***
Дамиано
Еще спустя месяц…
— Мы планируем поехать на выходные в Валенсию, — говорит Виктория моей матери и ставит тарелку с салатом на стол, где уже все было готово к ужину. Летняя жара понемногу спадала, поэтому сегодняшний вечер мы проведем на улице. — Куда? Вы что спятили? Дамиано, скажи, что это не правда, — улыбаюсь ей и оставляю игрушку дочери в ее кресле, а та растеряно смотрит на меня и тянет руки. Показываю пальцем ей, что скоро вернусь и подхожу к столу. — Да, мам. Мы с Викторией решили немного отдохнуть. Снимем домик на побережье, прогуляемся по городу, — не вижу здесь ничего страшного, но на лице матери застыло негодование. — Что стряслось? — на террасу вышла Джанет, не понимая что происходит. — Они собрались ехать в Валенсию. — И что здесь такого? — вот и я не вижу ничего такого. Смотрю на де Анжелис младшую через плечо своей матери, видимо, она уже десяток раз пожалела о том, что рассказала об этом. Виктория поправляет блузку в мелкий цветок и белую длинную юбку. Ее фигура была прекрасной, несмотря на то, что она частенько плакала по этому поводу, якобы она не такая стройная, как была раньше, и что ей никогда не вернуться в прежнюю форму. Еще она повторяла, что я могу ее разлюбить и бросить их с Лети, но какой же это бред. Она легко улыбается мне и приближается к детскому креслу в котором качалась Лети, рассматривая то свои игрушки, то облака на небе. — Мы хотели отдохнуть, встретиться с друзьями, — мама вздыхает после моих слов и смотрит на Джанет, ожидая ее вердикт. — У вас же маленький ребенок на руках, — мама слишком обеспокоена этим. — Они могут оставить ее здесь с нами. — Мы возьмем ее с собой, — не отрываясь от дочери говорит жена. Сейчас будет… — Вы собрались гулять с друзьями, а как же Лети? — Мам, — она берет дочь на руки и подходит к нам, — не переживайте так. Мы же не все время будем с друзьями, а с Лети мы справимся, — целует дочь в щеку от чего та мило улыбается своей беззубой улыбкой. — Делайте что хотите, но с умом, прошу. Когда вы едете? — Завтра днем на неделю.***
В этот раз пришлось собирать не два чемодана, а три. Ведь маленькой Летиции нужно собрать вещи, а их не мало. — Кажется, все, — Виктория закрывает чемодан и разваливается на кровати, — Одень Летицию, пожалуйста. На комоде лежит платьице, — подхожу к детской кроватке, в которой все еще нежилась Лети, пиная ручками и ножками свои игрушки. — Привет, — она улыбается и охотно тянет ручки ко мне, беру ее на руки. Ее большие глаза, в которых все больше ставало голубых вкраплений, следили за каждым моим действием. Она менялась с каждым днем. Ставала все краше. На ее голове уже вились в кудри короткие темные волосы, которые Виктория зачесывала в маленькие хвостики, а Летиция часто снимала их руками. Виктория постоянно говорила, что она моя копия, в общем то я с ней согласен, но несмотря на ее слова, я все равно вижу в ней ее. Такую нежную красивую с непростым характером. Ну и конечно же ее голубые глаза, такие же, как у ее матери. Де Анжелис устает, очень устает. Она почти все свое время проводит с дочерью. Но всегда говорит, что ей нравится, только вот вечером она валится на кровать и без сил засыпает. Даже сквозь такой график она умудряется заниматься спортом во дворе, пока Летиция спит в кресле. Благо на улице давно лето и это позволяло практически не вылазить с террасы. Там была тень, в которой мы поставили все самое необходимое для дочки, чтобы та как можно больше времени проводила на улице. Кажется, наша жизнь стала спокойной, невзирая на все проблемы, в которые я не посвящал Вик. Проблемы касались отца, да и мафии в целом. Самая большая проблема заключалась в том, что отец пропал на несколько дней, ничего никому не сказав. Но думаю как только наступит дата разглашения завещания он сразу же объявится. Именно по этой причине моя мать так часто появлялась в нашем доме. Она рада была видеть внучку и помогала Вик, ну а вскоре и ее мама приехала. Вчера они задавались вопросом, что же нам не нравится здесь, ведь тут тоже море, свежий воздух и друзья. Но, как сказала Виктория, ей хотелось сменить обстановку и побыть вдали от родственников. Если бы не Виктория и Летиция я бы все время проводил на работе, не зная отдыха. До Валенсии нам лететь примерно два часа, поэтому где-то к шести бы будем уже там.***
