Дело о длинных тенях

Генеалогическое древо Риддингтонов было не особо обширным и велось не так давно. Когда-то Хайрам Риддингтон и его верная супруга Рут жили тут и произвели на свет сына по имени Джебедайя. Последний, в свою очередь, женился на некоей Гортензии, дочери пастора, и у них родился сын Септимус. Этот достойный во всех отношениях джентльмен связал себя узами брака с Офелией Аткинс, дочерью хозяина местной лесопилки, и та произвела на свет четверых детей. Старший, Марк, считался паршивой овцой в семье: он не мог усидеть на одном месте дольше месяца и всё время пускался в странствия. Тара, умная, собранная и спокойная, нашла своё счастье с Эфраимом. Марта, моя мать, тоже уехала из дома довольно рано, а потом повстречала моего папу. Джимми, самый младший из всех, укатил учиться в Германию, а потом привёз оттуда себе жену с экзотическим именем «Урсула». Или Улла — для краткости. Улла была полноватой, добродушной и белёсой, с голубыми навыкате глазами и привычкой складывать руки спереди при разговоре. Её так и не приняли в семье Риддингтонов; последние прямо-таки давили на Джимми, чтобы он развёлся, даже после рождения Эм. Но дядя Джимми оставался непреклонным. Я помнила его очень хорошо: с шевелюрой огненных волос, россыпью веснушек и широкой улыбкой, он казался вечным мальчиком, как тот самый Питер Пэн из сказки. Джимми с удовольствием играл с нами, и я часто сидела за одним столом с ним, Уллой и Эм. Улла называла его очень забавно: в её исполнении это звучало как «Тшимми». Он обожал и жену, и дочь, а также мечтал переехать с ними куда-нибудь на юг, где потеплее и побольше солнца. Но увы: однажды он не вернулся после рабочего дня на лесопилке Аткинса. И с тех пор всё пошло наперекосяк. Выйдя и комнаты, я спустилась по лестнице и начала наугад открывать все двери, надеясь, что попаду куда-нибудь, если буду стараться и искать. Планировка этого чёртова дома совершенно улетучилась у меня из памяти, и поэтому я понятия не имела куда иду. За одной из дверей обнаружилась небольшая гостиная, слишком сильно заставленная мебелью. На одном из кресел сидела молодая женщина с тёмными волосами; она наклонилась вперёд и обхватила себя руками. Напротив пристроилась дама постарше; её светлые с проседью волосы были заплетены в небрежную косу, а платье самого простого фасона казалось пошитым самостоятельно. При моём появлении они обе повернулись к двери. Та, что помоложе, широко распахнула глаза и хрипло спросила: — Нэнси? Я кивнула и робко ответила: — Эм? Со дня свадьбы Эм изменилась, конечно, но не особо сильно: она похудела, сделала модную стрижку и покрасила волосы в тёмно-каштановый вместо родного рыжего. На ней были надеты простые джинсы и клетчатая рубашка свободного покроя, а запястье украшал тяжёлый браслет с брелоками — раньше он принадлежал бабушке Офелии. Дама постарше не спеша встала и, подойдя ко мне вплотную, обняла со словами: — Но мы так ждали тебя, моя дорогая. Улла (а это была именно она) за прошедшие годы не менялась совершенно: и стиль одежды, и причёска, и даже лёгкий акцент вкупе с забавной манерой речи остались прежними. После смерти Джимми она поспешила избавиться от всех его вещей, потому что не могла смотреть на них, и тогда я не поняла её, а вот спустя месяц — всего лишь месяц! — полностью осознала, что она в то время чувствовала. Хотя… Нет. Не полностью. Восьмилетний ребёнок в принципе не может охватить весь тот спектр горя, который, к сожалению, доступен взрослому человеку. Теперь мне казалось, что часть души Уллы умерла тогда вместе с Джимми, потому-то она и держалась за свой образ шестнадцатилетней давности. Так можно было хотя бы сделать вид, что ничего не случилось и боли нет. Улла отстранилась и печально улыбнулась. От неё пахло яблочным пирогом — её коронным блюдом — а ещё корицей и чем-то сладким, как детская туалетная вода. Несмотря на долгие годы жизни в Штатах, в её речи то и дело проступал немецкий акцент, а ещё её манера изъясняться разительно отличалась от американской. — Я знаю, ты поможешь найти Райли, моя дорогая, — проговорила Улла, склонив голову набок. — Ты ведь теперь настоящий частный детектив. — Постараюсь из всех сил, Улла, — вымолвила я. Эм