***
Уже во время завтрака школьники делились своими предположениями и вариантами событий, что послужили причиной ранним девичьим крикам. Пансион — маленькая деревня, где все всё друг про друга знают, и это всё, естественно, не правда. Событий происходило мало, а интересных — ещё меньше. Поэтому обсуждалось всё бурно, красочно и долго. Естественно, утреннее происшествие не осталось незамеченным. Учителя тоже люди. Только у них, в отличие от школьников, было больше шансов получить достоверную информацию. — Значит, Горелова не признаётся? — негромко спросил Воля, грея чашку в руке. — Нет, утверждает, что это Кьяра на неё наговаривает, потому что завидует, — хмуро проговорил Шастун. — Но я всё равно назначил ей наказание, позже позвоню её матери. — Вы удивительно гуманны, Антон Андреевич, — сквозь зубы процедила Елена Борисовна. — Все эти проблемы легко решались бы наличием видеокамер, но я не могу выбить финансирование на них уже третий год, — устало выдохнул директор. — Держите руку на пульсе, Антон Андреевич. Ещё одна выходка Гореловой или Емельяновой, и будем поднимать вопрос об отчислении. Антон только и успел что кивнуть, перед тем как Воля резко встал и покинул столовую. За ним тут же ушла и завуч, оставив немногочисленную компанию учителей за столом. — Ох, как это всё по-подростки драматично, — томно произнесла историчка. — Вот, помню, когда я училась в старших классах, тоже влюбилась по уши в самого крутого парня, но он меня, конечно, не замечал! — она засмеялась надменно и слишком наигранно, а потом наткнулась на три равнодушных взгляда Попова, Шастуна и Джабраилова и сразу же замолчала. — Ну, я пойду готовиться к урокам. — Хорошего дня, Елизавета Викторовна, — физрук был единственный, кто попытался казаться вежливым, но, стоило ей уйти, как он обратился уже к товарищам. — Ну и утречко! Теперь это все будут долго обсуждать. — Пока не случится что-то другое, — махнул рукой Попов. — Что там Емельянова? — Да, нормально вроде, зелёнку почти отмыли, — Антон не переставал хмуриться. — Интересно, а женщин учат этому или это стандартная прошивка? — попытался пошутить Игорь, но теперь эти двое уставились на него, как на дурака. — Ладно-ладно, не надо так смотреть на меня!***
Утро выдалось хуже некуда. Алина разбудила её своим визгом, и продолжала истерить, пока не появилась Бориска. Наверное, Кьяра бы тоже испугалась, если бы увидела свою соседку с неестественным зелёным цветом лица. Сначала ее накрыло шоком и страхом, что эту прелесть никак не удавалось оттереть. Кьяра сразу догадалась, чьих это рук дело. Тут гением сыска быть не нужно. Внутри бушевало раздражение вперемешку с разочарованием, хотя снаружи она держала лицо. Потом к их частной компании присоединился Шастун и, переместившись в медпункт, они начали совместные следственные мероприятия. Если попытки учителей дойти до истины можно так назвать. Зелёнку по итогу отмыли. В ход пошли все народные методы: и перекись водорода, и питьевая сода, и лимонный сок. Завтрак она, конечно, пропустила, зато на уроки пришла уже почти со своим естественным цветом кожи. Стефания сидела тише травы, даже глаз на неё не поднимала — кажется, классный с завучем постарались. Кьяра не собиралась глумиться или потешаться, но лёгкое чувство удовлетворения присутствовало. После классного часа, что так удачно был именно сегодня, Шастун задержал их обеих в классе. Девушки, не сговариваясь, встали друг от друга максимально далеко. — Я не буду ходить вокруг да около, — в голосе Антона Андреевича присутствовала