Дело о длинных тенях

— Не соизволишь ли объясниться? Мы с Санни сидели в моей машине у кафе «Минни» и пожирали сэндвичи, которые нам достались как бесплатные обеды. Вернее, достались они только Санни как представителю закона, и он любезно поделился ими со мной. — Тут нечего объяснять, — Санни шутливо толкнул меня плечом. — Я провёл довольно много времени в Арктике, участвовал в экспедиции. Написал тебе несколько писем, милая Нэнси, ты мне не ответила, из чего я сделал вывод, что ты не хочешь со мной общаться. Неделю назад я вернулся в Штаты и последовал по одному следу: кое-кто сказал мне, что меня может заинтересовать местечко под названием Рейнвуд. Я приехал сюда и устроился помощником шерифа: это оказалось куда проще, чем мне казалось. Думал, что быстро закончу своё дело и уеду, но потом случалось эта трагедия с пропавшей девочкой, и я решил остаться, чтобы помочь. А тебя пригласили родители Райли? Я усмехнулась и отправила в рот остатки сэндвича, который показался мне самым вкусным из всего, что я когда-либо ела. Краем глаза я наблюдала за Санни, который осторожно наливал чай из термоса в пластиковые стаканчики. За всё это время он совершенно не изменился: его чёрные глаза, прятавшиеся за стёклами очков, всё так же сверкали, его красивое лицо всё так же привлекало внимание, его тёмные волосы, над которыми он, к счастью, давно перестал издеваться, не потеряли своей густоты. — Ты, наверное, слышал о Риддингтонах, — протянула я. — Я одна из них. Санни круто повернулся, чуть не расплескав чай, и уставился на меня. — Серьёзно? — переспросил он, осторожно ставя один из стаканчиков в подставку между передними сиденьями. — Ты хочешь сказать, что относишься к местным небожителям? — Моя мать — Марта Риддингтон, — я передёрнула плечами. — Видел Тару? Она старшая сестра матери. Санни присвистнул, протягивая мне мой стаканчик. Он тщательно завинтил крышку старомодного термоса с наклейкой в виде зелёного инопланетянина на боку и провёл по волосам. — Значит, для тебя это дело семейной важности, — задумчиво произнёс он, глядя наверх. — Бедняжка Райли… — Как вообще это произошло? — я отпила глоток чая, который оказался неожиданно крепким, вкусным и не переслащенным. — Я имею в виду, как Райли пропала? В полиции уже кого-нибудь допрашивали? Санни глубоко вздохнул и медленно перевёл взгляд на меня. — Райли пропала вчера, — начал он непривычно серьёзно. — Это была суббота, пятое марта. В нашей школе по субботам проводятся подготовительные занятия для детей, которые готовятся пойти в первый класс, и Райли еженедельно посещала их. После занятий она планировала провести время со своим отцом, но он задержался на работе и приехал за ребёнком с опозданием. Когда он прибыл к школе, Райли уже исчезла. Я внимательно слушала Санни, буквально впитывая каждое слово. Его манера речи, такая эмоциональная и живая, проявила себя даже сейчас: он не просто сухо перечислял факты, он проживал их. Именно поэтому из Санни вряд ли вышел бы хороший детектив: он имел не самую хорошую привычку чересчур вовлекаться эмоционально. В расследованиях, особенно в таких, это было противопоказано. Я тоже не могла не переживать, так как страдала моя семья, но у меня не имелось выбора: все полагались на меня не меньше, чем на полицию. — У тебя есть записи опросов свидетелей? — спросила я, повернувшись к Санни. — Конечно, хотя их совсем немного, — он кивнул, серьёзно глядя на меня. — Я не знаю, имею ли право предоставить тебе эту информацию, но, дорогая Нэнси, всё равно предоставлю: нам обязательно нужно найти бедную девочку как можно скорее. Он расстегнул свою форменную куртку и достал из внутреннего кармана смартфон. — Мне нужен твой новый номер, Нэнси, — спокойно вымолвил он, разблокировав экран. Я успела заметить обои рабочего стола с каким-то странными рисунками и усмехнулась про себя: Санни оставался верным себе. Вряд ли этот Питер Пэн со внешностью кей-поп звезды когда-либо изменится: он всегда будет стремиться