Вот ведь. Грёбаный ёбанный гондон. Это первое, что Веснински подумал об отце, когда тяжёлые створки лифта разъехались в разные стороны. До сих пор Натаниэль слышал его застоявшийся голос в собственных ушах. Чувствовал металлический запах, коим пропитался даже пот Нэйтана.
Натаниэль вышел из лифта и устремился в вылизанный золотыми языками холл отеля. И пока тёлка с ресепшена улыбалась явственно, приучено, провожая долгим пристальным взглядом, Натаниэль растирал след тяжёлого удара на своей щеке. Отец использовал пощёчины вместо приветствия. За пару месяцев Натан даже успел отвыкнуть от подобных методов воспитания. Хорошо, что их разговор вышел коротким.
Лола успела всучить Натаниэлю записку перед самым выходом. Её кокетливые глазки, отирающиеся на уровне чужого ремня, всегда бесили молодого Веснински. Но сегодня эта сука смотрела только в глаза, кривя губы в диком оскале. Невиданного говна ему подсунула, решил Натаниэль, когда уже стоял на пороге «логова мясника», безуспешно пытаясь подкурить сигарету после тяжёлой встречи.
Его правой и левой рукой этой ночью должны были стать Ромеро и Джексон. Не лучшие кандидаты на роль коллег по работе, но ими всё ещё можно прикрыться от пули — Натаниэль пытался мыслить позитивно. Из любого дерьма можно извлечь пользу. Этому научились даже растения, так чем он хуже?
Наконец-то подкурившись, Веснински принялся ждать обещанных курьеров. Конечно же, он прекрасно знал, что эти двое никогда не вели себя особенно хорошо, а зачастую бывали просто невыносимы. Они требовали уважения к себе, тем, кто старше его самого, вот в чём дело. Но эти отморозки не знали, что такое настоящее уважение.
Чёрный мерседес вырулил из-за угла и подъехал к парковке отеля. Тогда Натаниэль прогулочным шагом двинул в сторону тачки, пуская клубы дыма носом на ходу. Он смачно вдарил по крышке авто и заглянул в тонированное окно, удерживая сигарету зубами.
— Садись, — сухо бросил Ромеро, приспуская стекло.
— Прокатимся по должникам? — усмехнулся Натан, барабаня пальцами по металлической поверхности.
— Садись немедленно, — повторил Ромеро уже строже.
Натаниэль выплюнул сигарету и раздражённо распахнул дверь, вмиг оказываясь внутри машины.
На заднем сидел Джексон. Этот здоровый увалень играл с ножом-бабочкой, будто со спиннером, рискуя отхерачить себе пальцы. Но такие культяпки, как его, пару свежих порезов даже в теории сделать более уродливыми не могли.
Ромеро сидел рядом с Натаном и возился с картой в джипиэс, то приближая, то отдаляя картинку, в голове прокладывая маршрут через подворотни, чтобы миновать побольше камер.
В присутствии Натаниэля они оба обычно молчали. Страх — причина их молчания.
В прошлый раз, когда Джексон рискнул раскрыть рот при мяснике, тот лично отрезал ему язык. Теперь урод мог только мычать, но даже так он старался больше вообще не издавать никакие звуки. Ромеро оказался чуть умнее. Сложив два плюс два, он лишний раз даже не смотрел на Веснински, что старшего, что младшего. Хотя та самая «собачья преданность», которой обзаводились ближайшие люди мясника, была присуща всем троим в этой тачке.
— Что это? — Натаниэль протянул Ромеро листок, подсунутый Лолой.
Окинув беглым взглядом записку, Ромеро сдвинул машину с места. Ныряя обратно в подворотню, они проехали примерно пару десятков метров, прежде чем водитель ответил:
— Сегодня мы объедем семь домов, так что к утру будешь свободен. Через неделю у тебя ещё одно важное задание. Подробности в бумаге.
— Мне в падлу её читать.
Тогда Ромеро мерно втянул воздух через рот, пока тот не заполнил его лёгкие под завязку, прежде чем ответить на заданный вопрос:
— Нил Джостен.
Не нравилось Натану, когда это имя всплывало в его жизни. Слишком много людей талдычили про этого сраного Нила Джостена. Куда не плюнь, там этот Нил Джостен. Да кто он, блядь, вообще такой.
— Ясно, — коротко ответил Веснински, смяв и быстро спрятав листок в заднем кармане брюк.
