***
Виктория
— Доброе утро синьора, к Вам гостья, — в комнату заходит Марта. Потираю сонные глаза и осматриваю комнату, слишком не привычно видеть полуголого брюнета, который перетащил всё одеяло на себя, под боком, — Впускать? — Кто там? — Что за ужасный сервис?! — из коридора доносится знакомый голос. Быстро выбираюсь из кровати, забывая про тапочки и то, что я в одной только ночной сорочке. Выбегаю из спальни в одной пижаме, оставляя сонного мужа в недоумении. Бегу по лестнице, чуть не падая носом в низ, перепрыгивая ступеньки, кажется кто-то снова будет ворчать. — Лукреция! — смеясь бросаюсь ей на шею. — Я так скучала, Вики! — она обнимает меня еще сильнее от этого начинают ныть ребра, но я готова пожертвовать всем, чтобы как можно дольше быть в ее объятиях. Такой родной аромат ее духов и теплота от ее рук. Как же я скучала. Скучала за всем за ее смехом, улыбкой, дурными историями, историями про парней и за этими самыми крепкими и родными объятиями. Мы слишком давно не виделись, только редкие переписки и звонки. — Почему ты не предупредила? — До тебя дозвонишься. Телефон чаще проверяй, малышка. Ты не отвечала вчера и я решила сама приехать, — отстраняюсь от нее и смотрю с непониманием. — А адрес? — она склоняет голову и надувает губки. — Итан с этим помог, — шепчет брюнетка и улыбается еще шире, а ее глаза устремляются за мою спину. Поворачиваюсь и обнаруживаю стоящего на лестнице Дамиано в одних пижамных штанах. Он облокотился рукой о перила, направляя привычно спокойный и холодный взгляд мне в лоб. Немного теряюсь глядя то на него то на подругу, особенно под его взглядом. — Лу, это Дамиано — мой муж. Дамиано, это Лукреция. — Приятно познакомиться, — он склоняет голову, спускается вниз и идет в гостиную. Глаза Лу выражали странный восторг. — Пошли собираться! — толкает меня в спину, ее длинные ноготки впиваются в мою спину, повиновавшись мы идем вместе на верх, — Проведешь мне экскурсию? — поворачиваюсь к ней и ехидно улыбаюсь. Без лишних слов тяну ее наверх. Лукреция высокого роста, именно поэтому она успевала за моим широким шагом. Мы шли по мраморному полу, а Лу рассматривала каждый уголочек коридора. Ничего особенного: стены молочного цвета и местами картины, а на полу, такого же цвета как и стены, мрамор с серыми прожилками. Заворачиваю в открытую дверь, где минутами ранее я и Давид видели яркие сны, но теперь мы идем в гардеробную, дабы выбрать мне наряд. — Красиво, — отпускаю ее руку, оставляя ее в***
Машина катилась по дороге на скорости восемьдесят километров в час, Лу подпевала под старые итальянские песни, что играли из встроенного радио, и жмурила глаза от яркого солнца. Мы направлялись в торговый центр за покупками и завтраком, ибо на часах уже час дня, а я еще не завтракала. — Нам обязательно нужно сходить по магазинам! А потом поедем к берегу есть фрукты, — лепетала Лукреция.***
Мы долго ходили по магазинам, рассматривая одежду в каждом из них, но так ничего и выбрали, поэтому сейчас отправлялись в кафе за пиццей. Мы и не ехали с намерением что-то купить, мы ехали, чтобы прогуляться, пообщаться, как это было раньше. Конечно раньше в этот план еще входили клубы или стоит подобное. Но меня все время мучали две вещи: недельная задержка и поведение Давида с утра. Скорее второе доминировало над первым. Это его «малышка» сбивало с толку. Конечно, может это его смена комнаты так поменяла. Но слышать от него такое мне было странно, учитывая то, что почти всегда называет меня по фамилии и лишь иногда по имени. Боже, и почему я на это обращаю внимание?! Почему я снова уделяю ему так много внимания в своей голове?! Это такая мелочь. Просто фраза. — Вик? — перед глазами мелькнула рука Лукреции, — нам принесли пиццу, — на столе лежал круглый поднос с небольшой пиццей. От одного ее запаха к горлу подкатила тошнота, в желудке стало неприятно ныть, — Что-то не так? — Всё нормально, — какое нормально? Чем я думаю? Ничего ведь не нормально. — Точно? — Точно, Лу, точно.***
Залитый солнцем пляж манил искупаться, только вот купальника на мне не было. Но было множество клубники и лимонада. Мы расстелили покрывало на теплом песке и уселись заканчивать трапезу десертом. Потом мы скорее всего уедем обратно домой, тут как раз недалеко. Нужно провести экскурсию для Лу. — Как дела с поступлением? — она цокнула языком и посмотрела на меня злым взглядом. — И не напоминай, — она всю нашу дружбу хотела стать актрисой. Это ей посоветовала моя мама, когда она приходила к нам в гости. Кажется, нам тогда было по семь. — Но тебя же взяли? — Да, но всё равно подготовка к учебному году… давай не об этом. Лучше расскажи о себе, чем занимаешься? — она склонила голову на бок в ожидании моего ответа, а я и не знаю что рассказывать. — Честно, даже нежная что рассказать. — Ну, расскажи про мужа, — ехидно улыбается, поправляя