***
Когда Лиза позвонила, темноволосая сразу почувствовала неладное, как минимум потому что у них был договор переписываться и разговаривать со второго телефона Андрющенко, о котором Хиккан знать не знал. Он был надежно спрятан от глаз мужчины. Квартирка-то была с секретом: небольшое углубление в ванной, прямо за зеркалом. Ему и в голову прийти подобное не могло. Уборкой мужчина не занимался, поэтому несчастный кусок декора не трогал. Если подруга позвонила с основного – этот конченный человек что-то ей сделал. Злость кипела. Хотелось разорвать блоггера на маленькие кусочки. Они познакомились на детской площадке у дома Виолетты, что был всего в десяти минутах ходьбы от Лизы. Подружились почти сразу. Тогда Андрющенко только-только приехала из Донецка, а родители Малышенко развелись. Вот на фоне общих проблем и завязалось общение. И еще через пару месяцев появился Хиккан. Темноволосой он не понравился сразу: мерзкий взгляд мужчины отталкивал от себя. Было в нем что-то такое, что кричало: «Уйди, от него не стоит ждать чего-то хорошего». Но на тот еще момент, рыжая, влюбилась в него по самое не хочу. Съехались неожиданно быстро, и началось. Обнаружить Лизу лежащей на полу в открытой квартире было страшным сном Малышенко. Тело девушки все было в ссадинах и гематомах, на нем буквально и места не было живого. Виолетта с трудом поднимает ее тело с пола и уводит в спальню. В который раз это все повторяется? Она сбилась со счета. Но в этот раз все серьезнее, намного. Ублюдок никогда не позволял себе избивать ее до полубессознательного состояния. – Вил?... – голос у Лизы сорванный, очевидно, от рыданий. Младшая с силой сжимает челюсть. — Молчи, маинький. Лучше молчи. Не смей его оправдывать. Это только его вина, что он настолько больной ублюдок, – Малышенко смотрит хмуро на увечья. – Аптечка там же? Темноволосая кивает, не в силах и слово сказать. Все тело болело, словно сплошная открытая рана. Лиза даже не чувствует пощипывание антисептика – настолько сильно ей плохо. Еще и в глазах мутнело. Кажется, она ударилась головой при падении. – Вил… Он сказал, что вернется вечером… я не хочу, чтобы вы встречались, – голос слабый, почти безжизненный. Даже сейчас она боится доставить неприятности. Малышенко криво улыбается. – Ну уж нет. Я тебя с этим уебком не оставлю наедине. Он тебя убьет, Лиз. Пожалуйста, уйди от него. Я тебя к себе на квартиру заберу. Ты же знаешь, мама тебя сильно любит и не будет против твоего присутствия. Она все поймет. — Я люблю его… – Лиза плачет так горько, что сердце младшей сжимается. – Не любовь это, маинький. Он просто привязал тебя к себе и внушил, что ты не сможешь жить без него, понимаешь? – смотрит в глаза подруги, берет лицо в свои ладони. Она пытается достучаться до Андрющенко, но подруга словно заведенная повторяет одно и то же. И глаза совершенно пустые, без привычного блеска. Такая девушка пугала. До Хиккана она была другой – яркой и жизнерадостной. Жизнь кипела в этом хрупком теле. И как только появился этот ублюдок, все начало резко меняться. Она постепенно вышла из их компании, перестала выходить на улицу и круг ее общения ограничивался двумя людьми. Она отказалась от самой себя. Чужие интересы стали выше ее. Хиккан приходит почти под час ночи, когда Лиза уже успокоилась и задремала, завернувшись в плед на манер гусенички. Малышенко специально сидит на кухне и ждет придурка, попивая чай для успокоения. Лишь бы хуже не было, лишь бы достучаться до него. Он выглядит максимально недовольным, когда видит татуированную девушку. А Вилке плевать рад он или нет видеть ее. Она не ради него сюда пришла. – И что ты тут делаешь? – Вилка хмыкает на презрительный взгляд Хиккана. Ставит себя выше остальных, как и всегда. – Разговоры с тобой вести. Долго будешь вести себя как хуйло? – кулаки сжимаются, взгляд серьезный. – Она тебя любит, придурок. В тюрягу захотел загреметь? Если Лиза заяву и не напишет, то я сама это сделаю, потому что тебе место среди уголовников. Она подходит и со всего маху бьет его по наглой роже так, что слышится хруст. Попала девушка аккурат в нос и, кажется, сломала ему его. Хиккан в ярости, брызжет слюной, но бить в ответ не спешит. Боится, ведь она не Лиза. Виолетта действительно пойдет и снимет побои, после чего плакала его свобода. И тогда Андрющенко останется тут. Будет не его. По лицу мужчины течет вязкая кровь, попадая прямо на бежевую рубашку. Он брезгливо смотрит на все это. – Если ты исчезнешь из нашей жизни, я ее и пальцем не трону, – он