О звездах и монстрах

Как я и предполагала, к середине пути нога пульсировала так, что Тайленол уже не помогал. Наступила холодная ночь, и я, зябко кутаясь в не самую теплую куртку, хромала вперед. Филип всю дорогу до пашни предлагал довезти меня сразу до лагеря, но я решила, что мне нужно поговорить с группой самой, не напрягая их присутствием чужака. Да и не доверяла я ему настолько, чтобы раскрывать местонахождение своих людей. В глазах плясали звезды от каждого резкого движения, меня пару раз стошнило, и теперь я плелась вдвое медленнее, глубоко дыша и давая телу отдыхать. Измучаю его вконец - и не увижу своих, мотивировала я себя каждый раз, когда хотелось плакать от усталости и боли. Лес вокруг жил своей жизнью - он принадлежал ночным существам. Стрекот, клекот, уханье и хрусты веток играли с моей нервной системой в опасные игры, заставляя вздрагивать на каждый резкий звук и материться через слово. Главное, рычания ходячих, как их называл Филип, не было слышно, и на том спасибо. Я в очередной раз остановилась, привалившись к дереву, злясь на саму себя и свою излишнюю самоуверенность. На что я рассчитывала, скача по полям от стада мертвых тварей? Что у меня вырастут крылья и я взлечу? Идиотка, как можно было не предположить, что я могу просто-напросто упасть и финита? И моя группа еще считает меня лидером. Может, они такие же дураки, как и я? “Так и есть”, - зашептал голосок и я едва не взвыла. Досада и раздражение ядом жгли горло и меня мелко затрясло. “Ты же не думаешь, что можешь их спасти?” - Да когда же ты заткнешься, - застонала я вслух, запрокинув голову и смотря на полную луну. Вот бы просто исчезнуть из этой реальности и очутиться там, среди звезд. Поплавать в Млечном пути, как я мечтала в детстве, вызывая приступы хохота у папы. Или побегать по песчаным полям Марса. Исследовать каждый уголок космоса, упасть в черную дыру, запетлять и потеряться в пространстве и времени. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Я так чертовски устала от сюра, в который превратилась моя жизнь. Я скучаю по нормальности. По пробежкам с Бинди ранним утром. По своей кофемашинке. По летучкам в Бюро, по расследованиям. Сколько же психов выжило и гуляет на свободе? Теперь - в тотальной и полной свободе без социума, полиции, законов? Я скучала по тем мелочам, которые воспринимала как должное в сытом прошлом. Горячая вода. Электричество. Теплое одеяло, любимая подушка и кровать. Навигация и интернет. Кино. Полный холодильник еды. Безопасность. Я бы все отдала, лишь бы повернуть время вспять и вновь прожить ту жизнь до конца света, со всеми ее взлетаем, падениями, разбитым сердцем, тревогами, переживаниями. Тоска по друзьям, работе, упущенному времени с семьей точила сердце и мне отчаянно хотелось рыдать, пока каждый осколок этой тоски не выйдет со слезами. Внезапно хрустнувшая ветка вырвала меня из вихря самобичевания и сожалений, и я в ужасе наставила пистолет на ряд деревьев слева от себя. Очередной заварушки я сегодня не выдрежу, сердце отчаянно било чечетку, и в момент, когда я уже готова была выпустить обойму в куст, до меня донесся знакомый голос. - Джина, это я! - воскликнул мой брат, из-за дерева показалась сначала его лохматая голова, а затем сам Эйдан с поднятыми руками. - Еб твою мать, - я подавилась воздухом, смотря в сияющие озорством синие глаза и борясь с желанием порвать его на британский флаг. - Эйдан! Какого хрена ты тут делаешь? Эйдан выдал свою самую очаровательную улыбку и пусть моя ярость уменьшилась на пару градусов, пальцы все еще горели от желания удавить его, даже несмотря на милые ямочками на щеках. Я дрогнула - сорванец знал, как вить из меня веревки. Пара улыбок, объятие и общее тепло, волнами расходящиеся от мальчишки - и я успокаиваюсь. С детства срабатывало. - Да прогуляться решил, а тут ты бродишь, как призрак. И выглядишь, как призрак, - Эйд сгреб меня в медвежьи объятия, сжав до хруста костей. Я выдохнула ему в плечо, крепко обнимая в ответ и поражаясь, когда он успел так вымахать? - Ты сбежал, сволочь, - констатировала я, оглядывая лес за его спиной. Из кустов больше никто не вывалился. - Ты совсем отбитый. Чем ты думал? Ты же знаешь, что ходить по одиночке нельзя, дурья твоя башка! Я вновь начала раздражаться, все же стукнув брата по лбу костяшками