе и, если повезёт, даже запечатлеть своё имя на страницах исследования… «Когда-то ты был таким же лаборантом, Генри Джекилл…» — обращается к себе мужчина, складывая бледные руки на груди, продолжая смотреть на окна лаборатории, — «Вечно уставший студент, пишущий в журнал ход эксперимента, следящий за лабораторным оборудованием… Но кто на моём месте отказался бы даже от такой практики?» В окне лаборатории мелькнула небольшая тень Кейт, видимо прошедшей к шкафам с веществами, чтобы убрать за толстое стекло тёмные бутыльки порошков, растворов, прочих реактивов и реагентов. Или расставляет колбы, предполагал Генри, укладывая крупные ладони на холодный подоконник, немного опираясь на него. «Кто на её месте отказался бы быть ассистентом?» — возник сам по себе вопрос. И сейчас вместо её тени могла бы мелькать совсем другая — скорее всего юношеская… Но, верно думать, отличия на внешности бы и небольшом объёме знаний, последнее и вовсе зависело от усидчивости студента, заканчивались… «Ведь ты тоже ошибался, будучи лаборантом, Генри,» — напоминает сознание, при виде вновь прошедшего силуэта девушки в окне, который снова прошёл к шкафам с веществами. Шкафы с веществами… Как можно было ожидать ошибки там?

***

За окном стоял томный летний вечер. Тяжёлый душный воздух, вобравший в себя усталость прошедшего дня, плотным туманом накрыл вечно шумящий город, не тронутый и лёгким взмахом крыльев ветерка. По улицам, в лучах закатного солнца, сновали прохожие: посыльные, с тяжёлыми ящиками в руках спешащие доставить заказ вовремя, уставшие рабочие, измученные тяжким трудом на фабриках, идущие домой со смены, важные клерки в строгих одеждах, неторопливо прогуливающиеся вечером, или идущие в гости. По дорогам медленно проезжали кэбы, совсем не спеша. Всё это сливалось в один гул, долгий и протяжный, разливаясь волной на соседние улочки, заливаясь в окна домов и проникая в каждую комнату, настигая их обитателей. Вечный спутник большого города… Лаборатория доктора Джекилла не была исключением. Здесь, как прежде, стояли шкафы, полные веществ и химического оборудования, столы для проведения опытов, где сейчас оставались: аккуратные свёртки с порошками, пару бутыльков тёмного стекла и один прозрачного, с большой надписью «Н2О», и перчатки доктора, всегда использующиеся при опытах. И даже кресло у камина оставалось здесь же — неизменно смотря на, пусть уже и потухший, зев. У стола стоял мистер Джекилл, спешно записывающий в небольшой журнал результат эксперимента, стоящий перед учёным прямо на подставке — небольшая круглодонная колба, со странной, светло-розовой, жидкостью в ней. Белое перо быстро выводило аккуратные символы на бумаге, а пишущий совершенно не обращал внимание на часто прерываемое лёгкое позвякивание чёрных пузырьков, каждый из которых был аккуратно подписан и, в соответствии с надписью, отправлялся на ту или иную полку шкафа. С недавнего времени доктор работал в лаборатории не один. Прошло два месяца с того ужасно дождливого дня, когда у известного филантропа появилась новая служанка — Кейт Холлидей. Обыкновенная горничная, коих по всему Лондону бесчётное колличество. С тем лишь отличием, по крайней мере в этом доме, что той разрешалось быть в лаборатории. Проводить уборку, расставлять химические вещества по шкафам, прибывшие из доставки… И только потому, что в ходе небольшой беседы, как раз два месяца назад, девушка смогла ответить на большую часть вопросов доктора, касательно естественной науки. За что и получила разрешение хотя бы иногда появляться в лаборатории. И сейчас Кейт занималась своей прямой обязанностью — привести в порядок рабочий стол, где не так давно прошёл очередной опыт, последствия которого можно было лицезреть в колбе. Ещё и новые реактивы доставили пол часа назад, ящики от которых стройно стояли вдоль шкафов… И следовало бы разобрать их раньше, чем доктор закончит вывод… Перо редко останавливалось, отправляясь в чернильницу, после чего мистер Джекилл поднимал взгляд на результат эксперимента, постепенно меняющий свой цвет, с выпадением осадка где-то на дне. И вновь перо начинало выводить новые строки. В такие моменты лёгкий звон стекла, шуршание юбки и звук шагов затихали, будто бы девушка останавливалась, то ли думая, куда поставить очередной предмет… Или наблюдая за доктором. Боковым зрением мужчина видел, что служанка стоит в пол оборота, и могла очень быстро повернутся к шкафу с веществами, будто бы она совершенно не смотрела на колбу и перо. «Как любопытный ребёнок…» — проскользнула мысль, когда перо поставило очередную точку, — «Который думает, что его не будет видно, если вести себя тихо,» — и отправилось на покой в чернильницу. Вывод закончен, очередная маленькая деталь исследования, не требующего конкретного ответа. Чернилам осталось лишь высохнуть и документ может смело отправляться в ящик с другими выводами, в одном из здешних ящиков шкафов. Ах, ну и разумеется, лаборантке