улыбается как чокнутый, а Виолетте противно на него смотреть. – Если нет – то просто убью. Она не будет с кем-то другим, кроме меня. – Ты больной? Ты хотя бы понимаешь, что несешь? Малышенко страшно, она не хочет оставлять подругу, но прекрасно понимает последствия. Она ведь видела его безумное лицо. У мужчины проблемы с головой. Как можно ее оставить? Ситуация отстойная. Мужчина достал нож и с интересом осматривал его. Откуда он появился у Алексея, темноволосая даже представить не могла. Виолетта замирает, смотрит расширившимися глазами. Она не сможет пройти к Лизе, если он сейчас что-то задумает – Алексей стоит в дверном проходе, преграждая путь. Сил сбить его не хватит. Виолетта чуть не в два раза его меньше. Глаза бегают по помещению в поисках хоть какого-нибудь выхода. Но, блять, его нет. – Ты портишь ее. Она ангел, понимаешь?! – улыбка мужчины отвратительная: безумная, похожа на оскал. – Нет, не понимаю и не хочу понимать. Ты сломал ее, – смотрит хмуро и безнадежно. – Я уйду и больше не появлюсь здесь. Только не трогай Лизу. Она не заслуживает такого скотского обращения к себе. Если с ее головы хоть волос упадет, я клянусь – ты дорого за это заплатишь. Что могла сделать еще несовершеннолетняя Малышенко? Без снятия побоев с Лизы ей не поверят. Да даже если и снимут, то без помощи отца ничего не получится. А его в городе в данный момент не было. Нет связей – преступника не накажут. Отвратительно все как-то получается. После всей этой ситуации Виолетта переехала из Новосибирска в Москву к отцу, когда убедилась, что Алексей не трогает подругу. Следила издалека, приходила к дому, но больше не связывалась с ней. Игнорировала сообщения, удалила социальные сети и пыталась начать новую жизнь. Кошки скребли, но пришлось идти вперед. Она часто вспоминала об Индиго, но спустя какое-то время канал Хиккана перестал существовать и Андрющенко пропала. Как когда-то и сама Виолетта.***
– Как-то так все и произошло… – Китана закрывает лицо руками и вздыхает. – Я не должна была слушать этого урода. Испугалась, что не смогу защитить ни себя, ни тем более тебя. Он был буквально рукой подать от прохода в комнату. И нож этот блядский… Вся жизнь перед глазами пролетела. Папа пытался потом через знакомых надавить на него, по моей просьбе… Только не вышло ничего. У ублюдка родственники в органах. Кира сидит рядом с ледяной девой, пытается хоть как-то ее поддержать, берет за руку. Окунаться в воспоминания тяжко, Медведева это понимала. Виолетта была морально сильнее и эту ситуацию девушки обговаривали не раз. Оборотень ее почти опустила, прежде чем появилась Лиза. И видя ее живой, девушка наконец выдыхает до конца. Драяда это видит по лицу Вилки. Она как открытая книга. Лиза сейчас действительно походила на ледяное изваяние. Кажется, даже почти не дышала. Руку блондинки обжигает холодом, но это не тот, что промораживает до кости и оставляет боль. Он приятный. Будто кричит об обреченности, хочет, чтобы его хозяйку успокоили. Ластится, словно котенок. Драяда пододвигается к Андрющенко ближе. – Ты сейчас здесь... он бы не позволил тебе таким заниматься, – Малышенко смотрит с какой-то надеждой на подругу, надеется, что все сложилось как нельзя лучше. И даже если он был в жизни Индиго, то хотя бы образумился? Ведь правда? – Его нет, Вил, – в глазах Лизы холод Ледяной пустоши и тысячи снежинок. Она сжимает руку Киры с силой, но драяда не жалуется. – Уже около года, наверное. Сел пьяным за руль, в аварию попал. Я сбежала почти сразу после того, как этот мужчина попал в больницу. Переехала в другой город. У Малышенко на лице удивление, что смешано с радостью. И, честно говоря, Хиккан заслужил лежать в гробу на кладбище среди сотни других мертвецов и червей. Радоваться чужой смерти – отвратительное занятие. Только не в этом случае, наверное. – А куда? – видно, что неусидчивая Китана нервничала. – Новгород. – Ой, а Кирюха ведь оттуда! Я к ней приезжала, – Китана радостно подпрыгивает, а блондинка давится воздухом, глазами намекает младшей замолчать. – Лиз, мы ведь все еще подруги? – Кира? – синевласка удивлена, смотрит на Медведеву, а та лишь кивает неловко. – Никогда не переставали ими быть. Елизавета ойкает, когда на нее и драяду налетает тело Малышенко и сгребает их в медвежьи объятия. А еще младшая снова плачет. Андрющенко неуверенно хлопает ее по плечу, смущенно улыбается, краем глаза видит, что Медведева закатывает глаза и умиленно фырчит. По взгляду так и читается:«Ох уж эти детки»
Без упрека или насмешки. Ласково.