пальцев. Эйдан поморщился, но в его глазах было такое облегчение, что я сжалилась и выдавила из себя улыбку. С самоволками брата мы пытались бороться всей группой, но если этот упрямец что-то решил, переубедить его не сможет никто, даже Летиция. - Они хотели уходить, - по-детски обиженно засопел Эйдан, забирая мой рюкзак и бегло осматривая меня на наличие повреждений. Заметив забинтованную ногу, он нахмурился. - Это еще что? Ты ранена? Что произошло? - Эйд, я приказала Джиму увести группу, - строго сказала я, игнорируя его вопросы. - Мы это уже обсуждали. Если есть опасность для жизни - группа уходит. Протокол… - Безопасности, знаю, - фыркнул брат, отходя на шаг и кидая на меня хмурые взгляды. - И я считаю его дерьмовым. Я должен был тебя бросить? А если бы ты покалечилась и не смогла сама дойти? Или погибла? - Но я живая и почти целая. Немного больше веры в свою старую сестру, малыш, - я попыталась разрядить обстановку и усмирить его пыл, но Эйдан завелся, на лице отпечатались решимость и злость. Блядь, как же тяжело общаться с подростками. - Ты ранена, - мальчишка поджал губы, синие глаза метали молнии. - Мне все равно на приказы, Джин, я не собирался оставлять тебя одну в лесу. Ты бы меня не оставила. Я хотела возразить, но замолчала, чувствуя как в груди разливается тепло. Когда мой маленький брат, прячущийся в моих объятиях от монстров под кроватью, успел превратиться в молодого мужчину? Нежность захлестнула каждую клетку моего тела, и я мягко улыбнулась, протягивая Эйдану руку, которую тот мгновенно схватил. - Ладно, Эйд. Не хочу спорить, я слишком устала для этого. Идем обратно, окей? Помоги-ка мне. Эйдан молча кивнул, надел мой рюкзак удобнее, подхватил под талию и мы направились в сторону лагеря. По дороге он рассказывал, как испугался, увидев вернувшихся без меня Джима и Эстер, которые тут же начали эвакуировать всех, и что среди группы началась паника, но Фил сумел быстро ее подавить, и что мама с Летти едва с ума не сошли, когда Джим поведал о моем плане увести ходячих. Он со смехом говорил, как мама с абсолютно каменным лицом сообщила, что с места не сдвинется, пока я не вернусь, и пристрелит любого, кто решит силой увести ее оттуда. Фил выставил патрули, отправил разведчиков прочесывать лес в поисках меня или в случае возвращения ходячих, но проходило слишком много времени, взрослые ругались все громче, крича, что нужно уходить, и Эйдан решил под шумок слинять, стащив у Джима дробовик. Представляю, каких пиздюлей он получит, когда мы вернемся. Я хотела злиться, но не могла - мне действительно повезло выжить и вернуться к семье. Целеустремленность и огромное сердце брата одновременно радовали и пугали. Мальчишка слишком своенравный, в команде работает из рук вон плохо, субординации никакой, живет своими установками. “Ты бесишься, потому что он похож на тебя”, - услужливо подсказал мне внутренний голос, и я усмехнулась. В его годы я тоже отличалась безрассудством, но академия ФБР быстро вправила мне мозги. В этом новом мире страх за брата расцвел ярче - беззаконие и нестабильность будущего представляли собой мрачную перспективу для шестнадцатилетнего гиперактивного пацана, чьему упрямству мог позавидовать осел. Я скосила глаза на брата - Эйдан шел вперед уверенно, тащил меня так, словно я ничего не весила и я вдруг поняла, как он вырос. Мне придется считаться с этим и самой направить его активность в нужное русло. Пора выпускать львенка на охоту. -Эй, малыш, - сказала я, останавливаясь и удерживая его за руку. Эйдан вопросительно посмотрел на меня. - Тебе плохо? - обеспокоенно спросил он. - Нет-нет, все нормально, - успокоила я, затем глубоко вздохнула, готовясь к речи. Боже, я превращаюсь в свою мать. - Эйд, то, что ты ушел один, не предупредив никого, без подкрепления, без связи и без плана - это верх безответственности. Эйдан нахмурился, сложил руки на груди, исподлобья глядя на меня. Он уже открыл рот, чтобы возразить, но я предупреждающе взмахнула рукой. - Только не перебивай, - предупредила я. - Ты считаешь, что поступаешь по-взрослому. Захотелось доказать, что ты не ребенок и сможешь сделать все сам - отправиться в разведку, найти меня, спасти если потребуется. Я склонила голову набок, прямо смотря на распаляющегося брата - ноздри расширены, дыхание участилось, поза