Примерно через минут двадцать тачка припарковалась у первого здания. Очевидно, это был один из спикизи
*, которым заведовали люди, работающие на клан Мориямы. И, очевидно, бизнес пришёл в упадок.
Людей из машины видно не было. Джексон покинул автомобиль первым. Следом за ним на улицу вышел Натаниэль. Верзила Джексон извлёк из багажника мачете, взвесив ту в своей руке. Веснински сходу двинул в сторону подвального помещения. Когда они оба уже стояли на пороге, Ромеро отъехал на пару ярдов в ту сторону, до куда не дотягивались косые лучи фонарного столба.
Внутри нелегального клуба пахло точно в дешёвом борделе. С одной стороны тянулся застоявшийся запах беспорядочного секса, а с другой — синтетический горький отдушек наркоты. Из глубины помещения доносились женские голоса и приглушенная музыка, созданная для медитаций или чего-то вроде этого.
За каждой занавеской мелькали тени, но необходимости устраивать резню прямо с порога не было. Не было? Ещё как было.
Стоит уточнить, чем занимались люди мясника. В основном они выбивали долги весьма и весьма изощрёнными методами. Своего рода коллекторы. Некоторые из них подчищали трупы, например, такие, как Лола. Ромеро сохранял за собой роль перевозчика практически на каждом заданий. Джексон являлся верзилой и брал на себя рукопашные бои и разнос помещений. А Натаниэль — это Натаниэль.
— Господи! — полуголая дама взвизгнула, когда отдёрнулась занавеска. Стремительный ровный шаг отчеканил за спиной у пыхтящего над шлюхой клиента, после чего артериальная кровь плеснула местной давалке на грудь водопадом. Когда Натан выдернул нож из шеи мужчины, в его светлых глазах отразился блеск металла. — Пожалуйста, нет! — следующий колющий удар догнал и шею работницы заведения.
Затем Натан вышел из комнаты, вытирая лезвие о рукав своей водолазки. Он отдёрнул противоположную занавеску, но за ней никого не оказалось. Тогда парень прошёл дальше, небрежно срывая каждую последующую ткань, что свисала с потолка. За ним тянулись следы крови. Джексон взял с него пример примерно на шестой комнате и последние две зачистил лично.
Когда они оба оказались у последней, дверь с петель вынес Джексон. Ему потребовалось три удара с ноги, чтобы снести хлипкую дверцу к чёртовой матери.
За ней, покуривая сигары, разместились три немаловажные шишки. Будучи обдолбанными, обколотыми в слюни, ещё три девушки сосали под столом их вялые старческие члены.
— Это сын мясника! — закричал самый солидный из них, швыряя карты.
Джексон рванул вперёд, переворачивая игральный стол вверх дном.
— Бога ради! — завопил второй, пытаясь подобрать собственные штаны. — Уходите! Мы всё вам отдадим.
— Да, мы всё вернём!
Девушки забились в самый дальний угол комнаты, но не проронили ни единого звука. Они были абсолютно голые, а их тощие ноги разъезжались в разные стороны, плохо функционируя в качестве опоры. Натаниэль разглядывал их ещё пару секунд, пока хозяева помещения разбрасывались клятвами.
— Джексон, — наконец-то подал голос Веснински. — Застрели их, — он пальцем указал на женщин, а сам двинулся на тех, чьи языки, как помело, продолжали множить обещания.
— Пожалуйста, не трогайте нас... — едва ли не рыдая молил кто-то из них, без стеснения и гордости оказываясь на коленях. — Мы найдём деньги.
Натаниэль ободряюще улыбнулся.
— Я верю в вас, — Веснински вскинул кулак в воздух.
Тогда мужчина, что до этого молил о пощаде, нашёл в себе силы, чтобы поднять на Веснински свой взгляд. Правда сделал он это очень зря. Кулак Натаниэля тут же влетел ему в нос с такой силой, что можно было почувствовать запах удара.
Повалив самого главного из стариканов на пол, Натан опустился на одно колено и извлёк из своего кармана раскладной нож. Лезвие выскочило из рукоятки. Тонкое остриё полоснуло правую щеку бедолаги.
— Ты, — не глядя, Натаниэль указал пальцем на мужчину в правом углу. — Соси ему, — а затем перевёл палец на человека в противоположном.
Он провёл ножом по чужому подбородку и взглянул исподлобья сразу на двоих других.
— Жить хотите? — спросил Натан с улыбкой. Тогда должники закивали. — Делайте, что я сказал.
Двое несчастных на дрожащих ногах начали приближаться друг к другу. Из-за спины можно было услышать, как нечто похожее на смешок выдавил из себя Джексон.