Перелет, на удивление, оказался легким. Летиция немного поспала, но остальное время она тихонько лежала в своей люльке. Виктория не отставала от своей дочки и тоже мирно спала, устроив голову на моем плече. Забрав ключи от нашего временного дома и домика для прислуги у мужчины в возрасте, мы вошли в прохладный дом. В прихожей был небольшой пуфик и большое зеркало в пол. А в главной комнате было множество темной деревянной мебели. Холодная рыжая плитка, которой был устелен ведь пол в доме, бежевые стены с какими-то картинами. Типичный испанский домик. Марио, что приехал с нами занес наши чемоданы наверх в спальню, а Белла пошла на кухню и хотела было приготовить нам ужин, но мы попросили ее остаться с малышкой, а сами стали собираться, как сказали Вик: «-на бокальчик вина». — Вы на долго? — Не знаю, думаю на два часа, — Виктория красовалась в зеркале прихожей. Она поправила пудрово-розовое платье до щиколотки и заколола отросшую челку по бокам от лица. — Мне укладывать Летицию? — Да, Белла, — она короток улыбается ей, — спасибо, — хватает меня за руку и выводит на улицу. Не удержавшись целую ее сладкие от блеска губы, прижимая ее к капоту нашей временной машины. — Стой, стой, Дамиано, — отталкивает меня в грудь и улыбается, — Охрана тоже с нами пойдет? — Да. — Ладно, — ее глаза немного потускнели. Она говорила, что это напоминает ей детство, когда ее отец вышел из тюрьмы, а после развелся с ее матерью. — Не переживай они будут поодаль от нас, дискомфорта не вызовут. В ресторане было мало людей, поэтому еду, а главное вино нам принесли быстро. Вино красное, как и губы Виктории, что она старательно вырисовывала в прихожей. Мы заказали пасту с морепродуктами. Да, красное вино не очень к морепродуктам, но так пожелала Виктория, а ее слово — закон. Правда ей все еще нельзя алкоголь, ведь это может плохо сказаться на малышке, но можно совсем немного. Я готов рассматривать ее довольное лицо годами, если не вечностью. Ее голубые глаза наконец засияли, а с бордовых губ не слетала улыбка. Если счастлива она, то и я буду счастлив. Любовь к ней усиливался и я уже давно перестал сдерживать себя в ее проявлении. Она окрылила меня также, как и семь лет назад. Сейчас мне вновь кажется, что все это навечно и я сам в это верю. Иначе быть не может. От моих взглядом она заметно смущалась, но в ответ, вместо лишних слов она тоже смотрела на меня с легкой и такой теплой улыбкой. Господи! От этой улыбки я схожу с ума. Кажется, я действительно одержим любовью к ней и маленькому счастью, что она подарила. Никогда не думал, что смогу вновь в кого-то влюбиться. А в самом начале наших отношений не думал, что смогу полюбить ее и не скверный характер, который, как оказалось, легко покорить. В ресторане был приятный полумрак, что добавлял интимности нашим взглядам. И никакая охрана, и ни единый человек в этом ресторане абсолютно не был важен. Виктория отпивает глоток вина, отправляя в рот порцию пасты. Потираю кольца на пальцах. Совсем забыл, что и мне стоило бы поужинать. Но прежде чем приступить к еде поднимаю бокал. — Ты сегодня очень красивая. — Вы очень щедры, синьор, — она улыбается во все зубы, не на долго опуская глазки вниз. — За нас, — раздается