горечь и усталость. — Ещё одна выходка, неважно чья, — и будут поднимать вопрос о вашем отчислении. Поэтому настоятельно рекомендую хотя бы попробовать выстроить мирные отношения. — Нас не могут отчислить, — возразила Горелова. — Могут, так как по закону обязательно только основное общее образование, а девятый класс вы уже закончили, — парировал Шастун. — Я прошу вас в первую очередь подумать о своём будущем. Не тратьте свои лучшие годы на конфликты и разборки. Стефания, задрав нос, вышла из класса первая, а Кьяра, чуть помедлив, отправилась за ней. Антон тяжело вздохнул и откинулся на спинку стула. До обеда ему ещё надо было позвонить матери Емельяновой, утром разговор с матерью Гореловой выдался так себе. На душе было гадко после всех слов о лучшей дочери на свете и самой плохой её однокласснице, что, по её же словам, специально выводит Стефачку из себя. В общем, от осинки не родятся апельсинки. И это ещё один минус в его работе. Шастун покрутил в руке телефон, а потом принялся искать нужный контакт. Тянуть не было смысла. Пока шли гудки, он встал и стал наворачивать круги вокруг своего стола. Услышав, тихое «ало», Антон застыл у окна и начал разговор: — Алёна Дмитриевна, здравствуйте! Это классный руководитель вашей дочери. — Да, здравствуйте. Что-то случилось? — в её голосе зазвучали нотки тревожности. — Ничего страшного, все живы и здоровы, — хмыкнул Шастун. — У вашей дочери конфликт с одноклассницей… — Как это на неё похоже! — перебила его Алёна. — Мне кажется, Кьяру втянули в это. Она просто оказалась козлом отпущения, но при этом она не остаётся долгу… — О нет, Антон Андреевич, — Алёна опять перебила его. — В прошлой школе у неё тоже были конфликты с девочками. Именно она была инициатором. Школьный психолог сказала, что так Кьяра пытается привлечь к себе внимание. Хотя на самом деле она никогда им не была обделена, — она так тяжело вздохнула, что Шастуну было нечего сказать в ответ. — Поймите, ей сейчас нелегко. Мы разводимся с мужем. Дело в том, что Борис ей не родной отец, по документам он Кьяру удочерил. Она была совсем маленькая и не знала об этом. — Всё вскрылось, когда вы начали развод? — осторожно спросил Антон. — Да, это стало для неё ударом, — вздохнула Алена. — Она любила Бориса, называла «папой», он тоже в ней души не чаял. Я хотела рассказать ей правду, но всё никак не решалась. А тут наш разрыв, и Кьяра захотела остаться с ним, но Борис рассказал ей, почему это невозможно. Я даже сейчас не знаю, общаются ли они. — А новая школа? Это?.. — Это полностью желание Кьяры, и не подчиниться ей у меня не было шанса, — грустно хмыкнула Алёна. В этот момент дверь кабинета открылась и Антон обернулся. — Мне сложно объяснить её мотивы, — на этих словах тихо вошёл Попов, и их взгляды встретились. — Кьяра очень упёртая и, если уж чего-то хочет, то добьётся этого. Поверьте, эта черта перешла ей по наследству от родного отца. — Арсений, всё ещё смотря ему в глаза, не спеша подошёл к столу, а мать Кьяры продолжила говорить. — Она, конечно, не даст себя в обиду, но я переживаю за неё. — Уверен, всё будет хорошо, — проговорил Шастун первое, что пришло в голову. — Вы меня утешили! Спасибо, что позвонили и всё рассказали. — До свидания, — сказал Антон и отключился. Прокручивая в голове всё сказанное Алёной, он смотрел, как Попов пытался навести хоть какой-то видимый порядок на столе. Изящные пальцы физика знали, что делали. Арсений сегодня был в идеальном чёрном костюме и серой рубашке, рукава которой он закатал по локоть, а пиджак, скорее