закрытая и напряженная. Он готов взорваться, и я пытаюсь контролировать тон, чтобы не стать катализатором его срыва. - Адреналин, приключения, способ утереть всем нос. Я понимаю это, Эйдан. В твоем возрасте я горела так же - мне всего было мало, было тесно в нашем провинциальном городке, я изнывала от скуки и мечтала о приключениях. Вы с Летти были маленькими, и не помните все мои выкрутасы. Например, сколько раз я оказывалась в полиции. Воспоминания кольнули приятной ностальгией, и я хитро прищурила глаза, наблюдая за скользнувшим на лице брата удивлением. - Я не ищу приключений, - упрямо буркнул Эйдан, но я цыкнула на него, заставив замолчать. - Заливай другим, малыш, я знаю тебя как облупленного. Ты не слушаешь никого, ты вспыльчивый, сначала делаешь, потом думаешь. Если думаешь вообще. - Ты засыпаешь меня комплиментами, перестань, я краснею, - монотонно и недовольно проворчал Эйдан, переступая с ноги на ногу. - Решила меня отчитать? Я же тебя нашел! Нет спасибо сказать, так ты… - Эйдан! - угрожающе перебила я, и брат замолчал. Он лучше других знал, что не стоит меня доводить. - На мне лежит ответственность за жизни наших людей, и в первую очередь твою и Летиции. И я прекрасно понимаю, что несмотря на все мои речи ты не станешь делать меньше глупостей, только усовершенствуешь способы обходить приказы. Поэтому, отныне ты, наравне со мной и остальными, участвуешь в вылазках. Я не смогла сдержать хитрую улыбку, увидев его просиявшее лицо. Эйдан тут же подскочил ко мне, но я выставила руки вперед. - Стоп, - Эйд замер, но все так же воодушевленно скалился. - Это означает, что ты выполняешь все, абсолютно все мои указания, это понятно? - Да, - закивал он, чуть ли не пританцовывая. - Я понял, понял! - Ты делаешь все, что я скажу, не отходишь от меня ни на шаг. Никаких самоволок, обходных путей или самодурства. При первом же нарушении правил твоя привилегия заканчивается и никаких вылазок тебе не светит. Вздумаешь после нарушения учудить что-нибудь - посажу на цепь. Я не шучу, и ты это знаешь. Все понятно? - Да, - серьезно ответил Эйдан. - Я не подведу тебя. Обещаю. Я внимательно посмотрела на брата - собрался, расправил плечи, будто всем видом давал понять, что и правда не подведет. - Хорошо, малыш. Проебешься - это будет на твоей совести. Раз считаешь себя взрослым - то и ответственность на тебе как на взрослом. По рукам? - я протянула ладонь и Эйдан с энтузиазмом пожал ее, затем притянул меня к себе и крепко обнял. Я пискнула от стрельнувшей в потревоженной ноге боли. - По рукам, Джин, - согласился он. - Обещаю, что не проебусь. А теперь идем, я хочу есть. Да и ты паршиво выглядишь. - Ты бы поработал над своими навыками общения с девушками, Эйд. А то красивых глаз надолго не хватит, - пробурчала я, шутливо ткнув брата в бок. Эйдан лукаво ухмыльнулся, тряхнув кудрями. -Сейчас, знаешь ли, дефицит парней, Джинни. А ты посмотри на меня, ну кто устоит - самодовольно заявил он. -Если я закачу глаза еще сильнее, то увижу свой мозг, - фыркнула я. - Давай, тащи меня вперед, дефицит. *** Ответственность. Слово, которое в последнее время вызывало у меня приступ тошноты, заставляя постоянно держать лицо, задвигать личное на второй план, потому что на первом была моя семья. Моя группа. Те, кто доверились моим решениям. И эта ответственность ощущалась как небосвод на плечах Атланта, материализуясь в людях, которые смотрели на меня в тоскливом ожидании, и я чувствовала себя так, словно сдаю самый сложный экзамен в жизни. Любой неверный ответ приведет к провалу, цена которому человеческая жизнь. После того, как радость от моего возвращения стихла, мама сказала, что состояние папы не улучшилось, даже несмотря на добытые нами в Литонии лекарства и кислородные подушки. Ему нужен был полноценный уход и нормальная еда, тепло, которые я не могла ему обеспечить, и чувство вины накрыло меня лавиной. Все, что я делаю - бесполезно, талдычил внутренний голос, доводя меня до истерики. Еще и несколько детей снова слегли с температурой к ужасу их родителей. Разведка, как и предполагалось, вернулась ни с чем, никакой безопасной зоны в Атланте не было, и мы оказались в полной жопе. Все это понимали и общий градус напряжения в лагере повышался - чиркни спичкой и все взлетит на воздух. Я стояла, привалившись к дереву