***
Курт вернулся домой, дверь ему открыла Кэрол. Она обняла его и отчитала за то, что он не брал трубку целых 10 часов. Он долго извинялся, испытывая искреннюю вину за то, что из-за своих проблем он забыл о чужих. Он сказал, что ему просто было нужно время подумать. И всё. Уединенное место, где можно подумать. Втроем они сели ужинать. Финн оживленно рассказывал о том, что произошло в тот день на хоре. Это была очаровательная попытка отвлечь всех от очевидного отсутствия еще одного человека. Курт смеялся во всех нужных местах и даже добавлял комментарии. — Просто немного трудно петь с теми, кто совсем не попадает в ноты, — сказал Финн. Кэрол посмотрела на него с укоризной, но тот не заметил. — Когда ты планируешь вернуться? — Можешь не спешить, милый, — подбадривающе сказала Кэрол. — На самом деле я собирался вернуться завтра, — ответил Курт, удивляя обоих. — Не хочу пропускать слишком много. — Ты уверен? — спросила Кэрол. — На все сто, — ответил Курт и улыбнулся.***
Оказалось, что возвращение к привычной рутине в этом богом забытом здании хорошо сказалось на состоянии Курта. Всё лучше, чем сидеть в четырех стенах. Никто из футболистов и хоккеистов не нарушал его покой. Финн, Пак и Карофски делали всё, чтобы держать людей подальше. Урок химии, как и ожидалось, был настоящей пыткой. Ему всё еще было немного неловко из-за своего срыва (совсем не послеродового, поскольку он не мог забеременеть), но тяжелая работа заняла все мысли. Мерседес сказала, что весь её приход молился за то, чтобы у него всё наладилось. Даже если он в это не верил, он всё же не смог сдержать порыв благодарности, которая была настолько велика, что он не мог произнести ни слова. Мерседес верила, и это было самое главное. Рейчел и её родители приготовили для него подарочную корзину с разной выпечкой, фруктами и, как ни странно, блендером. — Это от меня, — объяснила Тина, — взамен того, что я сломала в прошлый раз. Корзина была немаленькая, но Финн наверняка поможет ему с ней. Каждый из хорового кружка выразил свое сожаление, включая Пака, который ограничился простым «сожалею о твоем отце, чувак», но даже это значило довольно много. Они отрепетировали всю программу от начала до конца, Куинн рассказала ему обо всех изменениях, которые они сделали в его отсутствие, в том числе о нескольких выброшенных тактах и об одном новом повороте. И где-то между песней «A Little Respect» и третьим соло Рейчел он осознал, каким глупым и иррациональным был страх, что все его бросят. Столько людей беспокоились, искренне беспокоились о нем. Как и говорила Куинн, иногда он слишком застревал в своей слезливой истории, чтобы заметить, сколько хороших вещей было в его жизни. Именно эта мысль будет помогать, вести в темные времена. Оглядываясь назад, Курт будет рад, что понял это еще в юности.***
Из-за предстоящих экзаменов впервые за долгое время на репетиторстве они с Блейном по-настоящему занимались. Чтобы вытянуть на четверку с минусом, Курту нужно было получить за этот тест «пять». В одну из таких сред Блейну позвонили, и он ответил, даже не посмотрев на экран. — Алло? — Это ты приезжал в коттедж? — раздался голос Себастиана. Сердце Блейна пропустило удар. Он надеялся, что не оставил ничего компрометирующего. — Э-э, да… Я хотел забрать свои вещи. Надо было тебя предупредить. Курт раскрыл глаза, когда понял, о чем говорил Блейн. Тот приложил палец к его губам, чтобы остановить неминуемую тираду. — Что ж, в таком случае ты кое-что забыл. Штаны, — спокойно произнес Себастиан. — Ох. Надо будет за ними заехать. Курт шутливо укусил Блейна за палец. заставляя того бросить на него укоризненный взгляд. — Меня смущает только один момент, — легко продолжил Себастиан. — Мне кажется, для тебя они немного узковаты. — Сели, наверное, во время стирки. — Наверное, — повторил Себастиан. Он выдержал паузу. — Ладно, не буду тебя отвлекать. У тебя же обычно по средам репетиторство. — Пока, Себастиан. — Если вдруг захочешь заехать за ними, они будут у меня, — добавил Себастиан. Блейн положил трубку, сердце вырывалось из груди. — Ты оставил свои штаны? — Но это ведь ты уносил мои вещи в машину, — отметил Курт. — Начинаешь забываться, старикашка? Блейн фыркнул. — Поаккуратнее с выражениями. — Ладно, все равно ты забудешь и об этом разговоре. Блейн сбросил ноги Курта, которые он положил на стол, пытаясь не улыбнуться, когда ученик засмеялся.***