всего, остался на спинке стула в кабинете физики. Очки в его любимой тонкой оправе, а чёлка опять съехала. Вдруг до Шастуна наконец-то дошло. Вот именно сейчас на него свалилось осознание. Быстро сопоставляя факты, события минувших дней, чужие слова и действия, мелкие детали, что он подмечал, но не обращал на них внимания. За этим шумным потоком мыслей Антон упустил, что сказал ему физик. — Что? — нахмурился Шастун. — Обедать идём или нет? — улыбнулся Арсений, заглядывая ему в глаза. — Да-да, — закивал Антон, окончательно приходя в себя.***
— Ты такая тихая, — улыбалась Алина, когда они сидели за обеденным столом. — Думаешь, как будешь мстить Стефочке? — тут же спросил Коля. — Если что, у меня есть супер-клей. Можешь тоже пробраться к ней ночью. — Я, наоборот, думаю, как мне заключить мирный договор, — устало проговорила Кьяра, продолжая жевать макароны. — Шастун ясно дал понять, что ещё один раз — и выговором мы не отделаемся. — Но она не отстанет, — цокнула Алина. — Ты же забрала у неё самое ценное. — Не знал, что я такая ценная вещь, — с улыбкой проговорил Ник и уселся на стул рядом с Журавлёвой, что покрылась румянцем. — Никого я не забирала! — громко возмутилась Кьяра. — Что ты тут делаешь? Это не твой стол! — Вообще-то можно сидеть, где хочешь, — парировал Ник, всё ещё улыбаясь. — И потом: в свете последних событий скрывать наше общение нет смысла. — Ваше общение? — эхом отразила Алина. — Не ревнуй, я не забираю твою подружку, — вовсю веселился Юдин. — Что ты будешь делать? — Договариваться? — пожала плечами Кьяра. — Ну, или хотя бы попытаюсь. — Её отправили дежурить на кухню. Так как она терпеть не может все эти запахи, тебе лучше дождаться вечера, чтобы она хоть чуть-чуть остыла. — Спасибо за инфу. — Что б ты без меня делала? — ухмыльнулся Ник и рывком поднялся с места. — Ну, всем приятного. — Как ты выносишь его? — спросила Алина, дождавшись пока он окончательно уйдёт. — Он, конечно, красивый, но такой заносчивый. — Зато от него много пользы, — улыбнулась Кьяра. — И правда, не ревнуй. — Больно надо, — пробубнила Журавлёва, уставившись в тарелку. Сама Кьяра решила подумать о реакции соседки позже. Перед сном, когда будет расписывать всё в дневнике, сможет лучше углубиться в анализ и сделать какие-то выводы, чем сейчас. Перекатывая последние макаронины в тарелке, она кинула взгляд в сторону учителей. Отец в очередной раз сидел рядом с Шастуном. Что-то неизменное должно присутствовать. И пусть второй сегодня был не особо разговорчивым, физик, как и всегда, не проявлял особого интереса к еде. Ничего нового.***
Прежде чем ворваться в кабинет математики, Антон громко постучал костяшками по двери и решил дождаться разрешения. Вообще, с тех пор, как он перестал быть учеником данного заведения, Шастун старался обходить это сакральное место стороной и появляться рядом только в случаях острой необходимости. Сегодня пришлось сделать исключение из правил. — Да, входите! — послышался голос, и он тут же оказался внутри. — А, Антон Андреевич, чем обязана? — Хотел с вами поговорить, Елена Борисовна, — проговорил Шастун, медленно подходя ближе. Завуч отвлеклась от своих бумаг и без интереса посмотрела на него. — По поводу Гореловой и Емельяновой. Стефания вину так и не признала, сейчас отбывает наказание в столовой, а Кьяра, вроде как, не нацелена продолжать конфликт. — Хотите знать моё мнение? — улыбнулась Бориска. — Весь сыр-бор из-за Юдина. Пока он не выберет кого-то из них или третью, это вряд ли закончится. Как решить эту проблему, честно, не