и докуривала последнюю сигарету, которой поделился Филип, прячась от яркого света за солнечными очками. Брайан сидел рядом с Джимом на краю стоянки, оба понурые и потрепанные. Скула Брайана алела свежим порезом, он без остановки дергал ногой и барабанил пальцами по колену. Его отряд попал в передрягу в Атланте и им едва удалось выбраться, а зная его - он сейчас терзался виной так же, как я. Остальные ребята из отряда - Майкл Смит и Клинт Хоторн, такие же потрепанные, как Брайан, разгружали скудные припасы, которые им удалось добыть в Атланте. Эстер отсыпалась в своей палатке - Летти сказала, что когда она и Джим вернулись обратно, ее накрыл нервный срыв и маме пришлось влить в нее все оставшиеся успокоительные. Сама Летиция занимала детей учебой, постоянно отвлекаясь и оборачиваясь то на меня, то на хмурого Эйдана, которому досталось от мамы и Джима по первое число. Брат ушел к своей палатке и не разговаривал ни с кем, остервенело затачивая ножи, со злостью швыряя их в рядом стоящую коробку. “Думаю, тебе пора сложить полномочия”, - вспыхнуло в голове и я нервно затеребила кончики волос. Они отрасли ниже лопаток и я серьезно подумывала прямо сейчас схватить ножницы и обкорнать их до ушей, даже несмотря на то, что папа расстроится. Он обожал мои длинные волосы и говорил, что они похожи на крылья его любимых воронов - иссиня-черные, блестящие, сокрушаясь при этом своим невзрачным, по его мнению, светлым волосам. Не знаю, зачем я их отращивала - может, как дань любви к отцу? “Если он выживет, конечно”, - подсказал Голос, и я искренне пожалела, что не могу сломать этой эфемерной твари челюсть. Голос лишь рассмеялся, скрипуче, как когтями по стеклу, заставляя поморщиться и задергать волосы еще сильнее. “Как же ты меня достал”, - злобно прошипела я про себя, передергивая плечами. “Милая, я - это ты. Все претензии адресуй себе, - просипел Голос, эхом ударяя по барабанным перепонкам. - Ты же знаешь, что ничего не можешь. Слышишь?” Из лазарета донесся кашель папы. Я сняла очки, до боли стискивая переносицу. Головная боль расползалась от шеи к правому глазу, гулко пульсируя, давя на череп и волнами уходил в желудок. “Твоя вина”, - рявкнул Голос напоследок и замолчал, но эти два слова крутились на репите. Снова и снова и снова, в такт каждой пульсации. - Я схожу с ума, - в который раз прошептала я, нацепив очки на нос и постукивая по рации на поясе. У нас не было медикаментов, крыши над головой, еды и надежды. А когда у людей пропадает надежда, всякая борьба обречена заранее. Краем глаза я увидела Фила, выходящего из леса с охапкой сухих веток. Почему я никогда раньше не замечала, насколько изможденно он выглядит? Осунувшееся лицо, впалые щеки, заросшие седой щетиной, покрасневшие голубые глаза - уставшие, безжизненные под густыми нависшими бровями. Он казался совсем стариком, да и время в дороге словно высосало из него жизнь - Фил сильно похудел, одежда болталась на нем мешком. Он был ниже меня на полголовы, но сейчас казался совсем крошечным и хрупким. Я оттолкнулась от дерева и направилась в его сторону. - Привет, Джо, - Фил тускло улыбнулся, сбрасывая ветки на землю. - Пришла в себя? - Пришла, - заверила я, хоть это и была ложь. - Фил, нам нужно кое-что обсудить. Через минут десять собери остальных здесь, хорошо? Фил нахмурился, сложив руки на груди, но молча кивнул. Я поблагодарила его и захромала к лазарету. Мой желудок совершил кульбит, когда я отвела полог палатки. Дыхание папы было учащенным, с хрипами, он беспокойно спал, но по словам Эйдана жар слегка отступил. Только выглядел мой папа настолько серым и замученным, что мне хотелось выть. Как же неебически тяжело видеть всегда энергичного и улыбчивого отца настолько беззащитным и больным. - Что случилось с ногой? - спросила мама бесцветным голосом, не отрывая взгляд от его бледного лица. Она стояла, прислонившись к походному столу, жесткая и холодная, как статуя. Волосы собраны в короткий пучок под затылком, открывая ее профиль - напряженная челюсть, остро прорезавшиеся высокие скулы и поджатые губы. Я сглотнула, шагнув к столу и выгружая из рюкзака, который Эйдан принес сюда ранее, все добытые у Филипа лекарства. Мама повернулась на звук и вопросительно вскинула бровь. - Откуда это вообще? Джим же притащил твой рюкзак. Ну, после того