Мне нужен он

— Всё отлично у нас, мам, правда, — в который раз, словно уже на автомате, повторяла Даша, расхаживая по гостиной, под удивлённым взглядом Хелен, которая ни слова не понимала из русской речи подруги, но от чего-то ей казалось, что со своим собеседником Тамбовская ругалась. — Учёба началась только неделю назад, поэтому о результатах ещё сложно говорить, но объясняют весьма понятно, а с девчонками по команде проблем не возникло. Маринка где-то шляется, наверное, тоже с мамой разговаривает, но привет я ей обязательно передам.       Стрельцова появилась в их общей комнате, когда Даша уже раз сотый объясняла маме, что ведёт она себя культурно, не дебоширит, никого не спаивает, не влезает в драки и ещё много всего противозаконного не делает. И Кох было так интересно, о чём же так увлечённо говорит блондинка, что Марине пришлось стать переводчиком и в прямом эфире переводить речь подруги. Кажется, когда разговор был, наконец, окончен, этому радовалась больше сеттер, чем сама Даша. Она лишь с тяжёлым вздохом упала на диванчик около Хелен и, ещё раз вздохнув, положила голову ей на плечо. И без объяснений обе девушки поняли, что разговор выдался не особо удачным — куда уж без наставлений матери и сотни пунктов, что можно делать в чужой стране, а чего категорически нельзя, — а Марина и вовсе будто во второй раз пережила воскресный звонок. — Мама думает, что я пью тут сутками напролёт, — тихо пробормотала Даша, больше для Хелен, чем для Мари, которая и сама через это прошла буквально минут пятнадцать назад. — Я прекрасно понимаю, что она переживает, но мне не восемнадцать, я уже успела познать прелести студенческой жизни и понять, что это не моё. Но какого, спрашивается, хуя. Я в Питере столько не выслушивала за все свои двадцать с хвостиком. — Для своей матери ты и в сорок с хвостиком будешь маленькой девочкой, о которой она будет переживать, — Кох приобняла блондинку за плечи, а потом и вовсе поцеловала в макушку. — Моя мама любит говорить, что я пойму её только тогда, когда у меня появятся свои дети. — Кажется, так говорят мамы во всём мире, — хохотнула Марина, ловко подныривая Хелен под руку и устраиваясь головой у неё на плече. — Если бы животные разговаривали, их матери однозначно произносили бы те же самые речи. Может, с рождением ребёнка им в голову загружается какой-нибудь родительский словарь или что-то типа того, а? Материнский разговорник. — Ты как что скажешь, — хохотнула Даша, но все три девочки почувствовали, как обстановка сменилась на более положительную. — Через сколько у нас там тренировка? Что-то захотелось мячик погонять. — Наивная, — лукаво протянула Кох, погладив Тамбовскую по голове, словно та была её дочерью. — Неужто слова сенсея Абуроши и Тахаяси забыла? Так я напомню. Две недели силовых нагрузок, девочки, и никакого мяча, будем набирать мышечную массу.       И так похоже у Хелен получилось спародировать их капитана, что русские, коротко переглянувшись, в голос рассмеялись, окончательно прогоняя флёр ностальгии и скуки по любимым людям. Собираться на тренировку Даше как-то резко перехотелось — тягать железо, бегать и прыгать ей совершенно не хотелось так же, как качать пресс и отжиматься, но так было недалеко до штрафного отстранения, которым Тахаяси уверенно угрожала. И лучше бы капитан просто запретила бы ей вход в зал, так нет же — штрафными отстранениями назывались силовые тренировки в зале, пока остальные играли с мячом, разучивали комбинации и улучшали сыгранность. Такое Тамбовской совсем не нравилось, а потому безопаснее и желательнее было просто как-то пережить эти две недели, а потом со спокойной душой вернуться к сетке и мячу. И как бы русская не любила тренажёрки, но первые пару тренировок после них казались просто божественными — создавалось ощущение, что ты всесилен, допрыгнешь до самого высокого мяча, подашь самую сильную подачу, а потом добежишь и достанешь самый тяжёлый мяч. Это всё, конечно, быстро растворялось в каждодневной рутине, но было приятно чувствовать себя сильнее, чем ты был до этого. Особенно, когда маячила поездка на Национальный турнир, о котором так любили поговорить в команде. Особенно после того, как кто-то из девочек «случайно» проговорился — на самом деле, по наводке Хелен, — что с ними поедет выигравшая команда парней. А этими выигрывающими всегда оказывались Raijin.       Тамбовская не спешила зацикливаться на том парне, Суне Ринтаро, которого через неделю учёбы уже и помнила то на внешность слабо, но вот его лисьи глаза ей не давали покоя. Один раз он ей даже приснился. Лукаво улыбался, щурил свои по-блядски блестящие глаза, облизывал губы и шептал одну и ту же фразу. — Мы ещё переспим, не переживай, — а потом подмигивал и исчезал в чёрной дымке.       Даша очень надеялась, что ему снится что-то подобное, но однозначно похуже. Обязательно, что-то в подобном контексте, но вот только русская надеялась, что она там либо в шикарном платье, либо в не менее шикарном белье. На меньшее в качестве мести за свои практически бессонные ночи она была не согласна. — Дашик, а можно я твою футболку возьму, а? — Голос что-то просящей Марины вырвал девушку из раздумий. — У меня сегодня однозначно такое настроение. — Это какое же? — Хохотнула Даша, поворачиваясь лицом к подруге, которая держала одну из её чёрных футболок, на которой была короткая, но весьма лаконичная фраза: «Потеряйся нахуй». — А, о, да. Она прям жизненная. К счастью, на русском, иначе меня бы уже куда-нибудь упекли. Бери, конечно.       Собранная Хелен уже ждала русских на диване, что-то читая в телефоне, а потому на вышедших девушек обратила внимание не сразу. Пока девочки проверяли содержимое тренировочных сумок, чтобы ещё на старте понять, не забыли ли они чего для будущей тренировки, Кох всё же оторвалась от своего гаджетов и присоединилась к подругам. — Ну, что пошли? — Даша скептически оглядела надевающую достаточно лёгкое пальто немку и вздохнула. — Нас ждут ебучие дела. — Может, великие? — Хохотнула Марина, наматывая вокруг шеи шарф. — Великие подождут, — назидательно пробормотала Тамбовская и вздохнула. — Ну, когда уже нормальная весна наступит, а? А то я что-то уже устала в тёплых вещах ходить. Хочу юбочку надеть без возможности заработать после такого выхода цистит.       Кох только рассмеялась на такое заявление подруги, но и сама потом тяжко вздохнула — немке и самой хотелось скинуть несколько лишних слоёв одежды, которые сковывали весь её живой нрав. Выросшая в Санкт-Петербурге и частенько гостившая у дедушки с бабушкой за Уралом Марина относилась к такой погоде крайне спокойно — сумасшедший ветер не выдувал ей мозг из головы, а значит, можно жить. Стрельцова только не понимала Дашу, которая и сама выросла в таком же холоде, за Урал только не ездила, предпочитая гонять куда-нибудь в Калининград, но всё же. Но зацикливаться времени совсем не было — до тренировки оставался час, а нужно было ещё успеть дойти до зала и переодеться. — Почапали?