тихий звон бокалов. А на наших лицах остаются привычные улыбки. Несмотря на эйфорию, в душе была небольшая тревога за Летицию, что осталась с Беллой. Я всеми силами пытаюсь отогнать от себя эти тревожные мысли, но парочка из них все равно проскакивает. А если что-то случится? Нет, Дамиано. Все будет нормально. Это всего лишь отдых, а твоя дочь в надежных и теплых руках Беллы. Мы пили бокал за бокалом и не заметили, как выпили уже вторую бутылку. Помогаю Виктории встать с мягкого кресла и мы идем к выходу, около которого уже стояла машина, на которой мы прибыли. В глазах немного плыло, но в пределах нормы. Хотя, черт, это уже не есть нормой. Но кого это волнует, главное, что мы довольны едем домой. Двое охранников садятся с нами, а остальные в другую машину, что будут следовать за нами. Виктория берет мою руку в свою и влюбленно смотрит мне в глаза. За этот взгляд я готов отдать собственную жизнь, лишь бы она всегда так смотрела. Немного склоняюсь к ее губам, с которых немного стерлась помада, но они такие же манящие и сладкие. Моя рука скользит ей на шею, а ее холодные пальчики аккуратно зарываются в мои волосы, играя с кудрями на затылке. Она слишком прекрасна. Я устал это отрицать в своей голове, ведь это абсолютный бред. Ее губы, кукольное личико, фигура, да черт подери, вся она просто божественна! И я никак не понимаю, чем заслужил ее. Мы только целуемся, безумно страстно и жадно. Так продолжается уже более чем три месяца. Последние из них были невыносимыми для меня, но я буду ждать сколько ей угодно. первые месяца нам нежелательно было заниматься сексом, но потом она говорила, что не хочет и чувствует себя некомфортно, но я убеждал и убеждаю ее по сегодняшний день, что она прекрасна, даже с этими «лишними» десятью килограммами. — Мы прибыли, — выдает охранник и я тут же вылетаю из машины, обхожу ее и открываю дверь жене с лучезарной улыбкой на губах. Она хватается за мою руку и мы бегом направляемся к дому. Прижимаю ее к стене, пытаясь закрыть дверь на ощупь и вновь припадаю к ее губам с жадным поцелуем. Она отстраняется и кладет палец поверх припухших губ, показывая жестом, что нужно быть потише, ведь Летиция уже спит. Ехидно улыбаюсь, целуя ее губы вновь и вновь. В попытке снять выли с ног чуть не падаю на жену от чего та смеется. — Вы изрядно пьян, синьор Давид, — поднимаю глаза на нее. — Каюсь, — положив руку на сердце говорю я и мы оба смеемся, но очень быстро вспоминаем о спящей дочери. — Вы уже вернулись? — к нам спустилась Белла, — Летиция уже уснула, я пойду, — она смущенно улыбнулась и поспешила к выходу, увидев наши красные от возбуждения лица и стояк в моих штанах. Как только дверь за нашими спинами тихо хлопнула мы снова смеемся и тянемся в объятия друг друга с теми же поцелуями в припухшие губы с привкусом сладкого вина. Спускаюсь на колени и берусь снимать с ее ног бежевые шпильки, оставляя на ее ногах поцелуи. Виктория приподнимает низ платья и откидывает голову назад, всматриваясь в мои глаза. Какой же это всё бред о том, что у нее некрасивая фигура. Беру ее на руки и несу к дивану в главной комнате. Он жалобно скрипит под весом наших тел. — Там же Летиция. — Мы тихо, — целую ее шею, но Виктория отталкивает меня и смотрит мне в глаза с переживанием. — А если она проснется, заплачет. — Ладно, — слезаю с нее и подаю ей руку, чтобы она тоже могла встать, — Я пойду в душ тогда, — она коротко кивает, целует меня в щеку и бежит на второй этаж.***