как ты решила себя угробить, помнишь? Я возвела глаза к матерчатому потолку, моля духи предков о терпении. Или о молнии, которая убьет меня на месте. “Молния даже предпочтительнее”, - хмыкнул голос в голове и я тут же согласилась. - Ногу подвернула, - спокойно ответила я, стараясь не плеваться ядом. - Рюкзак мне одолжили. И помню я то, что спасла наши шкуры. Еще пассивно-агрессивные вопросы будут или мы поговорим нормально? Мама фыркнула и отвернулась, ее грудь часто вздымалась и я поняла, что она взбешена. Когда последний блистер антибиотиков оказался на столе, мама резко вскинулась, направившись к выходу из палатки. Она прошла мимо меня и будь полог палатки дверью, мама снесла бы ее с петель. Я поморщилась от вспыхнувшей новыми красками головной боли. Закинув в рот сразу две таблетки Тайленола, я пошаркала следом, искренне жалея, что нигде не нашла Викодин. Иногда мне казалось, переживать разговоры с ней спокойно можно было только под кайфом. - Объясни мне, Джорджина, о чем ты думала? - разъяренно воскликнула мама, когда я наконец догнала ее у дальнего края лагеря, тут же привлекая внимание слоняющихся рядом Эммета и Линды. Те смутились и быстро ретировались, не желая попасть под горячую руку. - Или нет, не так. Думала ли ты вообще, когда решила поиграть в геройство, а? - О, мама, больше драмы, - зарычала я, стараясь не срываться на крик. Виски дробило болью, будто в череп вколачивали гвозди. Эта женщина добьет меня раньше любого дохлого или живого ублюдка. - Я сделала то, что должна была! Или надо было позволить огромному стаду дохляков сожрать вас всех на ланч? Мама возмущенно всплеснула руками, с силой опустив их на бока. - Ты могла погибнуть, дурья твоя башка! Ты это понимаешь? Тебя не было больше суток! Ты хоть представляешь, как напугала меня? Эйдана и Летицию? - она распалялась все больше, начав ходить из стороны в сторону, как дикое животное в клетке. Я подавила внезапный детский порыв втянуть голову в плечи, напоминая себе, что мне уже за тридцать и я взрослая женщина. - Ма, оглянись вокруг, - я раскинула руки, словно пыталась обнять весь пиздец, в котором мы существовали. - Ты не понимаешь, что происходит? Это ебаный апокалипсис! Даже сидя в этом чертовом лесу мы все можем скопытиться от банального гриппа. Мы теперь всегда в опасности и тебе придется смириться с тем, что ты не можешь меня защитить! Мама дернулась так, словно я наотмашь ударила ее по лицу. В синеве глаз блеснули слезы, и я мгновенно пожалела о своих словах. - Блядь, - прошипела я, сжимая переносицу. - Прости. Я не хотела. Она подошла вплотную ко мне, смотря снизу вверх и я неуютно поежилась. Ее ярость сменилось тем, что преследовало меня саму и всех вокруг - отчаянием. - Ты что, думаешь я потеряла остатки разума? Я каждые пять минут проверяю, дышит ли твой отец. Все время с того злополучного шоссе, меня разрывает от ужаса за тебя. Ты думаешь, я не видела, что ты сделала? Не помню этого? Я застыла, сердце пропустило удар. Я ни разу об этом не говорила с семьей, потому что не могла. Не могла даже с собой это обсудить, закопав воспоминания настолько глубоко, насколько могла, пытаясь стереть их из памяти, забыть, выкорчевать из подкорки, не желая возвращаться в тот миг, когда мой палец нажал на курок и трава окрасилась алым. -Я каждый миг каждого дня провожу с осознанием того, что ты убила человека, - дрогнувшим голосом прошептала мама, удерживая меня за руки, не давая отшатнуться. - И что я не могу забрать твою боль, потому что я знаю, что тебе больно, Джина. Ты защищала своего брата и тебе пришлось принести огромную жертву, и меня убивает страх, понимаешь? За тебя. За то, что я сейчас вижу в тебе. - И что ты видишь? - прошипела я, не отрывая взгляда от ее лица, неожиданно беспомощного, интимно откровенного. Она никогда не была настолько хрупкой, как сейчас, и я боялась даже тронуть ее, лишь бы не сломать, но меня захлестнула жгучая, темная ярость. Я ожидала удара, осуждения и больше всего боялась увидеть в ее лице страх. Неужели моя мать меня боится? - Я вижу страдания своего ребенка, ожесточившегося и взавлившего на себя непосильную ношу. И я живу с тем, что не могу снять ее с твоих плеч, - сказала мама и мой желудок скрутило. - Каждая твоя вылазка для меня - это ночной кошмар, ставший явью. Когда я смотрю, как