В твоей власти

      Я как-то слышала, что все дорогие вещи со временем теряют свою ценность. Это происходит незаметно, сначала мы готовы сдувать пылинки с дорогого кимоно или украшения для волос, не используем их по назначению, в быту или для удовольствия. А потом эти все вещи, прежде бережно нами хранимые, просто становятся обычными.       Наверное, это правда, но чтобы убедиться в этом, я не имела таковой возможности. А еще, наверное, зря затеяла сентиментальные размышления. Дорогих вещей нет, терять все равно нечего.       — Поторопись, Азуми!       — Не мешайся под ногами, — буркнула я, перепрыгивая с одного дерева на другое.       — Ты хотела сказать над головой? — насмешливо поддел ворон, летящий где-то над кронами плотно растущего леса.       — Улетай прочь, стервятник, не кружи над душой, — по-доброму приказала я, под шелест листьев бесшумно спрыгивая на скалистый утес и незаметно приближаясь к самому краю.       Ночная пробежка прошла на пользу, хоть долго сомневалась, стоила ли она моего участия. Я сняла с рук перчатки и почти ползком достигла последнего камня. Планы на сегодня были не слишком грандиозные и не слишком заунывные. Но кто знал или предполагал, что именно сегодня придется вызваться на очередное задание? Ни малейшего намека.       Я тихонько хмыкнула себе под нос. Конечно, я слишком все драматизирую. Откуда взялся этот ворон и откуда взялся Санеми? И тот, и второй появились внезапно, но вполне ожидаемо. Разве что ворон был мне больше по душе, нежели столп Санеми. Великий и уважаемый столп… Опора и пример для подражания. Скорее причина моего раздражения, вот кто он такой. От одного его упоминания аж зубы сводило.       Кстати, о зубах. Я прижала ладонь к челюсти, надеясь немного уменьшить боль после неудачного случая столкновения с демоном. Тот паршивец умудрился нанести мне здоровый ущерб, притом подкрался так внезапно. Подгадал удачный момент. Тварь. Слюни пускал налево и направо, глаза по-рыбьи таращил, словно видел впервые, не прекращая зубоскалить. Но как только голова слетела с плеч, а из сердца вон, сразу стал как ребенок, ей богу! До чего ничтожный попался о’ни! И этот ничтожный о’ни оставил мне след на память. Теперь буду еще долго вспоминать и проклинать. Хотя ему, нечестивому грешнику, самое место в аду.       Я почувствовала темное удовлетворение, когда катана рассекла плоть и его шейный позвоночник.       Встряхнув головой, с которой попадали листочки, я обратила внимание на мечника внизу расселены. Сегодня полнолуние, видно очень прилично и на большое расстояние. Поэтому углядеть его макушку не составило труда. А еще этот его злорадный смех, резонансом раздающийся во всех направлениях. Ни с чем не спутать. Демон повержен и жалобно скулил. Да, Санеми готов рубить их день и ночь, день и ночь. Жаль только, что днем они прятались, да и ночью тоже.       Уложив подбородок на кулак, я следила за действиями безумного мечника, словно за разыгравшимся представлением. Сообщение ворона как можно скорей прибыть на подмогу застало меня в момент поглощения вкусной жареной рыбы. После этого вкус стал напоминать опилки. Я бы отказалась, но не могла — это противоречило правилам. Всегда нужно помогать другому истребителю, несмотря на время, место и обстоятельства.       Теперь я лежала на камне посреди леса и наблюдала, как Санеми совершал свой последний ритуал. Демон что-то ныл и на последнем издыхании пытался как-то исцелиться и все исправить. Как они любят все исправлять, когда уже ничего исправить нельзя! Ничто так не помогало осознавать совершенные ошибки, как приближение смерти.       