к чему-то, что лежит далеко за горизонтом, вне пределов досягаемости. Я продиктовала ему номер, и Санни тут же отослал мне несколько звуковых файлов: каждый опрос записывался программой «Диктофон». Я начала с самого первого и весьма удивилась, услышав, кого именно допрашивали. Элмер Аткинс, школьный сторож. Я и подумать не могла… Конечно, я знала, что Элмер всё ещё жив, но тот факт, что этот человек, в его возрасте, уже перевалившем за трёхзначный рубеж, работал, стал для меня шоком. Элмер Аткинс был отцом Офелии — моей бабушки. Вторым его сыном, младшим, был Адам Аткинс — нынешний владелец лесопилки. Я плохо его помнила, и скрипучий голос, раздавшийся из динамика смартфона, мою память никак не подхлестнул. Элмер чётко и ясно рассказал, что в субботу он, как и обычно, сидел у входа в школу, когда оттуда вышли учащиеся подготовительного класса. Райли со своей подругой побрели налево, и он не стал провожать девочек, потому что детей всегда забирали: если не собственные родители, то те, которые приехали за своими чадами; в конце концов, в Рейнвуде все всех знали, и каждый приходился друг другу либо соседом, либо родственником, либо товарищем. Ничего странного или необычного Элмер не заметил, также на территории школы не было обнаружено ни одного подозрительного лица. — Отлично, — произнесла я, прослушав не особо длинный звуковой файл. — Поехали к школе: мне нужно потолковать с прадедушкой Элмером. Санни склонил голову и пристегнулся ремнём: казалось совершенно естественным, что он поедет со мной. Впрочем, это соответствовало истине: мы были взаимно необходимы друг другу. Присутствие Санни придавало моему положению полуофициальный вид, у него был свободный доступ ко всем материалам дела. Я же, в свою очередь, могла помочь ему раскрыть дело, найти Райли: нам куда лучше работалось в команде, чем по отдельности. Мы поехали по знакомым дорогам старого доброго Рейнвуда. Городок был небольшим, но ухоженным: свежие фасады, дороги без ухабов и выбоин, аккуратные крылечки… Насколько я помнила, это место всегда было таким — красивым и похожим на музыкальную шкатулку. — Как тебя снова угораздило выдать себя за полицейского? — спросила я, сворачивая мимо антикварного магазина. — Ты в курсе, что это федеральное преступление? — Милая Нэнси, я вовсе не выдавал себя за полицейского, — Санни улыбнулся и поправил галстук. — Я приехал сюда, пришёл к шерифу Кларку и попытался трудоустроиться. Он принял меня сразу же, так что мой статус официален. Ну… Практически официален. Мы ехали мимо полицейского участка, мэрии, парикмахерской, универсального магазина… Все эти места я помнила: они стояли тут ещё шестнадцать лет назад. И в них не изменилось абсолютно ничего, только кое-где фасады поменяли цвет. — И всё-таки, — занудливо продолжила я, останавливаясь на светофоре. — В полицию не могут принять человека с улицы, Санни: ты должен либо окончить соответствующую школу, либо иметь степень бакалавра права. — Но шериф Кларк меня принял, — Санни развёл руками. — А ещё у меня есть сертификат, что я прослушал курс базовой юридической грамотности… Правда, это было ещё в Корее. О! Нэнси, я же служил в армии в сапёрных войсках: наверняка это тоже даёт мне какие-то преимущества, разве нет? Я пожала плечами, решив больше не спорить. Этот невозможный человек обладал специфическим талантом ставить всё с ног на голову, и прошедшие годы совершенно его не изменили. — Как давно ты открыла агентство, Нэнси? — спросил Санни, поглядывая на меня. — Три года назад, — я свернула на боковое шоссе: согласно навигатору, оно вело прямиком к школе. — Решила не тратить время попусту. Дела почти сразу же пошли неплохо, и у меня даже появились неплохие связи с полицией. Помнишь Нэда, кстати? Теперь он работает у меня. — Разумеется, помню, — Санни сделал вид, что зевает. — Очень весёлый парень. — А ты? — я с любопытством покосилась на его точеный профиль. — Что ты делал последние три с половиной года? Санни вздохнул и откинулся