Пока один непутёвый бизнесмен лобызал хуй другого, Натаниэль успел разукрасить рожу третьего старика порезами разной глубины. Уголки чужого рта были вспороты не просто так, красоты ради, а для особо жестокого наказания.
— А теперь, — сказал Нат, медленно поднявшись на ноги. — Вы засунете свои хуи ему по самые гланды, — он отошёл на шаг назад, указывая пальцем на местного босса.
Дальнейшие события мало интересовали Веснински. Он убедился в том, чтобы мужчины сделали именно то, что он им велел. Спустя несколько секунд он развернулся к Джексону, стоящему в стороне с перекошенной отвращением рожей.
Они обменялись взглядами, и Натаниэль двинул по коридору, направляясь на выход из здания.
Примерно через десять его шагов раздалось три выстрела.
***
В Балтиморе начался сезон дождей. Крупные тёплые капли просачивались сквозь пальцы. Быстрые реки, скопившиеся под ногами, утекали в ливневую канализацию вместе с кровью. Натаниэль стоял на улице, промокший насквозь. В уголке его рта была зажата сигарета, которая, ко всему прочему, уже развалилась пополам от влажности.
Он надеялся, что ливень унесёт в канализацию его воспоминания вместе с мусором, но в этом не было никакой необходимости. Его память стёрла всё ещё час назад. Чем он занимался этой ночью? Не знал даже он сам.
Судя по свежим ранам на руках, снова тренировался с отцом. Тот учил его защищаться от ножа, чтобы выжить в этом жестоком, полном для Веснински врагов мире. Да, точно, именно так обстояли дела.
Он скользнул пальцами по шраму у себя на горле. Откуда он? Натаниэль не смог вспомнить.
— Эй, — раздался чей-то голос, и Натан медленно обернулся в его сторону. — Выглядишь как дерьмо, — Ромеро приблизился к нему, укрывая под своим зонтом от дождя. Подобный акт щедрости можно расценивать как подарок на день рождения. Но Натаниэль не помнил, когда у него день рождения, а Ромеро не планировал стоять там вечность, поэтому просто протянул парню кредитную карту. — Лола просила передать. На эти деньги поймай себе такси, — вот и всё, что сказал Ромеро, прежде чем покинул Веснински.
***
Утром Натаниэль проснулся на полу.
Всё путем, говорил он себе, очередной блядский сон. Он повторил это несколько раз подряд, потом встал и тщательно осмотрелся. В его комнате в Эверморе было так же пусто, как было в день его приезда. Девственно чистый стол в углу комнаты, на котором аккуратной стопкой стояли книги, во многие из которых Нат ни разу не заглядывал. Девственно чистая кровать для соседа, которого к нему так и не подселили. Даже одежду Натаниэля в шкафу можно было посчитать по пальцам на одной руке, но та недолго оставалась девственной.
Именно с одежды, к слову, и решил начать свой день Натаниэль.
Он скинул с себя шмотки и переоделся в чёрную водолазку с брюками. Костюм для заданий, который сейчас больше походил на тряпку для мытья полов, он оставил посреди комнаты. Кто-то его всё равно уберёт чуть позже, чтобы поместить в его гардероб новый, точно такой же.
Покинув свою комнату, Натаниэль направился в обеденный зал. Шансы пересечься там с кем-либо из воронов в дневное время приравнивались к нулю. Обычно, следуя их жёсткому графику, в это время у них стояла тренировка. Сам Натаниэль работал по собственному графику, разработанному его же отцом.
Спускаясь по лестнице, он на всякий случай держался за перила. Судя по состоянию его ног, он прошёл пешком не один километр. С руками тоже всё было херово: костяшки разодраны, на ладони прямо по контору линии жизни тянулся шрам от ножа. Местами лицо побаливало, особенно левая щека. Но больше, чем любоваться собственным отражением, Натан хотел есть и пить.
Проникнув на кухню, он извлёк из холодильника графин с водой и принялся жадно пить прямо с горла.
— Ты чё, охуел?
Натаниэль узнал этот голос с первых децибелов, поэтому продолжил пить до тех пор, пока вода не начала в буквальном смысле выливаться изо рта от чрезмерной жадности.
— Приём, шавка.
Блаженно выдохнув, Веснински облокотился на край столешницы. Пустой графин повис в его руке. Он медленно развернул только своё мокрое лицо, встречаясь взглядом с Мориямой. Тот сидел на той же столешнице, подогнув под себя одну ногу. На этой же столешнице в пыль были раздроблены две белые полоски кристаллов. Натан усмехнулся, нащупав замешательство в чужих глазах.