Тем временем Санеми вытер свою катану на сгибе локтя и засунул в ножны. На его теле брызги крови, демона или его собственные, а еще прибавился новый шрам. Любил он истязать себя увечьями, пуская кровь для соблазнения демонов. Я слышала, что его кровь особенная, способна опьянить о’ни не хуже крепкого вина. Ну и гадость, подумала я тогда, когда рассказчик делился сплетнями. Ну и чепуха, сказала я себе и ему заодно, чтобы наконец замолчал. Это был молодой кузнец, принесший мне катану с отделанной рукоятью. Он еще только набивал руку и был больно зеленый, похожий на перья лука, но подающий надежды. Мой прежний кузнец отдал богам душу на старости лет, с курительной трубкой в рту. А я ему говорила, что курение погубит, но погубила в итоге болезнь, которая съедала его тело несколько месяцев.       Перед смертью все равны.       Так или иначе, кровь Санеми даже среди демонов самая лакомая.       И он прекрасно справился и без моей помощи.       — Только и будешь подглядывать? — с укоризной вмешался ворон.       Черная птица приземлилась на ветку кустарника и спрыгнула на траву, делая несколько прыжков поближе.       Я тихо цыкнула, чтобы замолчал и не привлекал лишнего шума к нам. Тем временем Санеми неспеша оглянулся вокруг, и мне показалось, что его взгляд прошелся прям по тому месту, где я пряталась.       — Замолчи, стервятник, — шикнула я, когда Санеми скрылся в роще, оставив после себя разгромленное ущелье. Он всегда действовал непредсказуемо, все ломал и рушил на благо цели. Делал все возможное, чтобы уничтожить демонов, даже жилые дома не берег, мог и их заодно раскрошить. Правда людей он всегда старался обойти стороной, чтобы не задеть своей техникой ветра. Какуши хоть и преклонялись перед ним, но немного недолюбливали за грубость и причиненные неудобства.       Больше здесь делать нечего. Я ползком отошла от края и поднялась на ноги, отряхиваясь от прилипших веточек и листьев. Грудь вздохнула с облегчением, когда больше не целовалась с камнем.       — Я возвращаюсь в городишко, а ты можешь делать что угодно. — Поставила в известность ворона.       Огромная птаха склонила голову, на перламутром глазу отразилось осуждение. Еще чего! Теперь птица осуждала за поведение.       — Азуми, нельзя быть все время одной. Рано или поздно тебе понадобится компания, а тем более помощь.       — Давай я без твоих советов обойдусь и решу что для меня лучше? — перебила я птицу. Надо же, какой болтливый.       Не дожидаясь ответа, я потянулась и прыгнула на ветку, цепляясь руками и перебрасывая себя на следующую. Прохладный воздух встретил меня гостеприимно, а луна освещала путь до города. Ворон не стал следовать за мной, и на том спасибо.       Если бы мне сегодня днем сказали, что придется отправляться на помощь Санеми, то я бы не поверила ни ушам, ни рту, который это сказал. Какая несуразица! Человек, который когда-то меня знатно оскорбил, ходил как ни в чем не бывало, еще и столпом стал! Это неудивительно. Его жажда уничтожать демонов превыше всего, для него не существовало никаких препятствий. Могла ли я завидовать ему? Нет и нет. Пусть хоть самого Оякату заменит, я не буду ни капли завидовать. Просто… Просто это не честно!       В жизни все не честно, в ней нет и не будет справедливости. Так всегда говорил отец. Он всегда мог поддержать и сказать правильные слова. Наши душевные разговоры по вечерам — это все, что осталось в памяти.       Я встряхнула головой, надеясь выветрить не только Санеми, но и все, что связано с прошлым, которое прорывалось наружу как болезненный нарыв и истязало душу время от времени.       Огни и шум города встретили меня обратно. Я присоединилась к группке людей и спокойно слилась с толпой, которая занесла меня на торговую улицу, нагроможденную лавочками, магазинчиками и приставучими попрошайками. Деньги я всегда умело прятала, так что ни одни ловкие ручонки не выкрадут.       