на подголовник сиденья. Он прикрыл глаза, словно погружался в собственное недалёкое прошлое. Прошлое, которое он пытался воскресить. — Сначала ездил к родным в Кёнгидо, — он провёл рукой по густым волосам и быстро поправил очки. — Представляешь: моя сестра вышла замуж! Я был абсолютно уверен, что её жених окажется сознательнее и сбежит как можно скорее. К счастью, у моих родственников всё в порядке, и наш дом по-прежнему перенаселён, но никого это не смущает. Вскоре мой второй брат тоже женится: его избранница училась с ним в университете. К Чусоку я окажусь единственным, кто ещё не окручен, но родители, похоже, уже с этим смирились: в конце концов, я ведь один из четверых, пусть и старший. Санни всё говорил и говорил, а я внимательно слушала, одновременно следя за дорогой. Я прекрасно помнила состав его семьи: двое братьев, сестра, мать, отец, бабушка, которая являлась матриархом семьи, блудный дедушка, от которого Санни унаследовал тягу к вере в сверхъестественное, дядя и тётя. У последних имелась взрослая дочь — замужняя и с маленьким ребёнком. Все они жили в большом доме, и никто даже не думал уезжать. Окружающий пейзаж сильно изменился: мы ехали по дороге, окруженной лесом с обеих сторон. Деревья были зелёными, здоровыми; они тянули ветви к скупому мартовскому солнцу. Кое-где встречались и сиротливые голые ветви — привет от недавно прошедшей зимы, — но они не выглядели пессимистично; напротив: я верила, что вскоре они покроются почками, а те, в свою очередь, дадут жизнь сочным листочкам. — В Арктике было весело, — продолжал Санни бодрым голосом. — Правда, ночь длилась чересчур долго, зато общая атмосфера помогала сохранять бодрость. Экспедиция была полезной, даже очень, правда, только для нашей планеты. Хотя… Ты же слышала, милая Нэнси, расхожее утверждение про то, что всё в мире взаимосвязано? По этой теории, всё, что хорошо для нашей планеты, хорошо и для остальных. Так что я смогу смело утверждать, что внёс посильный вклад в экологию всего космоса. Приятный голос Санни создавал идеальный звуковой фон: под его болтовню мы доехали до школы практически моментально. Школа Рейнвуда представляла собой целый комплекс зданий, отделённых друг от друга заборами, — это делалось для того, чтобы дети разных возрастов как можно меньше контактировали друг с другом. В самом низеньком и самом аккуратном здании располагалась младшая школа, и именно сюда каждую субботу ездила маленькая Райли Шейл. Остановившись неподалёку, я отстегнула ремень и вышла из машины. Только сейчас мне пришло в голову, что, возможно, я проявила глупость: сегодня воскресенье, и велика вероятность того, что Элмер Аткинс вообще не на работе. Однако я всё рано зашагала в сторону здания, на ходу застёгивая свою чёрную куртку, которая вдруг показалась мне слишком лёгкой для вермонтского марта. Санни шёл за мной: я слышала его шаги, поэтому и не оборачивалась. Обойдя здание вокруг, я уверенно толкнула дверь и оказалась в просторном холле. Сбоку от входа стоял простой стол, за которым сидел Элмер Аткинс. При виде нас он встал и улыбнулся. — Ты ведь Нэнси, да? — промолвил он дребезжащим голосом. — Дочь Марты. Я склонила голову, удивившись прекрасной памяти Элмера. В последний раз он видел меня на свадьбе, но тогда в Рейнвуд прибыло столько народу, что лица слились в огромный комок телесного цвета, и отличить одного от другого не являлось возможным. Однако патриарх клана Аткинс узнал меня сразу же. — Я теперь частный детектив, — я склонила голову. — Занимаюсь расследованием исчезновения Райли. Я могу рассчитывать на твою помощь, дедушка Элмер? Он всегда просил называть его именно «дедушка Элмер», и все так и поступали, за исключением его детей. Он считался одним из долгожителей Америки, и как-то о нём даже сняли телевизионную передачу. Одним из секретов своего долголетия Элмер назвал то, что он никогда не спорил с женой. Последняя, кстати, тоже прожила довольно долгую и счастливую жизнь и умерла совсем