После школы Блейн подъехал к дому Себастиана и позвонил в дверь, пытаясь сделать как можно более непринужденный вид. Мысленно он разыграл несколько возможных сценариев. В одном из них Себастиан уже обо всем догадался и сообщил о Блейне в полицию. В этом случае он будет отрицать, отрицать, отрицать. Но когда Себастиан открыл дверь, рядом с ним был совсем не полицейский, а мужчина с седеющими волосами и самыми аккуратными усами, что Блейн видел за долгие годы. — Ну чего стоишь в дверях. Заходи уже, нам надо о многом поговорить, — Себастиан уже звучал раздраженно. Блейн, уже подумывавший о том, чтобы сбежать в обратном направлении, вместо этого осторожно прошел внутрь и сел на диван в гостиной напротив Себастиана и незнакомца. — Чудила, это доктор Набоков. Доктор Набоков, это чудила, — представил их друг другу Себастиан с ужасно скучающим видом. Доктор пожал руку Блейна на удивление сильно для такого пожилого человека. — Рад знакомству, мой мальчик! Очень рад. У Блейна отвисла челюсть в тот момент, когда он понял, откуда знал этого человека. Это был сам доктор Набоков, человек, что выпускал научный журнал, за чтением которого Блейн провел добрую половину аспирантуры. — Что здесь происходит? — спросил Блейн, пока мужчина продолжал жать ему руку даже чересчур настойчиво. — Доктор Набоков собирает научно-исследовательскую группу, — объяснил Себастиан. — И как это связано со мной? Себастиан вздохнул. — Я откопал твои старые работы, получил несколько рекомендаций от твоих преподавателей, и вуаля. — Тем самым он хочет сказать, мистер Андерсон, что я буду счастлив пригласить вас поработать вместе со мной. Блейн заморгал. — Что? — Он предлагает тебе работу, — сказал Себастиан со своей фирменной ухмылкой. — Не благодари. Блейн понимал, что на подобное могли уйти месяцы, что Себастиан наверняка начал заниматься этим задолго до их расставания. Он испытывал вину за то, что флиртовал с учениками, в то время как Себастиан часами занимался для него этим. Пока Блейн был ему неверен, Себастиан пытался исправить свои ошибки. И вдруг Блейн осознал, кто же на самом деле был злодеем в этой истории.***
А дальше все пошло очень быстро. Они с доктором Набоковым обсудили, где будет проходить исследование — на базе Пенсильванского университета, — а также такие преимущества работы как зарплата (которая оказалась довольно впечатляющей, по сравнению с его доходом от преподавания), медицинские льготы и даже возможность проведения гостевых лекций в самых разных университетах. Короче говоря, он был бы дураком, если бы не принял предложение. — Спасибо, доктор. Правда. Но боюсь, я не смогу принять ваше предложение. Блейн мог поклясться, что усы доктора Набокова дернулись от невероятного презрения. — Прошу нас извинить, — очаровательно улыбнувшись, сказал Себастиан, прежде чем утащить Блейна на кухню. — Ты из ума выжил? — прошипел Себастиан. — Я ради этого задницу порвал. Ради тебя. Не будь идиотом. — Может быть, это не то, чего я хочу. Ты об этом подумал? — резко прошептал в ответ Блейн. Себастиан уставился на него, пытаясь зацепиться за что-то. Наконец он понял. — Дело в нем, так ведь? В том парне, с которым ты приезжал в коттедж? — Откуда ты- — Я же не кретин. Всё нормально. Ты живешь дальше, я понимаю. Но я не хочу, чтобы ты выбрасывал свою жизнь на помойку из-за какого-то парня. — Но ведь ради тебя я это сделал. Себастиан смягчился. — Знаю. Я знаю. Думаешь, это не убивает меня изнутри? Но я пытаюсь исправить это. Потому что я… я люблю тебя, идиот. И тот факт, что мы не вместе, не значит, что я вдруг перестал тебя любить. Понимаешь? — Себастиан… — мягко произнес Блейн и уже хотел взять его за руки, но его упрямый собеседник сделал шаг назад. Блейн знал, знал, почему Себастиан ненавидел быть уязвимым, эмоциональным и честным. — Просто подумай об этом, — сказал он, не встречаясь взглядом с Блейном и умоляя голосом не говорить того, что он еще имел возразить. Блейн промолчал. Поэтому следующие недели Блейн думал. Потому что этого хотел Себастиан. Как он мог сказать «нет»?***