Возбуждение спало под прохладными каплями воды. Конечно мне было немного обидно и неприятно, но я понял, что она все еще этого не хочет. Думаю, ничего такого в этом нет… Долго плескаться в душе не хотелось. Поэтому вымыв тело и волосы выхожу из душа, укутываясь в махровое полотенце. Виктория лежала в постели и судя по влажным волосам она тоже была в душе. Подхожу к детской кроватке и целую Летицию в носик, любуясь как она сладко спит. Она настоящий ангел. Прыгаю под одеяло к Вик, прижимая ее к себе как можно ближе. — Ты меня разбудил, дурак, — тихо смеется и разворачивается ко мне лицом. От нее приятно пахло ванилью. Этот запах безумно подходит ей. Теплый и нежный, несмотря на то, что внутри. Внутри она сильная, местами даже сильнее меня. — Прости…- шепчу я, заправляя ее светлую челку за ушко, — Люблю тебя, — ее рука ложится мне на щеку, а на губах вновь теплая улыбка. Тянусь к ее губам, заманивая в нежный поцелуй, из которого мы вряд ли выберемся после всего, что было до, — Я хочу тебя, — она не думая залазит на меня сверху и наклоняется к губам. Черт, такого я не ожидал, но очень надеялся. Кладу руки ей на бедра, сжимая их. Я действительно одержим. Она пьянит лучше любого вина или иного алкоголя. А в груди горит сильнее, нежели самый крепкий табак в сигаретах. Ее глаза манят сильнее денег. Она красива, умна и счастлива, у меня не менее красивая и счастливая дочь от нее, что еще нужно? Виктория оставляет парочку засосов на моей голой груди и хищно смотрит в глаза. — То есть, на первом этаже ты не захотела, а здесь, за пять метров от дочери… — Тише, — ее палец ложиться на мои губы. — Мы же ее разбудим, — облизываю ее палец, вырисовывая различные узоры на его коже. — Значит будь нежнее. — Но… — Чшшшш, — но, ведь она сейчас на мне и она будет вести. Поднимаю ее шелковое платьице наверх, открывая вид на ее грудь и белое кружевное белье. На ее шее висел кулончик в виде сердечка. Напоминание или символ нашей любви. Словно невзначай цепляю его пальцами и улыбаюсь. Носит его не снимая. Приподнимаюсь так, чтобы наши глаза были на одном уровне и не спеша касаюсь пальцами ее животика, груди, спускаясь ниже к резинке трусиков. Подбираюсь под нее, касаясь чувствительного клитора, продолжая смотреть в голубые глаза под тусклым свечением луны сквозь белый тюль на окнах. Ее грудь вздымается после каждого нового прикосновения. Она хватала губами воздух, глядя на меня. — Дамиано…- хватается за мою руку. Опираюсь спиной об изголовье кровати и провожу пальцами по ее промежности от чего та вновь вздыхает. — Тише, малышка, — короткими поцелуями касаюсь ее шеи и ключиц. Медленно и осторожно ввожу два пальца в ее лоно, наблюдая за ее реакцией. Ее тело было безумно горячим и податливым, Де Анжелис еле сдерживала стоны, зная, что за спиной мирно спит дочь. — Дамиано…- снова она говорит моё имя на выдохе. По моему телу невольно идут приятные мурашки, что навеивают легкий холодок, — Я хочу большего. Хочу тебя всего, — о боже! Температура моего тела резко повысилась и снизилась, а внизу живота заныло. — Ви… — Прошу, — кладет руки мне на плечи и с вызовом смотрит в глаза. Она безумна, безумна. А я без ума от нее. Стягиваю с нее белье, а затем и с себя. Точно так же медленно ввожу член в нее, чувствуя как сокращаются ее мышцы вокруг меня. Она двигается и теперь я точно попал в эйфорию. Целую ее везде, где только могу. Она безумно сексуальна. Нужно чаще повторять это себе. Она стоит этих слов. Она чертова богиня в каждом значении этого слова. Казалось, это не просто секс, это слияния наших душ, любви, бывшей ненависти. Словно мед нашими телами были искры, а в глазах ярких и завораживающий огонь. Это тишина сводила с ума, но мы могли слышать как бешено стучат наши сердца в один такт. Не думал, что за пару месяцев смогу стать романтиком. Но нужно чаще повторять, что я люблю ее. Люблю каждой клеточкой. услышал бы я это год назад, точно бы посмеялся с наивности и сопливости этих слов. Но это чертова приятная реальность. Это безумный танец, который я готов танцевать с ней до конца жизни.