внезапно вскочила с кресла и ринулась ко мне. — Найди мою дочь, — она схватила меня за руку, при этом глядя мне в глаза с таким ищущим выражением лица, будто надеялась прочитать что-то важное в глубине моего взгляда. — Сделаю всё возможное, Эм, — я ласково потрепала её по руке. — Думаю, мне стоит начать… — Так поехали в штаб! — она перебила меня и потащила в сторону одной из дверей. — Там собрались все, кто координирует поиски… Ты сможешь их расспросить. Решив не сопротивляться, я подняла руки и бросила: «Только возьму документы и телефон!». Путь назад, в комнату, прошёл уже легче, но при этом тоже был полон сюрпризов. Я по ошибке открыла соседнюю дверь и чуть было не упала: прямо с порога вниз уходила крутая лестница. Захлопнув эту дверь и отдышавшись, я дала себе слово быть исключительно внимательной. Захватив с собой сумку и куртку, я снова направилась к малой гостиной — той самой, где только что разговаривала с Уллой и Эм. Последней уже не было в помещении, но первая терпеливо сидела и ждала меня, изучая какую-то книгу. Со стороны казалось, будто Улла олицетворяла собой само спокойствие: её поза была расслабленной и какой-то обыденной, повседневной: легко представить, что она каждый день сидит так на диване в очках для чтения на носу и читает роман. Как только я вошла в помещение, Улла отложила книгу и, поманив меня за собой, направилась к одной из дверей. Я послушно двинулась следом, про себя недоумевая, как умудрялась ориентироваться в этом доме шестнадцать лет назад. Пройдя через систему коридоров и ступеней, мы таинственным образом оказались в прихожей, откуда вышли наружу. Эм ждала нас у лестницы и нервно грызла ноготь большого пальца. Рядом с ней стоял Чарли в чёрном пальто; он поигрывал ключами от машины и то и дело косился в сторону леса. — Нэнси ещё не успела поесть, — произнёс он, как только мы с Уллой вышли. — Думаю, лучше было бы… — Поест в штабе, — резко перебила его Эм. — Сейчас важно как можно скорее приступить к поискам Райли. Чарли пожал плечами и, пропустив Эм вперёд, повернулся ко мне. — Ты поедешь на своей машине, Нэнси? — спросил он. — Или, может быть, отвезти тебя? — Лучше на своей, — я достала из сумки ключи от машины и нажала на кнопку на брелоке. — В процессе поисков мне понадобится ездить по городку, так что я должна быть на колёсах. — Понимаю, — Чарли склонил голову. — Тогда держись за нами — тут недалеко. Он направился к своему автомобилю, на заднем сиденье которого уже сидела Эм, а на переднем пассажирском, насколько я могла судить, — Тара. — Удачи, — Улла потрепала меняя по локтю. — Я искренне верю, что ты найдёшь её. Не дождавшись моего ответа, она скользнула обратно в дом, а я пошла к своей машине. Чарли, вежливо подождав, пока я не заведу двигатель, неторопливо поехал к воротам. Сначала мы ехали сквозь Рейнвудский лес, а потом выбрались из плена старых деревьев и помчали по более цивилизованной дороге. Я не смотрела по сторонам, стараясь не упускать из вида машину Чарли, за которой следовала. К счастью, автомобилей на дорогах было мало, поэтому мы доехали до места назначения довольно быстро. Штаб располагался в помещении кафе «У Минни». Все столики были сдвинуты к дальней стене, на них стояли телефоны, и за ними сидели волонтёры-операторы, которые принимали звонки. По помещению туда-сюда сновали люди: кто-то нёс коробку со свежеотпечатанными постерами о розыске, кто-то деловито обносил волонтёров пакетами с сэндвичами, кто-то просто шёл куда-то деловой походкой. Именно такая картина открылась перед моим взором, когда Чарли открыл передо мной дверь и любезно пропустил вперёд. — Вот тут и располагается штаб по поиску, — Тара взяла меня под локоть. — Хозяйка этого кафе, Минни Крейвен, любезно согласилась отдать своё помещение для этих целей. Она сама трудится изо всех сил и практически возглавляет волонтёрскую группу. Полиция… — Полиция ничего не предпринимает! — Эм резко сорвала с себя куртку, задев локтем проходящую мимо девушку, державшую в зубах сэндвич. — Шериф едва шевелится и вообще ничего не делает, а этот его помощник почти не говорит по-английски. Они просто ходят туда-сюда и задают нелепые вопросы, вот и всё. Если бы у нас не было