— Что с мордой? — Рико продолжил чертить дороги, разминая в свободной руке кусочек коктейльной трубочки.
— А что, переживаешь за меня?
— Хочу пожать руку тому, кто это сделал.
— Я настолько тебе неприятен, — Натан поставил графин на столешницу, а затем и сам забрался на неё с ногами, расположившись напротив Мориямы на расстоянии в пару метров. — Рико?
Рико прислонил трубочку к ноздре и наклонился, резко втянув в себя наркоту. Затем он откинулся на пару секунд, скривив лицо. Морияма судорожно передёрнул плечами, и только после этого наконец-то открыл глаза, натыкаясь на Натаниэля.
— Ненавижу собак, — поделился с ним Морияма абсолютно ровно.
— Это тебе так кажется.
— С хуя ли?
— Так ведь ты сам — та ещё сучка.
Морияма вспыхнул, точно оголённые провода, резко спрыгнул с насеста и пулей рванул к Натаниэлю. Веснински не повёл и бровью, когда ладонь Рико сжалась на его шее. Последнему пришлось дёрнуть Ната на себя, чтобы они оказались примерно на одном уровне.
— Сука, — процедил Рико, стискивая чужое горло с такой силой и яростью, с какой вполне можно было перекрыть кислород. — Ты пожалеешь.
— О чём? — недоумевал Натаниэль, чей взгляд кочевал с глаз Рико на его губы. Задерживался там всего несколько секунд, а затем снова заглядывал Морияме прямо в глаза.
— О том, что родился на свет, — ещё несколько секунд или ещё пара неосторожных фраз, и Рико точно бы перерезал ему горло или ещё что-нибудь сделал, чтобы причинить вред Веснински. Однако.
Натаниэль подался вперёд, самолично лишая себя кислорода. Кончиком языка он коснулся чужой переносицы.
— Ты лишь сделаешь мне одолжение, — шепнул Натан, притираясь носом к бледной щеке Мориямы. Веснински прикрыл глаза, втягиваясь запахом Рико, как тот втягивался стафом минуту назад.
Сам Рико подозрительно притих. Он поскрёб пальцами у Веснински на шее, не сразу отстраняя щенка от себя.
— Господи, — Морияма не нашёл подходящего оскорбления, поэтому просто оттолкнул Натаниэля и вернулся на своё место, не желая оставлять свежую дорогу в одиночестве. Он шмыгнул носом и разделил ту ещё на две, а потом вдохнул в себя одну из.
Затем последовало долгое и умиротворённое молчание, которого уже очень давно не возникало между этими двумя.
Рико сидел с закрытыми глазами, прислонившись спиной к стене, а Натаниэль любовался им, проверяя кончики собственных пальцев на чувствительность.
— Будешь? — всё ещё не открывая глаз, Морияма протянул трубочку.
— Ого. Ты что, делишь?
— Нет, урод. Надеюсь, что оно убьёт тебя быстрее меня.
Веснински сполз со столешницы, подошёл и бесстрашно перенял предмет. Ловко закинувшись, он почти не поморщился, когда втянул в себя дорожку. Горечь, осевшая в горле, казалась малостью по сравнению с той болью во всём теле, которую он испытывал постоянно.
— Хорошая, — оставил свой отзыв Натан.
— Плохая, — решил поспорить Рико.
— Хорошая, — повторил Веснински.
— Как же ты меня бесишь, — Морияма резко открыл глаза. Когда Натаниэль планировал что-то ему ответить, лицо Рико пронеслось у него перед глазами. Крепкая ладонь Мориямы вмиг очутилась у Натаниэля на затылке, а его растрескавшиеся губы обдало жаром чужого дыхания.
Чуть меньше, чем через секунду, Рико оттянул Натана за волосы в сторону, чтобы слезть со столешницы. Он, всё ещё не глядя на Веснински, направился в сторону выхода.
Когда Натаниэль пришёл в себя, Рико уже взбирался по лестнице.
— Почему ты не на тренировке? — выкрикнул Нат вслед Рико, но тот лишь сверкнул средним пальцем и быстро скрылся в коридоре второго этажа.
Он делал это, подобные вещи, крайне редко и лишь под действием
чего-то, вроде бухла и наркоты. Ёбанный аукцион щедрости Рико Мориямы. Послевкусие отвратительное, аж дух захватывает.