недавно. — Хорошо, — дедушка Элмер снял со спинки стула, с которого встал, свою куртку и набросил её на плечи. — Пойдём, Нэнси: я покажу тебе место, куда отправилась девочка. Вы тоже здесь, офицер? Очень хорошо: и вы понадобитесь, ведь лишняя пара глаз никогда не помешает. Он ловко обогнул стол и выскользнул на улицу. Мы с Санни поспешили за ним. Элмер шагал довольно бодро, особенно если учитывать его весьма преклонный возраст: он довольно быстро привёл нас к задней стене школы. — Здесь обычно её и забирали, — Элмер указал узловатым пальцем в сторону парковки. — Родители ставили машины там, а не перед школой, чтобы не заблокировать проезд, если нам понадобится специальный транспорт. В тот день детишки все пошли сюда, но Райли и её подруга чуть-чуть поотстали. Я спросил у девочек, придут ли за ними, и обе ответили утвердительно. — И что потом? — я осмотрелась в поисках камер видеонаблюдения. — Они скрылись из вида, — Элмер пожал худыми плечами и провёл рукой по лысому черепу. — Я и не подумал пойти за ними следом: у нас ведь никогда ничего не случается. Хотя, учитывая условия, стоило бы. — Условия? — я вопросительно взглянула на него. — О чём ты? Элмер вздохнул и опустил глаза. — Памела и Джефферсон решили разводиться, — вымолвил он. Я резко втянула в себя воздух. Памела и Джефферсон. Это была ещё одна из привычек дедушки: он всегда называл всех по полным именам, не признавая сокращений. Памела и Джефферсон — это Эм и Джефф. И они собирались разводиться. Мир закружился вокруг меня. То, что казалось вначале незыблемым, сейчас превратилось в желе, которое пружинило у меня под ногами. — Ты уверен, дедушка Элмер? — я подалась вперёд. — Откуда такие сведения? Элмер махнул рукой и поднял свои выцветшие голубые глаза к небу. Его лицо покрывала сетка глубоких морщин, а голос был слабым и дребезжал, но почему-то в нём ощущалась жизненная сила. Может, именно благодаря этому эфемерному сознанию, этой ауре, он и прожил так долго. — Современные люди не ценят друг друга, — туманно бросил он. — Мы стали намного более эгоистичными и перестали верить во вторые шансы. Как только нам становится некомфортно — мы уходим, уезжаем, бросаем всё и считаем при этом себя правыми. Люди будто разучились разговаривать друг с другом и идти на компромисс. Я прищурилась и спросила: — Ты не заметил, отразилось ли это на ребёнке? Элмер пожал плечами и, повернув голову, посмотрел в сторону леса. — Мне казалось, что Райли ещё слишком мала, чтобы подобное оказывало на неё эффект, — просто сказал он. — Но теперь… Теперь я сомневаюсь: может, мне стоило пойти за ней, проконтролировать… Бедный дедушка Элмер. Он считал себя частично виноватым в том, что произошло, но это, конечно же, не соответствовало действительности. Все мы, стоит только чему-нибудь произойти, начинаем мечтать о суперсилах, чтобы отмотать время назад и исправить то, что неисправимо. Но увы: нам не дано знать будущее, это и делает настоящее и прошлое столь ценными. — Дедушка Элмер, ты не мог знать, что именно в эту субботу Райли пропадёт, — я потрепала его по плечу. — Конечно, — Санни внезапно вступил в разговор. — Это был совершенно обычный день, верно? Ничего не предвещало беды. Элмер коротко кивнул и, спрятав руки в карманы куртки, ссутулил плечи. Я внезапно очень чётко осознала, что ему сто три года, и сейчас переживания могли нанести ему куда больший вред, чем всем остальным. — Из-за того, что родители встречают своих детей здесь, — промолвил он, — я со своего места не вижу, как они садятся в машину. — А что насчёт камер? — быстро спросила я. — На самом здании их нет… — Их вообще нет, — снова вмешался Санни. — Рейнвуд до недавнего времени был морем спокойствия; зачем же тут камеры? Они есть только на заправке Крейвенов — не тех Крейвенов, которые владеют кафе, а их родственников. — И? — я повернулась к нему и склонила голову набок. — Ты запросил у них видеозаписи? Санни скопировал мой жест и прислонился плечом к стене. Головой он почти