Шум толпы немного отвлекал от грустных мыслей и я позволила себе просто плыть вперед, ни на чем конкретно не заостряя взгляд, пока не добралась до местной чайной. Отодвинув выцветшую от старости занавеску норэн, я тут же приметила уютное местечко под окном. Здесь пахло толчеными листьями чая и моти. Самые приятные запахи на свете.       — Посторонитесь, — сказала я стайке девушек, хихикающих над какой-то ерундой.       Они разом замолчали и свысока посмотрели на меня. Я невозмутимо посмотрела на каждую и те опустили свои глаза в пол, молча расступившись.       — Пойдем отсюда, здесь стало вонять коровьим сеном, — сказала одна девица на ухо второй на ушко так, что слышали мы все. Девушки снова расплылись в торжествующих улыбках, думая, что ужалили по больному месту, задев мою гордость.       Как же глупо они ошибались, разодетые в красивые кимоно, как павлины, в отличии от меня, одетой в почти мужскую униформу истребителя. Вот и значение красивых вещей…       — Не забудь подоить корову дома, как нагуляешься, — нагрубила я, усевшись на подушку и как можно лучше пряча выпирающую катану под накидкой.       Девушки зацокали языками и засеменили на своих неудобных гэта куда подальше. Одной проблемой на сегодня стало меньше.       Я ковырялась на столешнице, когда девушка принесла мне чай и несколько моти на подносе. Поблагодарив за угощение, я сразу принялась поглощать вкусности. Внезапно, откуда не возьмись, чужая рука схватила один моти. Чуть не подавившись от такой наглости, я подняла глаза и встретила колючие глаза Санеми, который пережевывал мой заказ. Почему-то мой взгляд непозволительно долго задержался на его губах, перепачканных сладкой пудрой.       — Какого… — задалась я в тишину заведения. — Демона! Ты преследуешь меня?       — Этот вопрос я могу задать и тебе, — хрипло ответил Санеми, усевшись за столик, будто его тут ждали.       Возмущение росло не хуже волны в ураган, вот-вот готовые накрыть меня с головой.       — Это ты была в лесу? Можешь не отвечать, это был скорее вопрос без ответа. Наивно полагать, что останешься незамеченной. — Молодой мужчина положил локти на стол и чуть агрессивно поддался вперед, давая мне возможность хорошо рассмотреть каждый его шрам на лице и ключицах. Как всегда ходил нараспашку, отчего виды грудные мышцы. На стоячем вороте его рубашки засохшие брызги крови. От него разило демоном, и я поморщилась, отодвигаясь назад.       Ухмылка перекосило его лицо, а длинные пальцы с неухоженными ногтями начали отбивать неизвестный мне ритм по столу. Одна его рука была с размером с дыню, а ногти круглыми, как семечко. Я отстранилась еще дальше, готовая сорваться на ноги и засверкать пятками, убираясь подальше от этого буйного мечника.       — Зачем ты пришла? — в лицо задал прямой вопрос Санеми, забирая и второй моти с моего подноса.       — А ты разве не видишь? Хотела чай выпить, без компании, — с намеком съязвила я без капли дружелюбия.       — Это и ослу понятно. Зачем ты пришла в лес? Думала, что убьешь демона раньше? — допытывался он, ни капли не смущаясь взглядов, которые на него бросили девушки, сидящие за соседним столиком. Да все в чайной смотрели на него, как на залетевшего в курятник попугая.       Я отвела взгляд в окно, потому что чем дольше смотрела ему в глаза, тем сильней хотелось моргнуть и смахнуть выступившую влагу злости от напряжения. Нет, его слова и присутствие не заставили меня уронить скупую слезу, просто от давления я всегда начинала волноваться. А потом взрывалась.       — А на что это было похоже, Шинадзугава? — вопросом на вопрос поинтересовалась я, с напускным любопытством рассматривая телегу со склянками молока и сыра через окошко харчевни. Видать хозяин приехал сбывать свой товар.       — Это я должен спрашивать у тебя, а не ты! — резко оборвал Санеми, пренебрегая всеми условностями этикета.       Мои глаза расширить, а брови взлетели к волосам, когда знаменитая импульсивность Санеми не заставила себя долго ждать. Смешно только выглядели его губы в пудре от моти.       — А по каким правилам мне нельзя было следовать за вами и находиться в том месте? — сложив руки на груди, словно отгораживаясь от нападок столпа, защитилась я, хоть и понимала, что моя броня не выстоит против давления мужчины.       — Ты хочешь что-то мне предложить?       Я нахмурилась, не понимая его вопроса. Как можно беззаботней пожав плечами, я все же высказалась без утайки и двусмысленностей.       — Меня позвал ворон на помощь, вот и все. Поправьте регалии, Санеми-сан, а то сейчас все отпадет.       Я тактично указала на свои губы, давая понять, что его рот испачкан, хоть и не собиралась этого делать изначально. Грозный мечник с сахарной пудрой на губах выглядел комично.       Санеми насупился, искоса на меня поглядывая из-под длинных светлых ресниц. На щеках выступил легкий румянец, когда он потянулся вытереть губы тыльной стороной ладони. Даже шрамы, покрытые старой коркой, стали ярче.       Девушка, наверное, дочь здешнего хозяина, снова принесла на наш столик моти, хоть я не просила. Видя мой вопрошающий взгляд, она решила вежливо объяснить:       — Это заказывал молодой человек. — И поставила сладости перед ним.       Глаза Санеми округлились, но он мгновенно подобрался и сделал вид, словно ничего и не было. Девушка отошла от нашего столика, и мы снова остались наедине в неловкости атмосферы.       — Что ж, Санеми-сан, берите свое угощение, не стесняйтесь.       — В следующий раз так и скажи, а не убегай, словно полевая мышь, — хотел обидеть мечник, подвигая моти ближе ко мне. — Мне помощь не требуется, а вот тебе стоило лучше практиковаться в фехтовании.       — О, что я слышу? Наставления самого столпа ветра? Как-нибудь разберусь сама, без вашей помощи, спасибо, — должно было получиться холодно, но получилось как всегда — словно оправдываясь. Как же я не любила эту свою черту! Когда вместо того, чтобы твердо и уверенно отстаивать свою позицию, я не могла грубить и всегда становилась мягкой. Особенно с тем, кто этого не заслуживал.       — Я просто не хочу, чтобы слабые истребители погибали из-за неосторожности и неумения управлять катаной.       — Неужели Санеми-сан хочет предложить мне стать его цугуко? — лукаво поддела я, наклоняясь ближе к его осунувшемуся лицу.       Санеми стал еще румяней, светлые волосы выдавали его с поличным. От неловкости положения, он запустил пятерню в волосы и взлохматил свою шевелюру еще сильней. На меня резко нахлынул запах его тела и пота. Так пахнет только здоровый молодой мужчина. Не то, чтобы я прям нюхала всех мужчин подряд, просто когда находишься в окружении мечников, коих в большинстве своем это одни мужчины, то начинаешь различать запахи не хуже гончей собаки. Но так странно… Раньше такой запах отталкивал и вызывал брезгливость, но сейчас так необычно проникал в меня и оседал где-то в глубинах низа живота.       Боясь, чтобы он не заметил мою реакцию, я схватила чашечку чая обеими руками.       — Об этом речи не было, — растерянно скривил губы Санеми, в уголке которых остался след моти.       Я импульсивно облизнула свои губы, и Санеми обратил на это внимание. И даже когда мой язык спрятался, он продолжал смотреть на губы. Я хмыкнула, но больше смахивало на кашель.       — И правильно. Это должен быть ваш брат Генья.       Моя улыбка испарилась, когда Санеми вдруг изменился в лице. Он вытянул воздух и выпустил с таким шумом, словно это было приближение грозы. Его раскосые глаза зловеще прищурились, а черты заострились.       — Что ты можешь знать об этом, девчонка? Ты о себе не можешь позаботиться, а раздаешь советы налево и направо! — не проговорил, а скорее выплюнул Шинадзугава.       Он подскочил так внезапно, что я даже не успела среагировать. Вот что значит сноровка и мастерство столпа! Он перегнулся через столик и схватил меня за грудки, приподнимая с подушки. Мои руки обвились вокруг его руки, пытаясь отцепить железную хватку, но все тщетно. Его сила совсем на другом уровне, в то время как моя это просто ловкость и незаметность. Мне с ним никогда не тягаться!       — Кто еще знает об этом? — Санеми превращался в демона на глазах. — Да отстань от меня!.. Никто, никто не знает! — быстро поправилась я, видя, что моя злость просто разбивалась о его ярость.       — Кому ты успела рассказать? — продолжал допытываться мечник, и я могла поклясться, что его слюна попала на мои губы.       На нас стали обращать все больше внимания. В чайной стало так тихо, что было слышно разговоры на улице.       — Сядь на свое место, Шинадзугава! И отвали от меня, ненормальный! — Я вырвалась из мертвой хватки и толкнула его место, и что удивительно, он даже не противился, весь окаменел и стал похожий на застигнутого врасплох зверя, которого окружили противники.       Он понял, что повел себя не совсем прилично, хоть, наверное, с большей вероятностью он даже не знал, что такое приличие вообще. Его дикие повадки скорее смахивали на необразованного дикаря.       Я долго молчала, делая паузу в нашем разговоре. Сначала поправила рубашку и пояс, пригладила волосы, выбившиеся из заплетенной наспех косы. Чай был разлит по столику, а моти оказались на полу. Вот и весь нрав Санеми.       — Это было не трудно, — вдруг начала я осторожно, ковыряясь в трещине столешницы, куда забилась грязь. — Он просто назвал свое имя как-то, вот я и сопоставила все доказательства. Вы с ним очень похожи. У вас есть одинаковая черта — вы никого не переносите на дух.       Я решилась и подняла глаза на Санеми, но он смотрел куда-то в пространство, плотно сжав челюсть, отчего мышцы на шее натянулись как канаты.       — Он сейчас обучается у Гемея… — почему-то поделилась я новостью. — Знаю, можешь дальше не рассказывать, — оборвал Санеми.       Мы снова погрузились в неловкое молчание. Посетители чайной потеряли к нам интерес, все стало как прежде, без нашего участия. Обыденность вернулась на круги своя. Санеми снова вернулся в обычное состояние. Со стороны он казался вполне симпатичным, даже со шрамами, которые многих ужасали и отпугивали. Но теперь они казались гармоничными, даже украшали его воинственную и необузданную натуру. Я как-то видела, что он очень вежливо обходился с пожилой женщиной, а еще ласково потирал за ушком бродячую собаку и кормил с ладони. Наверное, он так делал по велению доброй души, а не по принуждению. Что-то в этом грубом, неотесанном человеке было добрым, мягким, но спрятанным от посторонних глаз, где-то глубоко внутри он был ранимым, но жизнь и обстоятельства вынудили его стать таким грубым, выстроить перед собой неприступные стены. А что пряталось за теми стенами, одному лишь богу известно.       Истребителями просто так не становились, это вынужденная мера или преследуемая месть. И определенно у Санеми была своя личная причина и боль, которые сподвигли его встать на этот путь.       Какие же мысли стали меня посещать! Я постаралась упорядочить свои мысли и ощущения, но никакого порядка не смогла добиться. Нахождения рядом мечника сбивало с толку и с прежней невозмутимости.       — Что ты собираешься дальше делать?       Вопрос Санеми разметал все мои мысли что были до, теперь в голове образовался полный штиль пустоты. Это был его необычный способ замять неприятность, вроде как извиниться за выпущенный гнев.       Я безразлично пожала плечами.       — Что обычно и делала до вашего появления. Как-то существовала.       По столе карабкался муравей с крохотным кусочком моти, я проследила его путь до лужи чая и смахнула в сторону.       — Что с твоим лицом? — вдруг спросил Санеми, нарушая идиллию молчания.       Я не сразу смогла ответить и не сразу подняла на него глаза.       — Нарвалась на неприятности. Разве не видно? — быстро придумала я, вставая с подушки и намереваясь покинуть чайную, хоть так и не поела и не выпила свой чай.       Шинадзугава нахмурил лоб, тонкая морщинка пролегла между бровей. В его голове сейчас происходили сложные мыслительные выводы. Но мой ответ явно ему не понравился, на это указывали сжатые кулаки.       — Только дурак так подставится под удар. Не думал, что ты теперь в рядах дураков, Азуми. — Санеми впервые назвал мое имя, а я думала, что он не знал не то, что мое имя, а даже про мое присутствие в этой жизни.       Он хотел сказать что-то еще, но не стал. Недосказанность так и осталась невысказанной.       — Ты не должна быть здесь, — туманно заявил мечник, немного ссутулившись, но его широкие плечи все также массивно выпирали. — Твои родители не хотели бы такого для своей единственной дочери.       По моему лицу словно прошлась ледяная волна. Все ухнуло вниз. Такой поворот нашего и без того натянутого разговора удивлял с каждым разом. Да как он смел произносить такое! Моя жизнь и дела не должны его вообще касаться и как-либо волновать! Он слишком много на себя брал, если смел такое заявлять!       — Это не ваше дело, Шинадзугава-сан, где я должна быть, а где нет. Вот вы, например, уж точно не должны быть здесь, но все же пришли, — эмоции захлестнули меня с ног до головы, слова получились скомканные и звучали по-детски смешно. Звучали совсем не так, что я пыталась в них вложить. Я была чересчур взвинчена, лицо горело, а голос заикался.       — Ты не должна быть в корпусе истребителей, — твердо продолжил Санеми, видя мое нервное состояние. Что-то мягкое проскользнула в его взгляде. Всего лишь на миг, а потому могло и показаться. Он снова стал бесчувственным чурбаном, каким всегда и был, даже когда спас меня от демона несколько лет назад.       — Это уже не от вас зависит! — мой голос повысился на несколько тонов, люди снова обратили на нас внимание, послышались шепотки.       Санеми выбрал не то место и не то время, чтобы заниматься нравоучительством.       — Вы и брата не смогли переубедить, так что не лезьте ко мне со своими советами! — огрызнулась я напоследок, намереваясь уйти и покинуть это место наконец.       Как по щелчку пальцев Санеми не вытерпел. Деревянный столик загремел, когда мечник подскочил на ноги и откинул стол в сторону. Стоящая посуда затарахтела и попадала. Теперь мы обратили на себя внимание всех присутствующих здесь людей, даже служанки повыглядывали из пристройки кухни.       Он навис надо мной, пыхтя злостью и варварством. Но руки не протягивал, наверное не смел трогать меня по своим личным принципам.       — Не устраивай сцены, Азуми, — недобро прошипел Шинадзугава, толкая меня в плечо и выводя на улицу.       — У вас научилась, — в той же манере парировала я, пытаясь вывернуться и сбежать. Несколько людей, желающих зайти в помещение чайной, просто отскакивали прочь, когда мы проходили мимо.       Наверное, со стороны могло показаться, что мы пара, которая устраивала ссору при посторонних.       — Я вижу еще научилась язвить… — Санеми толкнул меня в проулок и повел прямо в безлюдное место.       Я повиновалась. Санеми просто тянул меня за собой, пока не остановился около неказистого домика с покосившейся крышей и знаком глицинии на дверях. Я поняла, куда он меня приволок и закатила глаза.       — Очень непредсказуемо, Шинадзугава-сан, и как я раньше не додумалась до такого? — сдувая прядки с лица, я посмотрела на него с явным сарказмом.       Он бескультурно фыркнул и забарабанил по дверям, отчего те заскрипели от такого напора. Залаяла собака из соседнего домика и заплакал ребенок. Трещали электрические провода над головой.       Дверь протяжно отворилась и выглянула седая макушка старика.       — Хотим заночевать у вас, — с порога поставил в известность Санеми и без спросу протиснулся вперед.       Старик что-то пробубнил под нос и послушно посторонился. Санеми дернул меня за локоть и я запрыгала следом, ойкнув от неприятной боли.       — Могли быть и понежней с девушкой, — поставила в упрек я, успев поклониться пожилому хозяину дома, на что получила добрую улыбку без переднего зуба.       Старик запер дверь и посеменил по камням через внутренний дворик. Его ноги до того были кривыми, что образовали круг. Сбросив стоптанные тапки на крыльце, он сдвинул в сторону москитную сетку и гостеприимно пригласил в дом.       Зачем Санеми притащил меня сюда? Что он задумал? Я вновь попыталась вырваться из мертвой хватки мечника, но безуспешно.       — Перестань, — предупредил он, отпуская мою руку, на что я с облегчением выдохнула, но тут же затаила дыхание, когда его обширная ладонь легла на мой живот. Теперь Санеми обхватил мою талию и словно кошку перенес через порог, хоть я и перестала сопротивляться. Наверное это так ошеломляюще подействовало тело мечника, прижатое к моему.       — Я хотел с тобой поговорить не при свидетелях, Азуми. Не убегай.       Неуклюже поставив меня на ноги, Санеми снова почесал макушку, если бы у него завелись вши. Я бы не удивилась.       — А нормально попросить нельзя? Как все адекватные люди? Необходимо было тащить меня через весь город? Санеми-сан, я иногда недоумеваю, как вы смогли стать столпом. Иногда ваши действия опережают здравые мысли.       — Ты тоже не особо следишь за языком, — мигом взвился Санеми, задевая головой низкий потолок и слабую электрическую лампочку, отчего его волосы стали напоминать солнечный одуванчик.       Не сдержавшись, я прыснула со смеху.       — Что такое? — Санеми выглядел обескураженным резкой переменой моего настроения.       Я заметила, что чем больше времени провожу с ним, тем больше перенимаю его привычки и характер.       — Да так, ничего.       Санеми продолжал пристально меня разглядывать. Тени со светом мешались в его серых глазах, отчего те становились то зелеными, то фиалковыми, то черными. Это по-настоящему завораживало. Я только сейчас заметила, что у Санеми почти отсутствовала левая бровь из-за пересекающего шрама на лбу. Меня окутала едва различимая грусть в тумане всех прочих чувств. Сердце забилось чаще, хоть я всегда старалась держать его под неусыпным контролем. Меня поразила одна мысль, никогда прежде не посещающая мою голову. Каким бы привлекательным мог быть Санеми, если у него не было всех этих шрамов. Но с другой стороны… Они придавали ему мужественности, которую нельзя отрицать.       Я прижала руку к животу, где только что касались его пальцы.       — О чем вы хотели поговорить? — напомнила я.       — Обо всем, — был краток Санеми, продолжая изучать меня. — В первую очередь про твой уход из организации.       — Что?! — взбунтовалась я, сердито приблизившись к нему вплотную и тыча ему пальцем в грудь, где-то на задворках сознания ощущая его горячую кожу. — Да как вы смеете указывать что делать! Я не ваша собственность… И притом…       Я начала заикаться от негодования, а ему все нипочем, стоял себе и стоял каменным истуканом. Разве что пах летним полевым ветром и…       — Дети, вы так и будете стоять на веранде или может все-таки зайдете? — подал голос хозяин, наблюдавший за нами с самого начала с хитрецой в глазах.