волосы, — Какой он? — если бы было всё так просто. А я ведь даже не знаю какой он. Какой он на самом деле. — Лу, честно, не знаю что и рассказать… — Напомни сколько вы уже женаты? — Четыре месяца… — И ты не знаешь что рассказать из этих четырех месяцев, малышка? — с ее уст срывается смешок. А ее «малышка» ассоциируется теперь только с Давидом. Ее рука бережно гладит моё плечо. — Ты же знаешь, что нам было тяжело вместе ужиться, а поменялось всё не так давно. — Уже более месяца, — хитро улыбается, — я все помню. — У него такой же тяжелый характер, как и у меня, — смеюсь со своих же слов, но это действительно так. — Эх, ладно, больше я из тебя не вытяну, — наигранно плачет Лу, — но я считаю, что он красивый и тебе с ним повезло. Нет! — она впихивает мне в рот клубнику, — Это ему с тобой повезло! Такую красавицу получил! — кладу голову на ее плечо и обнимаю за талию, рассматривая горизонт вдали.***
Целый вечер тянет низ живота и мучит легкая тошнота. От этого и настроения не было. Лукреция скакала вокруг меня дабы хоть что-то сделать, но все ее попытки тщетны. Как же мне стыдно за это. Лу возвращается с улицы, выкурив сигарету. Но от одного только запаха тошнота усиливается, а съеденный обед вперемешку с желудочным соком обжигают глотку. Остается только как можно быстрее бежать в уборную. Стало настолько противно, что из глаз невольно по нули слёзы. Несмотря на вопросы Лукреции и только что вошедшего Дамиано, оседаю на холодный кафель около унитаза. — Виктория? — слышу голос мужа за спиной и быстрые шаги за ним. — Всё хорошо? — Нет, — отвечает за меня Давид и я снова слышу шаги. — Всё нормально. Может отравилась чем-то, — кое как встаю на ноги и умываю лицо холодной водой из-под крана. — Марио, привези тест на беременность! — слышится из соседней комнаты. Ранее угнетающая тишина ожидания окутывала только нас с Дамиано, но сегодня с нами Лукреция, которая нежно обнимала меня за плечи, пока Давид сменял гостиную шагами. — Может усядешься уже? — говорю я. У меня уже глаза болят от того, что он постоянно мечется туда сюда. Он отказывает себе в удовольствии что-нибудь съязвить и идет в ванну, видимо за тестом. Он слишком быстро и тихо ходит, поэтому я почти не заметила как он вернулся, но уже с тонким тестом в руке. Молча смотрит мне в глаза. Я уже ожидаю очередной одной полоски. Это уже традиция. В его глазах я впервые вижу волнение и, поэтому не выдерживаю, забираю тест из его руки. Две полоски. В глазах на секунду темнеет, а в ушах усиливается писк. Лукреция что-то тараторит то ли то счастья, то ли от растерянности. Только вот я ничего не слышу, я вижу только две ярко-красные полоски на тесте.***
Лу ушла и в доме повисла тишина. Давид куда-то ушел и… Черт, кажется так плохо мне не было уже давно. Кроме кучи мыслей в голове была еще и тошнота. А еще обида на мужа за то, что он куда-то ушел. Я стою здесь, на холодном балконе и рассуждаю ни о чем. Наслаждаюсь тишиной, принимая ситуацию. Поворачиваюсь лицом к двору, рассматривая как кусочек солнца подсвечивал рябь воды. Сейчас бы написать что-нибудь или нарисовать. Здесь так спокойно и хорошо. Шум волн, пение цикад и шелест листвы на зеленых деревьях, а где-то вдали кричат чайки, провожая солнце за горизонт. От этой картины душа успокаивалась и ставало не так тревожно. Теперь все пазлы стали на свои места. — Кхм, — дергаюсь от внезапного звука и оборачиваюсь. В дверях балкона стоял Дамиано с руками за спиной. Всё в тоже рубашке с коротким рукавом и брюках. На голове у него творилось черти что, что вовсе не свойственно ему, они были небрежно уложены, точнее совсем не уложены. — Когда ты перестанешь так тихо ходить? — шепчу я, а он в ответ тихо смеется. Это точно не он. У него не бывает искренней улыбки. Сегодня какой-то слишком особенный день с самого утра. Может он раньше меня узнал, что я беременна. Рентген? Наконец подходит ближе и убирает руки из-за спины. — Это должен был быть подарок на полгода со дня нашей свадьбы, но думаю сегодня более подходящий день, — он достает из коробочки тонкую золотую цепочку с золотым сердечком, — оно открывается, — легким движением пальцев он открывает ее. Внутри была надпись «Un passo», — Один шаг к ненависти или любви, — закрывает его, а затем цепляет мне на шею. — С каких пор ты стал романтиком? — щурю глаза, а он цокает языком и закатывает глаза. — Молодец, Де Анжелис. Ты только что его убила, — смеюсь и притягиваю его рукой за шею для поцелуя. Легкий, ненавязчивый, искренний и такой приятный. Боль в животе вменяется бабочками, — Это что «просто поцелуй»? — теперь уже я недовольно цокаю языком. — Да, представь себе, Давид. Люди иногда целуются без причины, — Дамиано хмыкает и снова целует мои губы, а затем отстраняется, — Спасибо, — сегодняшний день войдет в историю.Мы меняемся. Мы меняем друг друга.
— Идем спать.