— А теперь — крупным планом, — практически промурлыкал в камеру Мерседес Курт с боа из перьев на шее. Конечно же именно в этот момент из ниоткуда появился Пак, потянул за один конец и чуть не придушил его. — Чувак. Ты же сказал, что отвезешь меня до кафешки, — сказал Пак вместо объяснения. — Я ищу тебя уже 10 минут. — Курт сейчас немного занят, — вмешалась Мерседес. — Он помогает мне придумать наряды. Пак закатил глаза. — Я не надену боа из перьев. Это же как выйти из шкафа. — Никто тебя не заставляет ничего надевать, — огрызнулся Курт. — Жди на улице. Я буду через 5 минут. Когда Пак вышел из костюмерной, Курт набросал еще пару идей для цветовых решений. Если у Пака отобрали водительские права, это еще не значит, что теперь Курт обязан возить его повсюду. Он специально не торопился и не обращал внимания на звонящий телефон. 15 минут спустя он решил сжалиться над приятелем. — Ты просто невыносим, — сказал Курт и открыл машину, садясь на водительское место, пока Пак устраивался рядом. — Совсем нет. Просто голодный. Курт быстро выехал с парковки на дорогу. — Я очень надеюсь, что в этот раз ты взял с собой деньги, потому что как в прошлый раз не прокатит. — Всё в порядке, — самодовольно заверил его Пак. Курт был уверен, что причиной тому был тот факт, как невероятно процветал его бизнес с чисткой бассейнов. Несколько минут прошло в молчании, но, когда Курт потянулся, чтобы включить радио, Пак наконец заговорил. — Ты… ты как? Всё хорошо? Поначалу Курт не знал, что и ответить, особенно учитывая тот факт, кто задал вопрос. Обычно они с Паком только царапались и кусались, и очень редко пускались в сентиментальности. — Да. — Хорошо, — хрипло ответил Пак. — Потому что я знаю, как это тяжело. Потерять отца. — Я не потерял его, — Курт крепко сжал руль. Даже костяшки побелели. — Верно. Да. Ты же понял, о чем я. Я просто хотел сказать, что знаю, каково это жить без отца. Не важно, неделю или… Это тяжело. — Я надеюсь, ты сейчас не сравниваешь моего отца в коме с твоим папашей-бездельником, который тебя бросил, — съязвил Курт, не сдержавшись. Когда наступила полная тишина, он понял, что зашел слишком далеко. — Прости. Это было… Не надо было так говорить. Пак пожал плечами. — Я понимаю. Ты злишься. Такие как мы порят всякую чушь, когда злятся. — Такие как мы? — Нам обоим пришлось пережить кучу дерьма, чувак. Мы видим мир таким, какой он есть. Другие — они не поймут, — пробормотал Пак, свесив руку за окно. — Почему ты думаешь, что я понимаю? — Чувак, мы же вместе катались с горки. Мы теперь как братья по крови. Курт покосился на Пака и, только заметив его огромную ухмылку, понял, что тот шутит. Он фыркнул. — Ах, да. Теперь все ясно, — сказал он, заезжая на парковку кафе. — Давай побыстрее. Пак вышел из машины и закрыл дверь, но заглянул обратно через окно. — Тебе что-нибудь взять? Там… салат или еще чего-нибудь? Мне кажется, у них были салаты. — Фу. Нет. Обойдусь. — Как хочешь, принцесса. И пока он ждал возвращения Пака, он осознал, что бывший преступник был кем-то вроде одним из его лучших друзей.***