***
Неделя проходит просто в бешеном темпе для Елизаветы: на учебе начинается аттестационная неделя и что ни день, то коллоквиумы и зачетные работы. Она мало времени проводит в игре, но никогда не пропускает их с Кирой тренировки, после которых они еще полчаса всегда пьют чай. Это уже было небольшой традицией. Иногда к ним присоединялась Китана и жаловалась на очередного клиента своего тату-кабинета. – Нет, ну вы представляете?! У меня стерильность, как в процедурном кабинете! А ему то не так и это. Он заявляет, что тату машинка одноразовой быть должна. Я в ахуе, – возмущение так и сквозило в голосе младшей. – Если хочет, то пусть покупает на себя и просирает двадцатку. У меня лишних денег нет, еще к вам в Новгород ехать. Вилка взялась за то, чтобы купить билеты и встретиться в реале. Половина от нужной суммы у нее была, оставалось еще совсем немного. Да и сеансы нужно было закончить, запись забитая и тут уже никуда не денешь клиентов. Договорились, что на майских, до которых, к слову, уже оставалось совсем немного, она приедет и соберет их вместе. Лиза очень ждала встречи с подругой и нервничала. Асоциальность темноволосой так никуда и не делась – ей до сих пор было тяжело взаимодействовать с людьми, но она старалась себя перебороть. В какие-то дни они разговаривали не затыкаясь, а в другие была тишина. Кира никогда не лезла к ней в такие моменты и Индиго по-настоящему была ей благодарна за понимание. Про себя Андрющенко называла ее подругой и была бы рада случайно встретить драяду на улочках Нижнего Новгорода, пройтись по городу с бумажным стаканчиком в руках. С ней было действительно комфортно находиться рядом. А еще, кажется, она начала влюбляться в человека-тайну. После того случая в университете она пыталась поймать его, но так и не вышло. Блондинистой макушки не было в поле зрения, а шоколадки все равно стабильно появлялись на столе. У тайны был сообщник, Лиза в этом была уверена. А как еще объяснить то, что даже в его отсутствие сладости материализовались на привычном месте?«В твоих глазах хочется утонуть. Почему ты так прекрасна?»
«Пусть твой день пройдет замечательно, ты со всем справишься. Даже не переживай»
«Встреча с тобой – лучшее, что со мной происходило. Ты потрясающая.»
И это далеко не все, что она получила за непродолжительный период. Что она знала о нем? Почти целое ничего. Он учился в ее группе, был блондином. Андрющенко даже стала обращать внимание на своих одногруппников, пытаясь проанализировать, кто из них мог быть. Ни один не подходил. Это злило. Она и сейчас рассматривала присутствующих, но снова ничего. Только лицо русоволосой девушки на задней парте немного смутно знакомо. Андрющенко не придает этому значения. Может видела где-то на улицах города. Мало ли. – Опять полгруппы нет, староста, в чем дело? – пожилой преподаватель недовольно осматривал аудиторию в ожидании ответа. Последний коллоквиум и они будут свободны от учебы на неделю. В университете намечались соревнования, поэтому они будут приходить и болеть за своих ребят. В другое бы время Лиза бы не пошла, но очень хотелось хоть немного развеяться. Да и такой шанс взглянуть на людей. Это поможет в поисках, Индиго была уверена. – Егоров и Усманилаева на больничном. Медведева, Шульжицких и Вакарчук на подготовке к соревнованиям. Про остальных не знаю. Девушка в очках поднимается с первой парты. Кажется, ее звали Юлей? Андрющенко знала ее только потому, что приходилось отправлять через нее некоторые работы преподавателям. Ну и предупреждать об отсутствии. – Из всех этих олухов, кто на соревнованиях выступать будет, только Анастасия подошла заранее и написала работу. К ней претензий нет. Как остальные сдавать будут, я не знаю. Так им и передай. Может, человек-тайна кто-то из тех, что отсутствовал? Скорее всего. Но списочек немаленький. А с учетом того, что Лиза никого из них не запоминала, будет еще хуже. Но как минимум во вторник, на первом матче она увидит парочку новых лиц. Староста раздает билеты с вопросами и тесты, кружа между рядами. Вопросы по гражданскому праву были не сложными. По крайней мере, для Лизы. Волноваться было особо незачем. Раньше закончит и уйдет домой. В пять часов в их гильдии будет собрание, да и Кира попросила ее зайти пораньше. Блондинка хотела уговорить мастера, чтобы ее пустили на задание. Чем могла помочь Андрющенко? – Ты побудешь моим талисманом. К тому же, тебя должны скоро отправить на твое первое. Одна, Индиго, ты никуда не пойдешь! А со Штрефонд тем более. Почему Кира так не любила ведьму с дредами, Лиза знать не знала. Да и спорить с драядой дело бесполезное. Пришлось соглашаться. Не без удовольствия, конечно. И да, это не потому, что Лизе нравилась драяда!***