ещё остаётся убрать оставшиеся реактивы со стола. — Будь аккуратна, Кейт, не разлей ничего. — перевёл взгляд на Холлидей доктор, которая, быстро поставив на полку очередной свёрток и отойдя от шкафа чуть кивнула: — Слушаюсь, доктор. — однако обратно не вернулась, смотря на уже не розовый раствор, а совершенно прозрачный, с грязно-серым осадком. Тёмные глаза разглядывают колбу с искрами интереса в глазах, что, как зеркало, отражают душевное любопытство… «Любопытный ребёнок…» — вновь скользит мысль, когда Кейт подходит чуть поближе к лабораторному столу. — Доктор Джекилл, — произносит девушка, не отводя глаз от раствора в колбе, — А что за эксперимент вы проводите? — Это исследование, Кейт, — поправил лаборантку Генри, — Изучение вод Темзы. Видишь ли, в городе много больных холерой, тифом, дифтерией. Страшные заболевания, Кейт, от которых почти что нет лекарств. От них человек сгорает за считанные дни… — сложил руки на груди доктор, уже по старой привычке, — Однако же, больные живут не только рядом с Темзой. Но и в более отдалённых районах, куда миазмы должны проникать в значительно меньшем количестве, чем в близлежащие части города. Быть может дело не в миазмах в воздухе, а в самой воде? — И вы ищете способ очистить её? — предположила девушка, чьи глаза мерцали искрами интереса. Как у ребёнка, видевшего простенький фокус. — Да. — кратко произнёс мужчина, — Это могло бы немного снизить заболеваемость. — говорил Джекилл, видя, как рука ассистентки, не осознано, тянется к колбе, однако, когда до цели оставалось совсем немного, будто вернув контроль над конечностью, Холлидей отдёрнула ладонь, задев стоящую рядом небольшую склянку, из тёмного стекла. В этот момент холод бутылька обжёг кожу девушки на руке, от чего та резко дёрнулась, сбив сосуд совсем. Тёмное стекло чуть дёрнулось в сторону, склянка завалилась на бок и на бледную кожу брызнула прозрачная жидкость. Немного тягучая, как масло, она стекала по плоти, оставляя за собой тёмный след ожога, словно огонь без пламени, сжигая кожу, стремясь перекинуться на лабораторный стол и сжечь уже его. Вскрик боли был прерван доктором, что резко схватил девичью руку, выше того места, куда пролилась кислота, и немедля подставил над одной из стеклянных поддонов, облив ладонь лаборантки чистой водой из стоящего неподалёку бутылька. — Что я говорил, Кейт? — не обращая внимания на мимолётный вскрик ассистентки резко охладевшим голосом спросил доктор, надавив чуть выше запястья Кейт, дабы та разжала сжавшийся от боли кулак. Тонкая ладонь повинуется, открывая воде новые обожжённые места, правда не столь сильно пострадавшие. — Не разлить… Ничего… — тихо говорит ассистентка, не ясно только от чего: от боли или стыда. Как глупо — уронить бутылёк кислоты, ещё и стоять, смотреть как руку, по которой расплылись синюшно-желтоватые пятна, аккуратно омыли водой, чтобы смыть остатки едкого маслянистого раствора, в полной тишине. — Подержи руку так. — поставил на стол пустой сосуд из-под воды доктор, отпустив лаборантку, направившись к одному из стеклянных шкафов. «И не урони второй раз!» — гневно пронеслось в голове, когда руки мужчины извлекли из одного из ящичков шкафа белый чистый бинт. Уже… Привычка, держать их в лаборатории? Да, наверное так и есть — привычка, оставленная со времён его студенчества, когда ещё молодой Генри только начинал проводить опыты, оставаясь, с разрешения профессора химии, в лаборатории на некоторое время после основных занятий. Предпочитая общество склянок, растворов, порошков и книг своим сверстникам или милым мисс. Когда вместо пустых, расплывшихся от лишних слов ответов на вопросы, получаешь лишь жалкий факт, как итог опыта, что ставит под сомнение выверенное предположение, или же служит неопровержимым доказательством… Ах, было время… Были и промахи, как забыть надеть перчатки… Доктор быстро отмотал немного белой ткани бинта, прикладывая ту к окончательно выступившему сине-фиолетовому ожогу, жёлтому по краям. — Где перчатки, Кейт? — спросил Джекилл, обматывая пясть девушки, придерживая бинт. — Я их потеряла, доктор… — произнесла лаборантка, всё ещё тихо, взяв здоровой запястье повреждённой. «Потеряла…» — повторяет про себя доктор, на миг опустив взгляд на свою же руку, — «Мало верится, что ты не успела их найти». Небольшие капельки-шрамы давно вылечило время, оставив в качестве напоминания о себе только привычку — всегда работать в перчатках… — Шрам останется надолго, Кейт. — неожиданно спокойно произнёс Генри, слегка стягивая белую ткань на девичьем запястье, чтобы повязка не слетала и не мешала работать. Руку при этом отпускают, а Джекилл возвращается к чертежам, мимолётно бросив что-то про перчатки и уборку. Рукопись давно высохла, и для завершения работы на сегодня — её достаточно убрать в кабинет. — И ещё, — взял лист бумаги доктор, не отрывая взгляда от текста, — В ближайшее время твоя помощь мне не понадобится. Можешь идти.