— Так когда вы едете в Вашингтон? — спросил Блейн. Курт лежал на диване, положив голову ему на колени, и они уже совсем не обращали внимания на «Гордость и Предубеждение», что шел по телевизору. Блейн гладил его волосы, зная, как это нравилось Курту, хоть он и был чересчур горделивым, чтобы признать это. — Через три дня. Я уже понемногу схожу с ума. Я даже чемодан собирать еще не начал. — Что ж, постарайся только не запихнуть в него весь шкаф, ладно? — Есть, сэр, — как обычно шутливо ответил Курт, даже не задумываясь, но ошарашенно вскрикнул, когда заметил, как покраснел Блейн. — Только не говори мне, что это какой-то фетиш? — Нет, я-, — запнулся Блейн. — Да ладно, — поддразнил Курт, улыбаясь. — Мерзость. — Ой, да отвали, как будто у тебя нет никаких фетишей. — Нет. Потому что у меня голова не забита аморальными актами. — Я сейчас серьезно не понимаю, ты шутишь или нет, — признался Блейн чуть погодя. — Ну ты же не настолько древний, — напомнил ему Курт. — Неужели ты забыл, каково это? Все эти эмоциональные качели, зуд и постоянная смесь голода и похоти? — Меня возбуждает, когда у тебя скачут гормоны, — пошутил Блейн, чуть потянув его за волосы, потому что однажды, когда они целовались, это понравилось Курту. Тот ударил его по губам. — Хватит надо мной издеваться. — Я совсем не издеваюсь… Ну так что, тебе когда-нибудь снились эротические сны с моим участием? — Блейн! — воскликнул Курт и тут же закрыл лицо подушкой. Блейн нежно расцепил его пальцы и убрал подушку. Он с удовольствием заметил, как сильно покраснел Курт, очевидно ужасно смущенный. — Значит это «да». — Ненавижу тебя, — пробормотал Курт. — Разве мы не собирались смотреть этот дурацкий фильм? — Если тебе кажется, что он такой дурацкий, то давай включим что-нибудь такое, что тебе понравится больше. Думаю, «Улицу Сезам» еще показывают в это время. — Очень рад, что ты принял в себе эту сторону, — съязвил Курт. Блейн рассмеялся, совсем не обидевшись на ложное обвинение, как мог бы месяц или два назад. — Какой ты сегодня дерзкий. — Я всегда дерзкий. Это моя фишка. — Мог бы использовать свой рот для более полезных вещей. Блейн знал, что Курт пытался не зарыться снова лицом в подушку, но не хотел показаться ребенком, хотел притвориться взрослым только ради него. — Опять ты говоришь всякие гадости, — упрекнул его Курт. — Прости, — сказал Блейн без капли сожаления. Он провел большим пальцем по нижней губе Курта. Тот сделал резкий вдох, и Блейн воспользовался моментом, чтобы проникнуть пальцем внутрь и почувствовать, каким теплым и влажным был его рот. Когда Курт провел по пальцу языком, Блейн оказался на грани жизни и смерти. На секунду он задумался о том, бывало ли такое с ним хоть однажды раньше. Испытывать такое влечение, что его сводили с ума малейшие вещи. Всё тело словно было охвачено огнем, а они оба до сих пор были одеты. — Боже, Курт, — пробормотал Блейн и снова потянул его за волосы так, чтобы они оказались лицом к лицу. Он обвел влажным пальцем гладкую нижнюю губу Курта, прежде чем там оказались его собственные губы. Курт жадно целовал его в ответ, быстро демонстрируя, что он вышел за рамки подражания и выработал свой собственный стиль с легкими покусываниями, которые сводили Блейна с ума. Слишком скоро Курт отпрянул, очевидно сам удивленный своими действиями, и широко раскрыл глаза. — Так… мы же говорили о Национальных… Блейн нахмурил брови, прикладывая огромные усилия для того, чтобы вспомнить, о чем они говорили. — Я… ах, да! Ты говорил, что еще не собрал вещи. И они продолжили говорить как ни в чем не бывало, пока Блейн изо всех сил делал вид, что совсем не думал о том, на какие чудеса способен рот Курта. Тот тоже соврал бы, если бы сказал, что произошедшее совсем… как это сказать… не оказало на него никакого эффекта, но он понимал, что иногда именно ему нужно было поворачивать в нужное направление, потому что Блейн был склонен забывать обо всем на свете, а потом чувствовать за это огромную вину до конца жизни. Поэтому Курт говорил так долго, насколько это было возможно (а в этом ему не было равных), пока не стало поздно и у него появился предлог уйти, так чтобы не казалось, будто все дело в Том Самом. Он пробормотал что-то о том, что ему нужно навестить отца в больнице. Упоминания его отца в коме было достаточно, чтобы отрезвить их обоих. Курт вышел из квартиры, немного сожалея о том, что не решился на большее, но подумал, что у них было всё время в мире, ведь в ближайшем будущем никто из них никуда не собирался.