– Ну Лаура! – Нет. – Мастер, ну пожалуйста! – Я сказала нет. Индиго сидела и тихо смеялась, наблюдая развернувшуюся сцену: Кира, как щеночек, хвостиком ходила за их мастером. Они уже минут пять пререкались. Джинн, как заметила Лиза, начинала терять терпение. И после очередного умоляющего завывания глава гильдии поворачивается в сторону блондинки, упирая руки в бока. У синеволосой на секунду пролетает мысль, что Кире сейчас достанется неплохая такая затрещина. – Назови хоть одну причину, почему я должна пустить единственного лекаря к черту на куличики? – голос женщины раздраженный и уставший. Ледяная дева ее понимала – Кира достанет даже покойника из могилы, если ей что-то нужно. – Потому что я наставница Индиго! Я должна все сама проконтролировать, – женщина закатила глаза на очередную реплику девушки. – Это была работа Штрефонд. – А ее не было в гильдии, когда Индиго привели! Вы сами ее отправили в Священные сады, хотя должна была идти я! – драяда поджимает губы и смотрит хмуро. Блондинка выглядела непривычно для самой себя: волосы затянуты в высокий хвост, к которому шли косы-колоски с множеством мелких колечек, из-за чего уши драяды было видно намного лучше; Привычный стыдный топ заменился на другой – бледно-зеленого цвета, что закрывал живот и имел летящие рукава. Они оголяли плечи, но закрывали татуировки. Ремни так и остались на месте, скреплялись в конце с тем, что поддерживал подобие брюк. Они были выполнены из той же ткани, что и топ, от бедра имели крупный разрез по бокам, из-за чего образ казался еще более легким. – А если в гильдии срочно понадобится лекарь? Кто тебя заменит? – Я учила Пчелку что к чему и снадобий наготовила на месяц вперед, – драяда победно ухмыляется, понимая, что тут уже спорить не с чем и никакие аргументы не помогут. – Боже, делай уже что хочешь. Но не дай бог что-то пойдет не так. Месяц не выйдешь отсюда вообще. – Мастер, спасибо! – женщина обреченно вздыхает и удаляется в свой кабинет. Кира радостно улыбается Андрющенко и обнимает ее. Лиза немного смущена, но обнимает в ответ. Руки у нее холодные, как и всегда, поэтому горячая кожа драяды опаляет кончики пальцев. Это смущает. – Я же говорила, ты мой талисман! Еще никогда я так легко Лауру не уговаривала – Ой какие нежности, меня сейчас вырвет. Шума как всегда вовремя. Кира отлипает от старшей и смотрит на ту вопросительно. Индиго помирилась с драконидой после того, как девушка появилась в гильдии. Шумахер сама подошла к синеволосой, объяснила свою причину поведения и принесла извинения. Друзьями им, конечно, не стать, но хотя бы конфликтов теперь не будет. Тем более, когда они вступали друг с другом в перепалку, Кира была от этого не в особом восторге. Девушка не была какой-то плохой, но взрывной характер отталкивал. – Королева сарказма пришла, – Индиго фыркает недовольно, прижатая к боку драяды. Блондинка не спешит отходить от нее. Это снова вводит Лизу в состояние смущения. – Я ненадолго, можешь радоваться, – девушка отвесила шутливый реверанс, голубые глаза с вытянутым зрачком хитро блестят. – Кирюха, тебе для чего телефон вообще и почта? Тренер уже час дозвониться не может. Завтра внепланово придется мотануться, какие-то проблемы с организацией. – Да ну блять, – блондинка недовольно ворчит что-то о придурках и дурацком университете. Лиза это слышит. – А без меня никак? – Ты капитан команды, балда, – дите огня недовольно скрестила руки на груди. Андрющенко знала, что они примерно одного возраста и обе учились в университете. А еще, что Кира занималась пауэрлифтингом и играла в баскетбольной команде. Может ли быть такое, что они находились в одном учебном заведении? Вполне вероятно.