знаю. — Может быть, возможность отчисления повлияет на ситуацию? — Возможно, — пожала плечами завуч. Шастун посчитал, что на этом разговор окончен и решил уйти, но Елена Борисовна успела спросить вдогонку. — Когда вы начнете перенимать задачи завуча? — Я думаю отказаться от данной должности, — медленно сказал Антон, оборачиваясь. — Почему? — А почему вы уходите из школы? — тут же спросил Шастун. — Не вижу смысла оставаться, — грустно произнесла пока ещё завуч. — С каждым годом дети становятся хуже и хуже, а мои методы перестают работать на них. Я не понимаю их, они меня. Пришло время уступать дорогу молодым и прогрессивным учителям. Таким, как ты. — Мне жаль, что такой опытный педагог, как вы, покидает школу, — эти слова давались Антону нелегко, но он действительно хотел их озвучить. — И только из уважения к вам я не буду занимать эту должность. — Вы так по-детски наивны, — улыбнулась Елена Борисовна и опять перешла на «вы». — Если не вы, то займёт эту должность кто-то другой, возможно, кто-то извне. Подумайте, основательно подумайте. Я, лично настаиваю на вашей кандидатуре, и пока ещё работаю этот год, многое могу рассказать. — Но я ведь вам никогда не нравился, — нахмурился Шастун, совсем ничего не понимая. — Идите, Антон Андреевич, — кивнула завуч, всё ещё слегка улыбаясь, и вновь уткнулась в бумаги. — У меня и у вас ещё много работы. Антон слабо кивнул и вышел в коридор. День оказался слишком богат на открытия.***
До вечера Кьяра пыталась придумать, что она могла предложить королеве взамен на мирное существование. Вариантов было немного и все сомнительные. Стефания может встать в позу чисто из принципов, а по понятным причинам ей нужно остаться в школе. Как ей налаживать отношения и следить за отцом, если прикажут покинуть эти славные стены пансиона? Когда до отбоя было ещё прилично времени, Кьяра отправилась на поиски своей соперницы. Та оказалась у себя в комнате, причём в гордом одиночестве. Марта – её соседка, сегодня пропадала где-то с Родей, об этом ей рассказала Алина. Кто же ещё? Стефания заметила гостью через зеркало, в которое смотрелась, пока расчёсывалась. — О, мстить пришла? — ухмылка на её лице отразилась сразу же. — Нет, — выдохнула Кьяра, перед этим набрав воздуха в грудь. — Пришла договариваться. Ты оставляешь меня в покое, а я… — И что ты можешь мне предложить? — Стефания наконец-то повернулась к ней лицом. — Могу вернуть тебе Ника, — пожала плечами Кьяра. — Хочешь, я вообще не буду с ним общаться? Никогда! — Мне, если честно, уже плевать на него. Просто ты… — она замялась. — Неожиданно появилась и перевернула твой мир? — предположила Кьяра, на что та кивнула. — Я это не специально, но посмотри на это с другой стороны. Если бы не я, то ты могла ещё долго быть в неведение, что Ник не рассматривает тебя, как любимую девушку. — Да уж, — грустно хмыкнула Стефания. — Но ты сильно не обольщайся, он тебя тоже в этом ключе не рассматривает. — Меня отношения вообще не интересуют. Я больше переживаю о том, чтобы меня не выперли из школы, — Кьяра сделала шаг вперёд и протянула ладонь. — Мир? — Подружками мы с тобой не станем, — заметила Стефания, но руку пожала. — Согласна, давай просто друг друга не замечать? — Окей, — кивнула Стефа и отвернулась обратно к зеркалу. — Да, кстати, блондинчик из одиннадцатого класса вроде как положил на тебя глаз, — уже почти открыв дверь, сказала Кьяра и заметила, что их взгляды встретились через отражение. — Инфа не точная, но, думаю, ты знаешь, как проверить, — она улыбнулась и покинула комнату.