волонтёров, Райли бы вообще никто не искал! Тара выставила вперёд ладони и строго посмотрела на Эм, но та закатила глаза. Что ж, её можно понять: матери, у которой пропал ребёнок, не до правил приличия. — Пойду осмотрюсь, — бросила я, быстро отходя от них обеих. Так дело явно пойдёт быстрее. В кафе пахло домашней едой, бензином и чем-то приторно-цветочным. Пол был вымощен чёрно-белыми плитками — такими, от которых рябит в глазах у каждого, кто отваживался опустить голову. Почему-то именно такие плитки являлись весьма популярными повсюду в восьмидесятые, и в провинции сия традиция никуда не делась, а продолжала соблюдаться. И в этом было что-то трогательное, что-то ностальгичное и донельзя милое. Я помнила это кафе: именно здесь проходил банкет по случаю свадьбы Эм и Джеффа. Правда, тогда я была не особо внимательна, но всё же бургеры, которыми нас тут угощали, сохранились в памяти на многие годы. Та самая девушка с сэндвичем в зубах, которую толкнула Эм, внезапно потянула меня за рукав. Сэндвич, вернее, то, что от него осталось, она держала в руке и понемногу уничтожала белыми, крепкими зубами. Её светло-карие глаза горели задором, а пепельные волосы были забраны в небрежный хвост. — Судя по цвету волос, вы одна из Риддингтонов, да? — спросила она, склонив голову набок. — Меня зовут Кэти Аткинс, я тоже из волонтёров. — Кэти?! — я широко распахнула глаза и с неверием скользнула по фигуре девушки с головы до ног. Конечно, в это трудно было поверить: шестнадцать лет назад Кэти была трёхмесячным младенцем. Аткинсы являлись нашими родственниками. Их семья владела огромной лесопилкой, расположенной за Рейнвудским лесом, и имела огромную прибыль от этого бизнеса. Когда Офелия Аткинс вышла замуж за Септимуса Риддингтона, семья последнего уже и так являлась весьма зажиточной, но приданое невесты стало нелишним. Конечно, экономические кризисы и нелюбовь дедушки Септимуса к работе дали свои последствия, и теперь Риддингтоны не могли похвастаться завидным состоянием, зато имели доброе имя. — Я Нэнси, — я улыбнулась. — Нэнси Дрю. Э-э-э… Дочь Марты Риддингтон. — О! — Кэти подняла брови. — Точно! Значит, мы с тобой… Погоди, я ведь твоя тётя! Мы обе расхохотались. Действительно, Кэти была дочерью Адами Аткинса, младшего брата бабушки Офелии. Их большая разница в возрасте плюс тот факт, что Кэти являлась довольно поздним ребёнком, и обусловил наше специфическое родство. — Прикольно, — Кэти искренне улыбнулась. — А ты здесь, чтобы помочь семье? — Конечно, — я придвинулась к ней поближе, стараясь не пялиться не её сэндвич, который становился всё меньше и меньше. — Я частный детектив, поэтому… — С ума сойти! — Кэти, покончив, наконец, с трапезой, прижала руки к щекам. — Знаешь, тогда очень хорошо, что ты приехала. Шериф Кларк, конечно, милашка, но с таким делом ему не справиться. Его помощник куда круче, но что он один-то может? Хотя, знаешь, он старается… Уже не говоря о том, какой он красивый! Кэти достала из кармана джинсов телефон, и её пальцы начали быстро бегать по экрану. Я терпеливо ждала, понимая, что порой родственники могли и удивлять. — Вот, смотри, — она повернула смартфон экраном ко мне. Я увидела изображение, на котором несколько парней-азиатов с волосами конфетных оттенков сидели на диване и томно смотрели в камеру. — Это моя любимая группа Энджелл, — в ответ на мой недоумённый взгляд произнесла Кэти. Она указала пальцем на логотип группы, а потом — на одного из видевших на диване. — Новый помощник шерифа Санни — точная копия Джунпёка, представляешь? — с придыханием спросила она. Имя «Санни» заставило меня вздрогнуть. Я уже хотела бы прервать Кэти и кое-что уточнить, но вдруг один из телефонов зазвонил, и моя собеседница с возгласом: «Ой!» лихо перемахнула через стол. Он взяла трубку и деловым тоном произнесла: — Штаб по розыску Райли Шейл слушает. Одновременно она посмотрела на меня и улыбнулась. Я кивнула, показав знак «о’кей», и направилась дальше — туда, где мне могли бы предоставить нужную информацию. И пусть имя «Санни» взволновало меня, я решила сконцентрироваться на расследовании. За столами сидели добровольцы — мужчины и женщины, многие из которых шестнадцать лет назад были детьми. Некоторых