доставал до водосточной трубы, и я ещё раз отметила, какой же он высокий. — Их камеры не работают с позапрошлой недели, — промолвил он, пнув обутой в старую кроссовку ногой мелкий камешек. — Они хотели вызвать мастера, но всё откладывали. Едва сдержавшись от того, чтобы не чертыхнуться, я как могла поблагодарила Элмера за помощь и решительно направилась к своей машине: мне нужно было срочно переговорить с самыми близкими для Райли людьми. В частности, её матерью, которая не была со мной полностью откровенна. На улице было прохладно, и, наверное, с моей стороны неплохим решением было бы накинуть капюшон, но я не стала этого делать. Меня не волновали ни красоты окружающего мира, в частности, прекрасного Рейнвудского леса, ни пение птиц, ни шум ветра — то, что так ценилось романтиками в любое, даже самое занятое время. Сев в машину, я потянулась за сумкой, покоившейся на заднем сиденье, и вытащила оттуда смартфон, который убрала после прослушивания первого опроса. Открыв окно контактов, я замерла: мне не был известен номер Эм. В последние годы мы только изредка переписывались в соцсетях, и те цифры, которые у меня имелись, скорее всего, безнадёжно устарели. Мне пришлось написать Таре в мессенджер и попросить у неё номер Эм. Она ответила почти сразу же и выслала искомую информацию без проблем, и я набрала номер. — Эм, это Нэнси, — быстро вымолвила я, стоило только ей ответить. — Скажи, почему ты не сказала мне, что вы с Джеффом разводитесь? На несколько секунд на том конце линии воцарилась тишина, а потом Эм затараторила. У неё с детства сохранилась эта привычка: говорить быстро и громко, чтобы её никто не перебил. В такие моменты необходимо было дослушивать её до конца, ибо она вообще не воспринимала абсолютно ничего. — Не пойму, причём здесь это? Райли всего шесть лет, она не подросток, ей рано переживать из-за отношений родителей. И кто виноват в том, что из Джеффа получился плохой семьянин? Это тут совершенно не к месту, так что тебе лучше сосредоточиться на поисках моей дочери вместо того, чтобы совать нос куда не следует. Или ты так рада из-за нашей размолвки? Я помню, как ты втюрилась в Джеффа в детстве и на моей свадьбе сидела с таким видом, как будто пришла на похороны! Эм сделала паузу, чтобы перевести дыхание, и это являлось бы идеальным моментом, чтобы вставить хоть слово, но я не могла: меня так разозлили её слова, что я онемела. Раздражение и ярость душили меня, схватив за горло, и мне ничего не оставалось, кроме как дать отбой. Резко выдохнув, я с силой откинулась на спинку сиденья. — Родственники не всегда благожелательно настроены, — тихо заметил Санни, закрыв дверцу машины со своей стороны. Я прикрыла глаза. Мне очень хотелось сбросить пар и поругать Эм, которая, с одной стороны, была права, с другой же — не имела права говорить мне это. Да, когда-то давно я была романтически увлечена Джеффом, а потом отношения между нами сошли на нет. Да, я не радовалась за Эм на свадьбе, потому что и она отказалась общаться со мной. Санни умел слушать. Он мог подобрать нужные слова, мог понять, мог даже обеспечить психологическую разгрузку… Но это было моим семейным делом, поэтому я попыталась взять себя в руки. Нэнси, сконцентрируйся на рассладовании. Твоя цель — это найти Райли живой и здоровой. Ты не можешь позволить себе отвлекаться на призраков прошлого или злиться на несчастную мать, которая всего лишь хочет отыскать своего ребёнка. — Ладно, неважно, — я прижала ладонь к разгорячённому лбу. — Поехали на лесопилку. — Хочешь поговорить с отцом девочки? — Санни чуть наклонился вперёд, чтобы посмотреть мне в лицо. — Но сегодня воскресенье. — Лесопилка работает каждый день, — я завела машину и мягко стартовала с места. — У тебя есть запись опроса Джеффа? — Пока нет, — Санни помотал головой и, расстегнув молнию куртки, чуть ослабил галстук. — Шериф Кларк планировал переговорить с ним сегодня… — Так даже лучше, — я резко свернула. — Восприятие у него будет более свежим.