ты уходишь, мое сердце готово разорваться. В голове крутятся мысли: а что, если ты не вернешься? Что, если ты умерла и я никогда больше не увижу своего ребенка? Что я буду делать тогда? Когда Джим и Эстер прибежали с твоим рюкзаком, я думала, ты погибла. Это была первая мысль. Теперь это всегда моя первая мысль, когда кто-то ко мне подходит - что-то ужасное случилось с моими детьми. Она глубоко вдохнула, кусая щеку изнутри. Я не думала об этом с ее точки зрения, погруженная исключительно в собственные страхи и заботы, и всколыхнувшаяся вина выбила почву из-под ног. - Я просто постоянно боюсь, - добавила мама и притянула меня к себе, крепко обнимая, словно пыталась впитать меня в свое тело. Мне стало трудно дышать, горло сдавил спазм. - Я тоже, мам, - шепнула я ей в макушку, поражаясь тому, насколько она хрупкая и крошечная. Сожми я ее сильнее - и она треснет, как фарфоровая статуэтка. - Я тоже постоянно боюсь. Но ты должна мне доверять, хорошо? Ты не можешь забрать мою ответственность себе, потому что я выбрала это. - Ой ли? - хмыкнула мама куда-то мне в плечо, и я неуютно поежилась. - Хорошо, ответственность выбрала меня, а я приняла этот выбор, - перефразировала я. - Но это мой выбор. И мне нести за него ответственность. Я не ребенок и мне отчаянно нужна твоя поддержка, понимаешь? Мама отстранилась, с силой утирая слезы и вновь заходила взад-вперед. Я заметила Фила, который стоял поодаль и вопросительно хмурился. Черт, я же просила его собрать всех. Пора доставать карты из рукава. Я поймала маму за руку и заставила ее остановиться. - Мне нужно кое-что сообщить группе, но я хочу, чтобы ты первая это услышала, - тихо сказала я, вставая спиной к Филу и закрывая маму собой. Она вскинула бровь, сложив руки на груди и кивнула на мою ногу. - Про это? - Про это, - кивнула я и вкратце рассказала про Филипа. С каждым словом мама все больше хмурилась, пока ее брови окончательно не сошлись на переносице и она напомнила мне хищную, опасную птицу. - Черт возьми, Джорджина, вот это ночка у тебя выдалась, - вздохнула она, качая головой. Затем бросила взгляд на палатку отца и в глазах сверкнула решимость. - Если они могут помочь, то я согласна. Нам надо присоединиться к ним. У нас нет выбора, и я сделаю все, чтобы спасти твоего отца. - Я тоже, мам, но…, - я запнулась, не понимая, как описать все, что чувствовала по отношению к Филипу. Мама замерла, вскинув бровь и я раздраженно пнула землю, поворачиваясь к Филу. - Я не доверяю Филипу. Мама сжала мое плечо и развернула меня к себе. - Было бы глупо с твоей стороны доверять незнакомцу, детка. Но ты сама должна понимать, что почти все в группе захотят присоединиться к нему, - жестко сказала она. - К тому же, что с нас можно взять сейчас? Ни припасов, ни оружия. Но у нас в группе есть кое-что ценное. Люди с опытом. Врач, агент ФБР, полицейский, морпехи. Если этот Филип считает, что люди - ресурс, то здесь для него кладезь. Иногда моя мать поражает до глубины души. Эмоции отключила, включила холодный разум и разложила все по полочкам сразу, как получила информацию. “Я же говорю - ты бесполезна”, - пропел Голос в голове, и я непроизвольно поморщилась, на что мама тут же отреагировала, коршуном следя за каждым моим движением. - Ты расскажешь, что с тобой происходит? - серьезно спросила она, пытаясь поймать мой взгляд, который я упорно прятала. - Ты будто отключаешься иногда, взгляд улетает куда-то. Пожалуйста, детка, не отталкивай меня. - Все хорошо, мам, - в сотый раз заверила я, затем махнула рукой и кивнула в сторону Фила, морально готовя себя к реакции людей на мой рассказ. Меня мутило и я отчаянно хотела спать, но времени на отдых не было. Я дотронулась до рации, перебирая в голове все, что случилось в последние два дня, затем расправила плечи, натягивая на лицо маску уверенности и бросила маме короткое “идем”. *** - Зачем мы вообще это обсуждаем? Это опасно, - воскликнула Лея Хоторн, прижимаясь к Клинту, который тяжело дышал и смотрел на всех исподлобья. Он уже успел привести десяток аргументов, почему довериться вооруженным незнакомцам плохая идея, и я была искренне с ним согласна, как и с Филом, который скрепя сердце признал, что ситуация нам выбирать не позволяет. Мнения разделились и этого я боялась больше всего. Когда воздух зазвенел от споров на повышенных тонах, я попросила притихшую Летицию увести детей подальше. Уговаривать ее дважды не пришлось и теперь мы переговаривались взглядами из разных концов лагеря. Выгнутая бровь - “все хорошо?”