я даже узнала, так как тогда нам случалось играть вместе: вот Колин и Либби Кларк — брат и сестра, которые постоянно держались за руки; вот Шелли Тейтфилд, не любившая делиться своими игрушками, вот Викки Смит, которая постоянно жевала резинку… Все они изменились, но всё-таки при виде их лиц меня словно водоворотом потянуло в прошлое — туда, где высокий мальчик с улыбкой говорит мне слова, которые я не смогла забыть до сих пор и, наверное, запомню навсегда и унесу с собой в могилу. От мыслей о прошедших днях меня отвлекла Тара: она положила мне руку на плечо, и я, подпрыгнув от неожиданности, резко обернулась. — Я с трудом убедила Эм уехать домой, — Тара покачала головой. — Бедняжке совершенно незачем здесь находиться. — Могу это понять, — я кивнула. — Ей вообще не стоило ехать сюда. Тара вздохнула, и только сейчас я заметила, насколько усталый у неё вид: бледная, с тёмными кругами под глазами, она и сама отчаянно нуждалась в отдыхе. — Чарли отвезёт Эм домой, а затем присоединится к поисковой бригаде, — она провела рукой по лбу. — Эфраим планирует заказать для волонтёров обеды — их понадобится целый фургон. Улла сидит дома на телефоне на случай, если позвонят насчёт Райли, а я обычно помогаю тут: лишние руки всегда пригодятся. Я протянула руку, чтобы потрепать её по локтю. Простое чёрное пальто лаконичного фасона на ощупь было грубоватым и напоминало кусачие шерстяные свитера, которые хорошо грели и были самыми надёжными помощниками даже в очень холодную зиму. Такой была и сама Тара: надёжной, консервативной, совершенно не меняющейся. В детстве мне казалось, что она способная решить любую проблему, и даже сейчас я ждала чуда именно от неё. — Может, тебе лучше отдохнуть? — тихо предложила я, покосившись на молодого человека, сидевшего на телефоне и с ангельским терпением в пятый раз повторявшего: «Нет, сэр, девочку совершенно точно не похищали пришельцы». — Отдохну потом, — Тара махнула рукой. — Сначала мне нужно найти Райли. Давай, я познакомлю тебя с ключевыми фигурами, а потом сяду на телефон: кажется, тут явно не хватает рук. Я кивнула, и Тара властно повела меня в дальний конец помещения. Там, за дверью с суровой надписью: «Только для авторизированного персонала», обнаружился тесный кабинетик, куда чудом втиснулся письменный стол, два стула, большой принтер-копир (который как раз ударно работал, печатая постеры о пропавшей) и металлический архивный шкаф. Царила тут седовласая и весьма решительная дама по имени Минни Крейвен — она была хозяйкой этого заведения и по совместительству движущей силой всего поискового процесса. Минни явно не привыкла тратить время зря: она чётко сообщила мне, что Райли пропала у школы вчера, в субботу, пятого марта. Она вручила мне листок бумаги с номером телефона шерифа и выразила готовность помочь, но, к сожалению, она абсолютно ничего не знала, так как школа и её кафе находились в разных концах Рейнвуда. Я вышла из кабинета Минни с таким ощущением, как будто меня переехали катком. Дважды. Такие энергичные люди всегда словно высасывали из меня энергию, и после общения с ними мне хотелось спрятаться в раковине, словно рак-отшельник. — Думаю, дальше справлюсь cама, — вымолвила я, поворачиваясь к Таре. — Хорошо, — она устало улыбнулась. — Держи меня в курсе. Я склонила голов и направилась к выходу. Несомненно, среди волонтёров имелись те, с кем было бы неплохо переговорить, но сначала я просто обязана была посмотреть место преступления, а также пообщаться с шерифом. Шерифа Клинтона Кларка я помнила — он был отцом Колина и Либби — ребят, с которыми я играла тут в детстве. Уже тогда он занимал эту ответственную должность и на каждой вечеринке с барбекю громко радовался низкому уровню преступности в Рейнвуде. Почти дойдя до двери, я чуть было не столкнулась с юношей, несшим в руках объёмную коробку. Неловко отпрыгнув в сторону, чтобы пропустить его, я ожидаемо наступила кому-то на ногу, как и всегда бывало, стоило мне начать витать в облаках. Ойкнув и повернувшись, я приготовилась было извиняться, но вдруг мои голубые глаза встретились с задорными чёрными, и мир завертелся вокруг, как будто я только-только сошла с карусели. Передо мной стоял Санни.