ACAB или смерть легавому от ножа

Мы выродки крыс, Мы пасынки птиц, Каждый на треть патрон Сиди и смотри, Как ядерный принц Несет свою плеть на трон. (с) Калинов Мост – Все, от винта Рузвельт, сидя в инвалидной коляске, взирал вниз с балкона, под которым поблескивала сталью броня его воинов. Федеральные гвардейцы, выстроившиеся в идеальные квадраты, стояли в ожидании приказа. Его железные легионы, нерушимая сила, способная уничтожить любого врага, стальным клином пройти сквозь всякую оборону. Скоро она уничтожит «Последнюю Каплю». Наконец логово группировки было обнаружено благодаря его верному зверю в их рядах, и им удалось согнать основные силы врага одно место. Теперь уже не важно, были ли в рядах правительственных войск шпионы «Капли» или нет, устранить их – дело третье, главное, враг ухватил наживку и скоро перестанет существовать. Мышеловка захлопнулась. Действовать нужно было быстро, пока непредвиденные обстоятельства не помножили на ноль все планы. Чтобы уничтожить террористов, были собраны все силы, которые были в распоряжении президента. Федеральные гвардейцы должны были атаковать «Последнюю Каплю» при поддержке рядовых полицейских и сил местной самообороны. Рузвельт был доволен собой – его план был продуман идеально. Если все пойдет как надо, ему удастся обойтись малой кровью и избежать больших потерь в рядах полиции. Удачная операция загладит и память неудачном штурме театра, и принесет ему еще большие славу и уважение, чем прежде. Ну и, конечно же, уничтожение одной из самых крупных антиправительственных группировок принесет безопасность ему самому и всей элите Кэпитал-Сити. И вот, приказ был дан. Полицейские с поддержкой из ополчения выдвинулись на позиции. Операция «Бич Божий» началась. Перекрыв все входы в катакомбы, что были хорошо известны им благодаря имеющейся карте, полицейские начали спускаться внутрь. Сначала все было тихо и они было подумали, что их снова надули - старые руины пусты, и террористам, как не раз до этого, удалось быстро слинять, но уже через сотню метров копы налетели на местных обитателей. Террористы, которых застали врасплох, были убиты на месте, успев лишь пару раз выстрелить по полицейским. Начало было хорошим, счет открыт. Однако, гулкое эхо выстрелов громом разнеслось по подземным коридорам – больше рассчитывать на неожиданность было нельзя. Удвоив бдительность, полицейские двинулись вперед. У сил правопорядка не было задачи ликвидировать всех и каждого в этих катакомбах – надо было всего лишь отрезать террористов от выходов, не дать скрыться, попутно захватить несколько пленных для выявления скрытых сторонников «Последней Капли» в рядах горожан, остальных же загнать вглубь, на нижние уровни подземелий. Затем в дело пойдет иприт. Ловушки попадались на пути, но благодаря имевшейся информации, обходить их не составляло труда. Правда, вскоре один из гвардейцев налетел на неуказанную растяжку. Копы не придали этому большого значения – возможно, их агент просто забыл отметить ее на карте. Уже метров через сто полицейские налетели на засаду – их ждали. Пули ударили по броне федеральных гвардейцев, царапая ее. Гвардейцы ответили шквальным огнем из тяжелых орудий. В своих стальных латах рикошета, столь вероятного здесь, в узких темных коридорах, они могли почти не бояться. Без особого труда ликвидировав противников, они продолжили свое продвижение. Фрэнк Гладстон с восхищением смотрел на гвардейцев. В своей тяжелой броне они были словно рыцари-крестоносцы, идущие в бой против богопротивных плоховооруженных язычников, одетых в шкуры. Вспышки выстрелов сияли над их головами словно нимбы архангелов. И медведю было жаль, что он не мог быть в их числе. Гладстон тоже решил участвовать в «Биче Божьем», хотя его и отговаривали, мягко намекая, что он свое отвоевал и его здоровье дышит на ладан. После плена его и так не самый здоровый и молодой организм сильно пострадал - плохая еда добила пищеварительную систему, а от нахождения в сыром каземате до сих пор выкручивало суставы. Медведь так и не выздоровел до конца - он не мог нормально есть – организм отказывался принимать что-либо кроме жидкого бульона, а разбитая прямая кишка не могла удерживать вытекающие экскременты. Потому сейчас Гладстон был в памперсе, и, непосредственно идя в атаку, он чувствовал, как из анального отверстия вытекает жидкий понос, растекаясь по заполненному подгузнику и частично стекая по ляжкам. Раньше он чувствовал бы себя униженным из-за этого, но сейчас ему было плевать. Скоро все кончится. Вероятнее всего, он не переживет этот бой, а если переживет – то его позор будет с лихвой перекрыт разгромом «Последней Капли», залит их кровью. Впрочем, выживать Гладстон не хотел – его желанием было лишь забрать с собой побольше врагов, отомстить за жену и то, что пришлось пережить ему самому. Возвращаться ему было некуда. Жена силами «Последней Капли» и врачевателей из числа своих же, превратилась в холодный, бесчувственный овощ. Ребенок… Ребенок еще не родился, но медведь и не ждал этого события. Ребенок должен был быть продолжением его и его любимой женщины. От одной же мысли о жене перед ним вставала морда с отвисшей челюстью и пустыми глазами, холод невзаимных объятий и бесчувственное тело, лежащее в кровати напротив. Алисы больше не было. Гладстон понимал, что она значила для него куда больше чем их неродившийся ребенок, Алиса была сформировавшейся личностью с милыми, привычными чертами характера, ребенок же – чистый лист, из которого неизвестно что выйдет в итоге. Он любил Алису, а не возможные перспективы. Рассчитаться за нее он и пришел сюда не смотря на запреты врачей и уговоры коллег. Он рвался в бой в первых рядах, сразу за гвардейцами, отчаянно пытаясь высмотреть среди врагов знакомые морды и надеясь, что те, кто пытал его жену, попадут в плен живыми. Тогда у него будет возможность отыграться. Ад покажется им милым тихим местом по сравнению с тем, что он им устроит. Вот только знакомые твари все никак не попадались на глаза.