. Легкий прищур - “Убей меня, пожалуйста”. Улыбка в шоколадных глазах - “Ты справишься, Джо”. - Это может быть нашим единственным шансом! - басом аргументировал Брайан, злясь на молчаливо осуждающего Джима. Его брат был согласен с Клинтом. - Мы не знаем этих, людей, - встряла Линда, неуютно ежась от взглядов группы, - а что, если это ловушка? Майкл фыркнул, нарезая уже пятый круг вокруг нас, выстроившихся вокруг костра. - Ты бредишь, Линда, - рыкнул он, на что Эммет тут же вскинулся, прикрывая жену собой. - Следи за языком, - угрожающе сказал он, - Линда права. Это может быть ловушка, нельзя исключать этот вариант. - Тогда какого рожна им вообще было помогать Джо? - гнул свое Майкл, заходя на новый круг, доводя меня своим мельтешением до бешенства. - Твою мать, Смит, хватит куралесить, меня укачало, - рявкнула я, не сдерживаясь. Майкл всплеснул руками и остановился рядом с Карлой. Я глубоко вздохнула, с нажимом потирая лоб. - Слушайте, мы можем спорить до хрипоты. Можем хоть голосование провести, но если вы не заметили, мы все в полной жопе. Я хмуро оглядела группу, остановившись взглядом на маме. Та подбадривающе улыбнулась и кивнула. - Клинт, твоя дочка слегла с температурой. При всех талантах моей матери, без должного ухода она не поправится быстро. У нас минимум лекарств, еды практически нет и мы находимся на открытой местности. Кто-нибудь рискнет обосноваться в Атланте без оружия? Я повернулась к Брайану. - Ты сам говорил, что половина Атланты в руинах после бомбежки, а остальная половина кишит ходячими. - Ходячими? - переспросила Линда и я раздраженно махнула рукой. - Новый термин. Неважно. Важно то, что мы в уязвимом положении. У нас нет оружия, нет припасов, мы истощены и выдохлись. У нас в группе полно детей и, если вдруг кто забыл, мой отец и Роза сейчас лежат и загибаются от пневмонии. Кто-то хочет быть ответственным за их смерти? - ледяным тоном спросила я, обводя притихшую группу тяжелым взглядом. Сердце колотилось от злости на всех и себя в первую очередь. - Я понимаю, что рисков много, но давайте все же мыслить трезво. У нас нечего забирать и мы для Филипа, по сути, лишние рты. Но этот человек может нам помочь и дать шанс. А это в наше время практически чудо. Молчание. О, отлично, сейчас они все заткнулась. - У нас нет выбора, - сказал Брайан, не глядя на брата. - Что бы кто ни говорил, но его действительно нет. Даже если мы переловим всю дичь в округе, до нас когда-нибудь доберутся мертвецы или, что еще хуже, живые. И я сомневаюсь, что они будут так же дружелюбны, как этот Филип Блейк. - Блядь, - зло выругался Майкл сплевывая на землю. - Я не собираюсь рисковать своими детьми в этом сраном лесу. Делайте что хотите, но если вы решите остаться тут, мы сами пойдем в Атланту. Карла, собери Мелиссу и Стива, мы уходим. Взрыв новых споров довел мою больную голову до крайней точки кипения. Мама тут же оказалась рядом, когда меня качнуло в сторону, и обеспокоенно завозилась рядом, сунув мне бутылку воды. - Джинни? - ее голос донесся словно сквозь толщу воды, но я замотала головой, отстраняясь. - Детка, тебе нужно отдохнуть. - Не самое удачное время для этого, - отмахнулась я, - они сейчас сожрут друг друга. - Тогда возьми себя в руки и сделай так, чтобы этого не произошло, - жестко сказала она и отошла к притихшему Эйдану. Есть, мэм, невесело подумала я и два раза громко свистнула, заставив всех удивленно замолчать. Джим усмехнулся в усы и я впервые за все время увидела на его лице что-то, отдаленно напоминающее веселье. - Мне надоело разводить демократию, - спокойно сказала я, посмотрев на своих людей. - Если кто-то хочет валить - дверей нет, можете идти. Моя семья и я идем в Атланту. Нам дали шанс и будь я проклята, если им не воспользуюсь. Хотите рисковать собой или своей семьей - это ваше дело, я не могу посадить вас на цепь и тащить с собой. Это была бессовестная манипуляция, но по-другому достучаться до взвинченных и напуганных людей не получится. На уговоры времени нет - каждая минута споров отнимает жизнь моего отца. Я затолкала все сомнения подальше и вытянула рацию. - Ну? - я вопросительно вскинула бровь. - Кого провожать и желать всего наилучшего на дорожку? - Это нечестно, Джо, - глухо сказал Джим, но я лишь фыркнула. - Как по мне, все честно. Я выслушала вас и принимаю решение. Вы назначили меня лидером, значит последнее слово за мной, Джим, - ответила я, смотря Новаку прямо в глаза. - И я решаю, что делать дальше. Это наша возможность выжить, я не дам вам ее просрать. Не нравится - не держу. Я приглашающа махнула рукой в сторону леса, выжидательно наблюдая за мужчиной, но тот лишь разочарованно покачал головой. “Похуй, - рявкнул Голос, вплетаясь в мои мысли. - На всех похуй, Джин. Пусть валят. Нам нужно попасть в Атланту, с ними или без них”. Я подавила мелькнувшее чувство вины за жесткость и свое поведение, но тут же осадила себя. Сюсюкаться я больше не собираюсь и не хочу, черт возьми. Когда я поняла, что желающих уйти или спорить со мной не было, я нажала на включатель. В динамике послышалась статика. - Филип? - позвала я, отвернувшись от остальных. - Это Джорджина. Ты слышишь? Мгновение тишины показалось вечностью. Что, если он передумал помогать? Или я случайно сбила канал? Или, что еще хуже, что все это было какой-то злой шуткой? В тот момент, когда водоворот сомнений и страхов едва не скрутил мои внутренности в морской узел, рация щелкнула и ожила. - Привет, Джорджина, - раздался мужской голос с помехами и я вздохнула с облегчением. - Ты все же решилась. Решилась. И надеюсь, не пожалею о своем выборе. *** Филип встретил нас на въезде в Атланту, и когда я увидела пикапы и его, сердце забилось быстрее. Его люди тут же кинулись к моему отцу на носилках, таща за собой кислородный баллон, и мама наконец сломалась - она заплакала и крепко обняла меня, Летицию и Эйдана. Нас даже не попросили сдать оружие, лишь рассадили по машинам и повезли к месту, где расположилась группа Филипа - зданию бывшего музея, район вокруг которого расчистили и заставили противотанковыми ежами с пиками. Сам музей фортифицировали - окна первых этажей закрыты решетками и листами железа, на балконах и крыше - патрульные. После месяцев скитаний по лесам все казалось настолько преувеличенным, что я никак не могла поверить в то, что вижу. Сколько же у него людей? Каждый патрульный ходил наперевес с винтовкой и я заметила, как Брайан и Джим с жадностью пожирают оружие глазами. Филип заверил, что мы в безопасности, особенно тепло улыбался детям и по прибытию познакомил со своей маленькой дочерью - Пенни, тихой и улыбчивой девочкой. Ллойд ни на секунду не отходил от Филипа и за все время, пока наши группы знакомились, не проронил ни слова. Меня до мурашек пугал его хирургический взгляд - он будто смотрел на всех как на кусок мяса. Или добычу. Филип особенно обрадовался, узнав что мама - доктор. Он тут же устроил ее в лазарет, которым руководила медсестра, Эйлин Брок, и мама тут же включилась в дело, устраивая там папу и больных детей. Она словно преобразилась - лицо просияло, она снова занималась своим делом, раздавая списки необходимых лекарств и медицинских принадлежностей Эйлин и еще паре человек, которых ей выделил Филип. - Не могу поверить, что мы в безопасности, - шепнула Летиция, которая ни на секунду не отходила от меня и подозрительно оглядывалась. Эйдан шел сзади, крутя головой во все стороны, с нескрываемым энтузиазмом знакомился с новыми людьми и кажется мгновенно завоевал практически всех. Я же шла за Филипом, совершенно разбитая и уставшая, и едва могла говорить. Как только мы ступили в музей, мое тело сдалось и я едва могла дышать от усталости. Я молча улыбнулась Летти, опираясь на нее сильнее, чем хотелось, и сестра нахмурилась. - Мистер Блейк? - обеспокоенно позвала она, когда я начала сползать на пол. Филип, рассказывающий про устройство лагеря и жилые комнаты, резко обернулся, и тут же подхватил меня на руки. - Ничего, ничего, - мягко сказал он Летиции и тут же подбежавшему Эйдану, - вашей сестре слегка досталось, ей просто нужно отдохнуть. Вам ничего больше не угрожает. Кику, отведи остальных в комнаты. Я попыталась что-то сказать, но мир мелькнул и погас прежде, чем я успела заверить брата с сестрой, что со мной все хорошо. Мне действительно нужно отдохнуть. Как же сильно я устала. Но теперь все хорошо. Все будет хорошо. Все должно быть хорошо. Ведь так?